Введение

Приступая к данному анализу, я предполагал, согласно общепринятой структуре подобных материалов, сначала рассмотреть общесистемные вопросы, потом плюсы и минусы мер, предложенных и реализованных реформаторами. Однако в результате оказалось, что ни одно из выполненных мероприятий не несет в себе никакого противозатратного эффекта. Комплекс мер при реформировании – образец дезорганизации производства, ликвидации системного эффекта, потери ответственности за конечный результат.

Учитывая, что отрицательная оценка реформ отечественными специалистами и учеными общеизвестна, целесообразно ознакомиться с мнениями известных зарубежных экспертов и журналистов о российской приватизации, опубликованными в 1998 и 2000 годах:

«Главное, что подвело нас, – это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями... Это не шоковая терапия, это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей» (Джеффри Сакс, руководитель группы экономических советников президента России Бориса Ельцина в 1991–1994 годах).

«Я встретился с самыми влиятельными русскими бизнесменами, но увидел, что их влияние на русскую экономику откровенно деструктивное. И это не просто временные трудности переходного периода, как объясняли Гайдар и Чубайс. Все стремительно катилось вниз! И тогда я понял: мы имеем дело не с капитализмом, не со свободным рынком и не с демократией. Мы имеем дело с мафией» (Пол Хлебников, корреспондент журнала Forbes, с апреля 2004 года – главный редактор русской редакции Forbes. Интервью газете «Московский комсомолец» от 10 октября 2000 года. 9 июля 2004 года был убит в Москве, преступление не раскрыто).

Системное разрушение системы

1. Текущая надежность электроснабжения

Негативные последствия проведенных либеральных реформ российской электроэнергетики сегодня не вызывают сомнений у профессионалов отрасли, потребителей, независимых экспертов. Многократно декларируемые цели проведенных преобразований не достигнуты ни по надежности, ни по инвестиционной привлекательности, ни по снижению затрат и тарифов.

Реальный итог реформ – угроза энергетической безопасности из-за:

• снижения дееспособности управления в центре и на местах;
• развала системы технического обслуживания;
• массового использования нелокализованного зарубежного оборудования;
• потери ответственности за надежность энергоснабжения;
• назначения первыми руководителями «управленцев», не имеющих технологических компетенций и опыта успешной работы.

Такие выводы не голословны, они естественно вытекают из итогов десятилетнего корпоративного управления после дробления основы национальной электроэнергетики – вертикально интегрированных компаний (АО-энерго), семилетнего периода децентрализованного управления после ликвидации РАО «ЕЭС России» и пятилетнего опыта работы оптового рынка электроэнергии при свободном ценообразовании. Последствия дезорганизации производства отмечены не имеющими аналогов техногенными бедствиями:

• беспрецедентной межсистемной аварией 25 мая 2005 года в ОАО «Мосэнерго» с отключением десятков электростанций и сотен электроподстанций в пяти субъектах Российской Федерации с населением более 6 млн человек;
• катастрофой 17 августа 2009 года на флагмане гидроэнергетики – Саяно-Шушенской ГЭС, приведшей к гибели 75 человек и потере всей энергомощности – 6400 МВт, потребовавшей 39 млрд рублей и пяти лет для восстановления;
• повторной (ровно через семь лет) аварией 4 января 2015 года на крупнейшей тепловой электростанции – Сургутской ГРЭС-2 общей электрической и тепловой мощностью 6480 МВт с пожаром, обрушением кровли и длительным аварийным ремонтом энергоблока 800 МВт

Перечисленные аварии на традиционно лучших электростанциях и энергосистемах показывают беспрецедентный уровень деградации реформированной отрасли. Еще большую тревогу вызывают материалы совещания по надежности энергоснабжения 6 января 2015 года, проведенного после сургутской аварии вице-премьером А.В. Дворковичем. Информация об авариях в течение 2014 года поражает не только количеством (> 4000 случаев), но и динамикой роста на крупных электростанциях, составившей за год 30–50%.

Катастрофическую статистику 2014 года характеризуют следующие данные:

• мощность электростанций с высокой аварийностью – 20 ГВт (!);
• рост количества крупных аварий с системными последствиями – 70% (!);
• рост количества аварий с крупным обесточиванием (> 100 МВт) – 64% (!).

Основная причина аварий по материалам расследований – исчерпание ресурса прочности на элементах котлов и турбин. Казалось бы, выявленный колоссальный недоремонт оборудования требует срочных радикальных оргвыводов. Однако никаких мер не принято, очевидно, реальная лавина роста аварийности никого не пугает. Итоги реформ – это не только ущерб от произошедших аварий, но и огромные потери во всех секторах экономики из-за внедрения высокозатратных решений. Наиболее весомыми «подарками реформаторов» являются: сверхприбыльная модель оптового рынка; кратно возросшие трансакционные издержки дезинтегрированных компаний; форсированный рост тарифов на вводимую мощность по ДПМ; приоритет принципа прибыльности в отрасли

Одновременная реализация этих затратных моделей, механизмов и принципов привела к росту тарифов во всех регионах страны. Это означает, что проблемы финансовой стабильности отрасли стали решаться без оглядки на потребителя, то есть того субъекта рынка, для которого создана отрасль. При этом наибольшие потери для бюджета и роста ВВП вызывает то, что электроэнергетика, снижая конкурентоспособность промышленности, стала фактором риска и ограничения развития экономики

Возникает вопрос: почему «экономическая элита» страны, лоббировавшая реформы, провалила декларируемые цели проведенных преобразований в РАО «ЕЭС России».