3 января 95-го в войсковой группировке на “Куликовом поле” под Ассиновской вручали ордена и медали. Уже началась чеченская кампания, а ордена и медали пришли еще за прежние походы — в Северную Осетию и Ингушетию.
“Смотри, Андрюха, — награды нашли своих героев! — Подполковник Петрушко хлопнул по плечу капитана-спецназовца, которого знал с лейтенантов и с которым полазал по горам Кавказа ой-ей сколько. — Ну что, полетим за своими? Поехали, парни, поработаем!» Предстояла разведка…
Покружили в районе Бамута, Ачхой-Мартана и чего-либо существенного для себя не заметили. Голые леса просматривались насквозь. Живого перемещения на стылой земле под ними практически не было. Вернулись. Перекусили. Вздремнули. А потом опять такая же задача: облететь район, посмотреть. Если заметят боевиков — уничтожить, либо вызвать артиллерию. На этот раз пошли вдоль речки в направлении станицы Ассиновской — там молочно-товарная ферма, а такие строения частенько выбирались “духами” под опорные пункты, склады оружия, перевалочные базы...
Вдруг из кабины выныривает один из летчиков, кричит в ухо сначала Петрушко, потом капитану: “Нас обстреляли!” В шуме винтов не все и услышали пулеметные очереди. “Вертушки” шли как обычно — парой, метрах в сорока над землей. Вышло так, что ведущий открыл ответный огонь сразу и удачно проскочил засаду. А ведомому досталась приличная струя свинца: вертолет получил пробоины, трое солдат были ранены, одна пуля попала в ручной огнемет, который офицер держал между ног, — слава Богу, не сдетонировало!
Вертолет пошел на разворот. Петрушко дает команду на посадку. Высадились примерно в километре от фермы на противоположном берегу реки. Ферма у самой речки. Речка — где по колено, где по пояс. Зима. Холодно. Но сердце бьется чаще, быстрее гонит кровь. Обстановка складывалась по принципу детской игры, когда “холодно — тепло — еще теплее — горячо”. Но сегодня не игра и даже не учебно-тренировочный вылет. Все уже понимали — перестрелка может перерасти в нешуточный бой.
По “вертушкам” стреляли с фермы. Группа во главе с Петрушко открывает ответный огонь. И перебежками — к реке. Ожидали, что приземлится второй борт, но тот ушел на базу скинуть раненых — там всего-то километра три было. Вместо той, обстрелянной “вертушки” на помощь пошла другая, с группой спецназовцев из дежурного подразделения. По расчетам все выходило грамотно — помощь высаживается с противоположной стороны фермы, в полутора километрах от группы Петрушко, принявшей на себя первый удар. Сергей удовлетворенно отметил про себя, что его бойцы заметно приободрились, решив, что их братишки вернулись на подмогу (информации о том, что поврежден вертолет и имеются раненые, еще не было). Если это свои матерые парни, которые понимают друг друга без слов, по-спецназовски, то “духов” можно было брать в клещи и мочить.
Увы, все вышло не так. Против боевиков, засевших на ферме, оставались, если по правде, вдевятером: кроме Петрушко и капитана, был еще лейтенант Андрей Зозуля (отважный парень погибнет позже в страшном бою под Бамутом — вечная ему слава и вечный покой!) и шестеро бойцов. Несколько прикомандированных милиционеров — не в счет.
Группа Петрушко начинает действовать. Накрывает ферму из гранатометов и огнеметов. Подполковник подползает к капитану: “Ну что, Андрюха, пойдем вперед?” Тот отвечает: “Вы — старший. Мое мнение — надо идти. Ведь наши высадились. Не пойдем мы — “духи” наших с той стороны отрежут, окружат. А если ударим вместе...”. Петрушко: “Все! Принимаю решение — идем вперед!..”
Речку преодолевают под плотным огнем, теперь уже поняв, что имеют перед собой превосходящие силы противника. Заскакивают в первое строение. Там трое бородатых чеченцев и женщина. Оружия нет, утверждают, что “мирные”. Явно остались для отвода глаз. С ними занимаются подошедшие милиционеры. Спецназу рассусоливать не время — бандиты ведь держат под прицелом. “Духи” отступили в глубь фермы. Там несколько капитальных коровников, метров по сто в длину, с толстыми кирпичными стенами — крепость.
Уверенные, что братишки наступают с другой стороны, Петрушко и его ребята штурмуют следующее строение. Там... Ахнули даже они, видавшие на Кавказе всякое, — импортный черный джип и УАЗ забиты оружием и боеприпасами в удивительном ассортименте, вплоть до АГСов. (Подполковник Петрушко воочию убедился в правильности своей информации о готовящемся бамутскими бандитами ударе по войсковой группировке.)
Едва успели выставить боевое охранение, как снова попали под огонь.

Петрушко организует круговую оборону в ожидании подмоги. В эфир не раз выдавали: “Ждем! Ждем! Все живы! Ждем!” Надо было удержать бандитов и не высовываться самим. А чтобы сковать “духов”, необходимо вести огонь, быстро и скрытно перемещаться, не просто создавая иллюзию превосходства, но доставая противника с разных точек. Вот тут-то Сергей и подставился: решил перебежать в соседнее здание и... Очередь. Петрушко делает почти акробатический кульбит и падает в грязь. Андрей еще подумал: “Молодец, классно увернулся!”
Увы, подполковник увернулся не от всех пуль — одна-единственная его все же достала. Стал захлебываться холодным воздухом. Два Андрея, два товарища, капитан и лейтенант, ползли к нему под перекрестным огнем, бросив своему пулеметчику: “Прикрой!” Ползли под пулями по грязи и навозной жиже.
Подполковника застали при последнем его вздохе: вмиг пожелтело лицо, ясно — ушел. Так, кажется, говорят медики…
А группа подполковника Петрушко, уже без него, но при нем, держала оборону еще часа три. Боеприпасы были на исходе.
Часа через два удалось войти в связь — тогда и пошла на помощь основная сила.
“Духов” тогда уложили до двух десятков. И все ж — малая плата за смерть боевого подполковника...
Подполковник Сергей Игоревич Петрушко, старший помощник начальника штаба по разведке одной из самых боевых дивизий внутренних войск, был асом своего дела. “Маэстро” разведки...

Из неофициальной характеристики:
“Сергей Петрушко был начальником разведки полка Советской армии в Казахстане, а я — командиром разведроты. Стало быть, под его началом довелось служить. Профессионал. Дотошный. Изучал вероятного противника досконально. Военную литературу уважал, причем не развлекательную: справочники, энциклопедии, атласы всякие.
Как-то приезжал в отпуск, будучи уже во внутренних войсках. Говорил, что служить интересно, что есть настоящая работа для разведчика. И меня звал за собой в ВВ. Вот я и перешел. А Сереги-то уж нет...” (Майор В.)

Он получил правильное воспитание. Мужское. Дед по отцовской линии — Георгиевский кавалер, лишившийся ноги на Первой мировой, но благодаря недюжинной воле закончивший вуз, ставший ученым-селекционером и работавший у знаменитого академика Вавилова. Отец после Ташкентского пехотного училища тоже отслужил свою четверть века. С ним-то и начал ездить Сережа по гарнизонам. По образцово-уставным — в Германии, и по среднеазиатским, из которых в Кушку ездили, как в столицу.
Поступить в “Кремлевку” кто из парней не мечтал. Сергей сдал экзамены в ВОКУ имени Верховного Совета РСФСР с первого захода. И по характеру, и по образу жизни, и по убеждениям, и даже по гарнизонным маршрутам Европы и Азии Сергей во многом повторил отца. Он никогда не искал личной выгоды в службе, не шел к вышестоящей должности, как говорят, “по костям”, но был по-офицерски честолюбив. Было дело — прокатили его с должностью. Один командир засомневался в надежности Петрушко, доверившись “своим людям”…
Проходит время, проходят проверку воюющим Кавказом один за другим претенденты на выдвижение. Но командир тот убедился, что нет офицера более подходящего для должности, чем Петрушко.
И Золотая Звезда пришла. Через год после подвига. Вроде бы ушел офицер в разведку, и все ждали его возвращения, все надеялись...
Ему всегда было труднее в этой жизни. Потому что всегда шел первым. Вот и теперь — ушел в разведку, а мы все ждем с вопросом: “Ну что там, Серега, и как?”