 16 марта 2014 в Автономной Республике Крым прошёл референдум о статусе Крыма. По результатам референдума 96,77 % избирателей Автономной Республике Крым и 95,6 % избирателей Севастополя выбрали воссоединение с Россией.
Без преувеличения можно сказать, что Крымский референдум полностью изменил внутриполитические расклады Украины, имея как позитивные для нас, так и негативные стороны в этом плане. Конечно же, он сам был только реакцией на госпереворот конца февраля 2014 года. Он смог состоятся только по причине пришествия к власти совершенно нелегитимного правительства террористов евромайдана, когда и население полуострова, и большая часть представителей местной власти были шокированы происшедшим, и почувствовали угрозу личной безопасности. Помощь России в его проведении была важной, но все же вторичной по сравнению с этими факторами.
Как известно, именно евромайдан послужил причиной раскола Украины на три части: отошедший к РФ Крым, независимая от Киева ДНР-ЛНР и остальная часть материковой Украины, пока остающаяся под режимом Порошенко (при этом, полагаю, дробление бывшей Украины еще не закончено). Но именно Референдум, можно сказать, оформил этот распад.
Духовно и ментально Украина была расколота всегда, а после переворота раскол стал необратимым. Но все же сразу после путча февраля 2014 года градация этих осколков не была столь четкой, как теперь. Именно Крымский референдум положил начало четкой структуризации новых государств на Донбассе.
Можно ни капли не сомневаться, что именно этот Референдум стал главным катализатором столь массового восстания на Донбассе против хунты. После того, как в результате народного волеизъявления Крым быстро отошел к России, совершенно изменились настроения населения и этого традиционно прорусского, но очень тесно связанного с Украиной региона. Конечно, в Донецке и Луганске никогда не было массовой поддержки идеологии украинского национализма. Тем не менее, этот промышленный край был очень сильно связан с ней экономически и политически. Да-да, и политически, потому что финансово-промышленная группа, условно называемая Донецкой, много лет правила Украиной. Потому и большая часть местного населения, несмотря на традиционно дружелюбное отношение к РФ, еще два года назад и не помышляла о выходе из состава Украины и присоединении к России. Даже известные ныне деятели ДНР, которая начиналась задолго до войны в качестве общественной организации, ставили вопросы только по федерализации Украины, по защите прав русского языка, по автономии Донбасса в составе Украины.
Хотя народ там, в большинстве, русскоязычный, русскокультурный и православный (при этом, правда, мало воцерковленный), поэтому очень лояльный к России. Тем не менее, население Донбасса имело своего рода «командную» привязанность к Украине. То есть, была не некая национальная приязнь, не любовь ко Львову и Киеву по признаку общего «украинства», а партнерство по признаку корпоративной солидарности с регионами-соседями, соединенными в единый государственный механизм.
Кроме того, все дончане понимали, что отделиться от Украины без вооруженного конфликта не получится, а Россия их брать к себе не собирается. Особенно были сильны упаднические настроения, как ни странно, в среде прорусских активистов. Ведь Посольство РФ никогда не оказывало никакой поддержки подавляющему большинству из них, а если даже и оказывало, то мизерную. Даже наоборот, если они туда пытались зайти, то нередко их там встречали с хамством и презрением.
Крымский референдум практически полностью снял все эти страхи и сомнения. После него дончане поверили, что все изменилось. Что после евромайдана Украина настолько ослабла, что отпустит их без боя, как и Крым. И что Россия так же охотно возьмет их край к себе в качестве субъекта федерации, как взяла южный полуостров. Все это, увы, не оправдалось. Конечно, тогда сыграло свою роль и крайнее раздражение жителей Новороссии против киевских террористов. Ведь произошел вооруженный госпереворот, отодвинувший от власти их земляков. Власть взяли полностью антирусские силы, выдвинувшие неприемлемые укро-нацистские лозунги. Всю пассионарную часть народа Юго-Востока Украины буквально взорвала незаконная отмена Верховной Радой официального статуса русского языка, сделанная под диктовку вооруженных автоматами и дубинками «рогулей» с евромайдана.
Однако это уже был второй подобный переворот в истории «независимой» Украины. И тогда Донбасс все стерпел. Хотя и первый подобный государственный переворот, когда к власти пришел русофоб Ющенко, тоже проводивший политику насильственной украинизации, ущемления экономических прав Юго-Востока, но восстания не последовало, Донбасс промолчал, хотя и стиснув зубы. Можно не сомневаться, что если бы Россия еще тогда помогла Крыму освободиться, то и Донбасс восстал бы еще тогда, тем более, что пророссийские населения на нем были еще сильнее: ведь тогда от момента распада союзного государства прошло всего 14 лет, а не 23, как в период евромайдана.
Если просмотреть хронологию восстания в Новороссии, то она совершенно четко коррелируется с референдумом в Крыму. Начало вооруженного восстания на Донбассе — это 6 апреля, спустя всего чуть более двух недель после Референдума, когда окончательно «выкристаллизовались» общественные ожидания быстрого и безкровного вхождения в состав России, отделения от Киева, ставшего опасным и отвратительным в глазах населения Донбасса. Именно в этот день отряд Болотова занял здание СБУ в Луганске, а в Донецке повстанцы захватили здание местной обладминистрации.
Конечно, мне могут возразить, что значительную роль в восстании сыграли и общественные силы из самой России, которые поддержали восстание. На это возражу тем фактом, что и они бы не приехали в Новороссию, если бы не ждали повторения «Крымского сценария». Тот же Игорь Стрелков признавался потом в интервью, что приехал в Славянск, надеясь именно на такой ход событий. Уверен, что это правда, ибо он мне и в личных беседах говорил то же самое. А уж от местных жителей, составляющих большинство Ополчения, я тем более слышал те же слова надежды на включение их региона в состав РФ. Так что без Референдума в Крыму и вызванного им присоединения полуострова к России восстания на Донбассе бы не было. Точнее сказать, оно было бы, но носило бы небольшой размах. Были бы лишь уличные беспорядки, отдельные вооруженные выступления, которые были бы быстро подавлены даже не войсками киевских террористов, а силами их МВД и СБУ, отрядами фанатиков «Правого сектора». Как это было, например, в Одессе.
Но совсем иная реакция на Референдум была в остальной части бывшей Украины. Там общественные настроения уже довольно давно были достаточно русофобскими.
Рассмотрим результаты соцопроса группы "Рейтинг", проведенного 1-7 марта 2014 года, незадолго до Референдума. Тогда 77% опрошенных граждан выступили за сохранение Крыма в составе Украины в качестве автономии, 11% выступили за преобразование АРК в Крымскую область Украины, всего 5% опрошенных респондентов посчитали, что Крым можно отдать России (больше всего таких на юге Украины — 19%). Также 1% опрошенных высказались за преобразование АРК в крымскотатарскую автономию.
Конечно, эти социологи занимают прозападную позицию, и их опросы не совсем объективны. Но думаю, что в данном случае примерно так и было. Я в то время, хоть и выехал из Киева в Севастополь, но постоянно общался со многими знакомыми из Киева и других регионов. Оставлять Украину из Крыма точно не хотело огромное большинство людей. В тот момент даже Донбасс еще не думал отделяться полностью. Ну, может быть, не 77%, а 65-70% населения Украины не хотело «отпускать» Крым — это все равно весьма много.
И если Донбасс после Референдума зауважал власть РФ и потянулся к ней, то население большей части Украины, в массе своей, сильно возненавидело Москву. Не восстание на Донбассе (которое, к тому же, было только следствием освобождения полуострова), а само отделение Крыма стало небывалым катализатором нарастания русофобии на Украине. В войне в Новороссии участие России было не столь открытым.
Возьмем вопрос отношения украинцев к СМИ России, которые позитивно осветили Крымский референдум. Еще совсем не так давно, в 2011 году, большая часть населения Украины доверяла русским СМИ. Даже грантоедский «Центр Разумкова» тогда признал, что 51, 3% граждан Украины больше, или меньше, но доверяют СМИ РФ. А вскоре после Крымского Референдума оказалось, что более 55% (!) граждан Украины СМИ России не верят!
Перед войной, еще в 2013 году, за Таможенный союз выступало стабильно больше людей, чем за Ассоциацию с Евросоюзом. Сразу же после освобождения Крыма ситуация с этим тоже кардинально изменилась в обратную сторону. И сейчас уже большинство населения Украины верит в бред о «необходимости» вступления Украины в Евросоюз, который был изначально невозможным в принципе, о чем годами многократно писал и я, и другие эксперты. Согласно результатам опроса Социологической группы «Рейтинг» 3-13 июня 2015 года, если бы Украина могла стать членом только одного международного экономического союза, то, по мнению 51% опрошенных это следовало бы сделать с Европейским Союзом, 16% — с Таможенным союзом России, Беларуси и Казахстана, 14% — за другой вариант, а 20% — не определились.
Попробуем сделать краткие выводы. Пришедшие к власти на Украине путчисты нуждались во внутренней легитимизации своего режима. Также они нуждались во внешнем враге, на «коварные происки» которого они могли бы списывать перед населением свои провалы в экономической сфере и вопросах государственного строительства. Ведь никакие приказы правителей исполняться не будут, если чиновники и народ уверены, что эти приказы неправильные и противоречат их традиционным устоям.
Конечно, таким врагом не могли стать страны Евросоюза и США, которые и организовали данный переворот, не могли это быть и признанные так называемым «мировым сообществом» «брэнды зла».
Ни мусульманские страны, ни КНДР, ни Китай не подходили на роль «мучителей Украины» уже даже по самому факту своей удаленности от нее. Это могла быть только Россия. Взяв Крым, но не попытавшись «разобраться» с нелегитимным киевским режимом, контролирующим остальную часть Украины, Россия, к сожалению, невольно поспособствовала легитимизации режима киевских террористов и оправданию его провалов.
Еще даже в 2013 году, несмотря на оголтелую пропаганду в СМИ, идеология укронацизма, идея воспевания бандеровщины, не имела широкого размаха на Украине, за исключением, разве что, Галиции (Тернопольская, Львовская и Ивано-Франковская области). Даже в других областях Западной Украины, например, на Волыни и Буковине такая неофашистская идеология имела некоторую популярность только в областных центрах, но не в сельских районах и не в маленьких городах.
Зато с советских времен по всей Украине, особенно в Киеве, была распространена уже упомянутая некая командная, корпоративная солидарность, а также ложное осознание своей нерусскости, отдельности от России. В те времена население приучали к тому, что «украинцы и русские» — это разные, хотя и братские народы. А ведь на самом деле мы, безусловно, один народ, о чем многократно говорили и писали не только наши, но даже и западные крупнейшие мыслители. Так вот после переворота задачей прозападных кукловодов было «переплавить» этот «командный патриотизм» в националистический психоз, в неофашистскую ненависть к России. И присоединение Крыма стало для них идеальным поводом для очернения всего Русского мира.
Кроме того, в силовых структурах всегда есть своего рода «патриотизм тельняшек». Это корпоратитвная солидарность военных, сотрудников спецслужб. Так вот вытеснение многих украинских силовиков из Крыма, где они обустроились, положило начало их «корпоративной обиде» на Россию. Как известно, особенно беспощадно воевали против Ополчения Новороссии уехавшие из Крыма после Реферндума военные. Этого всего можно было бы избежать, свергнув незаконный режим, а так режиму был дан картбланш на переформатирование сознания этих людей.
Фактически освобождение Крыма стало таким же поводом для установления власти фашистов на Украине, как последовавшая после Первой Мировой войны оккупация Рурской области французами. Речь, конечно, здесь идет только о паралеллях установления антинародного режима в этих странах, а не о справедливости и законности. Потому что если Рурская область была исконно немецкой территорией, то Крым, безусловно, был исконно русским, и сам желал отойти к России, что и закрепил Референдум.
Другое дело, что исконно русскими городами являются не только Севастополь и Симферополь, но также и Киев, и Житомир, и Ровно, несмотря на все мифы «украинства». И они тоже нуждались и нуждаются в освобождении. И сказав «А» освобождением Крыма, нам необходимо было также сказать «Б», освободив также и остальную территорию. Мы в любом случае были бы подвергнуты экономическим санкциям со стороны Запада, но так имели бы не только маленький Крым…
Тем более, что в России тогда находился легитимный на тот момент президент Янукович, который мог бы официально пригласить Россию помочь, а также он мог бы обратится к народу Украины с воззванием восстать против путчистов. Он бы, без сомнения, сделал это, если бы ему так порекомендовало руководство РФ. Я сам вносил свою скромную лепту в освобождение Крыма, был за это награжден, однако еще в те дни говорил, что нам нужна вся Украина, а не отдельно взятый Крым. И что если освобождение остановится на нем, то это будет тяжелой ошибкой.
Тем не менее, не стоит думать, что процесс нацификации Украины необратим, что нам нужно смириться с существующим там антинародным террористическим режимом. Напротив, пока еще денацификацию провести можно, и даже довольно быстро. Если бы, к примеру, Ополчение ДНР-ЛНР получило действительно масштабную помощь от России, то оно могло бы войти в Киеве, взять под контроль СМИ, систему образования, везде поменять руководство, и, таким образом пробудив историческую память, привести Украину в нормальное состояние всего за несколько лет. Могу по нашему опыту сказать: когда мы, ополченцы, вошли в Славянск, затем — в Донецк, то даже там нашлось немало проукраинского элемента, несмотря на то, что большинство народа любило Россию. Но вскоре после того, как мы отключили украинские неонацистские телеканалы, дали вместо них свои правдивые передачи, разум людей стал быстро очищаться.
Нас пытаются втянуть в орбиту русского национализма европейского образца. Между тем, нашей традиционной идеей почти всю нашу историю была русская православная имперская идея. Кстати, ее по-прежнему разделяют и немалые массы украиноязычного, но не подверженного идее «украинства» населения Западной Украины. Например, когда «Народный Собор» и другие православно-патриотические организации организовывали многотысячные акции против Ассоциации с Евросоюзом в 2013 году, то добрая половина их участников приезжала с Западной Украины, особенно — из Почаева, Закарпатья, Волыни. Там и сейчас есть кому встретить с цветами войска освободителей… К сожалению, даже российские телеканалы почти не освещали таких акций.
А если бы РФ в свое время поддерживала такие движения и такие акции, то не только Крым был бы наш, но и Киев, причем безо всяких силовых мер. Еще даже 10-15 лет назад активных бандеровцев в Киеве было совсем немного, а 20 лет назад они были у нас полнейшими маргиналами. Однако за раскрутку этих маргиналов взялась государственная машина стран НАТО, выделявшая на них миллиарды долларов, а поддержкой прорусского большинства, даже информационной, не занималось ни одно государство. В результате большинство стало меньшинством…
«Крым наш, Юго-Восток — наш», потому, что они русскоязычные. Так любят говорить многие московские патриоты. Это правильно, конечно, но этого недостаточно. Вся Украина — это часть Русского мира. Главным идентификатором людей в Российской Империи, которая за тысячу лет размахнулась от океана до океана, была религиозная составляющая. Поэтому и Киев, и крестившиеся во времена равноапостольного князя Владимира земли Червонной Руси тоже должны быть наши, в той, или иной форме. Кстати, Киев, вдобавок, в массе своей — русскоязычный город. Великий мыслитель и писатель Достоевский верно говорил, что русский — это православный. Он также добавлял, что хозяином Русской земли должен быть Русский: велико-росс, мало-росс, бело-росс — это все едино. А великий ученый Даль включал в своем знаменитом Словаре малороссийское наречие в состав единого Русского языка…
Так вот Референдум в Крыму всколыхнул самосознание всех, кто относит себя к Русскому миру, в том числе — и находящихся на оккупированной территории. Пусть они сейчас и в меньшинстве, зато они активны и самоотверженны. И в этом плане его огромное значение в долгосрочной перспективе трудно переоценить. Да, в краткосрочной перспективе Референдум имел указанные мной негативные последствия. Однако и указанные мною иные пути решения украинской проблемы также имели бы не только плюсы, но и минусы. На волне описанного мною возможного сценария военной и политической помощи Януковичу мог бы вернуться весь «многовекторный» режим Партии регионов, коррумпированный, и довольно таки русофобский. И продолжал бы свою работу по разрушению Русского мира, быть может, не столь ярко выраженную, как сейчас, но во многом более эффективную и замаскированную. И это спасло бы ситуацию от смуты и войны только на короткий период. В среднесрочной перспективе это все равно грозило бы войной между Украиной и Россией.
Сейчас маски всех сторон конфликта окончательно сброшены, сейчас осознал себя Русским Донбасс, сейчас изменилось внутриполитическое состояние общества в РФ, после освобождения Крыма ставшее намного более патриотичным. Множество русских активно возвращается к православной вере своих предков, множество становится стихийными имперцами и сторонниками возрождения исконно русских, твердых форм власти, а сторонники либеральной демократии уже полностью маргинализированы.
Игорь Друзь,
эксперт группы по Украине при РИСИ,
глава "Народного Собора Украины и Новороссии"
|
