В деревне, из которой в 1937 году увели всех мужчин, открыли памятник спасшей ее жене «врага народа». «Нюра» — так называется памятник жене «врага народа», который 1 октября открыли в деревне Засосье Ленинградской области. Женщина в крестьянском платке, один ребенок на руках, другой цепляется за длинную юбку. Тревожное скорбное лицо. Это «Нюра» — собирательный образ жены «врага народа», оставшейся один на один со всеми тяготами деревенской жизни, да еще в лютые военные годы.

У «Нюры» есть прототип — Анна Николаевна Галактионова, крестьянка деревни Засосье Сланцевского района Ленинградской области. Некогда цветущая деревня в 50 дворов, со своей часовней, пекарней и школой, опустела в одночасье: в 1937 году по анонимному доносу в НКВД из нее увели всех мужчин, 30 человек. Через 10 лет, в 1947 году, в деревню вернулись трое. Среди вернувшихся — муж Анны Николаевны Григорий Галактионов. После его возвращения они прожили вместе еще 34 года. Во время войны Анна Николаевна была председателем колхоза. Вместе со всеми смотрела вслед отступавшим красноармейцам, вместе со всеми пряталась с детьми в зимнем лесу от немцев, везла на себе всю мужскую работу. Растила двух сыновей, и вообще, ее изба была всегда переполнена ребятишками, еще не знавшими, что они — сироты. Женщины Засосья вынесли все, детей вырастили, очаг сохранили. Но от полученных ударов деревня так и не оправилась: теперь в ней осталось всего 10 домов, и только в пяти из них зимой светятся окна. Но оставшиеся жители не хотят, чтобы их Засосье — деревня, которая за соснами, — окончательно умерло.

Анна-Ксения Ковальски, чье детство прошло в деревне, решила этого не допустить: она считает, что не для того ее во время войны спасали героические жены «врагов народа». А сестра Анны-Ксении с мужем построили в Засосье Дом Памяти, и в нем завели специальную Книгу памяти, куда вписаны не только имена репрессированных жителей деревни, — каждый, кто хочет, может зайти в этот дом и вписать имя своего родственника, которого постигла та же судьба. Без пожилых жителей Засосья был бы невозможен проект «Невиновные», который в конце прошлого года стал лауреатом Национальной премии «Гражданская инициатива». Говорит Анна-Ксения Ковальски: "Организатор этой премии — Комитет гражданских инициатив, фонд Кудрина. Там 12 номинаций, я случайно обнаружила все это в интернете, попался на глаза чей-то проект, за который просили проголосовать. В 2015 году мы подали свой проект «Невиновные» и победили. Денежный приз — 200 тысяч рублей — мы положили по-деревенски в чулок и долго думали, как правильно эти деньги потратить. У нас уже раньше велись разговоры про памятник репрессированным жителям деревни.

Найти исполнителя памятника оказалось просто. Анна-Ксения занимается организацией праздников, у нее мастерская в творческом кластере на Васильевском острове, где находятся и выставочные пространства, и мастерские художников и скульпторов. Так что скульптор нашелся за соседней дверью. — Очень интересным был процесс создания скульптуры — становилось ясно, что в ней действительно можно выразить весь драматизм прошлого. Прообразом стала наша прабабушка Анна Николаевна. Еще есть люди, которые ее помнят, и ее саму, и ее дом. Представляю, как нелегко ей было — одновременно и жене «врага народа», и председателю колхоза. Мне кажется, она все это время верила в то, что ее муж вернется, ждала его, и он вернулся именно благодаря ее вере".

 
 

Автор памятника — 27-летний скуль­п­тор и реставратор Александр Спиридонов: "Я сразу этим предложением проникся. Мне очень помог старший брат, историк, он стал меня наставлять, многое рассказал и объяснил. Потом мне прислали фотографии, объяснили, какой хотят видеть эту скульптуру, и я начал работать. Мне было очень важно понять тот пласт времени, ощутить, что чувствовали эти люди. Мне запомнились слова Дмитрия Лихачева о том, что нам известно много воспоминаний дворян, людей образованных, а вот крестьяне мемуаров не пишут, и мы о них практически ничего не знаем. И мне очень захотелось представить, каково было крестьянам, на которых во все времена падает самый тяжелый удар. Я пытался перенести ту ситуацию на сегодняшний день — а что если однажды ночью всех мужчин какого-нибудь микрорайона возьмут и увезут неизвестно куда, сошлют, посадят, расстреляют… У меня есть знакомая из Вологды, Софья, она сюда периодически приезжает, настоящая крестьянка. Я, например, ее спрашивал, как правильно платок повязывать, — она повязывала, и я смотрел".

Александр Спиридонов трудился над памятником «Нюра» не один: в мастерской на Васильевском острове работает целый коллектив из пяти молодых скульпторов и реставраторов, выпускников факультета искусств Петербургского университета. Но главных помощниц у Александра все же было две — Даша и Кристина. По словам Даши, когда она узнала о заказе, ей даже стало немного страшно.

— Такие трагедии в нашей стране очень многих коснулись. У меня самой тяжелая семейная история. Моя бабушка — немка, они жили немецким поселением еще с екатерининских времен. А когда началась война, дедушку и его девятерых братьев отправили в лагерь, а бабушка с пятью детьми пошла по этапу.

Кристине трагедия Засосья тоже оказалась понятна.

— Семья моей бабушки была раскулачена. А прабабушка осталась одна с семью девочками на руках. Я сразу же пересмотрела все фотографии, все эти деревенские лица. Для нас это не просто заказ, а работа, в которую мы вложили душу.

1 октября вся творческая команда отправилась в Засосье, за 170 километров от Петербурга, чтобы открыть памятник «Нюре», жене «врага народа». Вот что сказал создатель ленинградского мартиролога Анатолий Разумов: "Это очень важное событие. Нашей стране не хватает и предметной памяти о репрессиях, и простой человеческой памяти о пережитом. В ленинградском мартирологе упомянут один из жителей Засосья, расстрелянный в октябре 1937 года. Анатолий Разумов считает, что очень важно восстановить все имена репрессированных крестьян. На открытии памятника собралось больше 80 человек.

Анна-Ксения говорит, что в ночь накануне открытия все вокруг разметал ураган, площадку с памятником подтопил ливень. Спасли рабочие, строящие рядом дорогу, — вы­сыпали в лужи машину песка. К утру непогода отступила, и, когда с памятника «Нюре» сняли драпировку, над ним засияла гигантская радуга. Своими силами накрыли для всех огромный обеденный стол — наверное, такой мог тут стоять в 30-е годы, до катастрофы, разметавшей деревню в 500 человек. Местных властей не было: по словам Анны-Ксении, накануне ее сестре Наталии звонили из правительства Ленинградской области, узнавали, что за памятник, узнали — и на этом разговор закончился. Районные власти в Сланцах, у которых сестры просили клочок земли под памятник, сделать этого не смогли: земля, по их словам, бывает двух видов: сельскохозяйственная или предназначенная для строительства, и тут чиновники зашли в тупик. В результате «Нюра» пока стоит на участке Анны-Ксении. Памятнику еще предстоит найти место.

Предстоит и нечто более важное — дойти до архивов и восстановить имена репрессированных мужчин деревни, историю их крестного пути. Это непросто: о тех, кто не вернулся, практически ничего не известно, в трех семьях, куда вернулись отцы и мужья, говорить о прошлом было не принято, так что дети и внуки почти ничего не знают. Чтобы допустили до архивных дел, надо доказать свое родство с репрессированым, что тоже нелегко сделать. В общем, поиски трагической правды — впереди. И должен быть впереди наш «Нюрнбергский процесс», одно из оснований которого — история Засосья".