Земной труд пахаря долгое время был нелёгким и утомительным. И только в прошлом веке на смену лошади, запряжённой в плуг, пришёл трактор, более совершенное орудие крестьянского труда. Первый трактор отечественного производства был испытан на земле русской гораздо раньше, в 1888 году в селе Балаково Саратовской губернии. Этот железный первенец работал на паровой тяге и оказался не совсем удобным для пахоты. Позднее, спустя два десятилетия для трактора был разработан более мощный двигатель на нефти. Со временем производство таких отечественных тракторов совершенствовалось. С каждым годом выпускалось их всё больше, и всё больше крупных крестьянских хозяйств имели свои трактора. Однако случился большевицкий переворот в семнадцатом году, и промышленный выпуск тракторов прекратился, а крестьян спустя годы под благовидным лукавым лозунгом свободы, равенства и братства лишили имущества, нажитого своим трудом, и собственной земли.

Если бы не октябрьский переворот и если бы крестьяне свободно, как прежде, трудились на своей земле, то в течение всего лишь нескольких лет, а не десятилетий, как это было при большевицкой и партийной власти, в их хозяйствах, хорошо организованных и отлаженных, повсеместно пахал бы землю железный конь – трактор, который хотели и стремились иметь многие земледельцы, чтобы быстрее освободится от тяжёлого, изнурительного труда. Если бы не большевицкая смута, то трактора отечественного производства пахали бы русскую землю везде и всюду начиная не только со средины прошлого века, но и гораздо раньше, в двадцатые и тридцатые годы, когда большевики-самозванцы вовсе не оказывали какого-либо содействия крестьянам в освобождении их от нелёгкого труда и даже не ставили такой задачи, а, напротив, посылали вооружённых служак в деревни и сёла, чтобы беспощадно грабить несчастные крестьянские семьи и поживиться чужим добром.

После октябрьской катастрофы проходили годы и десятилетия, а вожделенный трактор, обещанный большевиками, так и не появлялся на российских широких полях. Подневольный крестьянин не освободился от тяжёлого труда, как того он хотел, а, наоборот, на его шею набросили тяжелейшее ярмо непосильных грабительских налогов и натуральных поборов. Через некоторое время трудолюбивых и крепких крестьян постигла более страшная беда: большевики-самозванцы, разжигая неукротимое пламя зависти и ненависти и обозвав их кулаками, отняли у них землю и собственное имущество. Но таким бандитским грабежом они не ограничились – одних безвинных крестьян расстреляли без суда и следствия, других посадили в тюрьмы либо сослали подальше от родной земли. Оставшихся якобы на свободе более ста миллионов крестьян, как скотину, насильственно загнали в колхозы, где они лишились права свободно трудиться и получать за свой труд заработанный хлеб либо деньги. Иначе говоря, по воле и по принуждению большевицких и партийных самозванцев крестьяне-колхозники оказались рабами, прикованными едва ли не железными цепями к чужой, колхозной земле, когда-то им принадлежавшей.

Спустя почти сорок лет большевицкого и партийного самовластия трактора всё же появились на полях, только не собственных, а колхозных. С их появлением на российской земле, особенно в нечерноземье, случилась ещё одна рукотворная, трудно поправимая беда: стальные тракторные плуги при вспашке закопали глубоко в землю тончайший плодородный слой почвы, перемешав его в одних местах с песком, а в других с глиной. Естественный драгоценный слой почвы, формировавшийся природой в течение длительного времени, на протяжении многих столетий, почти сразу же после несколько вспашек был похоронен вместе с богатейший крестьянским опытом пахаря-сеятеля, который накапливался веками и передавался от поколения к поколению.

Железный конь, в котором вместо чувствительного сердца пламенный мотор, стал вспахивать широкое колхозное поле на большой площади очень быстро и без больших затрат потогонного труда. Однако, вспахивали каждый год очень много и сразу, но получали от такой поспешной, необдуманной работы совсем мало. Со временем обрабатываемая земля, отвечавшая когда-то богатым урожаем, перестала родить, и собранного урожая на колхозном поле не стало хватать не только пахарям-сеятелям и их многодетным семьям, но и тем, кто никогда не пахал и не сеял, а занимал разные партийные чиновничьи посты. При этом с высокой трибуны сытые партийцы, не знавшие, как добывается хлеб насущный и что его не хватает, без стыда и совести с ехидной ухмылкой на лице твердили одни и те же, «единственно верные», убаюкивающие слова: «Правильным путём идёте, товарищи!».

Может быть, в такой всеобщей колхозной беде всё же виноват железный трактор с пламенным мотором, подменивший коня, которого многие века запрягали сначала в соху, а потом и в плуг? Может быть, зря каждый рассудительный и смекалистый крестьянин стремился иметь его в своём совсем небогатом хозяйстве, чтобы не мозолить свои натруженные руки, держа со всех сил плуг, вспахивая поле? Очевидно, нет! Трактор – это всего лишь изобретённое человеком механическое орудие труда. И в отличие от человека оно лишено и разума, и воли. И, более того, пламенный мотор не заменяет ни сердце, ни душу, которая больше всего отличает всякого человека от всего живого в богатейшем и многообразнейшем неживом и живом мире, включающем животных, даже самых близких по своему развитию к человеку.

Возможно, в колхозных бедах, когда обрабатываемая земля перестала давать урожай, виноваты не партийцы-самозванцы, отбившие всякую охоту трудиться, а трактористы, оседлавшие железного коня и взявшие в свои руки бразды его управления? Конечно же, нет! Чаще всего тракторист – честный и добросовестный труженик, рассудительный и благочестивый человек, всем сердцем и душой стремящийся сделать всё, чтобы вспахиваемая им земля приносила многократный урожай. Но в то же время он был подневольным и отнюдь не свободным в своих помыслах и, особенно, в действиях – он пахал не по своей воле, не по воле Божией, а по воле бездарных властителей. Он пахал и сеял не тогда, когда нужно было это делать с пользой для дела и когда подсказывали его пытливый ум и неравнодушное сердце, а только тогда, когда ему приказывали сверху. Он сеял то, что ему было велено, не опираясь на богатейший крестьянский опыт его предков. А приказывали и велели всегда одни и те же невежественные люди – партийные властители-безбожники, и им беспрекословно повиновались колхозные председатели, среди которых было немало достойных и благочестивых людей, умелых и опытных организаторов работы в поле, но они, как правило, действовали не по зову сердца и не опираясь на богатейший опыт земледелия, а по партийной отмашке сверху. Может быть, партийные вожаки, одурманенные никем и ничем не неограниченной властью, лучше других знали и понимали, как пахать, что и когда надо сеять, или они имели больший опыт, чем подневольные крестьяне-колхозники, трудившиеся в поте лица на земле? Конечно же, нет! Многие из подобных самозваных, полуобразованных властителей с красным билетом в кармане никогда не держали в руках ни сохи, ни плуга, ни косы. И в подавляющем большинстве это были совсем недалёкие люди, едва владевшие простейшей грамотой и ставившие вместо подписи корявую загогулину. Для многих из них любая наука и любое обучение давались с большим трудом, а свои знания и навыки, как, отнимая, разделять и властвовать, они получали обычно на курсах партийного ликбеза. Вооружённые такими неголоволомными, но единственно «верными» знаниями, они стремительно поднимались по своей партийной лестнице, возвышаясь над трудовым народом, который вынужден был, беспрекословно подчиняясь им, кормить их хлебом, добытым своим трудом. И знать они не хотели, что такое истинная, духовная лествица, уводящая человека от пагубных пороков властолюбия и тщеславия, и что такое кормилица-земля и почему она так называется. Главное для них было вовсе не выращивать хлеб и не собирать высокий урожай, а совсем другое – любыми способами скорее заполучить красный билет, который обеспечивал бы им безбедную и сытую жизнь на все времена до скончания века вне зависимости от того, будет ли урожайный год или нет. Они подчинялись не воле Божией, а воле партийных вожаков, поклоняясь «гениальным вождям», или своим кумирам-безбожникам, в которых они слепо верили и портреты которых развешивали во всех многолюдных местах, даже там, куда никогда не зарастает народная тропа. Некоторые из них, заблудившиеся не по своей воле, искренне верили, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме, в неком рукотворном земном рае без Бога, а то, что всем людям не хватало хлеба насущного, их совсем не волновало и не интересовало. Многие обладатели красных партийных билетов, или краснобилетчики, не были настолько наивными, чтобы не понимать истинную сущность коммунизма, который был для них всего лишь некой ширмой громких слов, прикрывавших их неблагочестивые, грязные дела. В душе их вселялся нечистый дух, или дьявол властолюбия, всеми средствами привлекая их на свой соблазнительный путь власти тьмы, а не на путь светлого будущего, которым они хотели оболванить «непросвещённый», «тёмный» народ.

Приказы, которые властители-партийцы спускали сверху по партийной лестнице, ведущей на дно человеческого бытия, в шестидесятые годы прошлого века, в отличие от первых десятилетий после октябрьского переворота, не сводились к многочисленным арестам, массовым расстрелам, лишениям свободы и ссылкам неугодных им людей, а были, на первый взгляд, совсем безобидными. Что плохого, скажем, в том, что сверху велят полностью завершить посевную компанию всех культур к майским праздникам, как это часто практиковалось в эпоху партийного единовластия. Казалось бы, чем раньше вспашут поле и чем быстрее посеют, например жито, тем раньше оно взойдёт, будет колоситься и созреет и тем раньше можно собрать урожай и, следовательно, тем лучше. Однако, на самом деле, при слишком раннем, преждевременном посеве семена жита попадут во влажную, но холодную землю. В средней полосе русской равнины обычно к концу апреля земля не успевает достаточно хорошо прогреться солнечными лучами. Поэтому семена, попав в холодную почву, не будут долго всходить, а в то же время очень быстро наберут силу всепожирающие, проворные сорняки и зеленой пеленой покроют всё поле.

Партийные приказы и указания были простые и понятные. И нечего тут голову морочить, рассуждать и следовать каким-то обрядам. Зачем верить каким-то народным приметам, которые передавались от поколения к поколению? Зачем усердно молиться за богатый урожай? Зачем отмечать православные праздники, когда партийные приспешники придумали новые в честь своей полной и окончательной победы над народом? К этим искусственно внедрённым праздникам, изобретённым «великими» партийными фантазёрами всех времён и народов, как и ко всем высоким партийным сборищам, пытались приурочить все работы, включая работы в поле, на земле. Скорее безоговорочно, без всяких рассуждений исполнить всё, что велено, якобы для того, чтобы быстрее приблизить «светлое будущее» – решить эту важнейшую задачу, а всё остальное – пережитки прошлого, и с ними надо раз и навсегда покончить. Главное – быстрее доложить вышестоящим партийным функционерам, что их приказы и указания выполнены вовремя и даже досрочно, а вовсе не человеческая забота о крестьянах-колхозниках и не стремление получить высокий урожай. Многие из подобных партийных приказчиков и повелителей, никогда не пахавшие, не сеявшие и не косившие, не имели даже малейшего представления о тяжёлом крестьянском труде. Некоторым из них вовсе не волновало, что колхозники за свой нелёгкий труд получают пресловутые палочки, а не выращенный ими хлеб и честно заработанные деньги. Имея все необходимое от подневольных тружеников, они знать не хотели о том, что не своим, а их трудом они живут, блаженствуя, наслаждаясь жизнью и испытывая чувство глубокого удовлетворения.

Библиографические ссылки

Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.

Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.

Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.

Степан Харланович Карпенков

Русская Стратегия

http://rys-strategia.ru/