 В нескольких постах 64vlad затронул тему отношения вышней власти к событиям 1917, сделав заключение, что «государство» в своем отношении к ним еще не выработало четкой позиции. Мне представляется, что оно (в лице П.) с позицией-то вполне определилось, но, во-первых, стесняется от первого лица ее однозначно демонстрировать, а, во-вторых, сама эта позиция внутренне противоречива.
Напомню, что официально революция теперь «Великая» и «русская», т.е. нечто, отрицательного оттенка априори не несущее (в новом подходе несомненно верно лишь то, что это была действительно единая революция, а не две разных). В современном западном понимании «революция» - это всегда хорошо, ибо «прогресс». Нашей властью все, что связано с революциями, переворотами, свержениями властей сейчас воспринимается негативно, но это достаточно ситуативно: пока П. никто свергать не собирался, этого не было.
К «старому режиму» П. ни малейшего пристрастия не питает (за исключением спорадического использования «красивых побрякушек» - типа сталинского мародерства с погонами), тем более, что при даже теоретическом продолжении чего-то такого ему там нет места. Поэтому наследование чисто февральскому этапу, когда основы нормального быта и экономики еще не взорваны, а политически власть может быть у каждого, его вполне бы устроило (и он, и вся нынешняя элита ныне, собственно, и живет «как при царе, но без царя»).
Но он, в отличие от некоторых наивных людей, считающих, что Февраль был «либеральным», а себя почитающих продолжателями русской либеральной традиции, хорошо знает (как явствует из обнародованного уже тезиса о единстве революции), что одного Февраля без последовавшего Октября реально быть не могло, поэтому формулировать отношение приходится ко всему вместе. А тут сложнее, потому что, с одной стороны, и лично он связан именно с Октябрем, и вся легитимность РФ – на 100% «октябрьская» (ни от «старого режима», ни от керенской «демореспублики» в ней нет ничего), но с другой – Октябрь есть полное отрицание всего строя современной жизни (и наоборот, она – Октября), той жизни, при которой в т.ч. благоденствуют П. и его элита.
Отношение П. к Октябрю (а значит и ко всей «Великой русской»), по большому счету сделавшему возможным его власть, может быть только однозначно положительным (ибо возможность самой власти первична, а связанные с ней возможности - вторичны), и эта позиция вполне четкая. Но вот открыто обнародовать ее невозможно, поскольку это вступило бы в очевидное и скандальное противоречие с реальным социально-экономическим строем страны, которая (что невозможно отрицать ни тем, кому это нравится, ни тем, кому не нравится) есть страна «буржуазная», «капиталистическая», а никак не «социалистическая».
Откровенное одобрение властью социалистической революции (а она и на февральском этапе была такой: с первых дней реальная власть принадлежала социалистам - эсерам, эсдекам, нарсоцам и др. в лице Петросовета; ничего дополнительно «буржуазного» в ней не было – все «буржуазное» уже было при царе, а тут, напротив, введен рабочий контроль и прочие прелести) не только провоцировало бы закономерный вопрос, почему же тогда не вернуться к идеалам социализма и какого черта лично он, П., их предал, но и дало бы сильный импульс настроениям, прямо угрожающим благосостоянию этой власти («раз так - чего тут делают все эти миллионеры»?).
Вот будь внутреннее отношение П. к революции отрицательным, ничто не мешало бы таковое обнародовать, тем более, что по факту это полностью соответствовало бы принципиальным основам нынешней жизни, на которые нынешняя власть никоим образом посягать не собирается. К тому же, когда откровенные сторонники и наследники революционной традиции – коммунисты демонстрируют свою «оппозиционность» к власти, для последней не было бы ничего логичнее, чем не стесняться.
Но вообще-то всякое лишнее упоминание о той революции, а особенно нынешний круглый юбилей, властям жутко неудобны. Им хотелось бы считать, что вместо нее было сплошное «правопреемство» и «единство нашей истории», хотя и с небольшими издержками и недоразумениями. Я как-то обращал внимание, что революция в программах осталась, а вот революционеры куда-то подевались, и «героической борьбы рабочего класса под руководством ленинской партии (а ранее – «революционной демократии») против царизма», как бы и не было, а вот если кто и играл в этом «единстве-правопреемстве» отрицательную роль (и были единственными революционерами) – так это «либералы».
Но лично озвучивать соответствующий конспирологический бред П., разумеется, постеснялся (да и не с руки ему, провозгласив формально либеральную экономическую программу, ругать либералов) и передоверил эту задачу выполняющим ее по влечению души прохано-кургиняновцам и леонтьевым (которых несколько лет назад по случаю и на период ссоры с «Западом» обильно выпустили на экраны), а для более приличной публики - журналистам типа Мкс.Соколова. А ТВ-пропагандистам первого ряда предписано было высказываться предельно неопределенным образом (чтобы у любого могли остаться иллюзии в пользу собственной версии о позиции власти).
Думается, что и осенью (если только не изменится общая обстановка внутри и вокруг РФ) П. постарается избегнуть активного личного участия в «праздновании». Но позитивное отношение его («государства») к имевшему место событию будет выражено в максимальном благоприятствовании всем тем, кто захочет и будет прославлять «мечтавших осчастливить человечество», предоставлении им полной свободы действий, максимального числа площадок и т.д. и пресечения инициатив противоположного рода.
|
