Сетевые войны
Вызывающе затратные и откровенно людоедские силовые технологии достижения стратегической цели (мировое господство) претерпели определённые изменения. Им на смену пришли стратегии войн нового типа. Мир от войн XIX века, в которых использовались средства индивидуального поражения, в ХХ веке перешёл к оружию массового поражения. Сегодня на первый план выходят сетевые и информационные технологии: средства воздействия на человеческое сознание, экономические инструменты, технологии геополитического влияния и т.д. На смену чисто военных методов решения политических и социальных проблем пришла новая форма войны - гибридная[1].
Это не значит, что старые силовые методы достижения политических и экономических целей полностью ушли в прошлое. Мы продолжаем наблюдать не затухающие локальные военные конфликты, гражданские войны - после окончания Второй Мировой Войны их число превысило 100 и только в ХХI веке было развязано более 50 военных конфликтов и локальных войн[2]. Не прекращаются этнические чистки, межнациональные и религиозные войны, в них только в 2014 г. убито 167 тыс. человек[3]. В 2010 г. в результате вооруженных конфликтов и преследований на различной почве число беженцев в мире составило около 43 млн. человек[4].
Война нового типа включает в себя сложную комбинацию применения регулярной армии, разрешённого оружия, сетевой и информационной войны, войны в киберпространстве[5], экономического давления, партизанской и гражданской войны, мятежа, преступного поведение на поле боя и, даже, международного терроризма[6].
Согласно новой военной теории война становится сетевым явлением, а военные действия – один из видов сетевых процессов. В информационном обществе любая война неизбежно становится сетевой: регулярная армия, спецслужбы, дипломаты, гражданское население, отдельные слабо оформленные группы, а также их информационное, политическое, дипломатическое, экономическое и техническое обеспечение интегрируется в единую сеть, по которой циркулируют информационные и другие ресурсы.
Сетевая война определяется как «совокупность действий, направленных на формирование модели поведения друзей, нейтральных сил и врагов в ситуации мира, кризиса и войны»[7]. Целью является установление через информационную среду абсолютного контроля над всеми участниками действий, постоянное тотальное манипулирование ими во всех ситуациях: войны, кризиса или мира. Победа над противником достигается через подчинение своим интересам не только условно «независимых» государств, но и в установление контроля над всеми участниками мирового процесса. По сути, это технология мирового господства нового типа, когда управление отдельными субъектами осуществляется за счёт изменения их менталитета и целеполагания, через навязывание мотивации действий не прямым образом, а скрытым манипулированием их сознанием через изменение информационной среды. Это позволяет лишить все народы мира самостоятельности и превратить их в управляемые, запрограммированные объекты.
Стратегия сетевой войны США основана на их стремлении контролировать мировую ситуацию таким образом, чтобы основные глобальные процессы развертывались в интересах США. Все возможные политические, экономические и глобальные риски блокируются за счёт превентивных или преэмптивных технологий[8].
Конечная цель сетевой войны, как и любой войны, установление контроля над противником. Это достигается контролем информационного поля, а не захватом или оккупацией реального физического пространства, поскольку тот, кто управляет потоками информации, контролирует всё. Классические боевые операции с реальным захватом территории противника носят второстепенный характер.
Сетевая война исходит из того, что в сегодняшнем мире, пронизанном глобальными сетями, ключевым ресурсом в противостоянии является информация[9]. Идеологическое, информационное, психологическое воздействие на противника из вспомогательного инструмента решения военно-политических задач превратилось в конкурента силовой войны как способа «продолжения политики иными средствами». Победить противника может тот, кто в состоянии создать глобальную сеть с наибольшим потоком информации. Составными частями процесса является сбор информации от максимального числа источников, анализ информации, её оптимизация, трансформация и искажение, генерация и распространение информации, обратная связь.
Возможность решения этих задач обеспечивается полным контролем спецслужб США над всемирной системой объединённых компьютерных сетей для хранения и передачи информации (Интернетом) и электронными средствами распространения информации Facebook, Twitter, Yahoo, Gmail и др.
В сетевых войнах сетевой контроль не означает только примитивное регулирование потока информации. Он означает контроль в сетях товарных и финансовых потоков, ограничение доступа к новым технологиям, контроль политической, научной и культурной элиты и активных слоёв общества.
Важную роль играет управление сутью информации, встраивание частностей в требуемую общую информационную картину, манипуляция и искажение информации. Деформация информации приобрела системный характер и производится с учётом конечного пользователя.
Эффективное обращение с информацией позволяет изменить в свою пользу даже те информационные потоки, которые на первый взгляд невыгодны. Принципиально, что даже создание в информационном пространстве виртуального образа контроля часто достаточно для изменения информационных потоков и достижения нужного эффекта.
Комплексное влияние на объект в рамках сетевой войны создаётся разнообразными субсетями, интегрированными в единую систему всеохватывающей сети. Такой подход требует, чтобы регулярная армия, разведка, военно – промышленный комплекс, журналистика и дипломатия, научные, образовательные, культурные и религиозные организации были интегрированы в единую сеть, по которой циркулирует проблемно-ориентированная информация.
В рамках глобальной сети действует новая модель взаимоотношений всех стран, которая не сводится к обычной логике: друзья – враги, конкуренция – партнёрство, противостояние – сотрудничество. Образ врага размыт: сетевая война ведётся всегда (война, локальный конфликт, кризис, мир) и против всех без исключения - против противника, союзных государств, нейтральных сил и против собственных граждан (включая собственных военнослужащих). Все они получают ту информацию, которая необходима для манипулирования ими для успешного решения стратегической задачи управляющих структур.
В сетевой войне в чистом виде нет ни противостояния друг другу национальных государств, ни конкуренции экономических и политических систем. Всё стало намного сложнее и тоньше. Сетевая война, в отличие от войн предшествующего периода, ведётся не отдельными национальными лидерами и не государствами и даже не блоками, а глобальными структурами, которые имеют как гласные и легитимные, так и тайные и нелегальные задачи.
Из этой стратегии следует, что независимо от того, считают ли власти РФ США врагом или другом, против России ведётся постоянная сетевая война, целью которой не является прямое физическое разрушение экономики или захват территорий. Сетевая война позволяет выиграть битву без боевого противостояния или прямой оккупации территории противника. Сеть – более гибкое оружие и манипулирует насилием и военной силой только в крайних случаях. Она даёт возможность установить свой контроль над мировыми процессами и выстроить систему глобального доминирования США за счёт превосходства в информационно – коммуникационных технологиях управления сознанием мирового сообщества. Идеологическое, информационное, психологическое воздействие на противника
Сетевая война может вестись с фиктивным противником. При необходимости сеть создаёт виртуальный образ противника, осуществляет на информационном поле от его имени виртуальные действия и в ответ осуществляет вполне реальные военные и экономические шаги по противодействию придуманным поступкам противника. Примером этого являются реальные кровавые военные операции, мотивированные мифической угрозой террористических актов со стороны Афганистана, несуществующим химическим оружием Ирака, Ливии или Сирии. При необходимости, виртуальную угрозу терроризма намеренно превращают в реальную, как это сделали в настоящее время в Европе.
Вариант подобной стратегии осуществляется США и в отношении России путём раздувания мифа о русской военной угрозе в Прибалтике и в Европе.
За генерацией виртуальной угрозы не всегда стоят исключительно геополитические интересы. Например, государственное финансирование разработки и производства технических средств борьбы с терроризмом в объёме сотен миллиардов долларов сделали борьбу с ним для транснациональных монополий экономически целесообразными, а сам терроризм практически непотопляемыми.
Гибридные войны
Гибридная война определяется как использование военных и невоенных инструментов в интегральной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение стратегических преимуществ.
«<Гибридная война это> разнообразные и динамичные сочетания регулярных войск, незаконных формирований, преступных элементов, или комбинацию этих сил и элементов, объединенных для достижения взаимно выгодных эффектов».Полевой устав армии США[10].
Отсутствие единого международного определения гибридной войны ведет к тому, что её элементы всегда и везде присутствуют на международном поле. Противоборствующие стороны специально создают сетевые структуры для уничтожения иерархической (вертикальной) политической системы противника. Пример тому – события на Украине.
Всплеск радикального национализма и последовавшая гражданская война на Украине возникли не стихийно. Конечно, украинское общество было полно противоречий, но крови удалось бы избежать, если бы ситуацию не подталкивали извне инициаторы войн нового типа - транснациональные компании. Именно они принудили страны Запада и США к прямой конфронтации с Россией. От них исходит идея соединить в единую конфликтную зону Афганистан, Иран, Ирак, Кавказ, Ближний Восток, Украину, страны Причерноморья и Балтики. Они минимально используют прямое применение силы, но провоцируют конфликтующие стороны на активные враждебные действия, поддерживая ту или иную сторону деньгами, оружием, советниками, информацией. При этом инициаторы конфликта «закрывают глаза» что они фактически поддерживают расизм, право на геноцид по этническим признакам, как мы наблюдаем в Восточной Украине или в Прибалтике. Причём свои истинные роли и цели манипуляторы скрывают за информационным шумом в виде политических кампаний за демократию и т.п.
Отождествлять этих воинствующих манипуляторов с властью США и Европы справедливо лишь отчасти: не все западные политики являются пациентами психиатров[11] и страдают манией величия[12]. Достаточно политиков, которые понимают, что в этот локальный конфликт может быть втянут весь мир[13].
Однако накал гибридной войны Запада против России, особенно её информационной составляющей не снижается. Идут постоянные обвинения России в развязывании гибридной войны в Крыму, нашей стране приписываются действия, которые она не осуществляла: проведение киберопераций, получение психологических преимуществ за счёт сетевых методов, экономического давления на Украину.
В войне Вооружённые Силы Украины используют террористические возможности гибридных войн: заброска на территорию России диверсионных групп, создание террористических групп из несовершеннолетних наркоманов[14] и даже убийство мирных граждан собственной страны: «ограниченную и сдерживающую войну на Донбассе с целью нанесения «демотивирующих потерь» и деморализации населения восставших территорий»[15].
В действительности, Украина является лишь локальным театром военных действий в глобальном сценарии гибридной войны «против всех» за мировое господство, ведущейся сетевыми структурам, стоящими за спиной США.
«Новый Мировой Порядок создаётся против России, за счёт России и на обломках России» Збигнев Бжезински. Политолог. Выступление по случаю присвоения ему звания "Почетный гражданин г. Львова»[16]
Но от операции на Украине США получили серию непредсказуемых побочных эффектов от этой операции: вхождение Крыма в состав России, резкий рост самосознания населения Юго – восточной части Украины и кризис доверия к центральной власти в Киеве. Объявив В. Путина врагом демократии во всем мире, США способствовали резкому росту его политического рейтинга как внутри России, так и за его пределами. Введя экономические санкции для изоляции России от мирового сообщества, США стимулировали политику экспортной независимости российской экономики и способствовали росту национального самосознания граждан России. Втянув Евросоюз в антироссийские санкции, американцы активизировали в Европе не только антирусские, но и антиамериканские настроения и т.д. Итого, хотя сетевая война более эффективно, чем война традиционная использует ресурсы стороны-агрессора, стопроцентного успеха она может и не давать.
Сетецентрические войны
Сами вооруженные силы всё больше уходит от традиционной иерархической военной структуры, приобретая черты горизонтальной сети[17]. Сетецентрическая война является чисто военной стратегией, разработанной США на базе сетевых войн[18]. Она основана на повышении эффективности боевых операций при переходе от традиционной, иерархической, «командной» системы управления (вертикальной сети) к горизонтальной[19]. Стратегия предполагает достижение информационного превосходства за счёт объединения участников боевых действий в единую сеть и максимальное использование технологического и организационного превосходство Вооружённых Сил США на информационном поле.
Превосходство достигается за счёт решения целой системы задач[20].
· Построение интегральной информационной сети, превращение пользователей информации одновременно в поставщиков, организация постоянного обмена информацией между ними и центром управления с включением обратной связи. Таким образом, осуществляется переход от распространения информации по принципам вертикальной сети к сети горизонтальной.
· Замена традиционной формы приказа на отношения, построенные на принципе «намерение командира». Приказ является жёстким, формализованным поручением, который можно изменить только другим столь же формальным приказом. Это существенно ограничивает свободу действий тех, кто его отдаёт, и тех, кто его исполняет. Переход от вертикальной сети (иерархического управления) в сторону горизонтальной сети увеличивает скорость принятия решений и улучшает реализацию потенциала каждого участника. Это позволяет обеспечить возможность подразделений действовать в автономном режиме, самим формулировать и решать оперативные задачи на основе информированности и понимания намерения командира.
· Подавление воли противника. Глобальная дезинформации и психологическое воздействие на вооруженные силы противника и население не только в зоне военных действий, но и на территории нейтральных стран, союзников и собственных граждан. Важнейшим элементом является информационная атака с целью программирования противника на изменение целеполагания и принятие заданного решения. Пример применения технологий управления сознанием - использованный на Украине приём: «кто не скачет, тот москаль». После такого «зомбирования» людям трудно понять, кто и за что борется, где правда и где ложь. Люди не понимают, что они участвуют в войне, о целях и бенефициарах которой они даже не подозревает. Люди сами стягивают свою страну в состояние политического хаоса и экономического коллапса.
Сетевая война может включать в себя не только традиционный межгосударственный конфликт. Появляются негосударственные участники сетей - неправительственные общественные организации, ополченцы, сторонники исламского возрождения и т.п. Доступ к мировым компьютерным сетям позволяет им обмениваться информацией и координировать свои действия на национальном и глобальном уровне, что делает их полноценными участниками информационной войны наравне с государствами структурами.
Мощным участником сетевых войн стала геополитически неопределённая сила - международный терроризм. Под ним понимают самые различные общности. В Афганистане это радикальные исламские структуры Аль Каиды, к созданию которых приложили руку спецслужбы США[21], а также военизированные организации, которые не имеют отношения к радикальным структурам ислама. К террористам США отнесли Саддама Хусейна, шиитский Иран, являющийся религиозно и идеологически противоположностью Аль Каиды, квазигосударство ИГИЛ с шариатской формой правления, возникшее как результат вооруженной интервенции Запада в ряде стран Ближнего Востока. Фактически США через ИГИЛ инициировали крупнейший в мире локальный конфликт, в который втянуты более десяти стран Ближнего Востока, Россия и Западная Европа. Это дестабилизировало не только регион конфликта, но и создало условия для активизации международной террористической деятельность по всему миру, включая Европу и сами США.
Сегодня защититься в сетевой войне можно только используя методы и технологии сетевых войн. Ни наличие многомиллионной армии, ни ядерное оружие, ни спецслужбы «старого образца» не гарантируют надёжной защиты.
Кибервойны
Распространение новых коммуникационных и информационных технологий уже привело к образованию нового типа объединений людей - сетевых сообществ («нетоса»), сопоставимых по мощности с идентификацией этнической. За 20 лет число пользователей Интернетом увеличилось с 16 млн. человек до 3,5 млрд., приблизившись к половине населения Земли. Сегодня киберпространство называют «пятым пространством» ведения войны[22].
Количество людей, которые проводят в Всемирной Сети более 12 часов в сутки, непрерывно растёт. Интернет - зависимостью страдают до 14 % её пользователей[23] (350–400 млн. человек) и до 80% лиц, играющих в компьютерные игры[24]. И это неудивительно. Всемирная сеть в любой момент генерирует образы и модели реальности на любой вкус: от кибер-секса до кибер-спорта, от Wikipedia до WikiLeaks. Разделение жизненного пространства и времени на реал и виртуал, на режимы онлайн и оффлайн оказалось вовсе не абсолютным. Шедевры мирового искусства и литературы, общение в режиме реального времени с любым пользователем Интернета, виртуальные путешествия, сетевые игры и интернет-шоппинг – всё это - широко распространённая реальность.
Внутри нетоса формируются собственные элиты (топ-блогеры и т. д.), которые, в свою очередь, создают новый властный институт - нетократию[25]. Нетократия - форма управления обществом, в рамках которой основной ценностью являются не материальные предметы (средства производства, деньги, недвижимость и т.д.), а информация. Доступ к информации и манипуляция ею обеспечивает власть над остальными участниками того или иного социума (общества, государства). Появились Анонимусы, претендующие на анархический цифровой мировой разум[26] и флешмобы, способные собирать многотысячные толпы, свергающие правительства в ходе «цветных революций». Некоторые популярные сетевые проекты близки по влиянию на общество к сетевым квазирелигиям[27].
В результате мировая сеть начинает приобретать качественно новые черты, в том числе, наблюдается повышение уровня исходящей от неё угрозы. Опасными для государства могут быть информационное воздействие на массы, хищения секретной информации, изменения целей жизни, подавление воли людей. Сегодня фокус смещается от реальных силовых и экономических угроз в направлении изменения менталитета общества и прямого нарушения функционирования информационно – коммуникационной инфраструктуры противника.
Растёт активность определённых общественно-политических сил Запада, прежде всего в США, стремящихся монополизировать управление процессов в киберпространстве в своих интересах, для достижения собственных целей, в том числе геополитических. Механизмы такой монополизации изначально носили системный характер. Интернет, изменивший все коммуникативные системы, создавался по заказу Пентагона и имеет «закрытый» сегмент, который может использоваться исключительно военно-политическими структурами США, в то время как «открытый» сегмент Интернета во многом находится под непрерывным контролем спецслужб США.
Ю.А. Лисовский
http://www.za-nauku.ru/ |
