Из-за роста курсов доллара и евро многие страны стали ввозить в Россию меньше продукции и её заменили суррогатом, рассказал директор совхоза имени Ленина.

Д. НАДИНА: Всем добрый вечер. У нас в гостях Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина. Павел Николаевич, вас ждёт вся наша редакция всякий раз, когда вы приходите. Я вам секрет открою, Павел Николаевич никогда с пустыми руками не приходит: то он нам яблок принесёт ящик, то клубники вкуснейшей, а её очень сложно найти. Почему так сложно найти нашу подмосковную клубнику в московских магазинах?

П. ГРУДИНИН: В магазинах она вообще не продаётся.

Д. НАДИНА: Почему?

П. ГРУДИНИН: Потому что она у нас больше одного дня не лежит. Естественно, магазины с ней работать не умеют. Им нужно, особенно сетевым магазинам, минимум 2-3 дня, чтобы логистическую цепочку выставить. А у нас нужно: собрал и продал. Магазины так не работают. Поэтому всегда ягода была сложной в продаже, даже тогда, когда была советская власть. Были такие магазины, помните, специализированные - овощи-фрукты. И они за ней гонялись, потому что это дефицит был страшный. А почему её нет? Потому что её мало производят. Мы сегодня собрали 900 тонн. Не сегодня, а за весь этот сезон. 900 тонн  - это очень мало для огромного города. Естественно, ягода подмосковная, а мы – крупнейший в России производитель. Она конкурирует с греческой, турецкой, польской, которую, вроде бы, нельзя завозить, а на самом деле она появляется на рынке. И сегодня мне мой начальник отдела реализации написал, что он был утром на оптовом рынке и там греческая, турецкая ягода по 200-250 рублей. Это оптовая цена, то есть в розницу она будет дороже. А отечественная по 250-300. Тоже оптовая цена. И написал дальше: "Ягоды нет".

Что такое цена? Это баланс между спросом и предложением. Если у вас спрос превышает предложение, то цена будет расти.

Д. НАДИНА: Я хотела по поводу качества поговорить. Вы говорите, что греческая ягода, откуда к нам ещё приезжают заморские ягоды...

П. ГРУДИНИН: Турция, Польша. Ну, на самом деле, штамп Буркина-Фасо говорит о том, что она приезжает к нам из Белоруссии. За последний год Белоруссия в 10 раз увеличила экспорт ягоды. Было 150, а сейчас 1500 тонн они нам привозят ягоды. Причём ящики греческие, штамп Буркина-Фасо, а ягода приехала из Белоруссии. Появилась польская, турецкая, там тоже сезон. Сезон, как правило, в любом месте от месяца до полутора месяцев.

Д.НАДИНА:  Уже сходит, соответственно.

П. ГРУДИНИН: У нас да. Сегодня мы собрали только 11 тонн. Хотя 3 дня назад мы собирали 40 тонн. Это ещё связано с погодой. Сегодня холодно, люди не пришли на сбор. Я думаю, мы соберём ещё тонн 80.

Д. НАДИНА: А сколько к вам приезжает людей? К вам добровольцы приезжают, да?

П. ГРУДИНИН: Это тоже очень интересная тема. У нас второй год подряд нет проблем со сборщиками. До недавнего времени люди предпочитали покупать, а не собирать. А потом начался кризис, и люди предпочитают собирать, чем покупать.

Мы вынуждены отказываться от людей, мы даже закрывали сбор, потому что мы не можем найти столько полей, сколько приходит желающих. Нам в день в пик сбора нужно было 1000-1500 человек. А приходило до 6000.

Д. НАДИНА:  Как это работает? Приходят люди. Я знаю, там автобусы есть в 6 часов утра, по-моему.

П. ГРУДИНИН: Специальные автобусы от метро "Домодедовская" отправлялись с 5.30 до 6.30 утра. В них сажали всех желающих, естественно, детей до 14 лет только в сопровождении родителей. И ехали на поле, они собирали ягоду.

Д. НАДИНА:  Ели сколько хотят? За ними не следят?

П. ГРУДИНИН: Это везде. Если ты попал на поле, съесть ты можешь сколько хочешь.

Д. НАДИНА: А сколько с собой можно забрать?

П.ГРУДИНИН:  А с собой можно забрать 10% от того, что ты собрал. Если собрали 70 кг, то 7 кг вы получаете. Обычный сбор, хороший, это 4,5-5,5 кг. В среднем группа собирает по 55 кг на человека.

Д. НАДИНА: А это выгодно? Вы же всё равно одну десятую отдаёте, плюс они съедают 2%.

П. ГРУДИНИН: Вы рассуждаете по-другому. Если они не придут, мы вообще ничего не соберём. Поэтому это для нас выгодно. Другое дело, что у нас есть и постоянные сборщики, профессиональные. Они собирают в 3 раза больше в день, 150-200 кг. И они получают в рублях, в зависимости от урожайности. От 5 до 10 рублей за кг сбора они получают. 

Д. НАДИНА: Вообще, такие волонтёры, с измазанными ртами, выгодны?

П. ГРУДИНИН: Там измазанных ртов не много, больше измазанны лица, потому что женщины предпочитают земляничные маски накладывать. Много разных интересных случаев происходит в поле. И знакомятся, и женятся. На самом деле это работа не для лентяя. Собрать много ягоды очень сложно. Особенно если ты не привык, это определённая поза, наклон.

Д. НАДИНА: Мне рассказывали, в Грузии такая же история, они так виноград собирать зовут добровольцев. А потом устраивают застолье и всех поят вином. Мол, собрали, молодцы, вот вам молодого вина. Натуральная форма обмена. Со сбора уезжают со словами, что это невозможно, тяжело физически делать.

П.ГРУДИНИН:  У нас сегодня в поле, несмотря на такую не очень хорошую погоду, работали "миссис Россия". 25 женщин, прекрасно выглядящих, правда, имеющих 3 и более детей, пришли на поле и собирали ягоду для того, чтобы, заработав, отправить её в детский дом. Одновременно это был конкурс, есть победитель. Но это не этап, конечно, конкурса. Очень интересно. И они потом всё это фотографировали, и потом отправили в детский дом эту ягоду.

Д. НАДИНА: Много насобирали?

П. ГРУДИНИН: 125 кг они собрали за час. Бригадир удивился, потому что конец сбора, нет уже столько ягоды на поле, но они очень хорошо собирали. Одной чемпионке сказали, что мы её точно возьмём в профессиональные сборщики, потому что она очень хорошо собирает.

Д. НАДИНА: Жалуются, что в советское время был советский человек, крепкий. А сейчас хипстеры ничего тяжелее чашки кофе не поднимали.

П. ГРУДИНИН: Неправда. Не представляете, сколько у нас студентов, молодёжи работает. Причём у нас грузчиками работают дети наших работников. И прекрасно работают. Причём работа грузчика довольно тяжёлая. Нужно рано встать. Потому что мы начинаем сбор с 5.30, значит, нужно в 6.30 уже быть на работе. Иногда бывает так, что они до 7-8 вечера работают. И никаких жалоб.

Д.НАДИНА: Если говорить о годе, урожай клубники уже отходит. Год более урожайный, чем 2015-й, или нет?

П.ГРУДИНИН: Более урожайный, чем 2015-й. В прошлом году мы собрали 800 тонн, в этом же 900, и сбор ещё продолжается. Он гораздо лучше был, чем предыдущий. Но всё равно не самый лучший год, потому что весна была холодной, дождливой, пчёлы не летали, мы не смогли бороться с вредителями. Поэтому часть урожая пропала. Но, несмотря на это, мы больше 12 тонн с гектара получили. У нас было много выпадов. Когда из зимы выходит ягода, то определяешь, в каком состоянии плантация. Поскольку была слякотная и влажная зима, очень много было вымочек. Вода скапливается, когда плюс-минус, происходят выпады большие. И у нас земляника пострадала. Несмотря на это, считаю, что мы очень хорошо поработали.

Д. НАДИНА: 72-й пишет: "По дороге из аэропорта до МКАД стоят машины и ларьки. Где искать ваши ягоды?"

П. ГРУДИНИН: Только не в машинах. Мы перестали продавать в этом году с машин. Если стоит земляника, на ней написано "Совхоз имени Ленина", если продавщица одета в фирменную одежду совхоза, если у неё есть накладная, то это наша ягода. Просто под нас подделывают. Либо ларьки стоят фанерные, страшненькие. Кому-то власть дала разрешение, но это не подмосковная ягода явно. Либо машины, но это вообще перекупщики. Те, которые с рынков берут ягоду и выдают за подмосковную.

Д. НАДИНА: 67-й пишет: "На "Тёплом Стане" купила отличную клубнику по 150 рублей. Ешьте сами свою по 400". Про цены мы поговорим позже. Вы, кстати, футбол-то смотрели? Видели, как наши выступили?

П. ГРУДИНИН: Честно, я смотрел. Но это было что-то. Я такого разочарования давно не испытывал.

Д.НАДИНА:  Петицию подписали бы?

П. ГРУДИНИН: Я подписал бы, просто не умею пользоваться этими гаджетами. Я читать могу, а что-то там набирать нет. Я подписал бы петицию. Считаю, что абсолютно неадекватная игра, после игры неадекватное поведение. Всё может быть, но так вести себя после игры нельзя.

Д. НАДИНА: Вернёмся к клубнике. Здесь пишут про ларьки в форме клубники. Они к вам имеют отношение?

П.ГРУДИНИН: Мы несколько лет назад купили в Германии ларьки в виде земляники. Использовали их ровно один месяц. Ровно столько, сколько идёт земляника, мы их используем. И это наши ларьки. Правда,  в последнее время под них на территории Ленинского и Домодедовского района стали подделки совершать. Но это не страшно. Потому что наша земляника в рекламе не нуждается. Если подойдёте к нашему ларьку, вы услышите сразу запах, вкус земляники. Кстати, вернусь к цене. Мы же бизнесом занимаемся. Если где-то есть земляника по 150 рублей, а мы продаём в этот момент по 300, мы должны проиграть. Но странно получилось: у нас стоит очередь, а вот эта по 150 не продаётся. Хочу сказать, что мы продавали и по 200, и по 250 в этом году. Всё зависит от количества товара на рынке и от возможности продаж. 

Д. НАДИНА: К нам присоединяются коллеги.

О. КОЧКИНА: Что касается цены. Почему клубника такая дорогая?

П.ГРУДИНИН:  Потому что её мало. Если бы её было больше, как картошки, например, цена была бы другой. Если на рынке нет предложения, а есть спрос, естественно, цена будет высокой. Другое дело, что есть некачественная и качественная земляника, свежая и несвежая. Почему такая цена на машины? Вы же так не спрашиваете. Потому что машины тоже бывают разными. Бывают "Мерседесы", а бывают "Жигули". Бывают ещё хуже. Поэтому в зависимости от качества определяется цена. Но если у вас очереди по 40 человек, как у нас были, и по 50, то смысла снижать цену нет. Мы снизили её тогда, в середине сбора, когда поняли, что собрали более 80 тонн, и нам надо было срочно её реализовывать. Поэтому цена была 200-250 рублей. А сейчас её опять мало, поэтому мы продаём достаточно дорого. Хотя это в два раза дешевле, чем в Европе.

Д. НАДИНА: Кстати, по поводу полей и стоимости в Европе. Сегодня евро упал до годового минимума. А мы очень зависимы от стоимости доллара и евро. Эта зависимость за последние 2 года кризиса и импортозамещения снизилась?

П. ГРУДИНИН: Она только увеличилась. К сожалению, у нас импортные технологии.

Если вы проедете земляничное поле, то там есть капельный полив. Вот все насосы импортные. Машины, которые работают на полях, раскладывают солому, это, к сожалению, немецкие машины. Если вы приедете на ферму, вы обнаружите, что все доильные аппараты иностранные. У нас даже семя быков для осеменения коров иностранное. Сельское хозяйство очень сильно зависит от импортных составляющих.

Мы пока очень сильно зависим от курса доллара и евро.

Д. НАДИНА: Вы уже не первый раз говорите про проблему с техникой, которую мы почему-то не производим. За 2 года неужели ничего не изменилось? Неужели на вас не вышли наши русские умельцы, которые тоже хотят что-то собирать? Вкачиваются деньги в машиностроение. В прошлом году были довольно мощные субсидии бюджетные. В этом году опять заложено.

П. ГРУДИНИН: Это всё неправда. Вы, наверное, наслушались нашего правительства. Так не верьте ему. Потому что никаких инвестиций ни в сельское хозяйство, ни в машиностроение не пошло.

Но при такой процентной ставке и при нищающем сельском хозяйстве, а мы в этом году купили тракторов меньше, чем в прошлом и позапрошлом, только 13 000 тракторов. Нам, чтобы хотя бы обновлять тракторный парк, нужно минимум 46 000 -  50 000 тракторов. А мы покупаем всё меньше и меньше. Я всегда привожу такой пример. Если у вас всё хорошо, то вы, наверное, дома покупаете стиральную машину, если она испортилась, новую плиту, себя одеваете. А если у вас крестьяне не покупают основные фонды, то есть материалы, машины, то, наверное, у них что-то не так. У нас импортозамещение получилось такое: мы замещаем импортное молоко импортным пальмовым маслом. У нас есть категории, которые мы больше ввозим, это, как правило, суррогаты. А есть категории, которые мы как не производили, так и не производим. Причём тут есть два фактора. А зачем производить, если у населения реальные доходы падают, если они меньше покупают еды. Качественная еда всегда дороже, чем некачественная. Но если у людей нет денег и они уходят в огороды, то есть сами начинают что-то производить, а не покупают, то какой смысл увеличивать производство? 

Д. НАДИНА:  Вот буквально вчера отчитывался Александр Ткачёв, глава Минсельхоза, что у нас всё так прекрасно с производством, например, макарон, что мы уже готовы вешать лапшу на уши нашим зарубежным партнёрам.

П. ГРУДИНИН: Чем мы и занимаемся. Причём мы начали со своего народа. Если вы начинаете слушать чиновников, а они говорят, что всё больше и больше фальсификата молочных продуктов, то почему не молока-то больше? А производство молока падает. Если вы слышали зимой, что хлебопёки поставили вопрос: "А может быть, будем делать хлеб из пшеницы 5-го класса?" Хотя это никогда было невозможно.  То, наверное, они почему-то не берут хорошую пшеницу, а у нас её много, вы же слышали. И везде повсеместно вы услышите у производителей, что мы, например, достигли продовольственной безопасности по мясу. Но что это такое? Мы в прошлом году съели, например, по 67 кг мяса на душу населения, а в позапрошлом 75. Получается, что мы уменьшили потребление мяса. Какой смысл производить больше мяса, если вы на внутреннем рынке не можете его продать, люди его не покупают. А внешние рынки у нас закрыты. Вот вы слышали нашего министра и председателя правительства, которые сказали: "Нам нужно больше вывозить". Нет, я считаю, что они не правы. Нам нужно больше потреблять внутри. Потому что есть рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения нормативы, сколько человек должен съесть земляники, яблок, мяса, овощей, чтобы нормально питаться. Нам нужного этого добиваться.

И поддержать этим и население, и тех людей, которые производят. Нам-то главное производить и чтобы это было выгодно. Я думаю, министр не во всём, а скорее ни в чём не прав. Но с другой стороны, у нас всегда было так. Мы подправляли отчётность, это было ещё и при советской власти. Немного приписывали. Потом это приписывали на уровне района, потом на уровне губернатора, потом на уровне правительства. А реальных объёмов мы не производим. Сейчас будет всероссийская перепись, думаю, что много интересного мы узнаем.

Д. НАДИНА: Сразу вспоминаю Довлатова, помните, он оказался в совхозе каком-то, где все люди были с отрешённым видом, потому что все воровали безбожно. Давайте примем звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ:  Ирина, Москва. Вопрос к гостю. Вы остались одним островком нормальной сельхозжизни Ленинского района. Засеиваются у нас все поля домами без центральной канализации. Кончится, наверное, тем, что и артезианской воды у нас не будет. И купаться нигде нельзя. Как с этим бороться?

П. ГРУДИНИН: Власть должна перестать говорить и начать делать. Губернатор пришёл к власти и сказал, что мы землю сельхозназначения не будем передавать под строительство. И за прошлый год передал 15 000 гектар под застройку. Если наложить мораторий на перевод земель и сделать выгодным производство сельхозпродукции, то этого не будет. А сейчас только в Ленинском районе  два огромных города строить собираются. Причём я не понимаю, где они работать будут, как они выедут без канализации, водоснабжения. Но в совхозе мы делаем только то, что производим больше продукции. А таких хозяйств, как наше, осталось, к сожалению, одно. Было 15 хозяйств, которые занимались земляникой в Московской области. Сейчас есть ещё одно в Коломенском районе, которое серьёзное. Всё остальное больше похоже на обман.

Д. НАДИНА: Ещё один звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей. Павел Николаевич, скажите, наши СМИ очень часто увлекаются, так скажем, государственной пропагандой. Если мы будем говорить о продовольственном эмбарго, которое было распространено против поставок продовольственных из стран ЕС, это преподносится как защитная мера. И сейчас многие рассуждают, подольше бы не снимали. И вот помидор приехал не из Нидерландов, а из Марокко. С точки зрения производителя что изменилось? Не кажется ли вам, что в нашем информ-пространстве очень много неправды?

П. ГРУДИНИН: Абсолютно согласен. Потому что мне кажется, что вся эта пропаганда рассчитана на глупых людей. У нас же есть умные. Они понимают, что на самом деле никакого эмбарго нет. То, что хотели ввезти, ввезут через Белоруссию. Недавно Россельхознадзор встречался с белорусскими властями и рассказывал им, что яблоки, привезённые из Белоруссии, это польские яблоки. Вы можете ограничивать свой рынок только в том случае, если даёте сразу увеличить производство на внутреннем рынке. У нас получилось, что мы стали меньше ввозить. Но самым главным источником проблем явился курс доллара и евро. Даже те страны, которые не попали под эмбарго, ввезли гораздо меньше продукции в Россию. Потому что здесь по такому курсу невозможно купить эту продукцию. И мы заменили продукцию суррогатами. То есть вместо молока стали ввозить пальмовое масло и делать молочный продукт. Тут надо увеличивать инвестиции в сельское хозяйство, делать его доходным. И одновременно увеличивать доходы граждан, чтобы они могли купить качественную свежую еду.

Д. НАДИНА: С транзитом очень интересно. У меня приятельница в одном из магазинов покупала рыбу, очень вкусную. Постоянно туда ходила. И как-то спросила, где у нас в России такая вкусная рыба? А ей в ответ: «Какая Россия? Это норвежская рыба!» Они специально приклеивают этикетку "Россия". К вопросу о транзите. Буквально пару дней назад запретили транзит украинских фур через территорию России в Казахстан. Это преподносится как мера борьбы с контрабандой, которая идёт через Украину туда.

П. ГРУДИНИН:

Я вообще не понимаю наши власти, которые вдруг решили, что если что-то поймали, то надо уничтожить.  Во французском парламенте принимают решение, что не могут  магазины уничтожать просроченную еду и обязаны выдавать её нищим или малообеспеченным. А у нас наоборот. В стране, где не хватает продовольствия, даже качественное продовольствие должно быть уничтожено. Есть задача власти не пустить. Нам надо другим заниматься: увеличивать инвестиции в сельское хозяйство и постепенно замещать отечественным продовольствием импортное. Причём, если вы конкурентоспособные рынки, не важно, что вы производите, вы выдавите весь импорт. Нам нужно сделать наши помидоры конкурентными по отношению к турецким. И тогда турецкие помидоры сюда не повезут. А потом обеспечить качество этих помидор, которое должно быть гораздо выше. Я думаю, власти смотрят куда-то в другую сторону.

Д. НАДИНА: Алексей пишет: "Вы и Потапенко разорите Россию. Надо вернуть колхозы, а не вот тем, чем вы занимаетесь".

П. ГРУДИНИН: А я, между прочим, только этим и занимаюсь. Только у меня не колхоз, а совхоз. Пускай Алексей приедет к нам в совхоз и поймёт, как можно было бы жить, если бы в 1993 году Борис Ельцин не подписал указ о реорганизации колхозов и совхозов.  Потому что это была наиболее удачная форма развития сельского хозяйства. Сейчас фермеры на Западе, в Европе укрупняют свои фермы до размеров бывших колхозов и совхозов. Потому что это интенсивное производство. А у нас ввели санкции, убрали конкурентов.

Д. НАДИНА:  Но нам ведь тяжело выиграть конкуренцию. Помидоры те же самые. Есть прекрасные вкуснейшие бакинские помидоры. У них так солнца больше.

П. ГРУДИНИН: Сейчас объясню. Мы выиграть конкуренцию с грунтовыми бакинскими помидорами не сможем никогда. Но выиграть конкуренцию с голландцами, турками, которые в теплицах производят свои помидоры, мы можем совершенно спокойно. Причём главная составляющая себестоимости  - энергоносители. Цена на газ такова, что невыгодно заниматься помидорами. Инвестиции затруднены, потому что нужно банку доказать, что деньги нужны, тогда банк, может быть, и даст. А нам нужно сделать другое: проценты по кредиту должны быть такие же, как в Европе, 1,5-2% годовых. Но есть такие вещи, как израильская земляника. Вы будете её жевать, но не будете чувствовать вкуса земляники. И она никогда не выиграет конкуренцию у наших грунтовых сортов земляники. Есть разные точки сбыта. Есть очень качественное, есть менее качественное, то есть массовое. Мы же выиграли конкуренцию ножек Буша.

Д. НАДИНА: Но ведь с мясом вообще проблем нет.

П. ГРУДИНИН: Если глубоко смотреть, они есть.

Д. НАДИНА: Но ведь мяса довольно много, оно практически не выросло в цене за последние годы.

П.ГРУДИНИН:  Потому что его уже столько произвели, что оно превышает спрос.

Д. НАДИНА: По поводу сельского хозяйства. В Армении была недавно. Тоже жаловались, что у них проблемы с сельским хозяйством. Земля-то у них не самая лучшая, а государство не поддерживает сельское хозяйство. И нет страховки на неурожайность. А у нас есть страховка на неурожайность?

П. ГРУДИНИН: У нас страховки нет. Есть данные, что в прошлом году страховщики  застраховали на 20 миллиардов, но большую часть страховой премии они получили сами себе.

У крестьян нет денег, чтобы эту страховку поддерживать и оплачивать. Никто никому не верит, поэтому ни банки, ни страховым организациям крестьянские и фермерские хозяйства, средний и малый бизнес не верит. Что касается поддержки, все страны, даже в благополучной Европе, если в Брюссель приедете, увидите, что навозом кто-нибудь приедет штаб-квартиру польёт, то молоко выльет куда-то. Крестьяне всегда недовольны. Это надо понимать. Другое дело, чем они недовольны. Если в Европе на гектар средняя поддержка 500 евро, то у нас 500 рублей. Поэтому, когда мы говорим о конкурентной борьбе, мы, конечно, не можем её выиграть, потому что у них в 100 раз больше поддерживают. Нам бы хотелось, чтобы нас поддерживали так же, как, хотя бы, в Белоруссии. Если в Белоруссии выделяется 18% бюджета на поддержку сельского хозяйства, то у нас 1%. Дайте хотя бы 10%. У нас же больше сельское хозяйство. Пока этого нет. Есть только бравурные выступления нашего руководителя, премьер-министра. Но что такое. Воронеж выделил один миллиард рублей. Совхоз строит школу. Школа обойдётся совхозу в полтора миллиарда рублей. И понятно, что миллиарда будет мало. У нас с таким серьёзным видом говорят о миллиардах. Это всё равно, что прийти в больницу и сказать, что принёс таблетку аспирина, у вас 1000 человек лежит, она вам поможет. Смешно. Суммы совершенно неадекватны поставленным задачам. Если хотим помогать реально, нужно снижать тарифы, уменьшать налоги и одновременно давать инвестиции не под 10-20% годовых, а под 1,5-2% на 20-40 лет. Тогда можно сказать: "Работайте".  И повышать уровень дохода населения, чтобы они могли покупать эту еду. Повышать пенсии.

Д. НАДИНА: Здесь не надо забывать о том, что у нас 22 миллиона бедных, которые не могут позволить себе крупную бытовую технику. Исключительно еда и одежда, в лучшем случае.

П. ГРУДИНИН: Я думаю, что эти бедные вам ничего и не пишут.

Д. НАДИНА: Примем ещё звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Когда был кризис прошлый, 2008-2009 года, и после кризиса экономика стала подниматься, очень много было жалоб от производителей местных, в частности, от молочной продукции. Они жаловались на то, что чем отвезти куда-то на переработку молоко, дешевле его просто вылить в канаву, потому что все расходы кладутся на производителей, а прибыль в итоге такова, что это не стоит ни денег, ни усилий. Сейчас такая же ситуация или импортозамещение в реальности происходит?

П. ГРУДИНИН: Это фермер, к сожалению англичанин, спрашивал у Путина: "Владимир Владимирович, вы вообще верите в статистику, которая у вас есть?" А потом фермеры обратились: "Дайте нам возможность продавать. Мы по 18 рублей не можем продать молоко, потому что у нас такое количество препон выходу на рынок, что это невозможно". Я, кстати, сам был в Германии и видел, как стоят молокоматы везде, где продаётся натуральное свежее молоко жителям тех территорий. Но у нас огромное административное давление, невыгодно производить молоко, поэтому количество молока всё время уменьшается. Даже по официальным статистическим данным производство молоко в России уменьшается. А производство молочных продуктов так называемых увеличивается. Это диссонанс, который всем известен. Поэтому вам говорят, что приходите и смотрите на этикетку, что там производится.

Д. НАДИНА: У нас крестьянство всегда попадало в довольно трудную ситуацию жизненную. Как при царском режиме было, когда невозможно было на себя работать, нужно было постоянно кому-то отдавать. Вспомнить раскулаченных, которые могли и умело и работать, но были вынуждены работать на колхоз. Это тоже отбивало желание и стремление. Может, это как-то повлияло на психологию? Может, мы не можем качественно заниматься сельским хозяйством?

П. ГРУДИНИН: Мы всё можем. 20-25 лет назад вы бы обнаружили, что мы производим огромное количество сельхозпродукции, которая, к сожалению, тогда не перерабатывалась. Но мы когда-то производили сто миллионов тонн молока. Все эти бравурные заявления правительства. Может, для них и хороши, но я вам скажу, что они не достигли уровня производства любого сельхозтовара до 1991 года. 25 лет прошло, появились новейшие технологии, но, несмотря на это, мы не можем достигнуть того уровня. Второй вопрос. Нет, у нас были годы, когда мы прекрасно развивали своё сельское хозяйство. Столыпинские реформы, которые к всплеску производства привели, советское время, когда много тратилось на поддержку сельского хозяйства. Надо повернуться лицом к сельскому хозяйству. У нас в госпрограмме по развитию сельского хозяйства прописано, что зарплата работника сельского хозяйство должна быть вполовину от зарплаты работника промышленности. То есть фактически мы говорим: "Молодёжь, идите сюда, мы будем делать вам модернизированные рабочие места и одновременно обещаем половину от зарплаты в городе".

Было другое: "Производите, мы решим, куда деть". А сейчас говорят: "Идите на рынок. Как хотите". Никто не сказал, какая справедливая цена овощей, молока, мяса. Всё время работать в убыток сельское хозяйство не может, а у нас сплошь и рядом мы работаем на газовиков, энергетиков, бюрократов, на кого угодно, кроме себя.

Д. НАДИНА: Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, был у нас в гостях. Спасибо за эфир.