После смерти знаменитого ополченца из ДНР Моторолы в Интернете открылось сразу несколько счетов, где собираются деньги якобы на помощь его семье, женам, детям. Почти сразу товарищи погибшего заявили о том, что все это фальшивка и обман — средства аккумулируют неизвестные аферисты, используя доброту искренне скорбящих людей.

Жертвой похожего преступления, судя по всему, стал и Юрий Юрченко, известный поэт, один из символов начала войны в Донбассе, попавший там в плен и чудом оставшийся в живых.

Война и мошенничество — вроде бы несовместимые вещи. Но, как оказалось, они гораздо ближе друг к другу, чем мы можем подумать. Так просто сыграть на чувствах других, на жалости, на желании помочь, спасти.

И тут же... залезть в чужой карман.

«Группа поддержки Юрия Юрченко» — такая группа действительно существовала в социальной сети два года назад, я прекрасно ее помню и сама, кстати, переводила туда копеечку. Во спасение. И таких, как я, как сейчас выясняется, были сотни... 

Куда ушли эти деньги — ведь, по самым скромным подсчетам, там должно было накопиться не меньше миллиона рублей. Где и, самое главное, у кого искать их концы?

«Так можно всю жизнь кормиться на моем имени»

«Я не могу теперь вылететь во Францию, где живет моя семья, меня просто не выпустят из страны, вся моя пенсия уходит на погашение долга. Не могу снять трубку телефона, так как мне звонят и угрожают... Я в настоящей долговой яме. Подчас даже стыдно смотреть в глаза друзьям и товарищам, да и совершенно незнакомым людям, которые отдавали свои кровные, лишь бы увидеть меня живым — а эти деньги оказались в руках неизвестно кого...»

Он стал одним из героев обороны Славянска и Иловайского котла.

Русско-французский поэт Юрий Юрченко уехал в Донбасс весной 2014 года, не праздным туристом — защищать «русский мир». Попал в плен. Был тяжело ранен. 

Затем его громко обменяли на четырех украинских офицеров.

«Почему я согласился сейчас рассказать о том, что тогда на самом деле произошло? Нужны реальные свидетели, доказательства, люди, готовые конкретно и открыто подтвердить, что давали деньги якобы на мое спасение из плена. И только тогда можно изобличить злоумышленников и призвать их к ответу», — говорит Юрий Юрченко. 

Патетика войны.

И низменные мятые бумажки.

Мог ли подумать поэт, последний романтик, как он сам себя называет, что ему придется столкнуться с этим?

Поэты, они такие...

Ополченец, военкор Новороссии, награжден медалью «За оборону Славянска» под номером 0001. Драматург. Гражданин России и Франции.

«Особенно обидно, что все эти люди не какие-то неизвестные, а знакомые, достаточно близкие, что это у них была, вероятнее всего, целая схема придумана. Сначала — собрать на мое спасение и лечение, затем, если бы я, не дай бог, не выжил — на похороны, на памятник, на музей. Беспроигрышный, я считаю, вариант. Так можно всю жизнь кормиться на одном моем «героическом» имени», — усмехается 62 летний Юрий Васильевич.

Мы встречаемся у метро «Чистые пруды». Квартира поэта неподалеку. Буквально в пяти минутах ходьбы. Он подходит ко мне с палочкой, это след от ранения. В плаще. Весь седой. Впрочем, седым я Юрия помню еще до войны. Мы познакомились в прошлом году, в июле, на традиционном поэтическом фестивале в усадьбе Карабиха, что в Ярославской области, где жил Николай Некрасов.

Перехваченный резинкой седой хвостик сзади — такой весь из себя богемный. Поэт тогда почти не читал своих стихов. И глаза у него были уставшие. Как будто бы все уже было, и прошло, и ничего не останется на завтра. Жизнь почти прожита. Благополучная, сытая жизнь. Грех жаловаться.

И, увы, без выстрела на Черной речке. Найти свою пулю удается далеко не каждому поэту...

«Жалею ли я о том, что бросил тогда в Париже все и рванул в Донбасс? — Юрий Юрченко и теперь, много времени спустя, раз за разом пытается ответить на этот вопрос не только мне, наверное, но и сам себе. — Все у меня было в общем-то хорошо, в порядке, не могу жаловаться: творчество, спектакли, то и дело летаю из Франции в Россию и обратно, семья, любимая жена Дани... Я не могу сказать, что мне чего-то не хватало, что было скучно, и все же, все же...»

Мы доходим до его дома. Поэт заваривает чай и ставит передо мной вазочку с конфетами. «Я впервые по-настоящему осознал, что все делаю правильно в тот день, когда мы хоронили погибшую под бомбежкой в Славянске пятилетнюю девочку. А я вдруг понял, что я на своем месте...» 

Но с патетикой покончено. Начинается голая правда. Изредка перебиваемая звонками коллекторов по домашнему телефону поэта. Эти «товарищи» уж точно знают, что поэт жив. И для них его жизнь — бесценна.

«Нужно 50 тысяч на лечение»

— Вообще я человек доверчивый, — сразу кается Юрий Юрченко. — Если бы я был другим, то, наверное, работал бы не поэтом, а в банке. Я ничего не понимаю в бумажках, доверенностях, квитанциях, договорах... Быть может, именно поэтому я все еще пишу стихи. Мы как раз на днях говорили об этом с Юнной Мориц, она живет неподалеку... Сидели ночью, пили чай два «ватника». Но речь не о том... С Наташей Одинцовой, моим якобы ангелом-хранителем, как она себя называла, которая и «спасла» меня из плена, я познакомился лет девять назад. Я сотрудничал тогда с музеем Булгакова, прилетал из Парижа, репетировал здесь пьесу. При музее крутились две подружки, Наташа и Лена, обе из Екатеринбурга. Наташа представлялась бывшей сотрудницей фотомодельного агентства, хотя лет ей было уже за пятьдесят. Я краем уха слышал, что они прогорели с каким-то бизнесом и поэтому спали по доброте душевной директора музея на сдвинутых стульях. Смотреть на это было грустно и жалко.

— И вы их пожалели?

— Ну да. Они мне как-то сказали, что у меня стихи хорошие, — и я их сразу же полюбил. Много ли поэту надо? Потом одна из подруг, Лена Белова, заболела, мы с моей французской женой Дани предложили ей на несколько дней пожить у нас, на время болезни, каково же было удивление Дани, когда через несколько недель она прилетела из Франции, а Лена еще была в нашем доме — прижилась. Да у меня постоянно кто-то тусуется, ночует... Море народу. При моем образе жизни это в порядке вещей. Хороший мой знакомый оформил Лену в свой маленький театр, помощником режиссера, она даже получала там какую-то зарплату. Потом подруги объявили, что у Наташи онкология и нужны деньги на лечение, не очень большая сумма — 50 тысяч, бога ради, дайте взаймы...

— И вы дали?

— Дал. Но это же здоровье, это святое... Да-да-да, я знаю, что вы сейчас скажете, что у Наташи есть взрослые сын и дочь, которые и должны были следить за здоровьем своей мамы, но Лена объяснила, что там не такая простая ситуация, что дочка почему-то не верит, что мать смертельно больна, а это вопрос жизни и смерти. 

Поэт говорит, что обе девушки долго тянули с возвращением долга. Но в конце концов чуть ли не через три года принесли одолженную сумму. Юрченко, по его словам, был счастлив. Зачем же, вместо того чтобы тут же распрощаться со столь необязательными приятельницами, он взял на должность пиар-директора своей ассоциации «Русские сезоны в Париже» Наталью Одинцову? Может быть, их связывала романтическая история?

— Да нет, — поэт чуть не поперхнулся чаем. — Просто мне ничего не стоило, как мне казалось, помочь человеку, женщине. Я же не платил ей зарплату, эта должность несла чисто представительские функции, а то, что Наташа ходит и везде раздает визитки, что она представительница «Les Saisons Russes», пьет чай с кем-то в Госдуме, о чем-то с кем-то договаривается — ну и пусть себе ходит, раз ей это нравится.

СМС от Наташи Одинцовой, январь 2012 го: «Юрий! Спасибо за Кира! Вы себе не представляете, какое огромное дело сделали для парня. Для него такого еще никто не делал!» — по словам Юрченко, Кирилл — сын «ангела» Натальи, поэт помог прописаться парню в Москве, бесплатно зарегистрировал у себя в квартире. «Я просто был в состоянии это сделать, так почему бы нет?».

Наталья отблагодарила поэта как могла. Когда тот уже находился в плену, и самые близкие друзья, не зная, жив он или нет, устраивали в защиту поэта флешмоб на улицах Москвы, читали стихи, снимали ролики о нем в Ютьюбе, Одинцова стала одной из первых, кто в кадре сказал добрые слова о Юрченко: «Юра — это такой человек, о котором говорят «настоящий мужик». Я вкладываю в это понятие редкое сейчас для многих мужчин качество: он не проходит мимо, он всегда спросит, минимум спросит, если он может помочь, то он помогает, он очень многим помог. Он честно и правдиво говорит, что я здесь, я вижу, я свидетельствую».

А это уже слова подруги, Лены Беловой: «Юра такой… Он совершенно не терпит несправедливости».

«Есть люди Кадырова, хотят помочь»

— После того, что я у себя во Франции увидел, что творится на Майдане, поехать в Новороссию, остаться там — это был вопрос однозначно решенный. Я просто не смог бы жить спокойно, зная, что такое творится на моей родине. Не мог смотреть, как убивают детей... Я ж из Одессы, появился на свет в пересыльной тюрьме, где сидела моя мама. Такие тогда были времена. Для меня события на Украине далеко не пустой звук. Я понял, что брошу все и сорвусь...

Тут — бандера под бандуру,

Там — «москаль», заклятый враг.

Пуля, может быть, и дура,

Только снайпер — не дурак…

Короче: однажды — на спуске

С горы, на которой я жил,

Я вспомнил о том, что я — русский,

И больше уже не забыл.

Из стихов Юрия Юрченко.

Прежде, чем окончательно уехать сражаться за «русский мир», Юрий решил еще одно маленькое дело. «Наташа сказала мне, что ей опять нужны деньги на лечение. Срочно, рецидив, обострение заболевания. Только я могу спасти ситуацию! На сей раз ей требовалось 800 тысяч рублей. Таких личных средств у меня не было», — разводит руками Юрий. Но Наташа, как он говорит, умоляла, говорила, что на него, поэта, вся надежда, что иначе жизнь кончена.

— И да, я взял кредит в банке на свое имя. Причем у меня же не было постоянной, стабильной работы на территории России, зарплаты, под которую мне могли бы доверить ссуду. Лена с Наташей нашли человека, он оформил меня в свою фирму и даже выдал необходимые документы об этом для банка. Сейчас этот человек также дал свои показания о случившемся. Как выяснилось, он вообще ничего об этом не знал, а документы подделали.

Поэтов банки не очень любят. Так же, впрочем, как и поэты банки. Поэтому всей подготовкой операции занималась Наталья Одинцова. СМС от 11 марта 2014 года: «Юрий! Завтра в 11 или в 13 надо нам подъехать к финансовому помощнику. Как вам удобно. Я за вами заеду на машине и отвезу. Это на Земляном Валу».

«Юриус человек добрый и очень доверчивый, я знаю его еще со студенческих лет. Этим часто пользовались люди не слишком порядочные. Всегда у него кто-то жил, всегда он кого-то кормил, кого-то устраивал на работу, причем я не исключение. Так что ничего удивительного в его поведении я не вижу, — поясняет Виктор Пеленягрэ, друг поэта, сам известный поэт-песенник, автор «Упоительных вечеров». — Когда Юра сказал, что Белова и Одинцова просят у него взаймы 800 тысяч, чтобы он взял для них на себя кредит в банке, я ему сказал, что делать этого ни в коем случае нельзя, что он просто сумасшедший, если поступит так, но он все равно меня не послушался. Он ведь считал, что речь идет о спасении практически смертельно больной женщины!

Чтобы хоть как-то обезопасить Юру, мы с еще одним другом пришли в тот самый банк, когда происходила сделка, и были свидетелями, как Юра заактивировал в автомате полученную карту и передал ее Одинцовой. Она тут же сняла какую-то сумму, карта осталась у нее, и что она делала с ней дальше, я не знаю».

Поэт со спокойной душой уехал спасать «русский мир». «Когда туда начались звонки из банков, я был просто ошарашен. Под бомбежкой, под минометными обстрелами мне сообщали, что у меня просроченная задолженность. Я связываюсь с Наташей, волнуюсь: что же такое могло стрястись? Они же обещали ежемесячно вносить платеж, как и положено. Ведь это реальная угроза моему имени.

Тогда от украинцев пошел фейк, что на самом деле в ДНР едут наемники, а не добровольцы, которые нанялись на эту войну убивать, чтобы расплатиться с банковскими кредитами. Получается, что если меня убьют, то все и выплывет: вот он, французский поэт-наемник, банковский должник».

Наташа успокоила поэта, что сегодня-завтра они сходят в финансовую организацию и утрясут все возникшие там проблемы.

И вскоре вопрос действительно «утрясся»: 20 августа 2014 года под Иловайском военный корреспондент Новороссии Юрий Юрченко попал в плен.

Anton Gerashchenko, советник министра внутренних дел, Киев, Фейсбук: «Только что батальон «Донбасс» задержали группу сепаратистов из 8 человек, направленную для подкрепления Иловайской группировки. В числе задержанных интересный человек — Юрченко Юрий Васильевич. Драматург, актер, поэт. Президент театральной ассоциации Les Saisons Russes «Русские сезоны», Франция».

К освобождению поэта подключились тогда посольства двух стран, России и Франции, международные правозащитные организации, такие как ООН, ОБСЕ, Красный Крест, Всемирная организация журналистов, Комитет по правам человека при ООН... «МК» первым написал историю последнего романтика Новороссии — Юрия Юрченко. Все газеты обошла трогательная фотография поэта с женой, автор снимка — та самая Наталья Одинцова.

И в это же время в социальной сети на странице Юрия появилась группа в поддержку поэта. И номер счета, куда следует переводить средства для его скорейшего освобождения.

Я не буду вспоминать, как долго и тяжко вытаскивали тогда Юрия на свободу. Как был он ранен в ногу. Как несколько дней просидел ни жив ни мертв в железном шкафу. Как помогли ему на самом деле не политики, а сотрудник спецслужб, грузин, который во время допроса удивился тому, как поэт читает наизусть грузинского поэта Галактиона Табидзе, и в конце концов добился его бесплатного размена аж на четырех украинских офицеров. Одного поэта!

«А все это время, оказывается, в Интернете шли бесконечные перепосты. Десятки перепостов, сотни... Нужны деньги, деньги, деньги... Нужно платить выкуп. Счет, на который должны были поступать эти средства, принадлежал моей спасительнице, «ангелу» Наташе», — продолжает Юрченко.

Одновременно в Париже «обрабатывали» жену Дани. Несчастная женщина готова была уцепиться за последнюю соломинку, лишь бы найти и вернуть мужа. А кто у нас главный специалист по освобождению всяких пленных? И где его надо искать? Правильно, в Чечне.

Звучит серьезно и даже страшно, а проверить не проверишь. Побоишься.

СМС от Натальи Одинцовой — мадам Дани Коган. «Есть люди Кадырова, которые хотят помочь. Они не просили деньги для себя. Они говорят, если получится, заплатить кому-то на Украине и Юру спасти. И я эти деньги дам».

«Плен помутил рассудок»

«Пока Юра не оказался в Донецке, у своих, мы не верили, что он действительно спасен, мы перезванивались каждые 10–15 минут, чтобы удостовериться, что ничего не сорвалось, в 10 часов вечера нам наконец сказали, что опасности больше нет, и мы выдохнули наконец свободно», — лично мне в 2014 м давала интервью Наталья Одинцова, представившаяся директором Юрия Юрченко.

Итак, спасать поэта было больше не нужно. Но зато срочно потребовались средства на его лечение. И предыдущий счет быстро переквалифицировался в новый.

«Дорогие друзья! Наконец могу сообщить данные карточки для осуществления крайне важного для нашего друга действия, спешу сообщить, им одобренного... Все открыто на имя Одинцова Наталья Игоревна. P.S. Буду очень рада за распространение этой информации среди людей, которые ее ждали. Спасибо».

Всем желающим «ангел» выдавала диагнозы поэта: сломаны три ребра, пневмоторакс, серьезный перелом ноги и так далее и тому подобное... Короче, снова нужны деньги.

— Наташа с Леной встретили меня прямо в аэропорту, журналисты одного из ведущих телеканалов уже договорились, что меня примут в военном госпитале, где лечатся и проходят реабилитацию ребята после «горячих точек». Но я сам был не в таком состоянии, чтобы хоть что-то решать... А мои «ангелы» перехватили меня чуть ли не у самолета, повезли в 59 ю больницу, ни о чем не волнуйся, отдыхай и лечись, — продолжает Юрий Юрченко.

Находившейся в Париже Дани не удалось быстро сорваться в Россию, но она почти сразу же написала Наталье: никаких денег не надо, Юра против.

Сейчас Наталья Игоревна Одинцова утверждает, что это все была подстава — сбор средств. Даже чуть ли не вся группа в Фейсбуке — и та досужая выдумка. 

Но кому, каким таким врагам нужно было подставлять даму, открывая банковские счета на ее имя?

Группы в Фейсбуке уже нет. Ее ликвидировал тот же, кто ее открыл. Но не до конца. Как не горят рукописи, так и многие из тех, кто перечислял свои деньги, сохранили переписку с Наташей и скриншоты. Не то чтобы люди чуяли подвох, а просто на всякий случай, вдруг еще понадобится.

До сих пор данные этих счетов висят и на нескольких литературных сайтах. Их вывесили поклонники таланта Юрченко.

«Я не знаю, сколько стоило мое лечение в больнице и кто за него платил. Вообще, у меня обычный медицинский полис, и я сам являюсь гражданином России. Возможно, что-то и доплачивали, но многое, я это знаю, было и совсем даром, — предполагает поэт. — Сейчас Наташа утверждает, что мне сделали семь сложнейших операций за немыслимые суммы, что меня девять раз за ее счет клали в стационар — а так как ныне эта больница реорганизована, то узнать правду, кто платил по счетам или все это было по страховке, достаточно сложно, это могут выяснить только следственные органы». 

Юрий Васильевич говорит, что даже не помнит, как две подруги однажды прямо из палаты потащили его к нотариусу, где он подписал доверенность на их право распоряжаться всеми его денежными средствами: «Я честно не помню, как все это происходило, потому что меня отвезли в нотариальную контору в перерывах между двумя операциями, с дикими болями в ноге. Я был напичкан обезболивающими. Свидетель, который был с нами там, потом мне рассказывал: мол, нотариус удивился, что он такой весь не в себе, а Наталья вроде бы хохотнула: это же поэт, они все очень странные».

Действительно, странные. Так верить людям...

«Наверное, то, что я остался жив в Новороссии, это был их прокол: не исключено, что в планы «ангелов» входило, что я вообще не вернусь и война спишет все кредиты».

За спиной Юрченко «ангел» Наташа еще целый год продолжала заниматься поиском средств на дальнейшее поднятие его здоровья, реабилитацию — видимо, аппетит приходит во время еды.

Из показаний Татьяны Григорьевны Я. (данные в редакции имеются): «В мае 2015 го (то есть почти через год после спасения поэта! — Е.С.) Наталья Игоревна Одинцова попросила у меня деньги в сумме 20 тысяч рублей на срочную операцию ноги поэту-ополченцу Юрию Юрченко. Я обратилась к своей подруге, у нее были отложены деньги на отпуск. При этом Одинцова заверила, что вернет деньги через две недели и в случае даже одного дня просрочки она доплатит к оговоренной сумме минимум 5 тысяч рублей. С тех пор прошло больше года, но денег Одинцова моей подруге так и не вернула». И таких свидетелей больше десятка.

Даже делая добро, люди все-таки желают знать, на какие благие цели потрачены их деньги. И некоторые действительно начали просить отчета у Одинцовой: сколько на счету находилось финансов и как конкретно они были израсходованы? 

Тем более что вроде бы поступали и большие разовые взносы, даже в несколько сот тысяч рублей, от политических партий. А они где?

К тому моменту поэт пришел в себя, а на его домашнем телефоне скопилось сотни звонков из банка, которому он все еще оставался должен. Юрченко, пусть даже и не разбиравшийся в этой грязной прозе жизни, тоже потребовал ответа. 

И тогда Наталья обвинила его в том, что он сошел с ума, плен и страдания помутили его рассудок. Якобы его ни на кого не меняли, а «чудесно» спасли некие «люди Кадырова» за большие деньги.

«В телефонных разговорах со мной и при личных встречах Одинцова повторяла, что Юрченко не здоров психически, что у него серьезные проблемы с головой, что его били в плену, что у него совершенно перекошенное лицо, что он неадекватен и его необходимо лечить, что ему ни в чем нельзя верить. Я встречалась и не раз разговаривала с Юрой, но ничего ненормального не заметила», — считает пострадавшая Татьяна Григорьевна.

«Ангел» Наташа утверждает, что только она спасла жизнь поэта и вот что получила взамен — черную неблагодарность. Что только организационная работа по вызволению из плена, которую она, простая девушка из Екатеринбурга, столь виртуозно проделала, помимо оплаты выкупа похитителям, стоит порядка трех миллионов. То есть работала фактически бесплатно. А с нее еще требуют платить по каким-то счетам...

«Я окончательно порвал все отношения с Натальей, когда в прошлом году узнал, что она опять собирает что-то под мое имя — я собирался на фестиваль в Донбасс в августе 2015 го, и она, выяснив это, срочно начала поиск средств: Юра опять в опасности, опять на Донбассе! Это уже даже не наглость, я даже не знаю, как это можно назвать! Лена заявилась ко мне домой с курицей, хотела сварить мне суп, но я выставил ее и сказал, что в следующий раз я хочу увидеть Наташу и только с банковскими бумагами и отчетом по всем тратам» — Юрий Юрченко до сих пор не может прийти в себя. 

■ ■ ■

Тысячи людей, увидев в Интернете просьбы о помощи, — болен ли ребенок, нужны ли средства на дорогую операцию или, как здесь, на спасение из плена, — отрывают от себя нередко последнее. 

И что они узнают в итоге — что их деньги попали в лапы мошенникам?

И когда действительно будет нужно — уже никто не поможет. Но и не писать, не предупреждать о таких аферах тоже нельзя. Хотя это и палка о двух концах. Ведь на того же поэта собирали с миру по нитке не какие-то прощелыги, а его добрые друзья. Кому же тогда верить?

Люди, будьте бдительны.

Гигантский банковский долг на герое-ополченце Юрченко висит по-прежнему. Судебные приставы не выпускают его из России, гонорары за спектакли списываются на проценты. Нет, он ничего не просит, не подумайте, он хочет одного: чтобы привлекли к уголовной ответственности тех, кто его так подставил и предал.

В мирное время. Не на войне.

Я написала Наталье Одинцовой на ее страницу в Фейсбуке и попросила связаться со мной, сказать что-то в свое оправдание, ведь есть же у нее своя версия случившегося, но дама на связь с «МК» почему-то не вышла.

Екатерина Сажнева