 Прошёл слух, что в Тверской области фермер с говорящей фамилией Огурцова организовала крестьянский рынок, где торгуют только отечественными продуктами
Там якобы где нет перекупщиков, а цены — как при социализме. «АиФ» отправился выяснять правду.
Анна Огурцова: — Для начала уточним: я не фермер, у моей семьи личное подсобное хозяйство — 8 дойных коров, 40 телят, 50 свиней, 80 гектаров земли скоро будет, там и пастбища, и картошка растёт, мы ею скотину кормим. Теперь вот ещё кооператив организовали, выкупили павильон на местном рынке. Там крестьяне смогут продавать то, что вырастили, по нормальной цене и не платя огромных денег за место, как это раньше было.
Деревня без курицы
«AиФ»: — В любом российском городе на рынке торгуют в основном выходцы с Кавказа импортными овощами-фруктами, а на подходах к рынкам бабули свои огурцы и петрушку с рук продают, а их ещё и милиция гоняет...
А. О.: — Помните, в 2006 г. в Москве случился конфликт, когда кавказские перекупщики не пускали на рынки колхозников? Тогда ещё вышло распоряжение, что торговать на рынке могут только лица с российским гражданством. И Путин сказал: «Пустить крестьян на рынок!» Я тогда подумала: а я ведь и есть крестьянка. А у нас тут в Мак-сатихе (райцентр в Тверской обл. — Ред.), чтобы на рынке торговать, надо было большие деньги за место платить, да условия ужасные. Местная администрация руки всем выкручивала. Я стала с ними бороться. Воевала-воевала — всё безрезультатно. Решила в область ехать. Дошла до администрации губернатора, стала говорить, что крестьянам надо помочь, сами они не выживут. Хорошо, начальник департамента сам деревенский, всё понял. Посоветовали нам кооператив создать. Мы, 5 владельцев крупных подворий, создали и попросили павильон на рынке дать нам в аренду на 49 лет. А наш губернатор Д. Зеленин сказал, что надо брать только в частную собственность, а то обдерут, обманут. Где деньги взять? Нам грант выделили — 2 млн руб. Без него мы бы это дело не осилили. За 1,5 млн руб. купили разбитое здание, за полмиллиона — грузовую машину. Своих денег я много вложила, всё отремонтировали, у нас тут сухо, тепло, чисто — уборщице платим 10 000 в месяц. И аренда места доступная — 20 руб. в день, если фрукты-овощи-молоко продаёшь, 100 руб. — мясо. А рядом на рынке люди под открытым небом без удобств платят 230 руб. за место. Наш кооператив ещё у частников мясо закупает, у тех, кто излишек имеет, а сам торговать не может — времени нет.
«AиФ»: — Рынок у вас крестьянским называется, но вот, я вижу, и фрукты импортные, и окорочка мороженые американские продаются. Где же отечественные продукты?
А. О.: — К сожалению, это наша основная проблема. Я сейчас пытаюсь местных крестьян растормошить, чтобы свои хозяйства заводили, а излишки на рынок везли. А люди не хотят работать. В Максатихе 420 предпринимателей на 10 000 населения -это очень много. В своё время сделали деньги на ворованном лесе и понастроили магазинов. А теперь те один за другим лопаются — у людей денег нет покупать, но народ, кроме как перепродавать, ничего больше не умеет. Ни у кого сегодня в деревне своей курицы нет, только у стариков 80 -летних. Откуда только слово такое взяли «невыгодно»?! Мол, невыгодно своё хозяйство держать, лучше на рынке замороженное мясо покупать да травиться им.
«AиФ»: — Хозяйство у вас большое, видно, что не вчера стали им заниматься. Как решились на такое?
А. О.: — Я сама из Молдавии, в начале восьмидесятых училась в Бологом в техникуме на зоотехника. На преддипломную практику приехала сюда, в деревню Гарусово Тверской области. Познакомилась с Валерой, местным парнем, он тогда шофёром работал. Поженились, остались в деревне. 8 лет я проработала мастером на молокозаводе, муж был управляющим в хозяйстве. А потом настал 1995 г., начался развал, поголовная приватизация. Директора хозяйств всё стали к своим рукам прибирать. Совхоз, где мы работали, был богатейшим, а остались от него только рожки да ножки. Молокозавод закрыли — молока-то не было. Мы забрали свой земельный пай и ушли из хозяйства, стали работать на себя. Начинали с малого, потом переехали на хутор, купили дом, построили подворье.
«AиФ»: — Как со всем этим справляетесь?
А. О.: — Не справляемся. Но и найти хороших работников не можем. Местные с самого начала говорили, что к Огурцовым идти, на частника работать — себя не уважать. На нас не работали и на себя тоже. За 10 лет люди в деревне так обленились, даже деньгами их не заманишь. Нам катастрофически не хватает рабочих рук. Мы платим за работу 10-15 тыс. рублей в месяц, да ещё и картошку сажаем, сено сушим для работников, выходные даём. Всё равно уходят. У нас ведь всё строго — дисциплина, никакой пьянки, никакого воровства. Может, поэтому бегут. Недавно один хороший работник ушёл на делянку: там можно не работать, лес воровать, продавать, на это и жить. Поэтому вкалываем с мужем за пятерых, дети наши, дочь и сын, тоже с малых лет знают, что такое работа, ничем не гнушаются. Я про себя говорю: я — крестьянка. Вот посмотрите — кольцо на мне дорогое, а руки вон какие рабочие. На дворе XXI век, а работа крестьян по-прежнему тяжёлая. Газанет, даже в Максатихе, в райцентре, что уж про наш хутор говорить. Отапливаем всё дровами, еле электричество провели. Ложимся в 11 вечера, встаём в 4-5 утра, выходных нет вообще, про отпуск и не спрашивайте.
Без денег денег не дадут
«AиФ»: — Анна, у нас давно говорят, что без поддержки государства крестьянам не выжить. А вы как это видите, какая конкретно должна быть помощь?
А. О.: — Для начала, по моему мнению, надо подумать о законе, который обяжет людей на селе работать, что-то вроде того, как раньше боролись с тунеядством. А такие, как мы, должны будут людям предоставить работу, платить налоги в бюджет. Те, кто последние 10 лет только пьёт, уже, конечно, безнадёжные, а вот молодёжь ещё можно втянуть в сельское хозяйство. Иначе мы сами себя не сможем прокормить, и тогда нас «съедят» другие. Ещё нужен закон, по которому крестьяне могли бы сбывать свою продукцию за столько, сколько это стоит, чтобы никто не мог занижать закупочную цену. За примером далеко ходить не надо: на молоко дотации отменили, перекупщики скупают его по 8-10 руб. за литр, а продают по 35. Ну и с банками надо что-то делать, потому что их условия кредитования драконовские — чтобы купить один трактор, потом деньги за три вернуть надо будет. И дают они кредиты только тем, кому есть что в залог оставить. К нам, прежде чем дали грант, столько комиссий приезжало и на рынок, и ко мне в хозяйство. Увидели, что можем работать, что реально дело делаем. И всё равно пришлось ещё в банке 3 млн руб. занять — это своего рода гарантия, потому что без этих денег и грант бы не дали. Но ведь не каждый крестьянин может найти такие средства. Теперь, я слышала, собираются по всей области такие рынки открывать, да мало у кого получится.
«AиФ»: — У вас опыт уже есть, могли бы этим заняться, не пришлось бы больше так вкалывать, торговать ведь проще...
А. О.: — Торговать своим же мясом — моё хобби. А так у меня мечта — сделать своё хозяйство таким, как за границей, в той же Германии. Я там никогда не была, только картинки видела, но фантазий у меня много. Хочу, чтобы у нас династия была, чтобы мои дети, внуки, правнуки так же по старинке выращивали скотину на молоке, картошке и отборном зерне, чтобы люди перестали есть дрянь и привыкали к парному мясу. Да, после истории с крестьянским рынком мне уже не раз говорили, что надо в политику идти, в депутаты. А я не хочу, там много врут. Мне здесь порядок наводить надо. Если все политиками станут, некому будет народ кормить.
|
