 В очередной раз Иван Савельевич пригласил к себе домой Сергея Корнеевича. Они продолжили беседу о том, как чудовищная политика большевиков и партийцев претворялась в жизнь, в «светлое будущее» в отдельно взятой стране. Такая варварская политика прямо или косвенно коснулась всех слоев населения и вылилась в страшные злодеяния и разрушительные крупномасштабные процессы: национализацию предприятий с изгнанием либо расстрелом их хозяев и остановкой промышленного производства, кровавую расправу над духовенством и священнослужителями, повсеместное разрушение храмов и соборов, открытый грабеж обездоленных крестьян и полный развал сельского хозяйства при раскулачивании и насильственной коллективизации. Все эти злодеяния и бандитские процессы сопровождались кровопролитной братоубийственной войной и массовыми репрессиями десятков миллионов безвинных людей, включая и многих партийных вожаков, их служак, карателей и палачей.
Встретились коллеги вечером, и поговорить они решили часа два, чтобы в оставшееся до сна время успеть просмотреть к завтрашнему дню материалы лекций. Разговор начал Сергей Корнеевич:
– Прошлый раз мы говорили о большевицкой политике ненависти, насилия и вражды. Очевидно, такая политика нечеловеческих бандитских отношений к человеку оставалась бы на бумаге, которая всё стерпит, если бы партийные вожаки во главе с Лениным и его последователями ограничились только тем, что её протаскивали только через все свои партийные сходки в сопровождении бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в бросание лаптей. Как же такая безумная чудовищная политика внедрялась в реальную жизнь и не обошла стороной почти каждую семью?
– У большевицких вожаков, вооружённых западной наукой разрушения, хватило ума и способностей лишь на то, чтобы усвоить и применить на практике простое правило: основное оружие не только захвата, но и удержания власти – это насилие и вражда. Они изобрели и привели в действие гигантскую репрессивная машину, которая работала без остановки, не давая сбоя – расстрельные списки с подписями карателей и вожаков всех уровней, в том числе и «гениальных вождей», и чёрные списки для арестов и лишения свободы не залеживались подолгу на столе, а доводились до логического конца. Обезумевшие изобретатели сделали всё мыслимое и немыслимое, чтобы кровавая репрессивная мясорубка полностью вписывалась в большевицкую махину безраздельной власти. Для этого сразу же после захвата власти большевиками была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), переросшее позднее в Объединённое государственное политическое управление, известное в народе как ОГПУ.
– История этого репрессивного карательного органа началась вскоре после октябрьского переворота – в декабре 1917 года была учреждена Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете народных комиссаров. Среди активных служак ВЧК, занимавших руководящие посты, согласно архивным сведениям, были вовсе не русские, а латыши, поляки и не менее половины евреев. Эта комиссия создавалась и работала как прямой орган партии по её указаниям и под её строгим контролем. Главная её задача заключалась якобы в борьбе с контрреволюцией и саботажем, а по сути она выливалась в жестокие карательные операции, чудовищный терроризм и массовые репрессии. В повседневной жизни эта задача сводилась к тому, что чекисты, служаки революции, в большинстве случаев без суда и следствия отнимали и грабили, арестовывали, подвергали жестоким пыткам свои жертвы, расстреливали, ссылали и сажали в тюрьмы. Массовый умопомрачительный террор и насилие против широких слоёв населения были основными средствами захвата и удержания власти самозваными большевиками, что следовало из их варварской политики, направленной против великого множества граждан вне зависимости от их классовой и национальной принадлежности.
– Чрезвычайная комиссия была создана в каждом посёлке, и в каждом городе было их несколько отделений. Вся российская земля от края и до края была опутана сетью тюрем с колючей проволокой, куда под конвоем чекистов либо по их приказу, но по отмашке партийных вожаков загоняли миллионы безвинных людей, жертв революции. Безвинные жертвы попадали в лапы человекоподобных скорпионов, которые по своей жестокости во много раз превосходили паукообразных скорпионов-хищников, своим ядом убивающих жертву. Прежде чем расстрелять свою жертву, каратели-скорпионы, потерявшие совесть и человекоподобие, очень часто подвергали её жестоким пыткам, страшным мукам и истязанием, испытывая при этом сатанинское наслаждение. В карательную чрезвычайную комиссию прямо или косвенно было вовлечена целая армия большевицких служак: многочисленные служащие в форме и в штатском, военные отряды, жандармские бригады, батальоны пограничной стражи, башкирские отряды кавалерии и множество специальных агентов, внедрённых для шпионажа и доноса в каждое учреждение, на каждое предприятие, включая те, куда не зарастает народная тропа.
– В 1922 году ВЧК была преобразована в Главное политическое управление (ГПУ) при Народном комиссариате внутренних дел (НКВД), а в 1923 году – в ОГПУ при Совнаркоме СССР. Все эти карательные репрессивные органы с 1918 года с небольшим перерывом возглавлял Феликс Дзержинский, верный соратник Ленина, а по сути сатрап без царя в голове. В народе его называли железным Феликсом. Родился он в 1877 году в польской мелкопоместной дворянской семье. Был инициатором и активным организатором массового террора, до конца убеждённым в то, что «право расстрела для ЧК чрезвычайно важно, даже, если при этом попадают случайно головы невинных». По бесконечно большому числу жертв большевицкого террора Дзержинский превзошёл и самых жестоких якобинцев, и испанскую инквизицию с массовым кровопролитием. Вместе с тем он не был лишён и некоторых вполне здравых начинаний, считая, что для развития промышленности её необходимо ориентировать на широкий крестьянский рынок, а частной торговле надо давать свободу. Боролся он против оппозиции, препятствующей проведению новой экономической политики, которая постепенно выводила страну из затянувшегося кризиса. Дзержинский был убеждён в том, что «необходимо радикально менять систему управления, чтобы преодолеть бюрократический «паралич жизни», полагая, что в противном случае страна найдёт своего диктатора – похоронщика революции, – какие бы красные перья не были на его костюме». Его смелые предсказания, как стало известно позднее, через десятилетия, подтвердили дальнейшие трагические события в нашем отечестве. Всеми средствами он пыталя бороться с бюрократией, разросшейся до невиданных масштабов, поразившей все ступени партийного чиновничьего аппарата. Однако железный Феликс не мог понять, что причины всех бед и трагедий скрываются не в самих партийных чиновниках, а в губительной тоталитарной партийной системе, ориентированной якобы в светлое будущее. Такую систему он яростно защищал и невольным заложником её стал. С резкой критикой партийных бюрократов он выступил на пленуме центрального комитета 20 июня 1926 года и на следующий день умер от сердечного приступа.
После непродолжительной паузы Иван Савельевич продолжил:
– О карательных операциях чекистов рассказывает публикация «Работа чека в России» князя Николая Жевахова, испытавшего на себе аресты, унизительные допросы и истязания. В ней собраны свидетельские материалы о том, до какой жестокости и до какого зверства мог дойти человек, попиравший внутренний нравственный закон и за совершенные преступления не получавший справедливого наказания.
Иван Савельевич достал лист бумаги и прочитал:
– «Во главе этого ужасного учреждения к описываемому мною времени стоял человек-зверь поляк Феликс Дзержинский, имевший нескольких помощников, и между ними Белобородова, с гордостью именовавшего себя убийцей Царя. Во главе провинциальных отделений находились подобные же звери, люди отмеченные печатью сатанинской злобы, несомненно одержимые дьяволом (увы, теперь этому не верят, а между тем, как много таких одержимых в наше время, но мы духовно слепы и их не замечаем!), а низший служебный персонал, как в центре, так и в провинции, состоял, главным образом, из жидов и подонков всякого рода национальностей – китайцев, венгров, латышей и эстонцев, армян, поляков, освобожденных каторжников, выпущенных из тюрем уголовных преступников, злодеев, убийц и разбойников. Это были непосредственные исполнители партийных директив, а по сути они превращались в жестоких палачей, упивавшихся кровью своих жертв и получавших плату по сдельно, за каждого казненного. В их интересах было казнить как можно больше людей, чтобы побольше заработать. Между ними видную роль играли и женщины, почти исключительно жидовки, и особенно молодые девицы, которые поражали своим цинизмом и выносливостью даже закоренелых убийц, не только русских, но даже китайцев. «Заработок» был велик: все были миллионерами».
– К этому высказыванию можно относится по-разному. Можно им пренебречь и публикацию князя Жевахова выбросить на свалку истории. Можно упрекнуть его в нелицеприятном сравнении «железного Феликса» со зверем. Однако такой упрёк окажется беспочвенным и безосновательным, если учесть, что во всём богатейшем живом мире нет ни одного вида животных, даже самых хищных зверей, которые бы так жестоко истязались над себе подобными и убивали их, как это делали люди-изверги по отмашке обезумевших вожаков, продавших душу дьяволу. Можно обвинить русского князя в предвзятости и антисемитизме. Однако очевидно: речь идёт не обо всех евреях, среди которых большинство порядочных людей, а о тех нелюдях, которые под кроваво-красным флагом революции издевались над безвинными беззащитными людьми, подвергали их зверским пыткам и совершали другие преступления; у преступников нет национальности. Очевидно и другое – скрыть историческую правду от людей, переживших большевицкую красную чуму, и от их потомков – «детей врагов народа», никому не удастся, как бы она не была засекречена, как бы она не была спрятана за железобетонными стенами в архивах за семью печатями и как бы не умалчивали о ней выжившие кровавые палачи и их потомки.
– Наше поколение помнит, как в центре Москвы напротив здания комитета госбезопасности, построенного на фундаменте ВЧК, залитом кровью миллионов невинно убиенных, возвышался многотонный монумент-истукан железному Феликсу. Какова судьба этого памятника?
– Памятник Дзержинскому воздвигли в 1958 году на площади, названной его именем. Спустя 33 года этот памятник демонтировали – на шею железного Феликса набросили петлю и, погрузив его в грузовик, увезли подальше от центра города, а площади вернули прежнее историческое название «Лубянка».
– Какие же преступления совершались против широких слоёв населения с участием Дзержинского и без него, но под «мудрым руководством» Ленина и политических сатрапов Свердлова и Троцкого, – спросил Сергей Корнеевич.
– Крупномасштабной акцией против всего народа была национализация заводов, фабрик и банков, проведённая по указанию Ленина. При варварской национализации промышленных предприятий многие опытные организаторы и руководители производства, крупные высококвалифицированные специалисты были арестованы, и некоторые из них расстреляны либо брошены в тюрьмы. В результате грабительской национализации банков полностью потеряли свои большие и совсем малые вклады богатые и бедные, рабочие и крестьяне, и даже те, кто с оружием в руках защищал своё отечество. Следующая преступная акция большевиков – грабительская продразвёрстка, послужившая одной из причин братоубийственной гражданской войны, жертвами которой стали более 15 миллионов человек. Трудовое крестьянство подвергалось жестокому террору: «... владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявлялись врагами народа и подвергались заключению в тюрьме на срок не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из общины». На этот террор крестьяне и, особенно, казаки ответили массовыми восстаниями, которые были жестоко подавлены с применением оружия. Крупномасштабными террористическими операциями руководили верные ленинцы, «пламенные революционеры»: И.В. Сталин, Я.М. Свердлов (Ешуа-Соломон Мовшович), Л.Д. Троцкий (Бронштейн), Ф.Э. Дзержинский, М.Н. Тухачевский, И.Э. Якир, И.П. Уборевич, М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилов, С.М. Будённый, И.И. Ходоровский, И.Т. Смилга и многие другие верховные большевицкие вожаки, по отмашке которых совершались кровавые злодеяния. Одновременно с грабежом и арестом крестьян большевики претворяли в жизнь ленинскую, так называемую аграрную политику, приведшую к разорению деревни и полному закрепощению крестьян, насильственно загоняемых в колхозы. У трудолюбивых, крепких крестьян, обозванных кулаками, отняли около 50 миллионов гектаров земли, или примерно треть сельскохозяйственных угодий. Ликвидация кулачества, одна из самых крупных террористических операций «военного коммунизма», была завершена Сталиным, титаном зла и ненависти. Жертвами этой преступной операции стали около 3,7 миллионов крестьян. Одни из них были расстреляны служаками ОГПУ, а другие сосланы в необжитые районы Крайнего Севера, Сибири и Казахстана, где многие умирали от голода и холода.
– Сегодня хорошо известно, что беспощадными террористами и жестокими карателями были мужчины-чекисты. А были ли среди большевицких палачей женщины, продавшие душу дьяволу за красный партийный билет? – поинтересовался Сергей Корнеевич.
– Одной из таких женщин была Розалия Землячка (Залкинд), агент «Искры», делегат 2-го съезда РСДРП, член центрального комитета. Под её вымышленной фамилией, скрывавшей еврейское происхождение и под вполне благозвучными большевицкими регалиями долгие десятилетия после октябрьского переворота за семью печатями было спрятано истинное лицо отъявленной террористки, на совести которой не одна тысяча безвинных жертв. Хотя она и не была чекистом, но входила в самое ближайшее ленинское окружение. Будучи секретарём Крымского обкома в начале двадцатых годов прошлого века, Залкинд организовывала массовый кровавый террор в Крыму против солдат и офицеров Русской армии, против широких слоев населения. Она не только организовывала массовые убийства безвинных жертв, но и принимала в них непосредственное участие. Во всех крымских городах и селениях по её приказу расстреливали всех подряд: бывших военных и мирных жителей, врачей и медсестёр, стариков и грудных детей. Было уничтожено множество крымских татар, и за этот чудовищный жестокий «подвиг» в Москве Большая татарская улица была переименована в улицу Землячки (ныне она носит прежнее историческое название). По её приказу безвинные жертвы расстреливали пулемётами и винтовками, рубили шашками, топили в море и вешали на деревьях. Множество трупов подолгу валялось во дворах и на улицах. Предать их земле было некому – очень часто самозваные палачи истребляли полностью все семьи, не щадя ни взрослых, ни детей. Крымские горы и парки, дороги и улицы были залиты кровью, а Чёрное море у берегов было кроваво-красным. Жертв большевицкого террора в Крыму насчитывалось десятки тысяч. Такого массового беспощадного уничтожения безвинных людей Россия никогда не знала. «Расстрелять, расстрелять, расстрелять!» – орала во всё горло, размахивая маузером, обезумевшая Розалия Залкинд, разъярённая до бешенства. Эту «пламенную революционерку» за её кровавые «подвиги» возвели на самый высокий олимп безраздельной партийной власти. Однако совсем по-другому её оценивали в народе, по достоинству называя демоном. Да и внешне она было совсем не похожа на нормального человека: маленький, почти карликовый рост, вытянутое до безобразия болезненно-бледное лицо с выцветшими глазами, коротко остриженные взъерошенные волосы, звериный оскал. К тому же её революционная амуниция была по-большевицки оригинальна: кожаная мятая грязная куртка (такие кожанки закупались за награбленные деньги за рубежом и раздавались всем партийным служакам), а под ней болтался на ремне огромный маузер, почти на половину её карликового роста. Все это вместе взятое роднило убийцу Залкинд, потерявшую женское человеческое обличие, с дьяволом зла. По своей звериной жестокости она во многом превзошла самых отъявленных палачей и карателей-чекистов, своих собратьев по кровавому делу.
О других женщинах-убийцах со звериным оскалом князь Николай Жевахов писал так: «В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса. Его помощниками были изверги Авдохин, жидовки «товарищ Вера», Роза Шварц и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек, но наиболее страшными были три, из коих одна помещалась на Екатерининской ул., №16, другая на Институтской ул., № 40 и третья на Садовой ул., № 5. Каждая из них имела свой собственный штат служащих, точнее палачей, но между ними наибольшей жестокостью отличались упомянутые две жидовки. В одном из подвалов чрезвычайки, точно не помню какой, было устроено подобие театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т.е. на эстраде, какая должна была изображать собой сцену, производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики «браво», «бис» и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась для этих девиц только шуточной забавой и не возбуждала уже их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и «товарищ Вера» выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросой, или же забивали под ногти тонкие гвозди.
В Киеве шепотом передавали любимый приказ Розы Шварц, так часто раздававшийся в кровавых застенках чрезвычаек, когда ничем уже нельзя было заглушить душераздирающих криков истязуемых: «Залей ему глотку горячим оловом, чтобы не визжал, как поросенок»… И этот приказ выполнялся с буквальной точностью. Особенную ярость вызывали у Розы и Веры те из попавших в чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных глумлений над религией они срывали эти кресты и выжигали огнем изображение креста на груди или на лбу своих жертв».
Чекисты как каратели и палачи не только принимали участие в организации массовых репрессий, что входило в их прямые обязанности, но и доводили их до логического конца, арестовывая невинные, беззащитные жертвы, подвергая их жестоким пыткам, расстреливая, ссылая и сажая в тюрьмы. А какие задачи они ещё выполняли? – спросил Сергей Корнеевич.
Об этом мы поговорим при следующей нашей встрече. Поговорим и о главных карателях и палачах, на совести которых многие миллионы безвинных жертв, – ответил его коллега Иван Савельевич.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Карпенков Степан Харланович
___________
Заявление русской патриотической общественности
ОТКРЫТО ДЛЯ ПОДПИСАНИЯ |
