Елена считает, что ей очень повезло со вторым мужем. Познакомили их общие знакомые в 2007 году, на крымской земле, в Симферополе.
— Саша родом из Запорожья, из простой рабочей семьи, как и я, — начала рассказ о своем друге, отце своей младшей дочки, красивая, стройная женщина. — Родился мой муж в 1969 году, имя получил в честь своего отца, также Александра. Жизнь у Саши складывалась, как и у многих других ребят: учился в школе, потом в профессионально-техническом училище; закончив учебу, пошел работать на Запорожский завод ферромарганцевых сплавов.
А тут и подоспел срок идти в армию. Служить Александр попал в особую воинскую часть. Это был отдельное подразделение морской пехоты, подчинявшееся Главному штабу военно-морского флота Советского Союза. Поэтому и местом службы Александра стала Москва. Вчерашний выпускник профессионально-технического училища был физически развитым и к тому же смышленым парнем. Его направили служить в роту разведки. Служил он, как говорится, с полной отдачей и завершил службу в звании сержанта.
Вернувшись из армии, Александр снова устроился работать на ферромарганцевый завод. Потом перешел на завод, где выплавляли алюминий. Затем местом его работы стал металлургический комбинат «Запорожсталь». На запорожских предприятиях Александр заработал 15 лет горячего стажа. С этим «багажом» он и приехал в 2009 году жить ко мне, в Донецк. Поселились мы в этом доме, который принадлежал моим родителям. Моего отца в живых уже нет, мама жива. А совсем неподалеку, на нашей же улице, стоит дом, построенный еще моим прадедом.
В Донецке Саша нашел работу в «Гортеплосети», он стал слесарем одной из котельных в Ворошиловском районе. А еще в 2008 году у нас родилась дочка Ксюша. Я уверена, что мы с Сашей жили бы долго и счастливо, если бы не война…
***
То, что на тогдашней Украине назревают очень плохие и опасные события, семья Прудниковых поняла раньше многих своих знакомых.
Так вышло, что старший из детей Елены – сын Константин — также служил срочную службу в специальном подразделении, но только уже во внутренних войсках МВД Украины. Подразделение с названием «Барс» привлекалось для выполнения задач повышенной важности, например таких, как охрана и прикрытие высших лиц государства во время их служебных поездок или пребывания в местах, где присутствовало много людей. «Барс» также обучали действовать в чрезвычайных обстоятельствах, в том числе и в случае возникновения массовых беспорядков.
Некоторые сослуживцы Константина, закончив срочную службу, остались служить по контакту. С ними Константин связи не терял, друзья часто перезванивались или общались по электронной почте. Так продолжалось до самого ноября 2013 года.
С началом киевского майдана к площади Независимости в числе прочих специальных подразделений выдвинули и «Барс». Все, кто продолжал служить в «Барсе», так же, как и служившие в этом подразделении раньше, могли оценивать обстановку профессионально. Стоявшие в боевом оцеплении на улицах Киева сослуживцы Константина, сменившись на кроткое время с «вахты», звонили ему, слали «эсэмэски», скачивали на компьютер недавно снятое видео.
Из присылаемых сообщений и видеокадров становилось ясным, что Майдан наглеет и обстановка в Киеве накаляется с каждым днем. Своей возрастающей тревогой Константин делился с родителями и как человек знающий объяснял, что к чему на присылаемых видео или даже на кадрах, прокручиваемых в выпусках новостей. Пояснениями, услышанными о сына, Елена и Александр делились с людьми на работе и со знакомыми. И сами подумывали, как быть, если события примут самый худший оборот.
События ждать себя не заставили. В Киеве произошел государственный переворот, и утром 23 февраля 2014 года Прудниковы вместе с многими другими жителями Донецка поняли, что оказались на территории государства, где власть захватили фашисты образца 21-го века.
— Скажу честно, — призналась Елена, — я с самого начала этого безобразия очень переживала за сына. Думала, что его как спецназовца-срочника в числе первых снова призовут на службу и отправят в Киев. Но с этим обошлось. А вот муж с самого начала оказался в гуще перемен, которые разворачивались у нас, в Донецке. Котельная, где работал Саша, находилась рядом с областной травматологией. Он был там, когда захватывали здание областной госадминистрации, а потом и горсовет. Муж уже тогда сделал свой выбор, решив, на чьей стороне он будет.
Хотя разве мог бы он поступить иначе? Саша — морской пехотинец советского военно-морского флота, по натуре — человек долга и присяги. О себе он никогда не говорил каких-то высоких слов, но все было видно и так. И я понимала своего мужа, он остался бы на своем посту, при порученном деле, даже если бы на Донбасс полетели атомные бомбы.
Сына Костю мы все-таки отправили в Россию. У меня в Пскове живет сестра, он к ней и уехал. Провожали мы Константина 30 марта 2014 года в нашем аэропорту, тогда он еще действовал. Кто бы мог подумать, что уже совсем скоро наш Донецкий аэровокзал попадет в историю! Только в совсем иной роли, чем та, которую он выполнял в мирное время.
А сын наш теперь также служит, но уже по контракту, в спецназе России. Его воинская часть находится в Калининграде.
***
Война, развязанная киевской властью против непокорного Донбасса, все ближе подходила к Донецку, ставшему столицей Донецкой народной республики. Александр Прудников все чаще задерживался на работе, жена понимала, чем он занят, но самой все же не верилось, что минная жизнь осталась позади.
Все на свои места расставил день 26 мая 2014 года. В этот день украинская боевая авиация устроила налет на Донецк.
— Мы в садике с детьми как раз вышли на прогулку, — Елена и сейчас с трудом подбирает слова, способные предать свои ощущения в момент, который перевернул все. – Вдруг детвора наперебой принялась кричать: «Гроза! Гром гремит!» Мы, воспитатели, также поначалу подумали о том же самом. Но тут прибегает мать одного из наших малышей, вся в истерике: «Бомбят! Самолеты! Вертолеты!». За своего ребенка — и побежала с ним домой. Сразу, вслед за этой мамашей, бежит другая, потом еще…
На следующий день к нам в садик привели только десять детей. Остальных родители побоялись отпускать. Лишь через пару недель все как-то успокоилось. Всем стало понятно, что война рядом, но жить, работать все равно надо, а детей — куда ж еще, как не в знакомый садик!
Зато Саша и тут сориентировался быстро и четко. В день бомбардировки, когда мы были в шоке, звонит мне: «В областной травматологии полно раненых. Не хватает перевязочного материала, нужны также простыни, а кое-кому и одежда». Мы, как могли, принялись собирать все необходимое. Но прошли всего несколько дней — и наш коллектив освоился и с этой задачей. Что-то сами приносили из дому, за некоторыми вещами обращались к родителям наших подопечных, просто к знакомым людям. Отказа не встретили ни у кого.
Все, кто провел в Донецке лето 2014 года, видимо, до конца жизни не забудут это время. Жителям нашего города наверняка запомнились и дни, когда Донецк оставался без питьевой воды. Саша тогда сутками не возвращался с работы. Потом, когда приходил домой, рассказывал: «Мы днем и ночью таскали в ведрах воду в больницу».
Но мой муж даже в такую пору сумел отправить меня с Катей и Ксюшей на десять дней в Седово, чтобы мы, несмотря на войну, покупались в море и подышали морским воздухом. Домой мы приехали в начале двадцатых чисел августа.
И тут, 24 августа, на наш Кировский район сбросили кассетные бомбы. Одна такая бомба взорвалась прямо над двором моего двоюродного брата Бориса. Его сына и беременную жену, неизвестно каким образом, они сами до сих пор не могут понять, как это произошло, силой взрыва отбросило со двора на террасу дома. Но они хоть остались невредимыми. А брат свалился прямо во дворе, ему в руку и ногу вонзились двенадцать осколков. Я уже потом прибежала к ним, смотрю, невестка вытаскивает из тела своего мужа осколки. Брата, конечно, забрали в больницу.
После этого налета прошли еще шесть дней, и 30 августа приходят к нам домой Саша и мой родной брат Артем, который также работал в «Гортеплосети». «Собирай нам сумки, — сказал тогда Александр, — нас посылают в командировку ремонтировать разбитую теплосеть». Но я поняла, что это не так. «Саша, — говорю, — я же знаю тебя не со вчерашнего дня, не сочиняй». Я действительно изучила характер своего мужа и поэтому не стала его ни от чего отговаривать. Он делал то, что считал необходимым и единственно правильным.
Вскоре Саша сам рассказал мне по телефону, что ушел воевать. На службу его приняли в батальон «Восток». Приняв во внимание опыт службы в разведке морской пехоты, определили в разведывательную роту. Там он скоро получил должность старшего разведчика.
Звонить домой Александр старался по возможности часто. О службе если и рассказывал, то простым, будничным тоном: «Да вот, стоим на блокпосту». Или: «Съездили тут по одному делу». Я, само собой, боялась за него и спрашивала, сильно ли стреляют. А он: «Ну, как без этого? Но ты не волнуйся, бьют где-то там, у нас все более-менее спокойно».
Как-то был случай, звонит мне Саша и, как обычно, говорит, все, мол, у нас в порядке. «Ты все-таки где?», не отстаю я. «Знаешь, какая железнодорожная станция рядом с Ясиноватой?» — спросил он в ответ. Я поняла, что речь идет об Авдеевке. Он потом, заехав домой, рассказал мне, что ходили туда на разведку.
Домой Сашу отпускали редко, хорошо, если раз в неделю. Как-то было, заходит он во двор и говорит: «Я буквально на минуту. Проезжаем здесь с ребятами, я попросил командира остановиться, чтобы вас повидать». Я ему, что из еды под руку попало, только и успела передать.
Потом уже товарищи Александра мне рассказывали, что на разведку они вели под Спартаком, Ясиноватой, поселком Красный Партизан, выезжали и под Дебальцево.
***
Брат Елены Артем также служил вместе с Александром.
На разведку, по его словам, выходит подразделение численностью до 15 бойцов. Припасов и снаряжения берут с собой в зависимости от поставленной задачи. Чаще всего, на одни сутки или на двое.
Магазинов, снаряженных патронами, каждый разведчик на себе носит семь или восемь. Если есть возможность или на то существует необходимость, то можешь и в армейский рюкзак загрузить магазинов с патронами, сколько посчитаешь нужным. В продовольственный паек разведчика входят обычно тушенка, какие-нибудь другие консервы, хлеб.
Также в зависимости от того, какую задачу приходится выполнять, подразделение, вышедшее на разведку, в подходящем месте разделяется на группы численностью по четыре-пять человек. В условленное заранее время эти группы вновь сходятся в определенном месте, но иногда бывает и так, что каждая группа возвращается через линию фронта самостоятельно.
— Последний раз Саша приезжал домой 7 января 2015 года, – продолжила Елена. – В тот раз его отпустили на целые сутки, потому что к нам пришли в гости сваты, сватать нашу дочь Катю. Сватов, кстати, также зовут Александр и Елена. Мы посидели за столом, Саша, что было можно, рассказывал о службе, а мы его стали уговаривать возвращаться на «гражданку». Говорим, ты там и так не самый молодой, хотя, правда, в батальоне «Восток» служили люди и постарше Саши, но все равно идет реорганизация, создается Корпус армии ДНР, а ты уж и так навоевался. А он в ответ: «Уволюсь, но дайте только отбить наступление «укропов».
Дальше все продолжалось, как и раньше. Саша старался звонить домой при первой же возможности. Иной раз это получалось несколько раз на день. И вот, 20 января мы поговорили с Сашей около часа дня, он пообещал, что позвонит еще. Но время шло, и уже около семи часов вечера наша Ксюша говорит: «Что-то папа долго не звонит». Мне самой было не по себе, но стала успокаивать дочку: «У папы работа такая, он бывает сильно занят». Минул вечер, наступила ночь, но телефон молчал. Я легла и все-таки уснула. И тут мне будто приснилось или даже пронеслось в мозгу в полусне: «Саша погиб!» Я резко подскочила, набрала Сашин номер, но по телефону ответа не было.
На следующее утро от Саши звонка также не было. Я позвонил сватам, они пробовали меня успокоить: «Да, мало ли, чего! Обстановка, сама знаешь, какая. Наверное, Саша на каком-нибудь задании».
Я даже на рынок сходила. Только вернулась домой, зазвонил телефон. Смотрю — номер мне неизвестный. Нажимаю кнопку приема звонка. Слышу незнакомый мужской голос:
— Елена Борисовна?
— Да, — отвечаю, — это я.
— Александр Александрович — ваш муж?
— Да, — говорю, уже понимая, в чем дело.
— Саша погиб, с вами говорит его командир…
Как оказалось, 20 января с наступлением темноты Александр и еще трое бойцов «Востока» получил приказ выдвинуться от железнодорожной станции «Донецк-Северный», где они находились до этого, к разбитому Путиловскому мосту, где как раз кипел бой. Они пошли вдоль железной доги, и уже на подходе к мосту остановились перекурить. Тут их и «накрыло».
Честно говоря, мне до сих пор рассказывают противоречивые сведения, насчет того, что именно разорвалось рядом. Одни говорят, что мина калибра 120 миллиметров, по словам других, — снаряд системы «Град». Там вообще-то тогда была зона непрерывного обстрела. Почти одновременно могло взорваться и одно, и другое. Но факт тот, что одному из четырех бойцов оторвало ногу, другого осколки хоть и не зацепили, но сильно контузило, а Саша и еще один парень погибли на месте.
Тела погибших около Путиловского моста отвезли в морг больницы имени Калинина. Нас с братом 22 января вызвали туда для опознания тел. А в это же время там, в морге, началось опознание тел людей, погибших утром 22 января в троллейбусе на остановке Боссэ в Ленинском районе. В троллейбус, как все помнят, угодила мина. Нам пришлось ждать четыре часа. На опознание пригласили только брата, меня попросили не заходить.
Сашу мы похоронили 23 января, здесь у нас, в районе, на кладбище № 11, больше известном в Донецке под названием кладбища давно закрытой шахты № 19. Отпевал Сашу священник отец Борис, ушедший вместе с ополченцами в Донецк из Славянска в июле 2014 года. Саша, как и положено боевому командиру, похоронен в военной форме, над могилой был дан салют из автоматов.
Наверное, не стоит говорить о состоянии моем и детей в день похорон и в последующие несколько дней. Сашины командиры твердо обещали нас не забывать и не оставлять. И вот, после похорон прошло дней пять, я здесь в доме, что называется, грызу стены, как вдруг звонок. Звонит Сашин командир: «У тебя около двора стоит машина с полным кузовом угля. Давай, не мешкай, распорядись углем, как сочтешь нужным». Нам этот подарок, конечно, помог.
Такое горе, как гибель мужа, конечно, не у меня одной. На базе батальона «Восток» женщины, потерявшие мужей или сыновей, создали «Союз вдов и матерей погибших бойцов». Со временем к нам присоединились вдовы и матери бойцов, воевавших в батальонах «Кальмиус», «Оплот», шахтерской дивизии. Наша организация официально зарегистрирована, и это помогает при решении разных вопросов. А то было и так — придешь в дом правительства республики с какой-нибудь проблемой и услышишь в ответ: «Мы вашего мужа, или сына, воевать не посылали».
Собираемся мы в здании бывшего министерства угольной промышленности, но в последнее время — больше в профилактории «Шахтерские зори». Женщины у нас из разных городов и районов республики, вместе нам хоть немного легче преодолевать общую боль.
***
Боевого командира разведки Александра Прудникова больше нет среди защитников Донбасса. Но он так же, как и другие павшие бойцы, отсутствуют только физически. Сила духа и сила примера истинных героев Отечества бессмертны. Они, словно нестареющее оружие, всегда в арсенале и никогда не уходят с передовой.
Дочь Катя говорит, что на свете никто не мог так беречь и защищать ее родную мать Елену, как ее приемный отец. Но приемный он только по документам. В сердцах жены и детей он навсегда останется самым родным и близким человеком, мужем и отцом
У жизни есть свойство продолжаться даже в самые трудные и невыносимые моменты. В январе 2015 года после похорон Александра Прудникова прошло только два дня, и у жены двоюродного брата Елены, той самой, которую 24 августа 2014 года взрывом кассетной бомбы отшвырнуло со двора на крыльцо дома, родился сын. Его также назвали Сашей — в честь геройского дяди.
Герои Отечества не уходят. Они знают, что нужны живым и тем, кто придет в этот мир в будущем.
Игорь СЫЧЕВ
