 Герман Греф предложил продавать Сбербанк пакетами по 5−7 процентов. Это случится, если будет принято решение о приватизации кредитного учреждения. «Мы поддерживаем приватизацию. Если когда-то будет принято решение о продаже части Сбербанка, то Сбербанк — столь крупная организация, что его нельзя продать быстро, надо продавать небольшими пакетами, по пять-семь процентов», — цитирует Интерфакс слова топ-менеджера. Такое решение, по словам Грефа, должен принять основной акционер — Центральный банк России по согласованию с президентом страны. Кроме того, сделку должен одобрить парламент.
Складывается впечатление, что приватизации Сбербанка — идея-фикс Грефа. Он регулярно озвучивает ее в самых разных вариантах начиная с 2010 года. Очевидно, именно к этому времени он окончательно закрепился на постах президента и председателя правления крупнейшего кредитного учреждения страны, куда был фактически назначен Кремлем в 2007 году. Вот и сейчас Греф, рассуждая о будущей приватизации, не забывает оговориться, что в ближайшее время этого не случится. В 2016—2017 году распродажи точно не будет, напоминает он. Однако сама оговорка, кажется, делается только ради рекламы будущей сделки.
Пока у Грефа просто нет выбора. Против приватизации Сбербанка в ближайшее время в январе высказался сам Владимир Путин. Он назвал это преждевременным, напомнив, что именно государственный статус Сбербанка порождает доверие к нему людей, а значит лидирующие позиции на рынке. «На самом деле президенту не нравится тема приватизации. Он боится, что реализация госактивов может вызвать недовольство масс», — ссылается на свой источник в финансовом блоке правительства Газета.ру. И это похоже на правду. Народ, имеющий перед собой пример первых двух волн приватизации, вряд ли одобрит подобный ход властей.
Такого же мнения придерживается и глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина. Она вообще очень осторожна в оценках и, несмотря на формально более высокое, чем у Грефа, положение (все-таки главный акционер!) предпочитает следовать в фарватере президента. И ясно почему. По замыслу главы Сбербанка, нынешняя доля ЦБ в 50 процентов плюс одна акция должна быть снижена на первом этапе до 25 процентов, а потом и вовсе до нуля. Ясно, что в ЦБ от такого плана не в восторге. Контроль над таким крупным кредитным учреждением добровольно никто не отдаст. Для этого нужно политическое решение.
И здесь возникает вопрос, что приобретет, а что потеряет Россия, приватизировав Сбербанк. Начнем с последнего. На прошедшем 27 мая собрании акционеров была обнародована текущая структура акционерного капитала. Как выяснилось, помимо российского государства, через ЦБ владеющего половиной акций, львиная их доля — 45,6 процентов принадлежит нерезидентам — иностранным юридическим лицам. По словам зампреда правления финансовой организации Беллы Златкис, 33 процента акций, которые находятся в свободном обращении, принадлежат американцам, еще 6,24 процента — у европейцев.
«В случае приватизации Сбербанка основной спрос будут предъявлять иностранные инвесторы, так как российский рынок не в состоянии переварить такой объем предложения», — считает старший портфельный управляющий УК «КапиталЪ» Вадим Бит-Аврагим. Это значит, что большая часть первого же распроданного пакета в 5−7 процентов акций, как предлагает Греф, скорее всего, попадет к иностранцам. После того, как принадлежащая им доля перевалит через 50 процентов (осталось всего 4,3 процента) о контроле со стороны российского государства можно забыть. Россия потеряет влияние на Сбербанк.
Теперь посмотрим, что Россия приобретет. Продав акции, Сбербанк получит энное количество средств на развитие, и это вроде бы неплохо. Но есть ли в них какая-то особая нужда? Очевидно, нет. Главная сила Сбербанка — в его широчайшей филиальной сети в сочетании с доверием населения, которое сформировано многолетним государственным статусом. Фактически, речь идет об иррациональной вере в российское государство как таковое. Единственная действительно серьезная инновация, внедренная во времена Грефа, — электронная очередь, призванная упорядочить огромный поток клиентов, и ничего более.
При этом финансовые итоги Сбербанка великолепны. Несмотря на кризис, в январе-апреле этого года Сбербанк увеличил чистую прибыль почти втрое по сравнению с аналогичным периодом прошлого года — до 142,3 млрд рублей. Доход по обыкновенным акциям составил 86 процентов, по привилегированным — 105 процентов. Причем в 2016 году этот тренд продолжился. Такие результаты позволили на 20 процентов поднять дивиденды акционерам и на 10−20 процентных пунктов доплаты членам Наблюдательного совета Сбербанка.
Ну, а раз так, то никакой острой нужды в инвестициях у Сбербанка просто нет. Приватизировать его — резать курицу, несущую золотые яйца. Если сейчас упомянутые проценты дивидендов остаются у государства, то после приватизации они отправятся за океан, к американским акционерам. При этом контроль над кредитным учреждением будет потерян. Ни с экономической, ни с политической точки зрения идея Грефа не выдерживает никакой критики. Единственное объяснение столь навязчивого желания все распродать лежит в области психологии. Сторонник либеральных ценностей Греф твердо знает, что приватизация — это хорошо, а госсобственность — плохо. Даже если это государство — твоя Родина.
Интересно, что зарабатывая в государственной компании — Сбербанке, свои собственные доходы Герман Оскарович долгое время скрывал. По данным РБК, средний ежемесячный доход членов его команды составляет около 16 млн рублей. Кроме того, Греф является одним из крупнейших частных акционеров Сбербанка — ему принадлежит доля в 0,003 процента. Не так уж и мало, если учесть, что всего в руках частных акционеров находится всего 2,5 процента акций. Причем доля его все время увеличивается. Не исключено, что Греф не прочь передать контроль над Сбербанком иностранцам, чтобы таким образом гарантировать свою личную долю и положение в структуре. Когда-то так собирался поступить Михаил Ходорковский с ЮКОСом.
Впрочем, психологические причины выглядят более убедительными. Судя по последним многочисленным политическим заявлениям, сердце Грефа находится где-то в стороне от России. Назвать свою страну «дауншифтером» может только очень пристрастный человек. Осанна криптовалютам, спетая им после недавнего посещения Кремниевой долины, постоянные рассуждения о, якобы, критичном отставании России выдают в нем, скорее, фанатика всего чужого и ненавистника своего. Отсюда и отказ Грефа заходить в Крым.
В этих условиях приватизация Сбербанка — просто одна из граней подобного взгляда на жизнь. Однако российскому государству от этого не легче. Настойчивая «реклама» будущей сделки продолжается, и есть риск, что однажды она станет реальностью. Вот почему предложение Грефа должно быть отвергнуто со всей решительностью, а его самого на посту главы Сбербанка должен сменить другой руководитель. Какой? Тот, кто не побоится зайти в Крым. Лояльность своей стране — обязательное требование для главы любой госструктуры.
Сергей Аксенов |
