 Совсем недавно в многочисленных учебниках по отечественной истории и истории партии яркими радужными красками расписывалось торжественное шествие советского народа в «светлое будущее» – к победе коммунизма сначала в одной стране, а потом и во всём мире. А в начале шестидесятых годов прошлого века на первых страницах центральных и местных газет, в школьных и вузовских учебниках появилось сенсационное и в то же время лицемерное лукавое заявление партийных «мудрецов»: «нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Проходили годы, десятилетия, а «светлое будущее» удалялось всё дальше и дальше за горизонт человеческого бытия подобно миражу счастья, кажущемуся таким близким, но никогда не досягаемому. И такое фантастическое шествие по «единственно правильному» пути, начертанному «гениальными вождями» и усеянному не розами, а терниями, продолжалось долгие мучительные десятилетия вплоть до полного падения партийного тоталитарного режима и развала «нерушимого» Советского Союза. В наше время многим просвещённым людям стало понятно, что вымышленная история, написанная партийными бумагомарателями под мудрым руководством и неусыпным контролем «партийных вожаков» и их последователей, вовсе не наука со всесторонним объективным анализом исторических событий и фактов, а некая пародия на отечественную историю, вовсе не смешная и целенаправленная для принудительного одурманивания не только «тёмного» народа, шествующего «правильным путём», но и особенно подрастающего поколения через многоступенчатую систему советского образования со строгой партийной ориентацией в якобы светлое будущее. Всё это прекрасно понимал историк Иван Савельевич, когда учился в школе и в университете по советским учебникам и гораздо позднее, когда стал профессором и появилась возможность работать с архивными материалами. И о своих архивных изысканиях и находках он охотно рассказывал своему приятелю Сергею Корнеевичу. В этот раз они встретились дома у Ивана Савельевича, как и прежде, на кухне, хотя и очень тесной, но любимой для обоих собеседников. К приходу гостя он приготовил несколько архивных документов.
– О чём мы будем сегодня говорить? – спросил Сергей Корнеевич.
– О том, как утверждалась власть большевиков после октябрьского переворота и как лишался трудовой народ власти.
– Мне кажется, логичнее, целесообразнее и более обосновано было бы поставить вопрос гораздо шире и совсем по-другому: не как утверждалась, а как захватывалась власть большевиками и как такая нераздельная власть ими насаждалась и долгие десятилетия удерживалась?
Немного подумав, Иван Савельевич ответил:
– С таким уточнением вполне можно согласиться. Опираясь на архивные материалы, авторитетные историки убедительно доказали: власть была захвачена большевицкими вожаками в результате государственного переворота, и ими же всеми мыслимыми и немыслимыми средствами насаждалось единовластие. Для удержания же власти, незаконно захваченной большевиками, была создана вооружённая многочисленная армия чекистов, а это означает, что большевицкая власть удерживалась силой с применением оружия.
Иван Савельевич, немного задумавшись и обратив взор на свои бумаги, лежавшие на небольшом столе в определённом порядке, продолжил:
– Сегодня мы будем говорить не о захвате власти большевиками, а в большей степени о том, как она насаждалась и утверждалась под лживыми лукавыми лозунгами диктатуры пролетариата и власти народа. Поговорим и о том, как многие граждане на русской земле оказались отстранёнными от хоть какой-то доли власти через хитроумный механизм лишения гражданских прав.
– Многим известно: с целью сокрытия своей власти от «тёмного» народа большевики с высокой трибуны громко и бесстыдно провозглашали так называемую народную власть, хотя она полностью и безраздельно принадлежала вовсе не народу, а большевицким вожакам. Такая якобы народная власть формально утверждалась «конституцией» через выборные органы-советы.
– Под «народную власть» подводилась «законодательная» база – по воле большевицких вожаков таким образом узаконивалось беззаконие. Принятая конституция законодательно закрепляла нераздельную власть большевиков. Она якобы гарантировала демократические права гражданам, но далеко не всем. Конституционное ограничение гражданских прав, широко известное как лишение прав, касалось в той или иной мере всех слоёв населения многонациональной России.
Серей Корнеевич, осмотрев беглым взглядом исписанные листы бумаги, лежавшие на кухонном столе, задал свой вопрос:
– В чём же конкретно заключалось ограничение гражданских прав сразу после октябрьского переворота семнадцатого года?
– Речь идёт об ограничении избирательных прав, которое в большевицких документах официально представлялось как лишение избирательных прав.
Иван Савельевич молча взял со стола лист бумаги и передал его своему коллеге. На нем было написано:
«В первой конституции Российской Федерации, принятой в 1918 году, статья 65 устанавливала ограничения избирательных прав граждан. Согласно этой статье, не избираются и не могут быть избранными:
а) лица, прибегающие к наёмному труду;
б) лица, живущие на нетрудовой доход, проценты с капитала, доходы с предприятий;
в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники;
г) монахи и духовные служители;
д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений;
е) лица, признанные в установленном порядке душевно больными или умалишёнными, а равно лица, состоящие под опекой;
ж) лица, осуждённые за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором».
После прочтения выписки из конституции Сергей Корнеевич сказал:
– Вполне очевидно, что избирательных прав, а по сути прав не только избирать, но и быть избранными в советы, могли лишиться многие граждане, особенно те, которые не были угодны большевицким чиновникам, прикрывавшимся конституцией как фиговым листком при составлении чёрных списков граждан, лишённых прав. Такие унизительные позорные списки составлялись местными партийцами без царя в голове на своё усмотрение, на свой вкус и в меру своего субъективного понимания закона: для них закон что дышло – куда повернул, туда и вышло. И делалось это грязное дело по отмашке сверху под «мудрым» руководством самых высоких партийных чиновников, восседавших на престоле власти в царских палатах древнего Кремля.
После непродолжительной паузы Сергей Корнеевич полюбопытствовал:
– Как долго насаждалось ограничение гражданских прав? Сохранились ли ограничения избирательных прав граждан в конституции, принятой позднее?
– Ограничение гражданских прав растянулось на многие годы и десятилетия и печальным эхом прямо или косвенно отзывалось на самих лишённых прав и их детях вплоть до падения коммунистического режима. В Конституции Российской Федерации, утверждённой в 1925 году, уточнялись категории граждан, лишённых избирательных прав. К ним, по-прежнему, относились земледельцы, применяемые наёмный труд; крестьяне, занимавшиеся наряду с земледелием, скупкой и перепродажей; лица, закабалявшие окружающее население путём предоставления в пользование имеющейся у них сельскохозяйственной техники. Все эти уточнения в большей степени касались преимущественно сельского населения, по численности во много раз превосходившее городское. А это означало, что через конституцию подводилась и расширялась «законодательная» база массовых репрессий самого многочисленного крестьянского населения страны. При этом не снимались ограничения гражданских прав и со всех других слоёв населения.
– Нетрудно догадаться, что конституционные ограничения коснулись великого множества граждан?
Иван Савельевич, посмотрев бегло на лежащий на столе лист бумаги, спокойно ответил:
– Лишённых избирательных прав в народе и в большевицких документах называли лишенцами. Согласно архивным данным, в 1927 году насчитывалось примерно три миллиона лишенцев, а в 1929 году – на треть больше. В последующие годы число лишенцев неуклонно возрастало. С течением времени многие лишенцы сначала становились арестантами, а затем их расстреливали либо сажали в тюрьмы, либо ссылали. И к концу тридцатых годов такой чудовищный, трагический процесс лишения прав с неизбежным наказанием почти полностью завершился – подавляющее большинство безвинных жертв строительства «социализма» лишилось не только гражданских прав, но и свободы и даже жизни. Наказания за несовершенные «преступления» чаще всего производились без суда и следствия, но в большинстве случаев обязательно по отмашке большевицких и партийных вожаков даже тогда, когда сфабрикованные уголовные дела протаскивались через «пролетарские» или «народные» суды, представлявшие собой большевицкие и партийные судилища, где балом правил не закон гражданского права и не совесть – высший нравственный закон, попирая который любой человек, теряет свое человекоподобие, превращаясь в живое существо, побежденное дьяволом зла и ненависти.
– Вполне понятно, что почти все лишенцы, ни в чём не повинные, были так или иначе наказаны: одни лишились жизни, другие свободы, оказавшись в тюрьмах и ссылках. Поэтому в дальнейшем не было крайней законодательной необходимости включать в обновлённую конституцию, зловещую статью о лишенцах.
– Во что же выливалось лишение избирательных прав граждан до их расстрела, заключения в тюрьмы и ссылки, когда их не выгоняли из родного дома и не разлучали со своими семьями, когда они жили и работали рядом или вместе с другими, не лишенными гражданских прав? – спросил Сергей Корнеевич. – Ведь далеко не все, а, точнее, большинство честных тружеников не испытывало не только любви, но и уважения к самозваной большевицкой власти, прославившейся грабежами крестьян и арестами безвинных граждан и окончательно потерявшей доверие народа. И вряд ли избиратели, обманутые властью и надеждой, хотели ходить на выборы, чтобы показать своё совсем неуважительное, но истинное отношение к большевицким чиновникам. Наверняка, они не рвались к власти и не желали быть избранными, чтобы быть подальше от партийных вожаков, свободных от совести, быть подальше от греха и не отвлекаться от своего любимого дела. Это касалось всех порядочных и благочестивых граждан и в значительной степени здравомыслящих трудолюбивых крестьян, которые считали главным своим делом растить хлеб и собирать урожай, а не тратить зря, попусту своё драгоценное время на непонятных сходках, выборах и на заседаниях советов. Они прекрасно понимали, что власть принадлежит вовсе не советам, которые выбирались по отмашке партийных вожаков, и вовсе не народу, как это преподносили партийные бумагомаратели и горлопаны.
– Если бы лишение гражданских прав относилось только к выборам в советы, то лишенцы мало бы что потеряли. На самом же деле лишенцы, находясь на «свободе», почти полностью теряли свободу, подвергаясь мыслимым и немыслимым преследованиям и гонениям. Лишенцы и их дети не могли получить высшее образование и, следовательно, не могли стать высококвалифицированными специалистами и продвигаться по служебной лестнице. Нередки были случаи, когда без всяких оснований детей лишенцев исключали из школы. Лишенцам не разрешалось занимать руководящие ответственные должности на работе, быть заседателями и защитниками на суде, поручителями и опекунами. Они не имели право проживать в Москве и Ленинграде. Их выселяли из коммунальных квартир. Им запрещали возвращаться на прежние места жительства, на родину в свою семью после окончания срока заключения в тюрьме. Лишенцев и их сыновей не призывали в армию, а отправляли в тыловые ополчения, где использовалась дармовая рабочая сила на индустриальных ударных «стройках социализма». Многочисленные тыловые ополчения по своему режимному содержанию и обращению с ополченцами мало чем отличались от тюрем с колючей проволокой. Всем лишенцам не выдавали продовольственные карточки и не начисляли пенсии. Им никто не имел право помогать и тем более защищать их. Если какая-либо помощь, защита или какое-либо маломальское содействие выявлялись, то все помогающие, защитники и содействующие сами сразу же попадали в списки лишенцев. Всё это свидетельствует о том, что лишенцы, отвергнутые якобы обществом, но по воле большевицких вожаков и приспешников, становилось изгоями в своей стране, становились чужими на родной земле. И таких отверженных самозваной властью было великое множество. Например, в некоторых районах Архангельской губернии число лишенцев достигало 50 процентов. В списки лишенцев попадали даже те, кто не по своей воле поверив льстивому лукавому лозунгу «Кто был ничем, тот встанет всем», сражался с оружием в руках на стороне красных, но не приглянулся местным большевицким чиновникам и их служакам.
После небольшого перерыва Иван Савельевич продолжил рассказывать о том, кто же на самом деле попадал в чёрные списки лишенцев и за какие «провинности». Он время от времени брал на столе листы бумаги, чтобы уточнить архивные сведения. Его краткий, но содержательный рассказ сводился к следующему:
– Дело доходило до умопомрачительного абсурда, когда партийные вершители судеб народных составляли списки лишенцев, в которые попадали не только уважаемые и любимые народам опытные учителя и врачи, но и те, кто защищал своё отечество и демобилизовался из Русской армии, после октябрьского переворота названной белой. Полуграмотные составители списков по своему скудоумию не могли понять, что призывали в армию по обязанности, что далеко не всегда совпадало с волей призывника, от которого совсем не зависело, на чьей стороне воюет армия и какие приказы он будет выполнять, находясь на службе после принятия присяги защищать отечество, и вовсе не его вина заключалась в том, что власть оказывалась в руках то красных, защищавших большевиков, то белых – защитников отечества.
Не менее удивительно и другое – очень часто лишенцами становились совсем бедные и даже нищие крестьяне, приходившие по собственной воле к своим соседям, чтобы помочь им в посевных работах либо при сборе урожая и получить за свой труд заработанный хлеб.
«Нередко, – отмечалось в докладных записках ОГПУ, – бедняцкие изберкомы лишали избирательных прав лиц, ни в коей степени не подлежащих лишению, и лишались лишь потому, что они не защищали интересов бедноты …
В селе Бобровки Самарской губернии сельизберком составил список лишенцев на 142 человека, а затем увеличил его до 198 без указания причины. В селе Спиридоновка лишено избирательных прав 400 человек, и мотивом лишения многих была политическая неблагонадёжность.
В Воронежской губернии в число лишенцев попал крестьянин-бедняк, скупавший прошлым летом яйца для местного кооператива.
Хлопенечская местечковая избирательная комиссия Борисовского округа в Белоруссии лишила избирательных прав служащего кооператива, активного работника на селе за то, что он пять лет назад служил приказчиком в частной лавке.
Мишкинский изберком Донского округа лишил избирательных прав многих бедняков, торговавших во время голодовки мылом и дрожжами собственного производства. В Уманском округе имел место случай лишения избирательных прав бедняка, обменявшего свою корову, как скупщика».
В чёрные списки лишенцев попадали не только крестьяне и торговые работники, но и множество опытных высококвалифицированных специалистов: агрономов, учителей и врачей, – к которым с большим уважением и любовью относилось местное население. Так, в Самарской губернии были лишены избирательных прав 36 агрономов, а в Томбовской – лишенцем стала учительница за то, что проживала в хате священника. Не спасло её от такой печальной участи и то, что её родной брат служил в Красной армии. В городе Самаре лишили избирательный прав опытного учителя, проработавшего в школе более шести лет, несмотря на то он был избран членом городского совета.
Лишенцами становились и бывшие офицеры Русской армии, служившие в рядах Красной армии и получившие боевые награды. Возмутительно и то, что в списки лишенцев заносились солдаты и офицеры запаса, никогда не воевавшие на стороне белых.
Даже известные учёные по воле обезумевших партийцев оказывались лишними в своей стране. Так, академик Ипатьев, член ВЦИКа, высшего органа советской власти, попал в списки лишенцев. Многие крупные специалисты в области экономики, работавшие в советском правительстве во главе с профессором Абрикосовым, были также отнесены к лишенцам.
В заключение Иван Савельевич сказал:
– Со временем репрессивное колесо набирало обороты, и лишенцев становилось всё больше и больше. В некоторых губерниях к лишенцам относили каждого второго гражданина. Большинство лишенцев не избежало наказаний без суда и следствия: они попадали в другие списки – расстрельные, или списки заключённых и ссыльных. К концу 1936 года почти все лишенцы лишились не только права избирать и быть избранными, не только своей работы и родного крова, но и свободы, находясь на поселениях и в тюрьмах. Многие же лишенцы к тому времени были лишены и жизни. Поэтому отпала необходимость в ограничении избирательных прав, предусмотренной конституцией. Многим здравомыслящим людям стало понятно и другое – лишать всех граждан сначала прав избирать, а потом свободы и даже жизни – задача безнравственная, безумная, чудовищная и во многих случаях преступная.
– С трудом верится, что при составлении текста следующей конституции под пристальным, неусыпным контролем «гениального вождя, который всё мог» обошлись без статьи о лишенцах? – сомневаясь в положительном ответе, спросил Сергей Корнеевич.
– Конституция Российской Федерации, принятая в 1937 году, заменила Всероссийский съезд советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов и ВЦИК постоянным парламентом – Верховным советом, а местные советы рабочих и крестьянских депутатов постоянными органами – советами депутатов трудящихся. Со страниц этой конституции, позднее названной сталинской, действительно исчезла статья о лишенцах – предоставлялось избирательное право всем гражданам всех слоев населения. Однако, несмотря на такой смелых шаг к «демократии», во всех советских анкетах, заполняемых при поступлении на любую работу, вплоть до 1961 года оставался зловещий вопрос: «Лишались ли вы права голоса и за что?». Многие бывшие лишенцы не дожили до того времени, когда этот унизительный и безнравственный вопрос исчез из многочисленных биографических анкет. Одни из них были расстреляны, другие умерли в тюрьмах и на поселениях от холода и голода, а третьи погибли на фронте, защищая отчество. А для тех, кого репрессивное колесо лишь слегка или сильно примяло, но полностью не раздавило, чёрное пятно лишенца осталось на всю жизнь – печальное эхо лишения гражданских прав прямо или косвенно отзывалось ещё многие десятилетия для великого множества отверженных в своей стране и их многочисленных потомков.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 433 с. Кн. 2 – 523 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Карпенков Степан Харланович
| 
