Мы стоим на остановке с Алексеем — бывшим военнослужащим Вооруженных сил Донецкой народной республики с позывным «Май», он провожает меня на маршрутку. Вдруг к Маю подходит какой-то мужчина и жмет ему предплечье. Да-да, именно предплечье — руки Алексею оторвало взрывом в 2015 году.
И вот просит подошедший товарищ у Алексея денег на «похмелиться» — казалось бы, вроде и честно говорит, но все равно просьба поражает. Перед нами стоял взрослый здоровый парень, прилично одетый, и просил у искалеченного войной бойца денег на выпивку. Алексей только молча покачал головой, почесывая культю: он в кровь разодрал предплечья, когда в течение трех часов чистил палисадник, чтобы заработать немного денег на день рождения дочери.
Сегодня Федеральное агентство новостей знакомит читателя с Алексеем Замаем, Бойцом, Мужчиной и Отцом — именно так, с прописных букв.
Леша приехал в Донецк в 2012 году, организовал совместный бизнес с другом, перегонял машины из Донбасса в Крым. Впоследствии сценарий, в принципе, стандартный: познакомился с девушкой, она забеременела, а вскоре началась война. Несмотря на предложение Алексея ради ребенка уехать в безопасное место, Кристина осталась в городе. А вскоре Алексей Замай стал Маем, как его называют сослуживцы, и пошел воевать.
«Я просто не захотел прятаться за ребенком и женой. Как на себя потом в зеркало смотреть? — говорит Алексей. — Тем более, жена беременная не захотела уезжать, и кем бы я был, если бы что-то случилось? Да и повидал тут всякого: как кидают бомбы на головы старикам, детям... Так что чувства мужские сыграли, что ли».
До войны Алексей никогда в жизни не стрелял, и вообще с военным делом не сталкивался. Но, как говорит корреспонденту ФАН, просто научился и пошел на войну.
Май не припомнил каких-то особенно запоминающихся случаев, отнекиваясь, мол, их много было — война все-таки. Тем не менее, конечно, самым впечатляющим был первый бой.
«Мы вели разведку боем. Было страшно — не буду врать, тем более когда я впервые увидел впритык вражеский танк и когда он стрельнул в крышу дома. Такие впечатления были… — вспоминает Май. — Сначала пробоина, «бум», потом летят лохмотья, и только потом звук. Паниковал поначалу, а потом привык».
Однако однажды эта «привычка» обернулась для бойца бедой: в 2015 году Алексей был ранен под Красногоровкой.
«У нас территория там была интересная, мы каждый час ходили «на глаза» (контрольно-смотровой пункт. — Прим. ФАН). Я стал командиром отделения, дали двух новых бойцов. Я ребятам сказал: «Вы подождите, а я схожу, проверю все сам, потом вас поведу, обучу, все покажу, как и что». Ну, вот и пошел. Шаг в сторону — на коленку стал, автомат поднял с земли, а там что-то черкануло. Меня подкинуло, автомат вырвало из рук. Я встаю, смотрю — что-то из живота торчит. Начинаю заправлять. Глаз один не видит, смотрю на руки, а там кости. Ну я костями все засовываю. Вообще, было так больно, что даже сознания не мог потерять. Хотелось, но не потерял», — вспоминает Май.
Он даже помнит, как сам зашел в реанимацию, и это при том, что некоторые внутренние органы у него выпали наружу, и нога одна болталась.
В реанимационном отделении боец пролежал семь дней, вопреки прогнозам медиков, которые прочили ему добрых полгода на больничной койке. Конечно, для скорейшего выздоровления был маленький розовощекий стимул, который должен был вот-вот появиться на свет.
«Врачи говорили, что не меньше полугода буду лежать, а я жене пообещал, что в роддоме с ней буду, — улыбается со слезами на глазах Замай. — И вот даже еще не все швы сняли на тот момент, а я в роддоме с женой был, когда она рожала. У меня стимул был, я знал, что дочка у меня родится, и она будет красивой — голубоглазой, как я».
По словам бойца, он не проходил никакой реабилитации, а просто старался не падать духом: «Смотрел на дочку и видел, что она красивая и похожа на меня».
Алексей — человек с характером, не любит, чтобы ему давали поблажки из-за его увечья, вплоть до каких-то бытовых мелочей. Так, например, дома он и прибраться может, и обед приготовить. Кроме того, боец научился самостоятельно бриться, одеваться, варить себе кофе, то есть полностью себя обслуживать.
Конечно, ничто не сможет понять в полной мере, каково это — жить без рук. Вот, например, хочешь закурить: сигарету достать — полбеды, а вот как ее поджечь? Но Май — человек изобретательный: он клацает кнопкой зажигалки, прислоняя ее к дверному косяку, столбу или любой другой поверхности.
«Ребятам хочу пожелать, чтобы не падали духом, у кого такая беда случилась, — дает он напутствие товарищам. — Жизнь-то продолжается, в любой ситуации надо стремиться все делать самому. Просто если б не мы, кто встал бы на защиту своей семьи, дома, стариков и детей? Хотелось бы, чтоб скорее все это закончилось. Пожелать хочу, чтобы нигде такого не было, чтобы люди не страдали, как в Донбассе».
Поиск протезов, которые, конечно, нужны, — это еще не все проблемы человека после таких травм. Да и сами протезы достать непросто — те, которые изготавливают в ДНР, Алексею не подходят: в них даже локти не согнешь. А те, которые делают в России, стоят очень дорого.
А еще бойцу необходима операция, чтобы достать осколки, оставшиеся в теле. Эти маленькие железки, которые бродят по организму, очень коварны: они могут не проявляться на снимках, но дают о себе знать в весенний или осенний период жжением, зудом и опухолями.
«Операцию надо делать тоже в России, — говорит Алексей. — Осколки, конечно, и здесь могут достать — я их чуть ли не каждый месяц сам вырезаю. У меня ноги и тело спереди все полностью порванное. На снимках я якобы «чистый», а вот подходит время к весне-осени… Если бы можно было сделать такой специальный снимок, на котором все осколки можно было бы обнаружить, а потом сразу удалить… Вот паспорт ДНР получу, и поеду в Россию искать помощи. Украинский паспорт у меня сгорел вместе с формой — от нее вообще остались одни резинки».
Сейчас Алексей Замай живет с семьей на маленькую пенсию и детское пособие, которое получает жена на дочку. Оба пока не могут работать из-за ребенка и инвалидности самого Замая, поэтому живут более чем скромно, даже по донецким меркам. Тем не менее Алексей мечтает организовать собственный маленький бизнес, чтобы обеспечивать семью.
«Голова у меня работает, только рук нет, — вздыхает он. — Что делать собираюсь? Жить собираюсь! Жить, растить ребенка, любить жену и обеспечивать семью».
|
