Есть в Москве удивительное по своей атмосфере место между Боровицкими воротами и знаменитым домом Пашкова, где кажется, что оживает история, хранящая тайны людей, которые жили здесь до нас, их незримые образы, их настроения… Переступая порог, мы словно минуем временной портал и оказываемся в позапрошлом веке — обнаженная кирпичная кладка стен, открытые доски потолочных перекрытий на высоте четырех метров, дубовый паркет, которому больше ста двадцати лет, изразцовые печи, некогда хранившие тепло домашнего очага, состарившиеся двери с потускневшей и облупившейся от времени краской…

Это квартира №10 НТО имени Вавилова на Моховой, где устраивают выставки, презентации, творческие вечера, в старинном доходном доме, построенном в 1892 году по проекту архитектора Митрофана Арсеньева. Во время Великой Отечественной войны дом оказался расколот на две части — середина была полностью разрушена попавшей в нее фугасной бомбой. Возможно, что «Витька с Моховой» жил именно здесь, в одном из этих двориков, в двадцати метрах от Кремля. Жилые квартиры в доме сохранялись до начала 70-х годов, а после были переданы в Фонд нежилых помещений. Историю создания этого дома-проекта я узнала от исполнительного директора НТО Ирины Шенцевой, доброй феи этой квартиры, поддерживающей в ней артистическую и душевную атмосферу. Зная мой интерес к судьбам великих женщин, она и поведала мне о женщине, занимавшейся строительством дома на Моховой и других домов в Москве. Так я узнала о княгине Надежде Борисовне Трубецкой, одной из известных благотворительниц дореволюционной России, и мне захотелось вернуть из темноты забвения ее славное имя.

Семья, в которой родилась Надежда Борисовна (20 октября 1812 года) принадлежавшая к древнему княжескому роду Святополк-Четвертинских, — а его родословная восходила к Рюрику и киевскому великому князю Святополку, — была окружена созвездием великих и знаменитых имен. Ее бабушка по матери, княгиня Прасковья Юрьевна Гагарина, считалась первой среди московских красавиц своего времени. Прасковье Юрьевне посвящал стихи влюбленный в нее знаменитый историк Николай Михайлович Карамзин. Отличаясь живым и веселым характером, княгиня Гагарина ничего не боялась и первая из женщин отважилась подняться в небо на воздушном шаре. Мало того — Прасковья Юрьевна отвесила пощечину самому светлейшему князю Григорию Александровичу Потемкину-Таврическому, которому удалось поцеловать ее без разрешения. Сила характера бабушки, очевидно, передалась и внучке. Ведь чтобы помогать другим — а она этим занималась всю свою жизнь, — нужно было обладать внутренней силой и духовным богатством. И еще — огромной любовью к Богу и к людям.

Дед по отцу, князь Антон Владимирович Святополк-Четвертинский, был казнен в Варшаве во время Польского восстания 1764 года за преданность России. Поэтому к семье князя благоволила императрица Екатерина II. Дочерей погибшего за Отечество Антона Владимировича она определила ко двору и произвела во фрейлины, а сына, Бориса Антоновича, своего крестника, — в Пажеский корпус, привилегированное учебное заведение. Позже он храбро воевал с Наполеоном, командовал сборным Мамоновским полком, в котором послужили поэты Жуковский и Вяземский. За ратные подвиги его наградили Георгиевским крестом и пожаловали чином обер-шталмейстера. Он управлял московским конюшенным двором.

Интересно, что у Святополк-Четвертинских не было собственного дома в Москве — Борис Антонович до самой смерти жил на казенной квартире в приходе церкви Антипия Пергамского в Малом Знаменском переулке. В 1809 году Борис Антонович женился на княжне Надежде Федоровне Гагариной, чей отец тоже погиб во время Польского восстания. В доме в Малом Знаменском переулке любил гостить император Николай I. Он с удовольствием занимался с детьми Четвертинских и часто читал им вслух, в том числе, стихотворения Пушкина, о котором отзывался с любовью.

Сестра Надежды Федоровны, Вера Федоровна Гагарина, вышла замуж за князя Петра Андреевича Вяземского, близкого друга Александра Сергеевича Пушкина, и сама состояла в тесной переписке с великим поэтом, а после его смерти — с его вдовой Натальей Николаевной Пушкиной. Семье Четвертинских принадлежало прекрасное подмосковное имение Филимонки, где они часто проводили время вместе с Вяземскими и их детьми. Петр Андреевич писал 1 июня 1824 года: «Сегодня ездил я из Остафьева с Машенькою и Пашенькою обедать к Четвертинским и от них отправился в Москву, а дети еще остались там». А 4 января 1831 года Четвертинские посетили имение Вяземских Остафьево, о чем известно из письма Вяземского к московскому почт-директору Александру Яковлевичу Булгакову: «У нас был уголок Москвы; был Денис Давыдов, Трубецкой, Пушкин, Муханов, Четвертинские; к вечеру съехались соседки, запиликала скрипка, и пошел бал балом». Какие имена! Слава и гордость России. Судьба одарила девочек Четвертинских возможностью расти и воспитываться в великолепном обществе лучших людей своего времени. У князя Вяземского Надежда Борисовна познакомилась с Пушкиным, Жуковским и Гоголем. Ей посчастливилось танцевать с Пушкиным, бывшим частым гостем в доме Четвертинских, о чем она рассказывала правнуку. Это позволило Вадиму Старку в своей книге «Наталья Гончарова» отнести имя «Надежда» в донжуанском списке Пушкина насчет княжны Четвертинской.

Надежда Борисовна, как и другие сестры — а в семье Четвертинских, кроме Надежды, было еще три дочери: Наталья, Прасковья и Вера, — получила прекрасное домашнее образование. Сестры владели несколькими иностранными языками, сочиняли стихи и музыку. Кроме того, она еще прослушала полный университетский курс. Ее приняли ко двору фрейлиной императрицы Александры Федоровны, супруги Николая I. А в 1834 году Надежда Борисовна вышла замуж за князя Алексея Ивановича Трубецкого, который был старше ее на шесть лет. Позже он сделал хорошую карьеру: стал виленским вице-губернатором, камергером, действительным статским советником. Правда, в обществе считали, что его внешность не соответствовала красоте и обаянию жены. Фрейлина Шереметева писала в апреле 1834 года: «Видела княгиню Трубецкую, урожденную Четвертинскую, и ее мужа. Я нахожу, что он очень неуклюж; мне было очень жалко их видеть вместе; он так не подходит к дому! Она представлялась императрице, которая нашла, что она особенно мила». В браке родилось трое детей — сын Алексей и две дочери Наталья и Надежда.

Семейная жизнь требовала приложения многих душевных сил, но у княгини Трубецкой было огромное желание помогать другим — от избытка внутреннего ощущения счастья, которое ее переполняло и которым хотелось поделиться, от щедрости души, от сострадательности и открытости сердца. Она была глубоко верующей и никогда не оставалась равнодушной к чужому горю. И что еще важно — семейным врачом Святополк-Четвертинских был знаменитый Федор Петрович Гааз, которого называли «святым доктором», и сестры горячо прониклись его благородными идеями самоотверженного служения ближнему. Доктор Гааз призвал всех женщин, имеющих возможность и средства, помогать больницам и приютам, не останавливаясь перед материальными жертвами и не задумываясь отказываться от «роскошного и ненужного». Призыв «святого доктора» «Спешите делать добро» стал девизом для сестер и для основательниц сестринских общин, решивших посвятить себя богоугодному делу.

Энергии и инициативы княгине Трубецкой было не занимать. В 1842 году Надежда Борисовна вошла в Совет детских приютов, в 1844 году организовала Ольгинский приют, а с 1855 года, похоронив мужа, все свое время княгиня Трубецкая посвятила делу благотворительности. При ее непосредственном участии было создано Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами, где можно было получить квартиру или пособие на аренду жилья. Вплоть до революции общество возводило дома для бедняков в разных частях города. Одним из домов, построенных обществом, и является дом на Моховой, где расположена сейчас квАРТира №10. Под председательством княгини к началу XX века общество обладало трехмиллионным капиталом и ведало сорока благотворительными учреждениями. Патроном общества стала императрица Мария Федоровна, а почетным председателем — великая княгиня Елизавета Федоровна. Княгиня Трубецкая создала и Комиссаровское ремесленное училище, получившее свое название в честь шапочного мастера Осипа Комиссарова, спасшего императора Александра II во время покушения Дмитрия Каракозова в 1866 году, где детей из бедных семей обучали портняжному, сапожному и переплетному делу; и Ксеньинский детский приют; и Дамский комитет попечения о раненых, выросший со временем в Российское общество Красного креста.

Когда в 1877 году началась Русско-турецкая война, Надежда Борисовна, которой к тому времени было шестьдесят пять лет, на свои средства организовала санитарный поезд и сама отправилась на фронт в качестве сестры милосердия, чтобы ухаживать за ранеными. После страшного пожара, случившегося в Оренбурге в 1879 году, княгиня Трубецкая лично отвозила в пострадавший город предметы первой необходимости. Но, к несчастью, на склоне лет эту незаурядную женщину, за свою деятельность удостоенную ордена Святой Екатерины, постигла семейная драма: сын Алексей растратил казенные деньги и находился на грани самоубийства от стыда и позора. Чтобы спасти сына и возместить ущерб, княгиня продала все свое имущество, в том числе, дом Трубецких в Большом Знаменском переулке. Она, всю жизнь помогавшая другим, осталась без средств к существованию и крыши над головой! Но сотворенное ею добро вернулось к ней — княгине Трубецкой назначили пенсию из средств Братолюбивого общества и выделили квартиру в ее бывшем собственном доме, который купил московский купец и коллекционер искусства Сергей Иванович Щукин, где она скончалась 23 февраля 1909 года, дожив до 97 лет. Прекрасная русская женщина, Надежда Борисовна Трубецкая сделала немало добрых дел — и для своего города, и для своего народа. Вспомним о ней, когда будем проходить по Моховой или когда заглянем в Знаменские переулки…

http://www.matrony.ru/knyaginya-nadezhda-trubetskaya-speshite-delat-dobro/