За последние недели появилось немало критических отзывов о проекте документа всеправославного собора «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром». Уже сам факт развернувшейся критической дискуссии говорит о правильности принятого по настоянию Русской Православной Церкви решения о публикации данного проекта. Ответы на критику, к сожалению, подчас игнорируют ключевые ее элементы. Именно поэтому хотелось бы артикулировать некоторые из них. При всем понимании важности уже проделанной работы и того, что проект значительно улучшен по сравнению с предыдущими версиями, становится все более очевидно, что и в нынешнем виде он не приемлется рядом иерархов (включая двух Предстоятелей), монашествующих и мирян нескольких Поместных Православных Церквей. И значит, дискуссию по документу стоит продолжить – не ради пустого словопрения, а ради того, чтобы внести в него коррективы или добиться снятия его с рассмотрения.
Прежде всего видится справедливой критика названия документа. Вопрос о признании статуса «христиан» за лицами, не относящимися к Православной Церкви, никоим образом нельзя считать решенным в пользу такого признания. Голоса многих – полагаю, большинства - святых древнего и недавнего времени в таком статусе им отказывают. Впрочем, есть и другие голоса, но объявлять именно их нормативными или предпочтительными было бы некорректно. Предложил бы следующее название: «Отношения Православной Церкви с иными сообществами, именующими себя христианскими». Далее предложу терминологические поправки по всему тексту в духе этого предложения.
Новый текст ниже случаях выделяю полужирным курсивом, текст, который предлагаю исключить – перечеркнутым шрифтом.
В п. 1 создается впечатление, что Православная Церковь допускает неполноту единства истинных христиан. Снять такое впечатление могло бы обращение к языку документа «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», принятого нашим Архиерейским Собором в 2000 году. Там говорится: «Православная Церковь есть истинная Церковь Христова, созданная Самим Господом и Спасителем нашим, Церковь утвержденная и исполняемая Духом Святым. <…> Церковь Христова едина и единственна» (1.1, 1.2). Итак, п. 1 проекта мог бы звучать так: «Православная Церковь, будучи является Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью, единственной истинной Церковью Христовой. в глубоком церковном самосознании твердо верит, что занимает главное место в процессе движения к единству христиан в современном мире. В качестве таковой она стремится к объединению в своем лоне на основе православной веры всех, кто призывает в молитве и в жизни имя Христово.
В п. 4 проводится чрезмерно смелая связь между сложнейшими многовековыми отношениями Православной Церкви с отделившимися от нее или вновь возникшими сообществами, именовавшими себя христианскими, и возникшим в ХХ веке по инициативе неправославных кругов «экуменическим движением». Сам термин «экуменическое движение» видится для Православия некорректным в силу того, что он вообще не упоминает о христианстве, а также не говорит о единстве в истине, содержащейся в Православии. Этот термин буквально означает «вселенскость», «универсализм», и поэтому может быть наполнен как христианским, так и любым более широким содержанием. Именно это служит причиной обвинения «экуменического движения», иногда не вполне обоснованных, в расширении его за рамки общин, обращающихся ко Христу в молитве. Представляется правильным, наконец, отказаться от этого термина. Следует также заметить, что не вся православная полнота участвовала в «экуменическом движении» с момента его появления.
П. 4 предлагается изложить в следующей редакции: «Непрестанно молясь «о соединении всех», Православная Церковь всегда развивала диалог призывала отделившиеся от нее или самостоятельно возникшие сообщества лиц, именующих себя христианами, к единению с ней на основе православной веры. В ХХ веке это происходило в том числе в рамках различных организаций и форумов. . с отделенными от нее, ближними и дальними, первенствовала в поиске путей и способов восстановления единства верующих во Христа, принимала участие в экуменическом движении с момента его появления, и вносила свой вклад в его формирование и дальнейшее развитие. Кроме того, Православная Церковь, которой присущ дух вселенскости и человеколюбия, в согласии с божественным произволением «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4), всегда трудилась ради восстановления единства христиан единения в православной вере всех призывающих имя Христово. Вот почему у Участие Усилия православных, в движении за восстановление единства христиан направленные на достижение такого единения, должны быть нисколько не чуждымио природе и истории Православной Церкви. так как Эти усилия призваны последовательно выражатьет апостольскую веру и Предание в новых любых исторических условиях.
В п. 5 также предложил бы следующие коррективы в духе сказанного выше: «Современные двусторонние богословские диалоги, которые ведет Православная Церковь, равно как и ее участие в движении за восстановление единства христиан многосторонних форумах, объединяющих людей, которые призывают имя Христово, основываются должны основываться на ее православном самосознании и духе вселенскости, и имеют и иметь непременной целью поиск утраченного единствоа христиан на основе веры и предания древней Церкви семи Вселенских Соборов, а также позднейшего Священного Предания Православной Церкви.
Терминологическую правку в духе православной экклезиологии предложил бы и в п. 6: «Единство, которым обладает Церковь по своей онтологической природе, не может быть нарушено. Православная Церковь констатирует существование в истории других общин, именующих себя христианскими, других не находящихся в общении с ней христианских церквей и конфессий, и в то же время верит, что ее отношения с ними должны строиться на скорейшем и более правильном уяснении ими всей экклезиологической тематики, особенно в области учения о таинствах, благодати, священстве и апостольском преемстве в целом. Так, исходя из богословских и пастырских соображений, она благожелательно и положительно смотрела на осуществляла двусторонние и многосторонние контакты с иноверными общинами, взывающими ко Христу в молитве, неся через это диалог с различными христианскими церквами и конфессиями и на участие в экуменическом движении новейших времен вообще, веря, что таким образом она несет активное свидетельство о полноте Христовой истины и о своих духовных сокровищах тем, кто находится вне ее, преследуя объективную цель — подготовить путь к их единству с истинной Церковью.
В пп. 7 и 8 также предложил бы придерживаться описанной выше терминологии: «В свете вышеизложенного понимания все Поместные Святейшие Православные Церкви активно участвуют сегодня в официальных богословских диалогах, и большинство также в работе различных национальных, региональных и международных межхристианских организаций, объединяющих общины, именующие себя христианскими, несмотря на возникший глубокий кризис в экуменическом движении работе подобных международных организаций. Такая многогранная Упомянутая деятельность Православной Церкви проистекает из чувства ответственности и убеждения, что основополагающее значение имеют взаимопонимание, сотрудничество и общие усилия по достижению христианского единства приведению всех, упоминающих в молитве имя Христово, в лоно истинной Церкви, «дабы не поставить (нам) какой преграды благовествованию Христову» (1 Кор. 9:12). Конечно, ведя диалог с прочими христианами упомянутыми людьми и группами, Православная Церковь не недооценивает трудностей, связанных с этим делом, но и понимает, какие препятствия лежат на пути к общему пониманию предания древней истинной Церкви. Она надеется, что Святой Дух, Который «весь собирает собор церковный» (стихира на вечерне Пятидесятницы), «восполнит оскудевающая» (молитва на хиротонии). В этом смысле в своих отношениях с остальным христианским миром иноверцами, именующими себя христианами, Православная Церковь опирается не только на человеческие силы, но их участников, но, по благодати Господа, молившегося: «Да будут все едино» (Ин. 17:21), уповает прежде всего на помощь Святого Духа.
В п. 11 предложил бы принципиальное изменение, касающееся определения методологии диалогов: «Методология ведения богословских диалогов направлена на разрешение традиционных богословских различий или выявление возможных новых разногласий и на поиск общих моментов христианской веры выяснение возможности или невозможности присоединения иноверных общин, именующих себя христианскими, к Православной Церкви, с предварительным выяснением сходных и различающихся элементов веро- и нравоучения, молитвенной и духовной практики. Она предполагает соответствующее информирование церковной полноты о разных этапах развития диалога. В том случае, когда какое-либо богословское различие преодолеть невозможно, богословский диалог может продолжаться, а отмеченное разногласие по конкретному вопросу фиксируется и сообщается всем Поместным Православным Церквам для принятия в дальнейшем необходимых действий».
В п. 12 предложил бы такую поправку: «Очевидно, что общей для всех целью богословских диалогов является окончательное восстановление единства в правой, то есть православной, вере и в истинной христианской любви».
Как хорошо известно, всеправославные богословские диалоги с англиканами, старокатоликами, лютеранами и реформатами за многие годы не только не привели к воссоединению членов упомянутых общин с Православной Церковью, но сопровождались стремительным отходом значительной части этих общин от укорененного в Священном Писании и Священном Предании церковного строя истинной Церкви, а затем и от подлинной христианской нравственности. Отказываться от соответствующих новшеств эти общины не намерены, хотя отрицательная позиция Православия по отношению к данным новшествам им хорошо известна. Реальной речи о присоединении к Православию этих общин ныне не идет, в отличие, например, от ситуации с англиканами и старокатоликами конца XIX – первой половины ХХ веков, породившей саму идею богословских диалогов. В последние годы упомянутые четыре диалога определенно стагнируют. В связи с этим возникает вопрос о целесообразности продолжения некоторых диалогов и о возможности их перевода в формат консультаций, представляющих интерес лишь для небольшого круга лиц в православной среде.
В связи с этим после п. 13 предложил бы новый пункт следующего содержания: «В случае, когда диалог в течение более чем 75 лет не приводит к присоединению иноверной общины к Православной Церкви, именующей себя христианской, такой диалог следует признать не приведшим к успеху. Его следует заменить на менее формальные консультации, целью которых, в отличие от цели богословского диалога, может быть взаимный обмен информацией между лицами, имеющими специфический интерес к изучению и обсуждению сходств и различий в вероучении и практике различных религиозных сообществ».
Пп. 17, 18, 19, 21 подробно говорят о деятельности Всемирного совета церквей (ВСЦ), одного из его органов - комиссии «Вера и церковное устройство», а также других «экуменических» организаций. Представляется, что во всеправославном соборном документе, принимаемом на десятилетия, если не на века, неоправданно упоминание организаций, возникших относительно недавно и имеющих неясное будущее. В настоящее время роль ВСЦ и иных «экуменических» организаций существенно снизилась по сравнению с пятидесятыми-восьмидесятыми годами прошлого века – периодом, когда сформировалось гипертрофированное внимание некоторых Поместных Церквей и ряда правительств к этим организациям. Сегодня ВСЦ и его региональные сателлиты малозаметны в религиозном, общественном и информационном пространстве, что должно предполагать весьма умеренное внимание Православных Церквей к деятельности упомянутых структур.
Следует иметь в виду и то, что Всемирный совет церквей за последние несколько лет претерпел существенную новую эволюцию: часть организаций, признаваемых в нем «церквами-членами», приняли решение о кощунственном «благословении» так называемых однополых союзов. Данными организациями хулится имя Христово, поскольку они оправдывают с использованием этого святого имени явный грех – содомский срам. Такое богохульство, совершаемое якобы именем Господа, опаснее и соблазнительнее прямых гонений или оскорблений. Наличие представителей упомянутых сообществ в составе ВСЦ и даже в его высшем руководстве (глава «Церкви Швеции» Андерс Вейрюд является одним из президентов ВСЦ) делает абсурдным продолжение православного участия в собраниях, где приверженцы богохульства именуются «христианами» и даже представителями «церквей». В результате трудно представить себе, что, если бы вопрос о вхождении в ВСЦ решался сегодня, подавляющее большинство иерархов, клира и паствы Православных Церквей одобрили бы такое вождение. В связи с этим отношение к ВСЦ нуждается в переоценке и вряд ли может быть в нынешнем положительном виде зафиксировано в документе всеправославного собора.
Предлагается пп. 17, 18, 19, 21 заменить на следующий новый пункт, предшествующий нынешнему п. 20: «В ХХ веке было положено начало участию ряда Поместных Православных Церквей в международных структурах, которые объединяют сообщества, именующие себя христианскими. Некоторые Церкви, впрочем, позднее покинули эти структуры. Будущее участия в них Православных Церквей должно быть поставлено в зависимость от верности всех их членов основам библейского вероучения и особенно христианской нравственности, что сегодня серьезно ставится под вопрос».
Серьезные возражения вызывает п. 22. Предложил бы сформулировать его следующим образом: «Православная Церковь считает, что любые попытки разделить единство Церкви, предпринимаемые отдельными лицами и группами под предлогом якобы принципиальные решения, принимаемые в сфере отношений с иноверными общинами и группами, именующими себя христианскими, должны обсуждаться с клиром, монашествующими и народом Божиим, в том числе с организациями, работающими ради охранения или защиты истинного Православия, подлежат осуждению. Как свидетельствует вся жизнь Православной Церкви, сохранение истинной православной веры возможно только благодаря включающему народное суждение соборному строю, который издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры.
Далее предложил бы следующий новый пункт: «Православная Церковь в своем диалоге с не принадлежащими к ней людьми, именующими себя христианами, призвана свидетельствовать о важности истинной веры Христовой для спасения. Православие не приемлет «сотериологического агностицизма» - учения о том, что мы якобы не знаем, кто войдет в Царство Христово, а кто нет. Господь ясно сказал: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. <…> Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин. 3: 18, 36)». Священное же Предание во многих текстах, которые сформировали большинство суждений православных святых на данную тему и примеров освещения ее в литургическом наследии, - говорит об уникальной спасительности именно Православия. В любых диалогах с людьми иных вер не следует отступать от этого учения или умалчивать о нем, неправомерно отождествляя христианское свидетельство с мирской «дипломатией», многие методы которой по определению противоречат евангельскому духу».
В настоящее время в среде свободно живущих православных народов возможно в максимальной мере следовать священным канонам Православия. Отступления от них, принятые в порядке икономии в условиях диаспоры или жизни под иноверным либо безбожным владычеством, должны восприниматься как неоправданные в контексте нестесненной жизни народов, придерживающихся Православия.
Поэтому видится уместным и следующий новый пункт: «В соответствии с 45-м Апостольским правилом в ходе контактов с лицами и общинами, не принадлежащими к Православной Церкви, совместная молитва с ними православных иерархов и клириков не допускается».
В современном мире распространение информации - в частности, миссионерское - все менее связано с границами государств и пределами территорий, которые не должны более сковывать православную миссию в мире, о чем следовало бы прямо заявить. Нуждается в большей ясности и определение отличия христианской миссии от нравственно недостойных методов прозелитизма. В связи с этим п. 23 предлагается изложить в следующей редакции: «Общим для Православной Церкви является осознание необходимости ведения межхристианского богословского диалога, и потому она считает, что он всегда должен сопровождаться понимание того, что ведение каких-либо диалогов не должно препятствовать православному свидетельствуом миру словом и делами любви, делами взаимопонимания и любви которые отражают «радость неизреченную» Благой Вести (1 Петр. 1:8). При этом диалоги с иноверными общинами, именующими себя христианскими, могут приводить ко взаимным договоренностям об исключении недостойных методов межконфессионального антагонизма или прозелитизма, то есть использования обмана, «конфессиональной анонимности», зависимого положения объектов миссии. Представляется уместным достигать в ходе диалогов взаимного отказа от миссионерской работы среди верующих другой конфессии под видом социальной или образовательной деятельности, особенно через создание специальных организаций – «плацдармов» в чужой среде. исключая всякую практику прозелитизма или иных вызывающих проявлений межконфессионального антагонизма. В том же понимании Православная Церковь считает важным, чтобы все мы, христиане, вдохновляемые общими важнейшими принципами нашей веры, приложили усилия, дабы с готовностью дать единодушный Диалоги также могут быть направлены на поиск общего ответа на те сложные проблемы, которые ставит перед нами современный мир. Этот ответ должен основываться на идеальном примере нового во Христе человека – православного христианина».
В п. 24 предложил бы терминологическую правку: «Православная Церковь сознает тот факт, что в ответ на новые условия и новые вызовы современного мира движение за восстановление единства христиан принимает диалог с отделенными от Православия сообществами, призывающими в молитве имя Христово, может принимать новые формы в духе верности истине, содержащейся Православной Церковью. Необходимо, чтобы Православная Церковь она продолжала нести свое свидетельство разделенному христианскому миру на основании апостольского Предания и своей веры.
Мы молимся, чтобы христиане совместно трудились, дабы и будем трудиться для того, чтобы приблизить день, в который Господь исполнит надежду Православных Церквей, и будет «одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10:16).
Настоящие соображения направлены в Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата и в редакционную комиссию конференции «Всеправославный Собор: мнения и ожидания», прошедшей 19 апреля 2016 года – к сожалению, без приглашения многих лиц и сообщество, наиболее последовательно и обоснованно критикующих упомянутый проект документа всеправославного собора.
Протоиерей Всеволод Чаплин, храм преподобного Феодора Студита, Москва. Великая суббота 2016 года. |
