Дорогая NN, здравствуйте!
Вернулась из Парижа в воскресенье, но у меня были проблемы с компьютером, поэтому не могла написать раньше.
Поездка в Париж вызвала во мне противоречивые чувства и впечатления.
Город встретил меня непомерной грязью , ощущением того, что я попала в какую-то афро-сирийско-китайскую страну, неведомую мне доселе, а не в столицу Франции…, и в то же время вид на собор Сакре –Кёр на Монмартре, великолепный сад вокруг собора, а с правой стороны от собора дом, где жил Николай Платонович, генерал Белой Армии из бунинского рассказа «В Париже», уличный музыкант, играющий на арфе знаменитые французские мелодии из репертуара Эдит Пиаф, Ив Монтана, Шарля Азнавура, театр Гарнье, поражающий своим великолепием, музей импрессионистов дˇОрсе, прогулка по Сене, мост Александра III, прогулка по набережной Миттерана на велосипедной рикше, площадь Трокадеро, дом, где жил Шаляпин – все это оставило неизгладимое впечатление, и останется со мной до последнего дыхания…
Архитектура Парижа удивительно однообразна. От средневекового Парижа остался только Нотр-Дам, весь город был перестроен во времена Наполеона. Все дома похожи друг на друга,как братья -близнецы. Одинаковый цвет:светло-серый, одинаковые крыши и мансарды, одинаковые небольшие балконные решетки у окон, одинаковые балконы. Даже рисунок всех решёток абсолютно одинаковый. Только в некоторых фешенебельных районах решётки балконов позолочены. Вообще, в Париже любят позолоту, и и иногда она сверкает там, где и вовсе не нужно.... Но наверно я воспитана на архитектуре Петербурга с его сдержанностью и классической простотой...
Мне кажется, что, когда перестраивался Париж при Наполеоне, он заложил идею однообразия архитектуры, единообразия мышления, стандартизацию жизни, говоря современным словом "глобализацию". Правда, Париж сопротивлялся этому почти два столетия, создав поэзию, литературу, живопись..., но в ХХI веке рухнул под натиском чужеродцев, Может это возмездие?
Пять дней пролетели мгновенно. Хотя погода не радовала. Было холодно, ветрено и дождливо. Я со своими спутницами не ходила по известным туристическим маршрутам, все это уже давно известно и не стоило из-за этого ехать в Париж, но я не претендую на истину, может это только мое субъективное мнение…
И все же мы увидели Париж, вернее, чудом сохранившийся осколок жизни старой русской эмиграции, когда в Париже властвовал Сергей Дягилев с «Русскими сезонами», сводившими с ума французов, танцевал Серж Лифарь, когда на сцене театра Гарнье пел великий Шаляпин, и танцевали: Анна Павлова, Тамара Карсавина, Нина Тихонова…, а сценографами были Александр Бенуа, Леон Бакст, Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Николай Рерих…
Вообще-то, в Париж я приехала с одной целью, чтобы встретиться с внучкой художника Константина Егоровича Маковского и одновременно внучкой выдающегося ученого-синолога, автора книг по истории Китая - Ивана Яковлевича Коростовца. Приехала со своими спутницами:моей бывшей ученицей, знающий русский, французский и английский и внучатой племянницей И.Я.Коростовца. Наши надежды не только оправдались, но превзошли все ожидания. Вошли в ее квартиру и словно перенеслись во времена славы и гордости французского и русского искусства от начала ХХ века до середины 70-х годов… Сразу же вспомнились имена Виктора Гюго, Анатоля Франса, Жана Бабиле, Превера, Ролана Пети, певицы Барбары, Доменик Кальфуни, Кокто, Ив Монтана, Эдит Пиаф и еще десяток имен, составляющих славу и гордость французской культуры. Такую обстановку и атмосферу в квартире можно встретить только разве что в музеях, да еще в фильме «Бег»… Это даже не квартира, а скорее памятник ушедшей эпохе, русскому быту, ее традициям. По стенам картины и фамильные портреты. Треть комнаты занимает старинный рояль из орехового дерева, повсюду расставлены скульптуры малой формы, книги в кожаных переплетах, на стене сабля, подаренная другом семьи – генералом Шатиловым, старинная уютная мебель, собрание фарфора и декоративно-прикладного искусства – все говорит о том, что хозяева дома люди из высшей духовной сферы, любовно и бережно сохранившие все, что связывало их с культурой двух дружественных стран: Франции и России.
Хозяйке квартиры вот-вот исполнится 91 год, но она необычайно жива, приветлива, гостеприимна и уже через 10 минут было ощущение того, что мы знаем друг друга всю жизнь. Она рассказывает обо всех жизненных перипетиях ее семьи.
Ее родители из семьи художников и дипломатов. Бабушка по матери - дочь от последнего брака К.Е.Маковского, женатого на Марии Матавтиной, женщины потрясающей красоты, тоже художницы, мать - Марина Константиновна продолжила династию семьи, став в эмиграции художницей. Это и спасло семью от нищеты. Сама хозяйка Таня Коростовец окончила Парижскую консерваторию, служила аккомпаниатором при театре Гарнье с балеринами Ниной Тихоновой, Александрой Балашовой и даже с Сергеем Лифарем, о которых вспоминает с большой теплотой и нежностью. Знала хорошо Александра Бенуа и все его окружение. Они дружили домами.
Отец Тани – Вадим Иванович Коростовец, сын выдающегося русского дипломата, ученого-синолога Ивана Яковлевича Коростовца, родился в Пекине, где в то время служил его отец. Вадим Иванович служил в Лейб-гвардии Уланском Ея Величества полку, был участником Первой Мировой войны, в 1916 году получил ранение, но выписавшись из госпиталя, продолжал воевать. Революцию не принял, как и вся его семья.
И начались бесконечные скитания семьи – Польша-Италия-Германия-Франция-Аргентина.
Все, что мы увидели и услышали в русском доме в Париже – это та Россия, которую мы не только потеряли, но до конца, по настоящему, еще не осознали (да и хотим ли?), кем она была для русских эмигрантов первой волны. Тех кто «унес ее на подошвах своих сапог» и кто сохранил ее в своих архивах, воспоминаниях, живописи, мемуарах, документах, фотографиях.
Два дня пребывания в этом доме еще раз убедили меня, как важна память о прошлом. «Краса ветвей зависит от корней» - говорится в русской пословице, и все реже и реже встречается «краса ветвей», а мы этого и не замечаем…
И встреча с Таней – это самое важное и значительное, что я увидела в Париже, хотя были, несомненно, и другие моменты, которые запомнятся на всю жизнь.
И, прежде всего, пребывание в доме Федора Ивановича Шаляпина, хотя и во сне не могло присниться, что я могу войти в этот дом, увидеть всю изысканность интерьеров внутреннего убранства дворовой арки, великолепие парадного холла, украшенного зеркалами, в которых некогда отражался облик Гениального Певца, постоять у двери квартиры, в которой жил Федор Иванович. Но мне и моим спутницам несказанно повезло, мы прикоснулись к Вечности, наверно, нам помог сам Певец. Рад был тому, что пришли к нему русские гости...,а то столько лет без них был в одиночестве...Соскучился...
Конечно, осталась неизгладимое впечатление от посещения старого здания театра Гарнье. Внутреннее убранство театра не сопоставимо ни с роскошью Версаля, ни знаменитых дворцов Царского Села и Петергофа. Все, что мы увидели, превосходит по своим размерам, а главное, непомерной роскошью в десятки раз. В одной из галерей театра представлены скульптуры всех французских композиторов, писателей и философов, что было приятно, так как все они узнаваемы не только по лицам, но и по их вкладу в мировую культуру.
Мы увидели зеркальную галерею, где когда-то репетировал Вацлав Нижинский, Анна Павлова, Тамара Карсавина, Рудольф Нуреев, Наталья Макарова, юный Михаил Барышников…, увидели сценографию Сергея Лифаря и Александра Бенуа, скульптурное изображение Анны Павловой, костюмы Рудольфа Нуреева… Волею случая мы побывали даже на главной репетиции балета "Жизель". "Жизель" для парижан, все равно, что наше "Лебединое озеро".
Но о других русских балетмейстерах и знаменитых русских солистах балета нет даже упоминания. Нет ничего о них и в театре Шанзе де Лизе о том, что там проходили "Русские сезоны" Дягилева, нет ни одного упоминания о Шаляпине, не говоря уже о других певцах. В общем, о русской эмиграции, которая некогда положила основу многим идеям в области французской и мировой культуры нет и следа... «Что имеем, не храним…», а тут даже и слез нет, ибо о чем плакать – никому не ведомо. Хотя есть площадь, названная именем Сергея Дягилева, площадь Сталинграда, памятник русским воинам экспедиционного корпуса 1916-1918 года, спасшим Париж…Правда, кто такой Сергей Дягилев, Сталинград, а уж тем более русский экспедиционный корпус не знает никто. Когда мы спрашивали об этом у местных горожан( а такие попадались нам на мосту Александра III), то на нас смотрели с недоумением.
По рассказам и словам Тани теперь искусство, литература, поэзия нужны единицам, переселенцам это чуждо и не нужно, старое поколение уходит, среднее и молодежь заняты, в основном, экономическими проблемами, Вся бывшая слава Парижа уходит, как Атлантида медленно но неуклонно в пучину небытия. И никто этому не сопротивляется. Даже в театре Гарнье и музее импрессионистов д~ Орсе я почти не увидела европейских лиц, а если и были, то только туристы. Печально все это. Зато на какой-то рок-концерт мы увидели бесконечную очередь, в основном афро-арабского типа...
Только побывав в Париже я остро почувствовала весь ужас «глобализации». Когда-то Илья Эренбург писал: «Увидеть Париж и умереть…».
Нет, не о таком Париже писал Эренбург, который увидела я, умирать, после посещения Парижа мне не захотелось…, но возвратиться в тот русский уголок истинной культуры мне не терпится, чтобы перенестись в то далекое сказочное прошлое и хотя бы на время забыть настоящее.
А вот несколько фотографий из "настоящего Парижа" вернее из квартиры Тани и дома Шаляпина.
На этом сие послание заканчиваю.
Обнимаю Вас.
Всех Вам Благ.
Ваша, Ирина Е.
