При освещении современного положения в России многие публицисты главное внимание уделяют политической обстановке и правящему режиму. Когда же пишут о состоянии народа, то подчеркивают его «совковое» происхождение, деградацию, аморальность, преступность и вымирание. Все это правда, но не вся правда. История человечества вообще, а русская история, пожалуй, особенно, антиномична, соединяет как будто несоединимое. В одно и то же время идут противонаправленные процессы, управляемые непостижмым для нас Промыслом Божиим. Явления созидания и разрушения, подъема и спада, постоянно сосуществуют друг с другом, хотя и в разной пропорции. Их следует различать и не смешивать.
Да, процессы деградации в разных областях общественной жизни преобладают сейчас в России, - это правда. Но не вся правда. А вся правда требует признания того, что хотя и менее активно, менее заметно, но идут процессы и противоположные – созидания и восстановления. Эти процессы связаны не с режимом, не с общественной системой, а с людьми. Не с пассивным большинством, живущим по стадному чувству, а с активным меньшинством, у которого пробудились нравственные понятия, личная инициатива и чувство ответственности. Таких людей меньше, чем хотелось бы видеть, но они есть во многих областях: в науке, в школе, в искусстве, в церкви, в хозяйстве, - и все они делают доброе дело. Речь у нас пойдет не о видных представителях, а о «тихих подвижниках» (употребим эти слова генерала П. Краснова) современной России, которые живут не для себя, а для ближних. Они болеют за свою страну и подвизаются «там где их народ, к несчастью, был», не пытаясь найти себе место потеплее, чем «эта страна».
Для примера расскажу о трех людях, которых лично знаю давно, и профессии которых являются по-своему символичными: священник, педагог и спасатель. Священник восстанавливает национальные святыни, педагог воспитывает русских мальчиков, спасатель спасает людей от огня и прочих бед. По примеру ген. Краснова, опускаю фамилии и биографические подробности, не имеющие существенного значения. Судьба каждого из них, как и любого человека, исключительна, но черты их душевного портрета являют нечто типическое. Таких не трое на всю страну.
Знамя князя Дмитрия Пожарского
Священник Валентин служит в одной из вымирающих областей центральной России, в старинном, но опустевшем селе, где мало осталось жителей. В свое время здесь была усадьба нашего национального героя – князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Усадьба была разрушена в 1920- х годах. От храма, построенного князем Пожарским, но взорванного тогда же, осталась одна колокольня. У о. Валентина 11 детей, и чтобы прокормить семью, он зарабатывает художественной вышивкой: вышивает шелком и золотом иконы, портреты и гербы. Несмотря на трудные условия жизни батюшка никогда ни на что не жалуется. Его большая семья служит ему опорой и утешением. Пятеро старших детей уже помогают ему вышивать.
Одному «новорусскому» заказчику о. Валентин вышил копию знамени князя Пожарского, - того самого знамени, с которым Земское ополчение в 1612 году освободило Москву. Подлинник знамени ныне находится в Оружейной палате Кремля, но в сильно поврежденном состоянии. Целый год о. Валентин трудился над знаменем, чтобы копия вышла точной – с Нерукотворным Спасом с одной стороны и с Архангелом Михаилом – с другой. Заказчику он посоветовал пожертвовать это знамя общественному движению, которое проводит крестные ходы 4 ноября, в день освобождения Москвы. Но бизнесмен предпочел подарить знамя князю Монако Гримальди, во владениях которого он приобрел себе виллу.
В свое время белые вожди Колчак и Деникин согласно сетовали, что у них «есть Пожарские, но нет Мининых». Сейчас Мининых, жертвующих на русское дело, нет тем более, не видно пока и Пожарских. Но есть еще люди, которые хранят историческую память, могут изготовить знамя князя Пожарского и, может быть, вручить его тому деятелю, который будет способен это знамя поднять.
Кадетский пост у могилы белых борцов
Педагог Георгий уже почти двадцать лет ведет морской кадетский класс в Москве. Класс числится в системе дополнительного внешкольного образования, и три-четыре десятка ребят приходят в него после обычных занятий. Программа в классе довольно широкая, включает парусное дело, греблю, плавание, фехтование, стрельбу, строевую подготовку, русскую военную историю и даже бальные танцы. По некоторым предметам преподавателей приглашают, но все основное Георгий ведет сам вместе с супругой. За основу им взята программа Императорских морских кадетских корпусов. В архивах он нашел материалы Всероссийского съезда преподавателей кадетских корпусов, состоявшегося в 1912 г под председательством великого князя Константина Константиновича, - подлинный кладезь педагогической мудрости на основе двухвекового опыта российских кадетских корпусов.
Такое направление деятельности не могло понравиться чиновникам из министерства образования, и потому его класс неоднократно закрывали, лишали минимального финансирования и помещений. Как и у всех русских энтузиастов-одиночек, жизнь у педагога была бедная и кочевая. Почти все приходилось делать самому, вплоть до баркасов и яхт, на которых ходили кадеты летом по Волге. Будучи талантливым художником, Георгий делал на продажу статуэтки и бюсты – и этим содержал класс. Им изготовлен, видимо, первый в России бюст замечательного русского поэта, композитора, педагога и просто человека – великого князя Константина Константиновича, «отца российских кадетов», ныне украшающий здание Михайловского кадетского корпуса в Воронеже. Для батальных сцен, снимаемых на киностудии «Мосфильм», им изготовлена действующая копия морского орудия времен Крымской войны. Эта пушка «кормила» кадетский класс целый год. При кадетском классе создан приличный морской музей с немалым количеством экспонатов: образцами формы, оружия, моделями судов, портретами деятелей русского флота, написанными самим Георгием.
Несколько лет назад по инициативе фонда Н. Михалкова в Россию на кладбище при Донском монастыре в Москве были перенесены останки ген. Деникина и проф. Ильина с супругами, а затем и ген. Каппеля. После проведения пропагандистской акции могилы оказались почти забыты. Георгий организовал шефство своих кадетов над этими могилами. Каждое воскресенье в течение четырех лет кадеты убирали могилы, меняли цветы и стояли в почетном карауле. Как-то в Донской монастырь приехали те же деятели культуры (или конъюнктуры) из фонда Михалкова, который, указуя на кадетов, перед телекамерой произнес, что вот, мол, видите, не зарастает народная тропа к могилам героев. Пути политических конъюнктурщиков и тихих подвижников иногда могут пересекаться, а потом опять расходятся, ибо это разные пути, где людьми движут разные побуждения. Фонд Михалкова ничем не помог кадетам Георгия, да тот его и не просил. Своих кадетов он учил снимать бескозырки перед подвигом героев, а не перед богатыми дядями.
Георгий не ставил себе задачей подготовку кадров для флота РФ. Из его воспитанников со флотом, в основном гражданским, связали свою жизнь немногие. Главным в его деятельности было воспитание у мальчиков мужских качеств и русского патриотизма в традициях императорской России. Если бы ему помогали или хотя бы не мешали, он с его способностями давно бы создал полноценный кадетский корпус. Но и в условиях противодействия со стороны официальной системы образования человек двадцать лет не бросает полезного дела. Глядя на изготовленные им статуэтки, картины, бюсты, модели судов, я как-то спросил его, не хотел ли бы он оставить педагогическое поприще и заняться более спокойной художественной деятельностью. Георгий убежденно ответил: нет, главное мое дело – воспитание русских мальчишек, а рукоделие – это так, чтобы прожить.
И потому пост его кадетов у могил белых вождей – не случайность, а выражение духовной связи с ними, духовного преемства с героями обоих ледяных походов, Кубанского и Сибирского. И хочется верить, что эти русские герои вдохновят своим примером хотя бы некоторых из подрастающего поколения.
Спасатель
Андрей четверть века прослужил в пожарной охране одного старинного городка в центральной России и лишь недавно вышел на пенсию инвалидом. Про страшные пожары прошлого года в России слышали уже по всему миру. Но запустевшая центральная Россия выгорает ежегодно в течение последних полутора десятилетий. Пустые, заброшенные деревни, окруженные сухим бурьяном, горят каждую весну от подожженной травы. В городах и поселках горят старые дома с неисправной электропроводкой и отоплением. Регулярно горят в своих квартирах пьяницы. В ходе своих разборок поджигают дома, ларьки и склады разные бандиты. По сравнению с советским периодом пожаров стало намного больше. В то же время пожарная охрана до предела сократилась, особенно в провинции. Тяжесть борьбы с огнем легла на плечи немногих оставшихся на службе людей, в основном уже немолодых.
Пожарный Андрей говорил, что в течение одного года он пробовал считать, скольких людей он вытащил из огня, - насчитал двадцать пять, из которых двадцать были уже мертвы. Потом он перестал считать, но продолжал идти в огонь и спасать людей. Под ним и над ним не раз рушилась кровля или перекрытия, взрывались неподалеку газовые баллоны, кончался кислород в его изолирующем противогазе. «В противогазе кислорода на полчаса, здесь не стреляют, но, как и прежде, идет война». Погибло несколько его товарищей, но он оставался жив. Другие его сослуживцы давно ушли, кто в торговлю, кто в охрану, а он с несколькими еще оставался в пожарных, пока не стал инвалидом. Он понимал, что кому-то все равно нужно тушить пожар. Незадолго до увольнения, когда в их городе горел роддом, ему удалось вытащить более двадцати женщин. А в новогоднюю ночь удалось спасти из горевшего общежития десяток пьяных студентов.
Но и выйдя на пенсию, Андрей так и остался спасателем. Каков человек по складу характера, таким его и воспринимают окружающие. Опять случится поблизости пожар – зовут Андрея. Забрались к одинокой старушке бомжи-грабители, она тоже кличет его на помощь. Сосед сумасшедший устроил на улице стрельбу из охотничьего ружья, - опять зовут Андрея укрощать преступника, а только потом милицию-полицию, которую не всегда вовремя дозовешься. Тонет ли кто в протекающей вблизи реке, – снова зовут ветерана-спасателя.
В прежние времена в России так и было: с огнем, водой и лихими людьми боролись прежде всего своими силами, всем миром, без помощи специальных служб. Настоящий русский мужик был не только работником, но при случае и спасателем и первым борцом с чрезвычайными ситуациями в своей деревне. Для этого он обладал и силой, и мужеством, и умением, и главное, чувством ответственности за свою улицу и деревню, за своих земляков, а не только за свою хату (которая «с краю»).
И вот такими-то мужами нынешняя Россия сильно оскудела. Проблема не только в том, что слишком много в ней ныне пьяных, сумасшедших и бандитов, создающих чрезвычайные ситуации, но и в том, что слишком мало тех, кто готов бескорыстно и самоотверженно с этими бедствиями бороться. Тем дороже те немногие подвижники, которые все-таки борются, спасают людей, помогают им выживать, и поступают так потому, что иначе не могут.
Средневековые схоластики любили спорить о том, различаются ли какие-либо явления умозрительно или действительно, в нашем ли только восприятии или в самой сущности. Если и нас спросят, различаем ли мы в нынешней России постсоветских граждан «совков» от русских людей умозрительно или действительно, то ответим, что различаем именно действительно, по сущности и по присущим им действиям. Деятельность «тихих подвижников» показывает их подлинную христианскую сущность, их преемственность с исторической Россией, которая не умерла, но живет, как раз в таких людях. Это внушает надежду, что при содействии Божием наше национальное бытие будет иметь продолжение, хотя и не знаем какое.
Июнь 2011.
Епископ Новгородский Дионисий
http://metanthonymemorial.org/VernostNo163.html |
