Несколько лет назад с огромным интересом обсуждалась программа кораблестроения, включенная в ГПВ 2011-2020 г., и особенно – скорректированный ее вариант (2012 г), согласно которому до 2020 г в состав флота должно войти:

1) 10 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) проекта 955;

2) 10 многоцелевых атомных подводных лодок с крылатыми ракетами (ПЛАРК) проекта 885;

3) 20 неатомных подводных лодок, в том числе шесть дизель-электрических ПЛ типа 636.3 «Варшавянка» (изрядно усовершенствованные) и остальные 14 – доработанный проект 677 «Лада»;

4) 14 фрегатов, включая 6 кораблей проекта 11356 («адмиральская» серия для Черноморского флота) и 8 фрегатов новейшего проекта 22350;
5) 35 корветов и в том числе – 18 проекта 20380 и 20385, а остальные – совершенно нового проекта;
6) 4 консервных банки универсальных десантных корабля (УДК) типа «Мистраль», в том числе два, построенных во Франции, и столько же – на отечественных верфях;
7) 6 больших десантных кораблей (БДК) типа 11711 «Иван Грен»;
8) 6 малых артиллерийских кораблей проекта 21630 «Буян»;
9) некоторое количество малых ракетных кораблей (МРК) проекта 21631 «Буян-М».

Программа выглядела очень серьезной. Разумеется, ни о каком возрождении ракетно-ядерного океанского флота, созданного в СССР и уничтоженного с его распадом, здесь не шло и речи – упор делался на корабли ближней морской зоны, каковыми являлись неатомные ПЛ, корветы, да в сущности, и фрегаты. Безусловно, забавно было слышать, как фрегат проекта 22350 с его дальностью хода в 4 000 морских миль на 14 узлах повсеместно назвали океанским кораблем. Вот советские крейсера проекта 26-бис, способные пройти 4 880 миль на 18 узлах (а тихоокеанские – даже до 5 590 миль на той же скорости) – это, как признано повсеместно, корабли с очень ограниченной дальностью хода, достаточной для Черного и Балтийского морей, но негодной для Северного и Тихоокеанского театров. А фрегат 22350 – океанский.

В сущности, программа судостроения ГПВ 2011-2020 г представляет собой программу строительства прибрежного флота, ориентированного на защиту морских рубежей Родины. Следует признать - это единственный разумный вариант развития ВМФ на тот момент. Начиная с распада Союза, российская судостроительная промышленность почти не имела новых заказов, достраивая заложенные в конце 80-х и 1990-91 гг. корабли и вынужденная довольствоваться нищенским ручейком казенных денег, нерегулярно поступающим на заводы. Огромную помощь отрасли оказали экспортные контракты, позволившие сохранить хоть какое-то производство и кадры, но для развития военного судостроения этого было ничтожно мало. И потому в период 1990-2010 гг. отрасль не жила, а выживала, получив удар, пожалуй, даже более мощный, нежели в период 1917 – 1927 гг., когда революция и гражданская война едва не поставили крест на отечественном кораблестроении. В этот раз период безвременья оказался даже более продолжительным, что едва не уничтожило самое важное – кадры. Старики уходили на покой, мужчины «в самом расцвете сил» бросали задыхающуюся отрасль в поисках возможностей прокормить семью, а молодежь просто не желала идти работать на нищенские зарплаты. А ведь процессы создания боевых кораблей, по сравнению с первой третью прошлого века, усложнились даже не в разы, а на порядки, и потому к 2010 г «точка невозврата», по прохождении которой Российская Федерация окончательно потеряла бы возможность создавать современное морское оружие, оказалась как никогда близка.
 

К счастью, до последней черты Российская Федерация все-таки не дошла. Средства на воссоздание флота были найдены, но теперь перед руководством военно-морского флота, равно как и минобороны РФ, встала другая задача – правильно распорядиться предоставленными им возможностями. В том, насколько это удалось, мы и попробуем разобраться.

Общеизвестный факт – к 2010 г ВМФ РФ представлял собой чрезвычайно печальное зрелище. Нет, если посчитать корабли, формально числящиеся в составе всех четырех флотов, не забыв при этом Каспийскую флотилию, то получалась довольно-таки могучая сила, уступающая только ВМС США, зато (хотя и с большим отрывом от гегемона) твердо удерживающая почетное второе место в мире. Но если учесть фактическое состояние кораблей, находящихся кто – в ремонте, кто – в затянувшемся его ожидании, а кто и просто на консервации, то выясняется – на все четыре флота ВМФ РФ располагал всего лишь 23-мя действующими надводными кораблями 1-го и 2-го ранга:
1) 1 тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» (проект 1143.5);
2) 1 атомный ракетный крейсер «Петр Великий» (проект 1144);
3) 3 ракетных крейсера проекта 1164 «Атлант»;
4) 3 эсминца (ЭМ) проекта 956 «Сарыч»;
5) 10 больших противолодочных кораблей (7 – проекта 1155, 1 – проекта 1155.1, 1 – проекта 1134-Б и 1 – проекта 61);
6) 5 сторожевых кораблей (2 – проекта 11540 «Ястреб» и 3 проекта 1135).
Примечание: автор не ручается за абсолютную достоверность представленных цифр и будет рад любым уточнениям.

Восстановить количество подводных лодок оказалось еще более затруднительно. Предположительно, ВМФ РФ имел в строю (не считая находящихся в ремонте, резерве/консервации):
1) 8 РПКСН (5 проекта 667БДРМ: «Тула», «Екатеринбург», «Брянск», «Карелия» и «Верхотурье», причем последняя в августе 2010 г встала на ремонт, 3 проекта 667БДР: «Святой Георгий Победоносец», «Подольск» и «Рязань»). (Имелась еще 1 подводная лодка проекта 941 «Акула», но для нее не было штатных баллистических ракет);
2) 5 ПЛАРК проекта 949А «Антей» («Смоленск», «Челябинск», «Тверь», «Орел» и «Омск»);
3) 16 многоцелевых атомных подводных лодок (точнее, МПЛАТРК, что расшифровывается как Многоцелевая Подводная Лодка Атомная Торпедная с Ракетами Крылатыми, отличается от ПЛАРК тем, что не имеет специальных ракетных шахт, а от ПЛАТ (подводная лодка атомная торпедная) способностью запуска ракет через торпедные аппараты), в том числе: 9 проекта 971 «Щука-Б»: «Кашалот», «Магадан», «Самара», «Пантера», «Волк», «Леопард», «Тигр», «Вепрь», «Гепард», 2 проекта 945А: «Псков», «Нижний Новгород», 1 проекта 945 («Кострома») 4 проекта 671РТМ(К) «Щука»;
4) 13 ДЭПЛ типа 887, включая одну типа 887В «Алроса».

Но и эти цифры (если даже они реальны, а не завышены) не до конца отражают картину бедственного положения флота, потому что даже из тех кораблей, что формально числились «к походу и бою готовыми», далеко не все являлись таковыми. В силу плохого состояния энергетической установки ни один из эсминцев проекта 956 не мог идти в дальнее плавание, а у единственного авианесущего крейсера, помимо проблем с ЭУ, не была укомплектована авиагруппа, отчего последний мог выполнять разве что представительские и учебные функции.

Не менее печальное зрелище представляла собой морская авиация, которая к 2011 г оказалась сведена едва ли не к номинальной величине.

Кроме этого, следует иметь ввиду далеко не лучшую ситуацию с боевой подготовкой. Несмотря на то, что в целом положение по сравнению с «дикими девяностыми» и началом двухтысячных существенно улучшилось, количество походов и сложность учений ВМФ РФ и близко не соответствовали стандартам СССР.

В целом же можно констатировать, что катастрофический обвал численности боевых кораблей и самолетов/вертолетов в сочетании с недостаточной боевой подготовкой привел к падению боевых качеств отечественного флота до совершенно неприемлемого состояния. Несмотря на наличие некоторого числа крупных и мощных кораблей 1-го ранга, ВМФ РФ, очевидно, утратил статус океанского, но даже у собственных берегов вряд ли от него можно было ожидать многого. Даже выполнение первой задачи флота: обеспечения действия морских стратегических сил с целью нанесения последними ракетно-ядерного удара в полномасштабном ядерном конфликте – оказалось под угрозой.

Что изменилось после принятия программы ГПВ 2011-2020?

Интенсифицируется подготовка личного состава. Корабли «отлипают» от стенки и начинают много времени проводить в море. Автору, как человеку, не служившему во флоте, невозможно определить, насколько уровень сегодняшней подготовки флотов соответствует требованиям современного морского боя. Предположительно, до лучших советских практик мы еще не доросли (когда нашему флоту были по плечу «Апорт», «Атрина» и т.д.), но, во всяком случае, обучение экипажей сейчас ведется наиболее интенсивным образом за весь период новейшей истории РФ.

Принята программа военного судостроения, которую можно характеризовать самым положительным образом:
Во-первых - она чрезвычайно амбициозна. Не в том смысле, что после ее исполнения Российская Федерация станет общепризнанной грозой океанов – до этого еще очень далеко. В сущности, выполнение ГПВ 2011-2020 гг в ее «морской» части даже задачу защиты ближней морской зоны решит лишь частично. Амбициозность программы военного кораблестроения в другом – на момент ее принятия она значительно превосходила возможности отечественной промышленности и выполнить ее можно было, только самым значимым образом усилив наши кораблестроительные предприятия со всеми их смежниками. Соответственно, принятие данной программы должно было обеспечить значительный промышленный рост, но даже с учетом этого столь массовая поставка кораблей флоту в срок всего лишь до 2020 года выглядела сомнительной. Тем не менее, никакой «маниловщиной» тут и не пахнет, это правильный подход, который следует всячески приветствовать. Как тут не вспомнить некоего персонажа отечественного кинематографа, который на обращенную к нему реплику «Много хочешь – мало получишь!» совершенно справедливо заметил: «Но это не повод мало хотеть и ничего не получить».

Во-вторых – программа составлена с учетом реальных возможностей отечественного судостроения: основной упор делается на подводные лодки и относительно некрупные корабли – корветы и фрегаты. Таким образом, российское кораблестроение имеет возможность развиваться «от простого к сложному».

В-третьих – классы и численность кораблей, определенных к постройке ГПВ 2011-2020 гг., в значительной мере решали наиболее приоритетные задачи отечественного флота: обеспечивалось возобновление морской компоненты Стратегических ядерных сил и создавались корабельные группировки, если не исключающие полностью, то, по крайней мере, значительно осложняющие обнаружение и уничтожение наших ракетных подводных крейсеров стратегического назначения до запуска ими межконтинентальных баллистических ракет.

В-четвертых - обеспечивались необходимые условия для подготовки квалифицированного руководящего состава флота, и вот на этом хотелось бы остановиться подробнее.

В царской России длительное время практиковался морской ценз. Что это такое? В сущности, это набор требований, без выполнения которых офицер не мог быть представлен к производству в следующий чин. Основным условием являлось время, проведенное офицером на корабле в месяцах, днях или морских компаниях.

В советской (и не только) литературе морской ценз ругали многократно. Действительно, требования зачастую были таковы, что достигнуть высоких постов можно было только к старости, причем служебный рост никак не зависел от умений и талантов офицера. К тому же большая разница, где и как человек выслуживал свой ценз, ведь в иных случаях год можно смело считать за три. Но многие авторы упускают из виду другое: конечно, с одной стороны, морской ценз был злом, препятствующим служебному росту достойных офицеров. Но с другой стороны, он в какой-то мере защищал от быстрого продвижения по службе «любимчиков» и людей, случайных во флоте. Ведь как работает ценз? Возникло у кого-то желание поставить во главе Министерства обороны никак не относящегося к военному делу человека, до того (не иначе как по попущению Господнему) руководившего Федеральной налоговой службой. Ан нет, никак невозможно – сперва окончите Академию генерального штаба, потом извольте год командовать ротой, далее… потом… затем… после этого… …и вот тогда – милости просим в министерское кресло!

Проблема заключается в том, что если вдруг сегодня чудом и совершенно бесплатно у наших причалов возникнут пять полностью укомплектованных всей необходимой матчастью авианосцев типа «Шторм» и двадцать эсминцев типа «Лидер», а их палубы будут завалены тоннами золотых слитков (на оплату их эксплуатации) то мы все равно (и очень долго) не сможем ими воспользоваться (кораблями, конечно, а не слитками). Пусть даже денег будет вдоволь, и места базирования оборудованы, но вот грамотных командиров всех уровней, способных руководить экипажами эти кораблей, у нас нет, и взять их неоткуда.

Что такое дефицит командных кадров, очень хорошо узнал Военно-морской флот юного СССР. В 30-х годах промышленность обрушила на военморов стальное цунами новых кораблей – несколько крейсеров, десятки сторожевиков и эсминцев, сотни подводных лодок… Да только откуда было взять людей, способных организовать на них службу и умело командовать ими в бою? Вот и приходилось гнать «галопом по европам» - если молодой офицер подает хоть какие-то надежды, его немедленно тащили вверх. Неопытностью командиров мы во многом обязаны далеко не всегда успешным действиям наших флотов в Великую Отечественную.
 

И именно с этой точки зрения следует оценивать послевоенные судостроительные программы советского ВМФ, когда на поток ставились морально устаревшие корабли. Да, они вряд ли могли защитить морские границы СССР в 1950-60 гг, возникни такая необходимость, но зато они стали настоящей «кузницей кадров», и без них могучий океанский флот СССР 1970-80-х годов был бы попросту невозможен.

Так вот, насыщение ВМФ РФ большим количеством, пускай и не самых крупных, но зато современных кораблей, оснащенных новейшими технологиями, БИУС и вооружением, как раз и позволяет не допустить подобного дефицита. И даст стране достаточное количество опытных кадров для океанского флота Российской Федерации, к строительству которого предполагалось приступить после 2020 г.

Таким образом, можно говорить о том, что программа военного кораблестроения, заложенная в ГПВ 2011-2020 гг., даже в случае неполного ее выполнения, имела реальный шанс стать одной из самых нужных и полезных кораблестроительных программ за всю историю Государства Российского. Для этого и оставалось-то «всего ничего» – грамотно определить классы и ТТХ кораблей, входящих в программу, увязав их с возможностями отечественных КБ-разработчиков морского вооружения и прочих приборов и оборудования. Ну и промышленности, конечно.

Увы – чем ближе мы к заветному 2020-му году, тем сильнее ощущение того, что в этом вопросе мы умудрились "поскользнуться" так, что растратили в никуда большую часть потенциала ГПВ 2011-2020.

Впрочем, в части проектирования и строительства подводных лодок нами допущено минимальное количество ошибок, а те, которые есть, сделаны задолго до формирования кораблестроительной программы 2011-2020 гг. Хотя, справедливости ради, следует признать, что достоинства нашей программы также вытекают из решений, сделанных задолго до 2010 г.

Стратегические ядерные силы

Под конец существования Советского Союза ситуация с нашими РПКСН (которыми автор будет называть все атомные подводные лодки, вооруженные баллистическими ракетами) носила несколько анекдотический характер. Попытку перейти на твердотопливные баллистические ракеты в целом следовало считать правильной, поскольку твердое топливо обеспечивает ракете ряд существенных преимуществ. Более низкая траектория полета, в несколько раз меньший активный участок траектории (т.е. участок, где ракета летит с включенными двигателями), короткая подготовка к старту, меньшая шумность (перед стартом не надо заполнять шахты забортной водой) и т.д. Кроме того, жидкое топливо опасно при хранении, хотя, строго говоря, твердое тоже не подарок - авария на Воткинском заводе 2004 г тому пример. Поэтому работы над твердотопливной «баллистой» были более чем оправданы. Но ничем нельзя оправдать запуск в серию Р-39 – чудовищной ракеты в 90 тонн весом и длиной в 16 метров. Разумеется, ей понадобился не менее циклопический носитель, и он был создан – проект 941 «Акула» надводным водоизмещением в 23 200 тонн. Это практически дредноут «Севастополь», упрятанный под воду!
 

Создавая эту «победу техники над здравым смыслом», военные СССР все же подстраховались на случай фиаско твердотопливных ракет, и параллельно с постройкой «Акул» заложили серию РПКСН проекта 667БДРМ «Дельфин», вооруженные ракетами на жидким топливе Р-29РМ. Семь таких кораблей пополнили флот СССР в 1984-90 гг, правда, одну из них впоследствии переоборудовали в носитель глубоководных подводных аппаратов. Но Р-39 оказались вполне боеспособным оружием, так что работы по данной теме были продолжены в рамках темы Р-39УТТХ «Барк». Этими ракетами собирались перевооружать «Акулы» после того, как Р-39 исчерпают сроки годности, и, кроме того, под них проектировали новые РПКСН проекта 955 «Борей». Надо сказать, что ракеты для всех типов РПКСН (и Р-29РМ и Р-39 и Р-39УТТХ) создавало КБ им. Макеева – опытнейшее конструкторское бюро, создавшее три поколения баллистических ракет для подводных лодок.

Но с «Барком» макеевцев постигла неудача, вероятно, не последнюю роль в этом сыграл развал СССР, из-за которого пришлось менять тип ракетного топлива (производитель оказался в ближнем зарубежье). Вероятно, ракету все равно удалось бы довести до ума, но теперь на это требовалось много денег и времени. Время у РФ еще было, но вот деньги… Дальнейшее общеизвестно: было принято очень спорное решение о создании единого центра разработки морских и сухопутных баллистических ракет на базе Московского теплотехнического института (МИТ).

Первый «Борей» был заложен в далеком 1996 году под ракеты «Барк», но в 1998 г проект полностью перекроили под детище МИТ – «Булаву», единственным (но неоспоримым) достоинством которой были относительно небольшие размеры и масса (36,8 т).

В целом «Борей» оказался крайне удачной лодкой, сочетающей умеренное водоизмещение, довольно мощное вооружение (16 БРПЛ) и превосходно низкие показатели шумности. РФ ввела в строй три таких РПКСН, а следующие семь строятся по усовершенствованному проекту 955А, причем направления модернизации были выбраны безупречно – количество ракет увеличено с 16 до 20, при этом будут снижены показатели шумности и прочие, демаскирующие подводную лодку. Что, собственно, является ключевыми параметрами для РПКСН.
 

Подводные лодки типа «Борей» - очень хорошие корабли и недостаток у них, по большому счету, один (зато какой!) – это их главное оружие, БРПЛ «Булава». Которая, в силу неясных причин, до сих пор не желает стабильно функционировать. Одно время даже казалось, что «Булава» окажется совершенно провальным проектом и вообще не полетит, кое-кто предлагал переделать «Бореи» для стрельбы крылатыми ракетами… Все же «Булава» как-то полетела, но как? То, вроде бы, удаются нормальные пуски, то по каким-то причинам происходят сбои, и ракета не достигает цели. Конечно, вовсю ведутся работы над совершенствованием «Булавы», но вот приведут ли они к успеху? Кстати, если и не приведут, то в открытой печати об этом не будет ни слова.

Утешает во всем этом только одно. Ни сейчас, ни в обозримом будущем не просматривается политической силы, достаточно сумасшедшей для того, чтобы проверить на собственной шкуре, сколько БРПЛ «Булава», запущенных с российских подводных лодок, успешно поразит назначенные им цели. Лица, склонные к суициду, как правило, избегают политики, а те, кто достигают политических эмпиреев, безумно любят жизнь и совершенно не желают с ней расставаться. Одного такого «жизнелюбца» всем СССР 4 года уговаривать пришлось, с лета сорок первого по 1945 г включительно.

Но существуют и иные соображения – старые, но надежные «Дельфины» проекта 667БДРМ с ракетами «Синева» (а теперь уже и «Лайнер») вполне смогут обеспечивать нашу безопасность до 2025-2030 гг. И если вдруг с «Булавой» все будет совсем плохо, то время для того, чтобы как-то отреагировать, у нас еще есть. По некоторым данным открытой печати, ГРКЦ им. Макеева уже приступил к разработке новой баллистической ракеты на смену «Булаве», и есть все основания надеяться на успешность этого проекта. И хотя сейчас говорится о том, что это ракеты для будущих подводных лодок «Хаски», вероятнее всего, что «Бореи» можно будет под них адаптировать.

Атомные многоцелевые подводные лодки.

Проект 885 «Ясень». С ним все коротко и ясно, это венец подводного кораблестроения СССР… но не только. Корабли данного типа начали проектировать почти 40 лет назад, когда решено было попытаться уйти от разнотипности подводного флота (противоавианосные ракетные «Антеи», торпедные «Щуки», многоцелевые «Щуки-Б») и создать единый тип универсального подводного корабля нестратегического назначения. Идея выглядела очень привлекательной, но, тем не менее, работа изрядно затянулась: головной «Ясень» заложили в далеком 1993 году, а в 1996 г постройку прекратили.

Работы по ПЛАРК возобновили только в 2004 г по усовершенствованному проекту. Вероятно, первый блин в какой-то мере оказался комом – все же «Северодвинск» строился в условиях дичайшего недофинансирования, с использованием заделов по недостроенным подводным лодкам, да и создание его «слегка» затянулось. Заложенный в 1993 г., ПЛАРК сдан флоту только в 2014 г. после трех лет испытаний и доработок. Однако от последующих кораблей этого типа следует ожидать очень высокой боевой эффективности, вполне сопоставимой с лучшими многоцелевыми АПЛ западного мира – «Сивулфами» ВМС США.
 

К сожалению, высокие боевые возможности влекут за собой нескромную стоимость изделия. До сих пор, по данным открытой печати, именно цена является основной претензией к кораблям проекта 885 и 885М. Серия «Ясеней» была сокращена до 7 единиц, да и то – ввод последней из запланированных к постройке ПЛАРК намечен на 2023 год. И если стоимость проекта 885М останется неразрешимой проблемой, то на сколько-нибудь крупную серию «Ясеней» рассчитывать не приходится. А ведь когда-то анонсировались планы передачи ВМФ 30 таких кораблей! В то же время начала серийного строительства подводных лодок нового типа, «Хаски», следует ожидать не ранее 2030г. Соответственно, можно констатировать, что ВМФ РФ в ближайшие полтора десятилетия будет располагать чрезвычайно мощными атомными многоцелевыми подводными лодками, но сможем ли мы построить их достаточно, чтобы хотя бы удержать общее количество наших нестратегических атомарин на текущем уровне? Вряд ли.

В какой-то мере положение могло бы исправить массовое строительство неатомных подводных лодок, но…

Дизель-электрические подводные лодки и подводные лодки с ВНЭУ.

Основу сегодняшних неатомных подводных сил составляют лодки проекта 877 «Палтус», каковых (в ремонте и на ходу), по данным открытых источников, насчитывается 16 штук, включая построенные по модернизированным проектам «Алросу» и «Калугу». Внушительное количество подкрепляется высоким качеством наших ПЛ, бывших одними из лучших неатомных субмарин в мире последней четверти ХХ века. Но все же эти лодки созданы по проекту 70-х годов прошлого столетия и вводились в строй в период 1980-1995 гг. Они все еще боеспособны и опасны, но, конечно, уже давно не находятся на острие военного прогресса.
 

На смену «Палтусам» должны были прийти подводные лодки «Лада», чья разработка началась в конце 80-х годов прошлого столетия. Новые субмарины должны были стать существенно меньше и дешевле проекта 877 и к тому же значительно незаметнее (например, шумность должна была составить только 50% от уровня «Палтусов»). Высокий уровень автоматизации, современная БИУС, новый гидроакустический комплекс и иное оборудование, а в части вооружения, помимо торпедных аппаратов, лодка получила 10 шахт для современных крылатых ракет «Оникс» или «Калибр». В сущности, ПЛ данного типа (по проекту) имели лишь один серьезный недостаток - дизель-электрическая энергетическая установка. Последняя, в силу обеспечиваемыми ею малыми скоростью и дальностью подводного хода, ограничивала тактические возможности наших кораблей, в сравнении с появившимися в конце прошлого столетия лодок с ВНЭУ. Но к 2012 г работы по отечественному воздухонезависимому двигателю как будто продвинулись достаточно далеко, что позволило командованию флота рассчитывать на укомплектование ими проекта 677 в самом ближайшем будущем. Поэтому наша кораблестроительная программа предусматривала строительство 6 подводных лодок – модернизированных «Варшавянок» по проекту 636.3 и 14 подводных кораблей проекта 677 по усовершенствованному проекту с ВНЭУ. «Лады» обещали стать оптимальными для закрытых морских театров и ближней морской зоне Севера и Дальнего Востока РФ. Они задумывались эдаким подводным «автоматом Калашникова»: маленькие, простые в эксплуатации, дешевые и не требующие больших затрат на развертывание, очень «тихие», но обладающие большой автономностью, высокой подводной скоростью и современным вооружением. Лодки этого типа могли бы стать страшной головной болью для любой корабельной группировки, рискнувшей сунуться к нашим берегам.
 

Но - не стали. По данным открытой печати, трудно понять, чья это вина – головного разработчика ЦКБ «Рубин» или же кого-то из его подрядчиков. К подводным лодкам «Лада» предъявлено много претензий, наиболее известная – это хронический недобор мощности ЭУ, которая обычно выходила из строя, развивая 60-70% полной мощности. Также отмечались серьезные недостатки в работе ряда основным систем, таких как ГАК «Лира» и БИУС «Литий», причем неясно, удалось ли их устранить. И хотя 28 июля 2016 г вице-президент по военному кораблестроению Объединенной судостроительной корпорации Игорь Пономарев объявил о том, что окончательное решение о прекращении или возобновлении строительства ПЛ проекта 677 нет, но слишком много признаков того, что подводная лодка не получилась.

Головная ПЛ «Санкт-Петербург» находится в опытной эксплуатации с 2010 г, и до сих пор окончательно не принята флотом. И неспроста в 2013 г ЦКБ «Рубин» получил заказ на разработку облика неатомной подводной лодки 5-го поколения «Калина»: есть мнение, что данная подводная лодка может пойти в серию уже в 2018 году вместо лодок проекта 677.

Но и по «Калине» очень много вопросов. Несмотря на ряд победных реляций, разработка отечественного ВНЭУ затянулась, и сегодня никакого воздухонезависимого двигателя для подводных лодок у нас нет. Сейчас разработкой ВНЭУ занимается несколько коллективов и в том числе – ЦКБ «Рубин», причем ВНЭУ последнего должна проходить морские испытания в 2016 году. Но следует понимать, что между такими испытаниями и серийным производством может пройти не один год.

Возможен и такой вариант – некоторое время назад были публикации о создании литий-ионных батарей. С одной стороны, это не столь многообещающая технология, как ВНЭУ, но все же их применение может в разы поднять дальность хода (в том числе - полного) дизель-электрической подводной лодки. Также есть некоторые надежды на то, что разработка литий-ионных аккумуляторов удалась отечественным разработчикам лучше, чем ВНЭУ. И потому нельзя исключить, что в случае полного провала разработок ВНЭУ в РФ «Калины» получат обычную дизель-электрическую энергетику, но с литий-ионными батареями, что все же значительно увеличит их возможности в сравнении с энергетическими установками ПЛ проекта 877 или 636.3.

Все это, конечно, прекрасно, но: неатомные подводные лодки ВМФ РФ нужны прямо сейчас, а первая «Калина» может быть заложена никак не ранее 2018 г. И более чем вероятно, что указанный срок еще не раз «съедет» вправо… К тому же, как сказал знаменитый капитан Врунгель: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Ну кто придумал давать новейшим ПЛ именования от отечественного автопрома?

У РФ есть производственные мощности и есть деньги, но сейчас и в течение нескольких ближайших лет мы сможем строить только обновленные, все еще грозные, но морально устаревшие «Варшавянки» проекта 636.3, представляющие собой глубокую модернизацию все того же проекта 877 (точнее, его экспортной модификации 636). Это не радует, но сегодня такое строительство представляет собой единственный способ обеспечить хоть сколько-то приемлемую численность наших неатомных подводных сил.

В целом же российский подводный флот оказался на грани неустойчивого равновесия. Не считая подводных лодок, введенных в строй по программе ГПВ 2011-2020 гг. ВМФ РФ по состоянию на 2016 г располагает (в строю, в ремонте, в ожидании ремонта):
1) 6 РПКСН проекта 667БДРМ;
2) 25 нестратегическими атомными подводными лодками (8 ПЛАРК проекта 949А «Антей», и 17 МПЛАТРК: 10 проекта 971 «Щука-Б», 3 – проекта 671РТМ(К) «Щука», 2 проекта 945 «Барракуда», 2 проекта 945А «Кондор»);
3) 16 ДЭПЛ проекта 887.

В сущности, это совершенно мизерная величина, к тому же еще и размазанная по всем четырем флотам Российской Федерации, а если учесть, что существенная часть этих кораблей не в строю, то картина и вовсе неприглядная. Еще хуже то, что почти все перечисленные выше корабли вводились в строй в 80-х и начале 90-х годов и практически все они должны будут покинуть состав ВМФ РФ к 2030 г. А что мы сможем поставить в строй вместо них? Если в части РПКСН следует ожидать безусловного прогресса (8-10 «Бореев» и «Бореев-А»), то в части многоцелевых подводных лодок картина далеко не оптимистична. Согласно текущих планов, до 2023 г мы должны получить всего 7 ПЛАРК проекта 885 и 885М «Ясень». Возможно, в период 2020-2030 гг будет заказано еще какое-то количество этих кораблей. Но сейчас одна такая лодка строится до 6 лет (заложенную в 2016 г «Пермь» во флоте ожидают только в 2022 г) и если даже в ближайшем будущем сроки их строительства удастся скостить до 4 лет, то можем ли мы рассчитывать на закладку 18 ПЛАРК «Ясень» в период 2021-2026 гг? Очевидно, что нет, а это означает, что худшие времена у российских нестратегических атомарин все еще впереди.

Ситуацию могли бы как-то исправить неатомные корабли, сейчас вполне можно рассчитывать, что по ГПВ-2011-2020 гг в состав ВМФ РФ войдут 12 ДЭПЛ проекта 636.3 (по шесть для Черноморского и Тихоокеанского флотов) и три ДЭПЛ проекта 667 «Лада». Причем последние, возможно, так и не станут полноценными боевыми кораблями, да и проект 636.3 уже не лучшее из того, что бороздит глубины океана. Но все же это целых 15 кораблей, и если в период 2020-2030 гг развернется строительство новейших ПЛ проекта «Калина», то к 2030 г мы сможем серьезно увеличить численность группировки неатомных ПЛ по сравнению с тем, чем мы располагаем сегодня. И хотя бы так выправить воистину плачевную ситуацию с атомными многоцелевыми подводными лодками. Но в целом, ни к 2020 г, ни к 2030 г серьезного прорыва в численности подводных сил ВМФ РФ не ожидается.

А ведь именно в части подводных лодок в программе ГПВ 2011-2020 допущено наименьшее количество ошибок. Правильно определены типы атомных и неатомных ПЛ, относительно успешны работы по их ракетному вооружению: «Оникс» и «Калибр» однозначно удались, вот «Булава», конечно, под вопросом. Вполне возможно (тут открытые источники данными не балуют), что новейшие торпеды «Физик» и «Футляр» как минимум сократят наше отставание в торпедном оружии, а быть может, и вовсе его нивелируют. Но даже несмотря на все это, неудачи в разработке малых неатомных ПЛ и в снижении стоимости новейших ПЛАРК привели к тому, что на протяжении ближайших 15 лет мы в лучшем случае стабилизируем текущую ситуацию.

Что тогда говорить о надводном флоте, в строительстве которого ВМФ РФ, похоже, решил совершить все мыслимые ошибки, не пропустив ни одной…

Продолжение следует.