Николай Рябуха — поэт, певец, композитор, обладатель великолепного, полного лиризма, глубины и чувственности, бархатного бас-баритона.

Как только отправил вам, друзья мои, двенадцатое письмо, тотчас же начал писать и следующее, но неожиданно заболел и заболел надолго: вот уже третий месяц не оставляет меня неопасный для жизни, но изнурительный недуг. Последние дни я чувствую себя несколько лучше и берусь за перо, чтобы заново начать прерванную болезнью беседу.

...Я вбегаю по ступенькам деревянной лестницы к нам в юнкерскую, на верхний этаж нашего тираспольского дома, смотрю: а через спинку кресла перекинут френч моего брата Николая с белым офицерским Георгием. Николай, сибирский стрелок, приехал с фронта раньше меня, и я не знал ни о его третьем ранении, ни об ордене святого Георгия. В третий раз Николай был ранен тяжело, в грудь. Я приехал с фронта тоже после третьего ранения: на большой войне я был ранен в руку, в ногу и в плечо. Мы были рады нечаянной и недолгой встрече: врачи настояли на отъезде брата в Ялту — простреленная грудь грозила чахоткой. Это было в конце 1916 года. Вскоре я снова уехал на фронт. И вот на фронте застиг меня 1917 год.

Ереси всегда были величайшей опасностью для христианства, искажали и фальси-фицировали основные христианские истины, разрушали христианское мировоззрение. На Руси в XIV веке стригольники проповедовали дуализм. В ереси жидовствующих в конце XV века отрицались догматы Святой Троицы, Боговоплощения, отвергался культ Божией Матери, Креста, не признавались церковные таинства, агрессивно отвергалось монашество. В мировоззрении жидовствующих господствовало религиозное безразли-чие, материалистическое объяснение мира, рационализация духовной жизни. По суще-ству, это было антихристианство, стремившееся подменить основные христианские ис-тины. Еретики превращались в «апостолов» антиправославия и богоборчества. Это ран-няя форма идеомании на русской почве. «Почти все темные стороны, существую-щие в русской духовности, определены ересью жидовствующих» (И. Кологривов). Ересь распространилась в элите русского общества, её адепты стремились влиять на немного-численный ведущий слой общества. Принцип разрешённости лжи позволял им исполь-зовать обман, ложные покаяния, подлоги в пропагандистских целях. Ересь жидовст-вующих была очень опасна для Руси, борьба с нею была жизненно важной необходимо-стью.

Как известно. Договор СНВ-2 подлежит ратификации и до таковой не должен исполняться, являясь всего лишь выражением определённых намерений договаривающихся сторон.

В столетие событий, которые правильнее было называть не Великой Русской революцией, а Великой Русской или Российской национальной катастрофой, не лишне будет обратиться к этой очень болезненной и непопулярной теме. В связи со столетием Февральской революции ещё громче зазвучали постулаты о заговоре генералов – предателей, о сговоре думских деятелей, о роли тогдашних СМИ либерального толка и прочее, что и привело к Февральской революции. Однако, любители по рассуждать на эти темы, хранят молчание по поводу матросских и солдатских самосудов, с которых, собственно и началась Февральская революция, закономерным продолжением которой стал Октябрь, и уже как следствие Октября братоубийственная Гражданская война, которая имела свои рецидивы в последующие десятилетия.

В 1929 г. арестован вместе с митр. Иосифом (Петровых) и другими архиереями. 30 августа 1930 был арестован в Казани по делу «Истинно Православной церкви». 5 января 1932 приговорён к 10 годам заключения в лагерь и помещён в Прорвинский лагерь Западно-Казахстанской области. Обвинялся в том, что «осуществлял связь Казанской контрреволюционной организации церковников с церковно-административным и церковно-политическим центрами контрреволюционной организации "ИПЦ" и фактически преобразовал организацию в филиал упоминаемых центров; проводил вербовку в контрреволюционную организацию "Истинные" по г.Казани и ее округу...; имел непосредственную связь с архиепископом Дмитрием Гдовским и с деятелями церковно-политического центра ИПЦ в Москве...». На допросе показал: «Моление в моей квартире-келье происходит по воскресеньям и двунадесятым праздникам, в числе молящихся у меня бывали приезжие из Яранской епархии, не признающие митр.Сергия и его Синод. Я истинный сторонник Патриарха Тихона и готов за него умереть, и стремлюсь быть таковым. А также молящиеся есть постоянные, проживающие в Казани, но сказать кто и фамилии их - я этого не стану, так как считаю это подлостью (предательством), и вообще о своем богослужении говорить не намерен, и с моей стороны этого сказано никогда не будет».

19 февраля 1711 года в Москве были сформированы два гарнизонных полка: Орлова (потом фон-Гагена) и Коробова. 19 марта 1726 года один батальон полка фон-Гагена обращён на укомплектование разных полков, а другой присоединён к полку Коробова.
 

Почти 18 лет я пытаюсь достучаться до Россиян и Русского народа, донести до них слово правды о самой грандиозной афере, которой не видывала история мировой цивилизации - о российско-американской Урановой сделке (Соглашению ВОУ-НОУ). Когда то нас было всего двое! Первым человеком, приоткрывшим завесу тайны этого супер-ограбления нашей Родины стал выдающийся (уже, и не только этим) новосибирский физик-ядерщик Лев Николаевич Максимов. Именно он показал мне всю схему обувания России и просчитал первые прикидочные экономические потери. Когда впервые, в начале 1994 года я выступил в ГосДуме с разоблачением этого ПРЕДАТЕЛЬСТВА России, из меня делали чубайсята-явлинчики посмешище. У нас ушло два года на то, чтобы найти единомышленников в стенах самой ГосДумы. Была создана комиссия ГосДумы по расследованию обстаятельств заключения этой аферы. Мы пригласили к работе всех крупнейших физиков-ядерщиков страны. Приговор комиссии был однозначный - это грабёж России, как минимум на 8 ТРИЛЛИОНОВ долларов!!!

Стыдно повторять «детскую истину», что нельзя, позорно, преступно забывать тех, кем когда-то гордились; нельзя выбрасывать из души, как «отработанный, мятый пар», чудеснейшие движения души, растеривать их в мельканьях жизни. Нельзя героев, ныне беспомощных, безногих и безруких, слепых и параличных, больных, затурканных… − считать чем-то вроде «отработанного, мытого пара», хоть это и отвечает веку машинному, веку мельканий и скоростей. Страшен наш век − борьба: мчащегося железа и − тончайшей материи духовной, невидной глазу, − движений сердца, еще не совсем усохшего. Тут уж вопрос о человечности, о том важнейшем, без чего все и вопросы рушатся: быть человеку или − зверю. Что уж тут думать о возрождении России? Не можем 6000 инвалидов устроить сносно. Какие уж тут думы о 160-миллионном государстве?! Так как же? Признать себя полными банкротами, пылью − во след мельканью, «отработанным, мятым паром»?..

Характерно, что ни культура, ни вера, ни песня да пляска, ни обычай древний, но язык — опора; ибо в нём, в языке, как в живой духовной плоти народа (языка) — всё: и вера, и обычай, и молитва и песня, и воззрение на мир и его осмысление. Он один глубже всего обозначает умоначертание наше, несёт живоносные глаголы бытия, указывает направление общей мысли огромного организма, кои и есть народ («великий, могучий, правдивый и свободный» — таков язык, таков народ, такова его мысль). Он есть зрак Божий, упавший на народ русский, просветивший и освятивший нас. И такова наша доля — купаться в этом роскошном луче, но и свято беречь его (кому много дано, с того много и спросится), ибо язык есть стержень русской культуры (как и всякой другой культуры), национального домостроительства. Это одновременно и воздух, который вдыхает народ, и дух, которым он дышит, которым рождает и порождает в движении жизни своей все новые витки культуры. Вся история наша (путь культуры) — в истории языка русского. По образному выражению П. А. Вяземского: «Язык есть исповедь народа, в нем слышится его душа, его природа и быт родной».

Обычно или нередко «любовью» называют лишь одну из ее разновидностей, и притом наименее духовную. Эта низшая разновидность любви слагается согласно формуле «по милу хорош» и то сводится к инстинктивному наслаждению чужим присутствием, то исчерпывается жалостью к чужому телесно-душевному страданию. В противоположность этому, духовное начало, останавливая бессмысленный разлив чувствительности и указывая любви ее подлинный, достойный предмет, постоянно приучает ее не идеализировать нравящееся («по милу хорош»), а наслаждаться совершенным («похорошу мил»), и вслед за тем сообщает ей необходимую для духовной жизни внутреннюю гибкость и многообразие внешних проявлений.

Детство – оно порой кажется таким близким, но недостижимым. Его чары развеяны, нет прежнего зуда в крови от желания окунуться во взрослую жизнь, представлявшуюся морем, сияющим, ослепительно-ярким, неповторимо многообразным, жестоким и таким манящим, вожделенным. Нет, уже не жить теми чувствами, иллюзиями; сказки детства сменились прозой жизни. Уже не хочется городской суматохи, не хочется шума, славы… Спокойствия, возможности думать, размышлять, анализировать… А город… Пусть шумит без меня. Мне так хочется слушать переливчатый говор реки – то нежно шепчущий о чем-то давнем, бывшем не со мной, а с людьми, жившими сотни и тысячи лет назад, то морским прибоем шумящей белолистки, стремящейся поведать о предках. Остаться бы под нею, вслушаться в эпическое повествование и обрести душевный покой и ясность ума.

«Пройдут годы, прежде чем народы мира и, в первую очередь, - русский народ поймут и оценят наш подвиг…» Нестор Монастырев

Средневековая дикость и жестокость варваров махровым цветом распустились в «свободной» Ичкерии. Но московская власть не только закрывала глаза на чудовищную волну преступности, захлестнувшую бывшую автономную республику и разливавшуюся от предгорий Кавказа по всей России, но и всячески, и морально и материально, поддерживала национально-криминальный режим Дудаева и его соратников. И до зубов вооружила незаконные формирования отставного советского генерала новейшим оружием, подготовив этим гражданскую войну – самую кровопролитную на территории бывшего СССР со времён окончания Второй Мировой.

Мозговой, для наших СМИ был не очень удобной медийной фигурой, по причине того, что он со своими идеями о Новороссии, никак не вписывался в «генеральную линию партии». Скажу даже больше: по многим вопросам, эта линия очень сильно отличалась от официальной, потому что сам проект «Новороссия», к моменту начала Дебальцевской операции, был уже давно и плотно «заморожен», а само слово «Новороссия» перестало мелькать в наших СМИ, то есть было удалено из медийного пространства России.

Материальное положение отдельных учителей, конечно, не оди­наково. Оно зависит не только от уровня заработной платы, от числа членов семьи, но и от характера взаимоотношений с местным началь­ством. При неладных взаимоотношениях учителя могут бедствовать от голода и холода. Если же колхозное начальство будет благосклонно к учителю, то оно легко может обеспечить этому учителю сносное су­ществование: продуктами из колхозного склада по государственным ценам снабдит; подыщет лучшую квартиру; обеспечит дровами; ого­родный участок выделит; в город свезет учителя, когда это нужно.

В 1849 году после славного дела под Бартфельдом Государь лично благодарил полковника Хрулева. В эту же кампанию венгерский главнокомандующий Гергей в своих записках восторгался действиями Хрулева, назвав его «наш смелый рыцарь полковник Хрулев». А вот как докладывает о нем государю начальник Кокандской экспедиции генерал-адъютант Перовский: « В лице этого отличного офицера Его Императорское Величество соизволил дать мне такого помощника и советника, какого в настоящем деле только мог я желать, но иметь не надеялся. Осмеливаюсь представить на Всемилостивейшее воззрение Ваше, Государь, о заслугах артиллерии генерал-майора Хрулева; успешное и скорое производство осадных работ, удачные действия наших орудий, одушевление войска при штурме личным примером, сбережение их – все это должно быть отнесено к распорядительности этого генерала, к его знанию дела и к хладнокровной его неустрашимости, почему, по всей справедливости, принадлежит ему вполне и самая честь завоевания крепости».

Антон Керсновский справедливо пишет о нашем «дорого стоящем мессианстве». Мы всегда были слишком склонны к расточительности своих сил вовне в ущерб устроению внутреннему. Эта черта присутствовала уже во времена Российской Империи, но тогда всё же уравновешивалась частично нашим могуществом. Во времена СССР данный перекос значительно усилился и стал серьёзно подрывать истощённые силы русского народа, России. Мы помогали «братским народам», выполняли «интернациональный долг» в то время, как хирела и нищала русская равнина, вконец обезлюдевшая ныне. Нужно раз и навсегда понять, что подлинное влияние в мире Россия сможет обеспечить себе только тогда, когда сама по-настоящему крепко встанет на ноги, восстановит силы. Дотоле любые попытки «влиять» будут в абсолютном большинстве случаев безуспешны. Потому что никто не будет считаться с мнением государства, внутри которого царит разруха и которое не имеет реального суверенитета, ибо полностью зависит от чужой продукции, включая продовольствие и товары оборонного комплекса. Раз за разом мы будем пожинать позор вовне, пока не изменим своё внутренне положение. «Когда будут здоровы и крепки корни русского государства, - слова русского правительства иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром», - говорил П.А. Столыпин.

В 1612 году была великая битва за Москву с поляками, когда Минин и Пожарский подняли народное ополчение и интервентов из Польши и Литвы из Москвы выгнали.