В.Г. Чичерюкин-Мейнгардт. Кому наследует РФ. Россия: опыт социальной хирургии (1)

До сих пор у граждан РФ широко бытует мнение о том, что в Гражданской войне не бывает ни правых, ни виноватых. Виноваты все. А во время Гражданской войны к террору прибегали и красные, и белые в равной мере.

Здесь будет резонно задаться вопросом, а насколько можно считать правой ту сторону, которая сознательно раскалывает общество и толкает народ, или народы, в пропасть братоубийственной Гражданской войны? Ответ очевиден. В 1917 г. в роли поджигателей междоусобной войны выступали большевики – ленинцы. Сам Ульянов (Ленин) по свидетельствам современников говорил: «Дело не в России, на неё, господа хорошие, мне наплевать, – это этап, через который мы приходим к мировой революции».(6)

На первом конгрессе Коммунистического Интернационала – Коминтерна в марте 1919 г. Ленин объявил: «Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядет основание международной Советской республики».(5)

На втором конгрессе Коминтерна в июле 1920 г. Ленин подтвердил: «Наше дело есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания Всемирной советской республики (долгие аплодисменты, оркестр играет «Интернационал».),(7)

В годы Гражданской войны у противоборствующих сторон не было нужды лукавить и обманывать друг друга. Цели противников с похвальной прямотой и лаконичностью украшали знамена белых и красных полков. А имена, дорогие им, писали на бортах бронепоездов, танков, бронеавтомобилей, аэропланов, боевых кораблей. Любой русский человек, даже школьник, прочитав эти имена, или призывы, сможет безошибочно сказать, кто и за что сражался в годы Гражданской войны. Перечислим их.

«С нами Бог!», «За Русь святую!», «Верою спасётся Россия!», «Лучше смерть, чем гибель Родины!», «Смерть Совдепии!».

Соответственно у тех, кто сражался против Бога и Отечества были свои лозунги, которые тогда показались широким народным массам достаточно привлекательными.

«За власть Советов!», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Мир хижинам, война дворцам!», «Да здравствует мировая революция!», «Смерть буржуазии и её прихвостням!», «Да здравствует красный террор!».

Имена знаменитых революционеров и бунтарей украшали бронетехнику, находившуюся на вооружении созданной Лениным и Троцким Красной армии, позднее называвшей Советской.

«Борец за свободу тов. Ленин», «Товарищ Троцкий», «Товарищ Артём», «Карл Либкнехт», «Стенька Разин», «Спартак».

У русских белогвардейцев борта бронетехники украшали имена, дорогие русским и россиянам.

«Димитрий Донской», «Иоанн Калита», «Князь Пожарский», «Атаман Ермак», «Князь Кутузов», «Скобелев», «Адмирал Непенин».

Под Каховкой в 1920 г. советские артиллеристы сожгли несколько танков врангелевской Русской армии. В их числе танк, носивший имя национального героя России генерала М.Д. Скобелева.

Представим себе картину – наблюдательный пункт советской артиллерийской батареи и команду -

– По Скобелеву – огонь!

Кстати, командовал красными артиллеристами военспец бывший поручик – артиллерист А.Л. Говоров, будущий советский маршал. Инженерным обеспечением советских войск, стремившихся сбросить части врангелевской Русской армии с Каховского плацдарма, руководил другой военспец – бывший подполковник Д.М. Карбышев.

В раннем варианте «Марша Первой Конной» была строка «Даешь Варшаву! Давай Берлин!»

А в известной красноармейской песне времён Гражданской войны «Белая армия, черный барон» открыто звучала ленинская установка на всемирную пролетарскую революцию -

                               Мы раздуваем пожар мировой,

                               Цепи и тюрьмы сровняем с землей!

                               Ведь от тайги до британских морей,

                               Красная армия всех сильней!

Уже одно это сравнение даёт вполне исчерпывающий ответ на вопрос, кто и за что сражался на полях сражений Гражданской войны 1917–1922 гг. Уместно так же привести оценку Октябрьской революции, данной известным североамериканским советологом Ричардом Пайпсом. Дословная цитата -

«Октябрьский переворот является контрреволюцией, положившей начало созданию уголовно-террористического государства фашистского типа».

Можно спорить с этим утверждением, но факт остается фактом, советское государство с первых же шагов своего существования прибегало к террору, который очень быстро стал принимать черты геноцида по социальному, или классовому признаку.

Созданная по инициативе генерала А.И. Деникина в конце 1918 г. Особая следственная комиссия по расследованию злодеяний большевиков под председательством профессионального юриста действительного статского советника Г.А. Мейнгардта, помимо исследования фактов красного террора, занималась так же собиранием фактов, когда большевики – сторонники советской государственности привлекали к управлению государственными структурами не просто малограмотных людей, но и уголовников, наркоманов, душевнобольных.

До сих пор советский террор не получил должных правовых и моральных оценок в РФ. Более того, сравнения террора сторонников советской государственности с террором нацистов вызывают крайнее раздражение у тех, кто мнит себя политической и государственной элитой РФ.

Что ж, как это ни тяжело, надо обратиться к конкретным фактам тех далёких лет.

Ещё задолго до захвата власти Ленин сетовал на мягкотелость английских революционеров во главе с протектором Оливером Кромвелем. Они ограничились только казней короля Чарльза I, или как принято писать в русской традиции Карла I. Лучше поступили французские революционеры – якобинцы, которые отрубили на гильотине головы королю Людовику и его супруге королеве Марии – Антуане-те и осуществляли массовый террор против дворян. В России, по мнению главы советского правительства, следовало не повторять ошибок английских и французских революционеров и истребить Романовых под корень. А заодно и дворян. Дабы избежать реставрации.

В 1918 г. у Ленина появилась возможность исправить исторические ошибки английских и французских революционеров.

С убийства брата Николая II Великого князя Михаила Александровича, храбро воевавшего на фронтах Второй Отечественной войны во главе Туземной «Дикой» дивизии совершенного в Перми в июне 1918 г. на территории Советской России начался «охотничий сезон» на представителей свергнутой династии Романовых.

18 июля 1918 г. в подвале дома инженера Ипатьева в Екатеринбурге по постановлению Уральского совдепа были убиты Николай II, Императрица Александра Фёдоровна их дочери и наследник престола цесаревич Алексей, а так же доктор Боткин и слуги, до конца разделившие вместе с венценосными мучениками их крестный путь.

В Алапаевске живой была сброшена в шахту Великая княгиня Елисавета Фёдоровна и князья Императорской крови – сыновья покойного Великого князя Константина Константиновича Романова, знаменитого поэта КР.

5 сентября 1918 г. советское правительство после покушения на председателя Петроградской коммуны и по совместительству председателя ПетроЧК М.С. Урицкого и неудачной попытки убийства председателя СНК Ульянова (Ленина) приняло декрет о введении красного террора. Газеты запестрели списками арестованных (задним числом) и расстрелянных заложников. По сведениям, приводившимся даже в школьных учебниках по «Истории России XX век» для 9-го класса, только в Петрограде были расстреляны осенью 1918 г. свыше тысячи заложников. Преимущественно бывших офицеров.

До 5 сентября 1918 г. красного террора вроде и не было. Так, во всяком случае, рассуждали и продолжают рассуждать сторонники советской точки зрения на Отечественную историю. Но так ли это было на самом деле?

Расстрелы сдавшихся в плен под честное слово противников, чем иным является, если не террором? Ведь террор, это и есть меры устрашения противника.

В первые месяцы Гражданской войны, противоборствующие стороны, как правило, пленных не брали. Это можно объяснить тем, что на первом этапе войны в ней участвовали добровольцы, т. е. люди, сделавшие свой выбор сознательно, и красные, и белые.

Но в дальнейшем красный террор стал для сторонников советской государственности важнейшим средством не только запугивания врагов – реальных, потенциальных, мнимых, но и средством преобразования общества. А вот это роднит террор красный с террором коричневым.

Поскольку в первые месяцы красные захватывали всё новые территории, а их противники – белые были вынуждены отступать, то, соответственно больше гибло тех, кто мог бы при иных обстоятельствах принять участие в Белом движении.

В конце 1917 г. красные устроили в городах Крымского полуострова «еремеевские ночи» – уничтожение и избиение классовых врагов, руководствуясь революционным сознанием. Спустя год эти преступления стали предметом расследований Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков при Главнокомандующем Добровольческой армии генерала А.И. Деникине.

Чуть позже, в январе 1918 г. советские войска под командованием бывшего подполковника М.А. Муравьева заняли Киев. Муравьев сам в дни Октябрьского переворота явился в Смольный и предложил свои услуги большевикам. Первое поручение он выполнил блестяще. Имея едва ли не десятикратный перевес в живой силе, артиллерию, бронеавтомобили, бронепоезда и поддержку с моря кораблей Балтийского флота, он разбил под Гатчиной корпус генерал-майора П.Н. Краснова, который шёл на Петроград. Не столько для спасения Временного правительства, сколько для спасения Отечества. «Акции» Муравьева после этого эпизода в глазах большевиков поднялись высоко. Его по праву можно считать первым советским полководцем.

Кто слышал в январе 1918 г. имя бывшего политкаторжанина М.В. Михайлова, он же Фрунзе? Кто слышал имя бывшего гвардейского поручика М.Н. Тухачевского? Кто слышал имя бывшего полковника А.И. Егорова? Я уже не говорю о В.И. Чапаеве, В.М. Азине, В.И. Киквидзе, Г.Д. Гае (Бжишкянце), Г.К. Жукове. А имя первого красного полководца Муравьева уже гремело по России.

Итак, в январе 1918 г. его армия заняла Киев. Советский полководец обратился с призывом к своим подчинённым убивать классовых врагов. В городе сразу же начались обыски, аресты, реквизиции, бессудные расстрелы. Красноармейцы, командиры и комиссары убивали прежде всего тех, кто своим обликом был похож на классового врага. Ими было убито 2500 русских офицеров.(8) Но убивали не только военных, убивали и штатских. И даже для православного духовенства спасения не было. Именно советскими бойцами красного командарма Муравьева под стенами древней Киево-Печерской лавры был убит митрополит Киевский Владимир. Он одним из первых открыл сонм мучеников Русской Православной

Церкви убитых и замученных при советском режиме. Называется цифра в 5000 тысяч убитых и замученных.

Другая советская армия под командованием бывшего поручика В.А. Антонова – Овсеенко в начале 1918 г. тесня белых, заняла Ростов – на – Дону. Сразу же в городе начались обыски, аресты, расстрелы. С 13 февраля по 14 апреля 1918 г. в городе было расстреляно 500 офицеров. Преимущественно казачьих.(9)

Будучи в США по частному приглашению летом 1991 г. я разговаривал с донской казачкой, которая ушла вместе с немцами из Ростова – на – Дону, в начале 1943 г. На это решение повлияла семейная память. В её семье помнили двух родственников, ей они приходились дядьями, расстрелянных красными в начале 1918 г. Оба были казачьими офицерами военного времени. Пострадали её родственники и во время коллективизации, которая на Дону сопровождалась репрессиями и голодом.

Расстрелами ознаменовалось и вступление советских войск в Новочеркасск в начале 1918 г.

Эти расстрелы в начале 1918 г. на Дону можно рассматривать как первый шаг к разработке и проведению политики расказачивания, которую советское правительство планомерно стало осуществлять с 1919 г.

Нет ничего удивительного в том, что и белые жестоко расправлялись с попавшими к ним в руки пленными красными. В особенности на первом этапе Гражданской войны, когда в боевых действиях принимали участие по большей части добровольцы, а в памяти были свежи воспоминания о солдатских и матросских самосудах 1917 г.

Свидетельства тому можно найти в «Дневнике» полковника М.Г. Дроздовского, который в пору всеобщего развала, захватившего и Румынский фронт, наиболее отдалённый от колыбели революции – Петрограда, сформировал бригаду добровольцев, во главе которой выступил в поход на Дон. Поход дроздовцев на Дон сопровождался суровыми репрессиями против большевиков и их сторонников. Но не следует преувеличивать их жестокость. Зачастую они ограничивались порками и контрибуциями. И лишь когда они сталкивались с вопиющими преступлениями, тогда выносился смертный приговор. Особенно жестоко карали красных уличённых в убийствах офицеров.

Полковник Дроздовский писал в своем «Дневнике» -

«Что мы можем сказать убийце трёх офицеров или тому, кто лично приговорил офицера к смерти за «буржуйство и контрреволюционность». Или, как ответить тому, кто являлся духовным вождем насилий, грабежей, убийств, оскорблений, их зачинщиком, их мозгом, кто чужие души отравлял ядом преступления?!…

Мы живем в страшные времена озверения, обесценивания жизни. Сердце, молчи, закаляйся воля, ибо этими дикими, разнузданными хулиганами признается и уважается один закон: «Око за око», а я скажу: два ока за око, все зубы за зуб».(10)

И ещё одна цитата из Дневника М.Г. Дроздовского:

«В общем, страшная вещь гражданская война. Какое озверение вносит в нравы, какою смертельною злобой и местью пропитывает сердца. Жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим из добровольцев. Сердце мое мучится, но разум требует жестокости. Надо понять этих людей, из них многие потеряли близких, родных, растерзанных чернью, семья и жизнь которых разбиты, имущество уничтожено или разграблено и среди которых нет ни одного, не подвергавшегося издевательствам и оскорблениям. Надо всем царит злоба и месть и не пришло время мира и прощения….»(11)

Общеизвестен приказ Главкома Добровольческой армии генерала от инфантерии Л.Г. Корнилова, отданный им во время Первого Кубанского похода: «Пленных не брать!»

Однако в дальнейшем противоборствующие стороны стали ставить пленных в строй. В первую очередь рядовых. Кроме того, красные, испытывая нехватку командных кадров, использовали в случае крайней нужды и пленных белых офицеров. Хотя, как правило, эта категория подлежала расстрелу в первую очередь. Например, в Красной армии служил участник Белой борьбы на Архангельском фронте георгиевский кавалер генерал-майор И.А. Данилов. Об этом периоде своей жизни он опубликовал в эмиграции «Мои воспоминания о подневольной службе у большевиков». Поручик – артиллерист А.Л. Говоров служил в армии Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака. В дальнейшем он дослужился до звания маршала Советского Союза. Лейтенант флота Струйский служил в СЗДА генерала Н.Н. Юденича в 1919 г. В 1918 г. воевал на судах Волжской военной флотилии у красных. После Гражданской войны состоял на советской службе.

Безусловно, в расправах над пленными, как с белой, так и красной стороны, известную роль играл мотив личной мести. Вот свидетельство, которое принадлежит известному писателю Русского Зарубежья В. Завадскому, более известному под своим литературным псевдонимом В. Корсак. Он участвовал в Великой войне 1914 г., был в плену у немцев. После Брестского мира вернулся в Россию и проживал в 1919 г. в качестве частного лица в Киеве.

Пережив там владычество большевиков, которое сопровождалось массовым террором, он вступил в Вооруженные силы Юга России, когда они освободили Киев от советской власти. Об этом периоде своей жизни, уже в эмиграции он написал очерк «У белых». Итак, Завадский, он же Корсак, пройдя регистрацию, получил оружие и должен был вести наблюдение на одной из киевских улиц, в те дни, когда к городу вплотную подошли советские войска.

«Поравнявшись со мной, автомобиль обдал меня запахом бензина. Голоса были слышны отчетливо. Ехало человек восемь – десять. Двое стояли на ступеньках. Это были большевики. Кто-то беспокоился, что заехали не туда, куда надо. Мотор работал скверно – ехали тихо. Я поймал слово – «комиссар». Потом голоса стали удаляться. Я оторвался от забора, спрятался за ближайшее крыльцо, вынул горсть патронов, положил их около и поднял винтовку. Автомобиль въехал в полоску света. Когда чья – то голова заслонила фонарь, я выстрелил. Кто-то упал на землю. Бросились поднимать. Промаха моя винтовка не давала. Чувства жалости во мне не было. Я мстил за разорённую Россию, за «немцы – наши товарищи», за всё, за всё».(12)

Обращаясь к теме расстрелов пленных, приведу ещё одну цитату. На сей раз генерал-майора А.В. Туркула – последнего начальника Дроздовской стрелковой дивизии Вооруженных сил Юга России – ВСЮР.

«Среди земляков в поношенных серых шинелях, с темными, или обломанными красными звёздами на помятых фуражках, среди лиц русского простонародья, похожих одно на другое, часть скуластых, курносых и как бы сонных, мы сразу узнавали коммунистов, и всегда без ошибок. Мы узнавали их по глазам, по взгляду их белесых глаз, по какой-то непередаваемой складке у рта.

Это было вроде того, как по одному черному пятну угадала панночка в «Майской ночи» ведьму-мачеху среди русалок. Лицо у коммунистов было как у всех, солдатское, скуластое, но проступало в нем это черное пятно, нечто скрытое и вместе отвратительное, смесь подобострастия и подлости, наглости и жадной вседозволенности, скотство. Потому мы и узнавали партийцев без ошибки, что таких погасших и скотских лиц не было раньше у русских солдат. На коммунистов, к тому же, указывали и сами пленные».(13)