Да, у нас есть и идеалы. И первый наш идеал Родина, Россия. Ее мы хотим, ибо без нее − нельзя. Нельзя иначе! Вам нужно объяснений и программы, почему «иначе нельзя»»? Вам непонятно это? Нам понятно, потому что мы − чувствуем и − немногословны. Откуда вы знаете, что нет у нас идеального образа нашей родины? и как вы можете называть наше «иначе нельзя» − «кошачьей привычкой к месту»? Вы и тут не перестаете швыряться оскорблениями! Вам ли учить нас любви к родине, которую вы, вы, вы отнимали у нас вырывая пропасть между нами и народом, натравливая на нас темные души, выдавая себе лишь патент спасителей; которую вы развеяли и оставили, не легши за нее грудью?! Не кошачья привычка − родина, а могила наших отцов и братьев, могила нашего славного прошлого, колыбель-могила всех русских и всечеловеческих идеалов, найденных и хранимых теми, кого мы чтим, кого и вы чтите. Родина − колыбель-могила похороненных надежд наших и ваших».

XX век, помимо многих научных открытий и применения прогрессивных технологий, примечателен еще и появлением страшного оружия массового поражения. Понятно, быстро нашлись и желающие применить такое оружие в своих целях. Причем даже не во время военных действий или для защиты от врагов, а для устрашения собственного народа.

Пока моя рота подтягивалась и строилась в полуротную колонну, я подошел к командиру Московской роты.
- Пойдемте немного вперед, я покажу вам участок, который вы должны атаковать, - сказал он.
Поднялись и пошли. Луна временами освещала отдельно стоявшее дерево, большой сарай, небольшой белый домик и опять сарай. Оба сарая были обращены открытыми воротами в нашу сторону. Это был фольварк Зигмунтов. До него было шагов самое большее 250-300, не более.
Ну вот, видите: окопы около дерева и сараев заняты австрийцами. Вы пойдете на домик, сараи и дерево, а вправо, там, тоже окопы. Ну, в добрый час.

...

Читающая Россия ныне переживает своеобразный бум на «дуэльную» литературу. Повышенный интерес издателей и определённого круга читателей к этой теме несомненен. Парадоксально (а может быть, как раз закономерно?), но вспышку интереса к истории дуэли мы наблюдаем именно в эпоху, когда такие понятия, как честь, совесть, гражданский и воинский долг, человеческая порядочность, по существу, оказались отвергнутыми «постсоветскими» государством и обществом, в которых искусственно насаждаются лицемерие, беспринципность, культы уголовщины и шпионажа…

Лето во всех краях, где бывает зима, –радость. Но чаще всего лето –просто лучшее время года. Я жил на севере, там лето, как Божий дар! Но оно там кратковременно, мгновением пролетают два месяца, и природа обретает свое подлинное лицо, суть которого –снега да холод.

На Байкале лето есть смысл и цель природы. Природа готовится к лету, и каждая поземка, и каждый снегопад, и все ветра, зимние и весенние, и каждый миг, и всякое состояние обретают смысл и значение в лете.

Вечер. Недавно пробили зорю и дежурные но ротам и командам собрались в коридоре офицерского собрания для вечернего рапорта. Из канцелярии принесли большую пачку писем и помощник дежурного по полку разбирал их по ротно. Чтобы не задерживать людей, дежурный по полку спросил дежурного фельдфебеля, все ли благополучно? Впрочем, он и так знал, что все благополучно, так иначе: ему, было бы сразу доложено о происшествии. "Так точно, ваше высокоблагородие, все в порядке, без происшествий".

Вечер. Недавно пробили зорю и дежурные но ротам и командам собрались в коридоре офицерского собрания для вечернего рапорта. Из канцелярии принесли большую пачку писем и помощник дежурного по полку разбирал их по ротно. Чтобы не задерживать людей, дежурный по полку спросил дежурного фельдфебеля, все ли благополучно? Впрочем, он и так знал, что все благополучно, так иначе: ему, было бы сразу доложено о происшествии. "Так точно, ваше высокоблагородие, все в порядке, без происшествий".

Есть всему предел и мера: как человек, так и народ начинает всегда подражанием; но должен со временем быть сам собою, чтобы сказать: "Я существую морально!" Теперь мы уже имеем столько знаний и вкуса в жизни, что могли бы жить, не спрашивая: как живут в Париже и в Лондоне? Что там носят, в чем ездят и как убирают домы? Патриот спешит присвоить отечеству благодетельное и нужное, но отвергает рабские подражания в безделках, оскорбительные для народной гордости. Хорошо и должно учиться; но горе и человеку и народу, который будет всегдашним учеником!

Многие современники Н.М. Карамзина (1766—1826) отмечали в своих высказываниях, что сей муж есть лицо не только необыкновенное,- но в своем роде единственное.
Заслуги Николая Михайловича Карамзина перед русским народом столь огромны и величественны, что имя его всегда произносится с благоговением. Величие его проявилось в важнейших сферах человеческой деятельности: в истории и литературе, в политике и государственных делах, в философии и экономике. Карамзин многое сделал для формирования русской национальной идеи и близок был к начертанию геополитического образа Российской империи. И при этом он признавался современниками чистейшим и честнейшим человеком, примерным семьянином.
Будучи почвенником и традиционалистом, Карамзин проявлял исключительную новаторскую энергию в делах, которые полагал полезными для Отечества и народа. Преобразование русской письменной речи -было первым его шагом в литературе.

Николай Михайлович Карамзин на протяжении всей жизни оставался верен своим убеждениям. Незадолго до смерти он писал: «Я враг революций, но мирные эволюции необходимы; они всего удобнее в правлении монархическом». Лишь эволюционный путь развития без «потрясений» и «переломов» признавал наш великий гений. Лишь прогресс, основанный на совершенствовании самого человека, почитал служащим действительным, а не внешним переменам. Формулу такого прогресса вывел он в короткой и простой формуле, подходящей, пожалуй, всякому человеку: «Будем в среду немного лучше того, как мы были во вторник, и довольно для нас, ленивых».

Николай Михайлович Карамзин на протяжении всей жизни оставался верен своим убеждениям. Незадолго до смерти он писал: «Я враг революций, но мирные эволюции необходимы; они всего удобнее в правлении монархическом». Лишь эволюционный путь развития без «потрясений» и «переломов» признавал наш великий гений. Лишь прогресс, основанный на совершенствовании самого человека, почитал служащим действительным, а не внешним переменам. Формулу такого прогресса вывел он в короткой и простой формуле, подходящей, пожалуй, всякому человеку: «Будем в среду немного лучше того, как мы были во вторник, и довольно для нас, ленивых».

Господь наш Иисус Христос пришел к людям, чтобы излечить души человеческие от склонности к краже. Ибо сия склонность есть тяжкая болезнь души человеческой.
Крадет ли сын у отца? Нет; но раб крадет у господина. В тот миг, когда в Адаме дух сыновний превратился в дух рабский, его рука потянулась к запретному плоду.
Почему человек крадет чужую собственность — потому ли, что она ему нужна? Адам имел все и ни в чем не испытывал нужды, но все же совершил кражу.

Господь наш Иисус Христос пришел, чтобы изменить меры и суды людские. Люди измеряли природу ею самой. И мера была неправильной. Люди измеряли душу телом. И величина души умалилась до миллиметров. Люди измеряли Бога человеком. И Бог выглядел зависимым от человека. Люди измеряли достоинства быстротою успеха. И достоинства стали дешевыми и деспотическими. Люди хвалились своим прогрессом, сравнивая себя с животными, которые всегда топчутся на одном и том же месте той же дороги. Эту похвальбу Небо презрело, а животные даже не заметили.

Если вы верующий в Бога православный русский – триединого народа, то вы знаете, что в современных условиях, как в Отечестве, так и в Зарубежной Руси, Церковь стала в большой мере, опять «катакомбной» и поэтому именно для вас написаны книга Иова и псалом 22 царя Давида.

В книге Иова можно найти сравнение благосостояния, в каком жил правитель области Уз Иов, его семья и жители с той жизнью, какая была в России до революции 1917 г., когда с несравнимой с другими странами мира Российская Империя, развивалась духовно, культурно и экономически. Она была «Третьим Римом» Православным оплотом, всех христиан, управляемой верным сыном Бога – Помазанником Божиим - Православным Царем.

Солдатский сундучёк. Видали ли Вы его когда-ибудь, его и его содержимое? Ведь по нему можно безошибочно определить, откуда родом владелец. Для того, чтобы далеко не ходить, подойдем к ближайшей койке. "Оглоблин, покажи-ка, брат, твой сундучёк".

"Извольте, Ваше Высокоблагородие", - и рослый солдат вытащил из-под койки сундучёк, крепко скрепленный пазами из толстой кедровой доски, обитый снаружи цветистой жестью с замком "тагильского дела", который, имея внутри три пластинки, при повороте ключа играет на всю роту.

Крышка откинута и внутри, на крышке, целая картинная галерея.

Второго рода прелесть - собственно "мнение" - действует без сочинения обольстительных картин: она довольствуется сочинением поддельных благодатных ощущений и состояний, из которых рождается ложное, превратное понятие о всем вообще духовном подвиге. Находящийся в прелести "мнения" стяжавает ложное воззрение на все, окружающее его. Он обманут и внутри себя, и извне. Мечтательность сильно действует в обольщенных "мнением", но действует исключительно в области отвлеченного. Она или вовсе не занимается, или занимается редко живописанию в воображении рая, горних обителей и чертогов, небесного света и благоухания, Христа, Ангелов и Святых; она постоянно сочиняет мнимо-духовные состояния, тесное дружество со Иисусом [ 16 ], внутреннюю беседу с Ним [ 17 ], таинственные откровения [ 18 ], гласы, наслаждения, зиждет на них ложное понятие о себе и о христианском подвиге, зиждет вообще ложный образ мыслей и ложное настроение сердца, приводит то в упоение собою, то в разгорячение и восторженность.

Вся свора бандитов развлекалась. Предмет этого развлечения - пожилой, интеллигентного вида мужчина с бородкой - профессор Федоровский. Сидящие на верхнем ярусе держали его за ноги и раскачивали в проходе между рядами вагонок. Он летал по воздуху, как волейбольный мяч, а окружавшая его свора, мужчины и женщины, гогоча от восторга, время от времени ударом подбрасывали его повыше. Старик не кричал. Может, просто задохнулся, повиснув вниз головой, а может, понимал, что это бесполезно.

Наверное, я тоже понимала, что мое вмешательство будет иметь для меня самые плачевные последствия, но я не могла бы и животное, которое мучают, предоставить его печальной судьбе, а тут передо мною был человек.

- Трусы! Как вам не стыдно?! - с негодующим криком бросилась я на выручку старику.

...