В чем успех русского крестьянства? Стоит ли менять эмбарго на поставки сельхозпродукции со стороны стран, которые ввели антироссийские санкции? Сколько времени необходимо для того, чтобы Россия попыталась по крайней мере исключить свою зависимость от иностранных поставок по отдельным видам агропродукции? И стоит ли ждать снижения цен. Ведущий программы "Реальное время" на телеканале +Царьград+ Юрий Пронько пообщался с известным аграрием Павлом Грудининым - директором знаменитого совхоза имени Ленина, и Сергеем Дорониным, заместителем председателя Комитета Госдумы по аграрным вопросам.
Юрий Пронько: Давайте начнем все-таки с молока. Вы слышали заявление представителя Россельхознадзора о том, что туда подмешивают гипс и так далее. Сергей Александрович, что происходит? Чиновники у нас решили бизнесом заняться? Ирина Макеева говорит, что целую отрасль бессознательно, а может быть и сознательно, взяли и очернили.
Серегей Доронин.: Я думаю, что в очередной раз очередное ведомство просто таким образом о себе напомнило. Что вот мы есть, мы, значит, работаем, мы следим за обстановкой, за ситуацией. Я думаю, что это голословное обвинение молочной отрасли. И отличная у нас продукция, и молоко у нас люди потребляют.
Ю.П.: Но чиновники же не в бессознательном состоянии находятся, когда делают подобного рода заявления.
С.Д.: Понимаете, когда делают заявления о том, что в молоке есть гипс, какая-то борная, я не знаю, кислота, я думаю, что это не соответствует действительности.
Ю.П.: Не соответствует?
С.Д.: На мой взгляд, думаю, да.
Ю.П.: На самом деле я вам открою тайну, я с несколькими производителями разговаривал конфиденциально. Так вот, некоторые из них мне подтвердили, не весь набор того, в чем обвинил Россельхознадзор производителей, но некоторые виды, действительно, как бы это сказать, ингредиентов, что ли, используются. На ваш взгляд, что в молочной отрасли происходит?
Павел Грудинин: Давайте разберемся. Есть добросовестные производители, есть недобросовестные. Есть предприятия, которые не покупают молоко, но производят молочную продукцию.
Ю.П.: Не покупают молоко, но производят молочную продукцию?
П.Г.: Да. И об этом знают все без исключения. Если вы обратите внимание на то, что говорил Даниленко, наш председатель Национального союза, то и мы тоже, члены правления этого союза, говорим о том, что действительно много фальсификата. Но какой бывает фальсификат? Это когда растительный жир выдают за молочный. Когда вместо сыра вам продают сырный продукт, но рассказывают, что это 100-процентный сыр. Это один тип фальсификата. Есть другой, который мы недавно видели, когда творог вдруг начал полыхать синим пламенем и горел довольно долго. Это совершенно неприемлемо, но это тоже видно. И это показывали по телевизору, и в том числе я наблюдал. Есть две структуры, которые за это отвечают. Первая структура - это Россельхознадзор, а другая - Роспотребнадзор. И вот вообще-то проверка и контроль готовой продукции - это не Россельхознадзор. Это Роспотребнадзор. Я думаю, что тут передел, скажем так, сфер влияния не между производителями и какой-то государственной структурой, а между двумя государственными структурами. И я думаю, что дело не президента, а премьер-министра разобраться в том, что происходит. Но у нас есть действительно опасения, что очень много того, что не является молочной продукцией, на самом деле называется и продается на полках. И об этом неоднократно говорили. Вот что сделает государство, чтобы убрать с полок фальсификат и заставить производителей называть своими именами, если у тебя там не молочный жир, а растительный или тем более заменитель животных жиров. Тогда напиши это на полке. И об этом, кстати, говорил в том числе и министр. Помните, он говорил, что ”давайте заставим производителей писать на упаковке”, сколько пальмового масла и какого там...
Ю.П.: Смотрите, слова произносятся правильные тем же министром Ткачевым. Но мы видим разборки между двумя ведомствами, которые выливаются в то, что крайним становятся отечественные товаропроизводители.
П.Г.: Все это в конце концов приведет к тому, что меньше будут употреблять молока. А с этим вообще никак нельзя не согласиться. Потому что все разборки внутри приведут к тому, что люди просто не поверят и начнут не покупать молочную продукцию, которую добросовестные производители производят. Вот что беспокоит Национальный союз.
Ю.П.: На ваш взгляд, чем закончится этот скандал?
П.Г.: Ну, как у нас все скандалы - закончится так тихо, спокойно. Об этом забудут. Но на самом деле проблема очень острая. И нам нужно менять и подходы к понятию ”фальсификат”, и ужесточать, скажем так, наказание тем, кто производит, фальсифицирует продукцию. Называют ее молоком, а на самом деле это не является молоком. Это однозначное мнение в том числе и молочного союза, и всех контролирующих органов.
П.Г.: Технические регламенты у нас принимают даже не на уровне Государственной Думы. У нас теперь есть Евразийский союз и там комиссия специальная.
Ю.П.: Наднациональная.
П.Г.: Да, наднациональная, которая должна принимать технические регламенты. И кстати, отмечу такую вещь. Когда-то у нас был технический регламент на молоко, где даже восстановленное молоко, то есть молоко из порошка, называлось напитком молочным. Да, и у нас было в регламенте то, что обязательно должно быть, пакет должен быть окрашен по-другому. И люди должны видеть, что это не натуральное молоко. Но потом, когда мы вошли в Союз в этот, у нас технический регламент изменился. Хотя никто нам не мешает отменить ТУ свои и заставить, как в Белоруссии, делать все по ГОСТам.
Ю.П.: Вообще, конечно, это крайне неприятная ситуация. А в целом, Павел Николаевич, как вы оцениваете ситуацию в агропроме?
П.Г.: Вы знаете, честно, я не так позитивен, как те, кто говорит, что у нас все растет.
Ю.П.: Можете объяснить?
П.Г.: Сейчас объясню. Вот если так все хорошо, то почему плохо-то на самом деле? Если у фермеров, у сельхозпроизводителей так все хорошо, то почему на протяжении 5 лет постоянно снижается покупка сельхозтехники, тракторов, комбайнов. И у нас мы видим, что выпуск тракторов уменьшился, я имею в виду, что импортные мы вообще не покупаем, а отечественные покупаем меньше. И например, такую цифру приведу. Всего в России 467 тысяч тракторов. Для того чтобы обновлять тракторный парк, нужно хотя бы раз в 10 лет покупать новый трактор. То есть 46 тысяч нужно купить в год. А мы в прошлом году купили 11. В позапрошлом - 15 или 12. Причем с комбайнами та же самая ситуация. Я все время спрашиваю: ”Слушайте, а как, если мы увеличиваем зерновой клин, то почему у нас комбайнов становится меньше?” Это что, мы модернизировали парк, теперь у нас комбайн больше убирает? Ну, каждый человек, который занимается сельским хозяйством знает, что нагрузка на один комбайн, ну, максимум 300 гектаров. Если вы засеяли, вы должны посчитать, сколько у вас. И тут есть один вопрос, который один из фермеров, к сожалению, английского происхождения задавал нашему президенту, Джон Кописки.
Ю.П.: Я бы сказал, небезызвестный российский фермер английского происхождения.
П.Г.: Да. ”Вы верите вообще в эту статистику?” Потому что если вы производите много молока, то почему у вас товарного молока только 50 процентов от того, что вы производите. Если вы производите много картофеля, то почему у вас 80 процентов картофеля в личных подсобных хозяйствах? И где это складывается, где хранится и куда везется? Потому что мы же знаем, что большинство населения живет в городах. А в деревнях живет гораздо меньше. Но у нас, понимаете, есть ложь, есть гнусная ложь, а есть статистика. И статистика, на мой взгляд, не отражает полной картины того, что происходит в сельском хозяйстве.
Ю.П.: Слушайте, нам что, врут со всех сторон?
П.Г.: От вас, как от президента, скрывают истину. Но вы посмотрите, что такое сельское хозяйство. За последние 15 лет, сельское хозяйство в среднем росло на 3,5 процента. А в 2015 году оно выросло только на 3 процента. То есть темпы даже с приписками, со всем остальным, темпы роста сельского хозяйства уменьшились. Еще один пример. Мы достигли импортозамещения, слышали, по мясу. Но за этот год за последний мы уменьшили потребление мяса на 7 килограммов. То есть больше чем на 10 процентов. То есть у нас люди стали хуже питаться и меньше есть мясо. Значит, мы поэтому достигли импортозамещения. Ведь главная проблема сельского хозяйства теперь - это отсутствие потребления. Реальные доходы населения падают, мы зачем будем производить столько продукции, когда мы вывести за рубеж не можем, нас в этом никто не поддерживает. Мало того, как только мы что-то начинаем вывозить за рубеж, сразу вводят экспортные пошлины. Как по зерну. Государство не дает денег гражданам. Поэтому реальное потребление съеживается. И в этот момент зачем производить натуральное молоко, когда больше миллиона тонн только пальмового масла мы в прошлом году ввезли. А это масло все равно попадает так или иначе на столы наших граждан.
Ю.П.: И мы это употребляем.
П.Г.: И мы это употребляем. И поэтому, если мы не стимулируем рост потребления различными путями. Такими как в Америке, выдавая талоны.
Ю.П.: То есть картина такая многосторонняя?
П.Г.: Да, многосторонняя. Санкции к нам никакого отношения не имеют. Белоруссия уже давно придумала, как обойти санкции. И то, что привозится из Европы, проходит через Белоруссию, становится белорусским, и вы никогда не отличите молоко из Литвы, которое прошло через Белоруссию, от их молока. Но есть и другая интересная вещь. Сейчас на рынок вышли производители типа Аргентины и Уругвая, которые предлагают молоко гораздо дешевле, чем наше. И даже если мы отменим санкции против молочной продукции из Литвы и других территорий, то есть из Европы, то все равно нам легче от этого не станет. И еще одна вещь. Никто не заставляет нас получать и покупать фальсификат. Это политика государства. В чем я с экспертом согласен, что действительно, если сейчас убрать все, что производится из пальмового масла и из заменителя животных жиров, то полки опустеют очень резко.
Ю.П.: Опустеют?
П.Г.: Опустеют. Потому что реально мы производим гораздо меньше молока. Но вы знаете, что вообще нет понятия ”импортозамещение”, есть понятие ”конкурентоспособная продукция”. Если твоя продукция конкурентна на рынке, ты выдавишь всех импортеров. Мы не конкурентоспособны. Потому что, например, на фирме в Германии не сидит столько охранников, не ходит столько проверяющих. Они не платят никакие ”Платоны” и все остальное. А мы платим за каждую машину...
Ю.П.: Сегодня была информация о том, что льготы теперь будут на проезд аннулированы.
П.Г.: И у нас задавили проверками. Помните этот скандал, который вы упоминали 3 месяца назад о том, что раньше мы получали ветеринарный сертификат раз в год, потом раз в квартал, потом раз в месяц, а теперь на каждую партию товара мы должны выписать ветеринарный сертификат. Причем ветеринар даже не приезжает на ферму, но мы 1700 рублей за каждую, значит, отправку платим. Все это называется административное давление и непроизводственные расходы, которые увеличиваются в разы. Если вы нам отмените или хотя бы сделаете цену на электричество такую же, как в Америке, дадите дотации на солярку такие же, как в Европе, ну, или погектарную поддержку, то мы будем конкурентоспособны.
Ю.П.: А вам министр финансов Силуанов скажет: ”Денег нет”.
П.Г.: Слушайте, у него есть деньги на все, кроме как на поддержку отечественного производителя. Вот это проблема. Потому что тот же министр покупает американские ценные бумаги, значит, есть и на поддержку отечественного производителя. Чтобы цена могла упасть. Значит, он почему-то не находит. И вот тут какое-то иезуитство. Вы знаете разговоры правительства. У них отрицательный рост. У них хрупкое дно. Они все время придумывают какие-то словосочетания, с которыми не можешь ты согласиться. Но на самом деле реально правительству нужно повернуться к производителю. И сделать так, чтобы здесь было производителю выгодно. Тогда мы любого конкурента убьем. Неважно, Белоруссия это или Европа, или Америка, или Уругвай.
Ю.П.: Русские крестьяне могут нарастить объемы производства в разы, допустим?
П.Г.: Я вам больше скажу, мы все время говорим об успехах, но до сих пор не достигли уровня 1991 года. 25 лет назад тогда в РСФСР на старых технологиях производили гораздо больше молока, овощей, зерна и картофеля.
Ю.П.: Мы не достигли этого уровня?
П.Г.: Мы не достигли тех показателей. Вы слышите все время об успехах. Но если вы узнаете, что, например, у нас производили 100 миллионов тонн молока, а сейчас производим даже со всеми приписками 33, то выясните, что мы вообще-то не достигли. Хотя новейшие технологии позволяют далеко продвинуться вперед. У нас до сих пор есть поголовье, вот сегодня об этом в Госдуме говорили, которое доит 2,5 тысячи литров на корову в год. Это вообще немыслимо. Это коза примерно так должна доить. Это все об успехах. Теперь о том, что делает правительство. Если вы в правительстве соберете неспециалистов, которые не понимают, о чем говорят, но с умным видом ходят с портфелями и в галстуках, значит, вы получите тот результат, которые получили. И поэтому нам нужно, чтобы в правительство пришли профессионалы, которые понимают хотя бы, о чем они говорят.
Ю.П.: Хотя бы понимали, о чем они говорят.
П.Г.: 17-й месяц падает экономика. А министр экономики все время говорит, что мы достигли дна. Причем он говорит, что мы достигли дна, мы опять падаем, он опять встает и говорит.
Ю.П.: Он встает, а экономика падает, это хорошо сказано.
П.Г.: У нас полный провал в экономической политике, все об этом уже знают. Даже уже сам министр финансов говорит, что нам нужно провести структурные реформы. Но от слов к делу никто не переходит. Потому что реально все понимают, что все, так жить нельзя, с такой процентной ставкой, с отсутствием инвестиций, которые не позволяют развиваться, с полным засильем силовиков и административным давлением. Об этом и президент говорил. Кстати, президент говорил, что мы на все санкции ответим свободой ведения бизнеса. Я чего-то не вижу, где эта свобода ведения бизнеса появилась. Значит, один за другим какие-то чиновники богатеют, вы посмотрите на список ”Форбс”. И каким-то образом бизнесмены садятся под домашний арест, а то и вообще в тюрьму. Это же все продолжается. Поэтому, если мы не изменим экономическую политику, если мы не изменим - ну, правительство уже, по-моему, не поменяется, - значит, не поменяем правительство, мы так и будем говорить о будущих успехах, о том, что проходим дно, а реально лежать на этом дне. И оттолкнуться, даже если мы ляжем на дно, мы не сможем.
Ю.П.: Хорошо, если вы такие умные, можете сказать, первое, второе, третье, что необходимо предпринять для того, чтобы агробизнес в России действительно пошел вверх? Ну, можно первый пункт - это процентная ставка.
П.Г.: Я вам могу минут 40 рассказывать, что на самом деле нужно сделать прямо сейчас.
Ю.П.: Уложитесь в пару минут.
П.Г.: Поддержка, например, через субсидирование процентной ставки поддержкой не является. Это поддержка банка. Значит, например. Если вы хотите навести порядок с покупкой сельхозтехники, не надо никаких Росагролизингов. Просто трактор покупает у дилера любой сельхозпроизводитель и сразу получает 30-процентную из бюджета компенсацию.
Ю.П.: Напрямую.
П.Г.: Напрямую. Да, и это делают во всех странах мира. Если вы хотите, абсолютно правильно сказал мой коллега, чтобы молоко покупалось, сделайте программу, как это делают в Китае. Там, стакан молока в день каждому ребенку в школе. Закупите это молоко.
Ю.П.: Государство берет затраты на себя.
П.Г.: Конечно. И раздайте. И молоко будут пить в школе. Тогда появится стимул производить это молоко. Вы посчитайте справедливую цену и скажите: ”Слушайте, даже если у вас цена упадет из-за хорошего урожая, мы вам компенсируем”. Так называемые ”интервенционные закупки”, которые сейчас по зерну еще как-то делают, по молоку только обещали. Если вы хотите реально увеличить количество продаваемых овощей, вы должны построить теплицы, но для этого не надо обманывать тех, кто строит теплицы. И сказать им, что ”мы у вас в любом случае, даже если мы введем кучу налогов, купим по цене, которая дает вам 10 процентов рентабельности”. И раздадим гражданам. И я о продовольственных сертификатах говорю. Вы остановите тарифы монополий. Потому что когда у тебя электричество дороже, чем в Америке, конкурировать с производителем там уже невозможно. И поэтому вы введете, например, понятие разных цен на солярку.
Ю.П.: Америка все-таки далеко. А вот Европа.
П.Г.: Европа, да. Там солярку для тракторов покупают дешевле, чем солярку для автомобилей. Потому что в солярке заложен в том числе транспортный налог, дорожный налог, а трактора на дороги не выезжают. Нелогично собирать через солярку с тракторов... Софинансирование сельского хозяйства. Нищие регионы не должны поддерживать своими деньгами сельхозпроизводителей, которые потом эту продукцию, которую вырастили, везут в Москву, а Москва ни копейки денег не тратит на поддержку сельхозпроизводств. А у нас принципы софинансирования. И если нищая область не может заплатить свою копейку, то 100 рублей из федерального бюджета не придет. И поэтому надо навести порядок прежде всего в экономической политике государства, государственных органов. Чтобы если сказал, что ты финансируешь молочные фермы, то потом не говорил в декабре, что, ”извините, 4 миллиарда было якобы выделено, а мы даем только 100 миллионов”. Потому что постоянный обман фермеров, крестьян, о том, что у нас много, но вы получить ничего не можете, привел к тому, что мы уже не верим. И еще такая вещь, как агрохолдинг. Вы обратите внимание, эти структуры забрали львиную долю господдержки.
Ю.П.: Каким образом?
П.Г.: А очень просто. Львиная доля господдержки - это субсидии процентной ставки. Процентные ставки или кредиты огромные могут получить только крупные компании. И этот перекос привел к тому, что все практически деньги господдержки уходят так или иначе вот в эти крупные компании.
Ю.П.: То есть это такая схема тоже.
П.Г.: Такая схема. Да. Но крупные компании, если вы видите, все время перекредитовываются или все время поддержаны государством. Нарастили, например, производство курятины и свинины, ну, перестаньте их поддерживать. Они рухнут в 2 минуты. Потому что они тоже без спроса, а спроса нет. И без поддержки государства, чтобы произвести экспорт, если ты здесь не можешь обеспечить доходность, то вывези хотя бы за границу, помоги. А никто же не помогает, только мешают, я думаю.
Ю.П.: В этом году можно ожидать снижения цен на продовольствие?
П.Г.: Ну, сельское хозяйство - очень зависимая в том числе и от погоды отрасль. Я вам приведу прошлый год в пример. Когда у нас уродилась картошка. Потому что были прекрасные условия для производства картофеля.
Ю.П.: Хоть отрадно знать, что у нас картошка уродилась.
П.Г.: Да, но в результате падения цен на картофель многие производители разорились. Ну, или не получили того дохода, который необходим для того, чтобы по новой отсеяться или посадить. И это как качели, цикличность. Чем меньше вы производите продовольствия, тем выше цена. Чем выше цена, тем, скажем так, больше желающих произвести. Если вы получили инвестиции, вы начинаете производить. Тогда увеличивается производство, значит, тогда цена падает. Тогда производители начинают разорятся, потому что себестоимость определена и другими факторами. Мы находимся в рынке. Но главное другое, то, что вы сказали. Чем меньше производителей выживает, тем потом меньше мы производим.
Ю.П.: Обратная пропорция.
П.Г.: Да, есть второй момент, который показало молоко. Фальсификатом, пальмовым маслом мы выдавливаем нормальных производителей. А все остальные, те, которые не разорились, начинают повышать цену на натуральное молоко. А потом, когда вы вдруг запрещаете пальмовое масло, оказывается, что молока-то у вас и нет. Потому что оно не выдержало конкуренцию. А корову все-таки нужно растить 26 месяцев для того, чтобы она, извините меня, стала коровой, этот теленок. Управлять - значит предвидеть. У меня такое впечатление, что никто не предвидит, что произойдет дальше.
Ю.П.: Что, вообще представления нет?
П.Г.: Нет, есть представление, что скоро нефть поднимется в цене, и поэтому мы опять заживем. Мы сможем купить племенной скот, потом ввезем продовольствие, потом белорусы-братья нам помогут. У них опять будет, скажем так, большое производство. Но реально продовольственная безопасность - это несколько другое. Это прежде всего физическое количество продовольствия, которое мы производим, и экономическая доступность этого продовольствия.
Ю.П.: То есть на сегодняшний день нет национальной продовольственной безопасности? Нет комплексного подхода?
П.Г.: Нет. Вот представим себе на секунду, если вдруг скажут: ”Хорошо, мы вам пальмовое масло больше не продаем”. Вы знаете, что будет на рынке с молочной продукцией? Это будет катастрофа. Возьмите наши законы, попробуйте что-то построить по закону в сельской местности. Я недавно участвовал в одном форуме. Человек говорит: ”Слушайте, я не могу теплицу построить. Местные органы власти не дают разрешения, потому что считают, что теплицу на земле сельхозназначения строить нельзя!” И мы, в том числе депутаты Госдумы, хором "да нет, можно!" Но если власть не читает законы и пытается все время отказать, пока ты им что-то не принесешь, то это называется чрезмерное административное давление на бизнес.
http://tsargrad.tv/ |
