27 мая 1924 года в Нижнем Новгороде был расстрелян бывший полицейский исправник Балахнинского уезде Константин Иванович Вуколов. Приговор вынесла выездная сессия губернского суда, проходившая в рабочем поселке Сормовского завода. Судебное убийство видного в прошлом полицейского, грозы уголовников и бандитов здешней округи, вызвало ропот у многих сормовских пролетариев.

Карьера Константина Вуколова была типичной для крестьянина, выбившегося в люди благодаря способностям и трудолюбию. Будущий балахнинский исправник родился в селе Вад Арзамасского уезда 15 сентября 1870 года. На допросе у следователя он показал, что начальное образование получил дома и в 12 лет был послан родителями в Нижний Новгород на заработки. В поисках лучшей доли крестьянский сын трудился сначала в чайном трактире, получая рубль с полтиной в месяц при всём готовом, затем рассыльным в канцелярии инженера путей сообщения Янковского и, наконец, багажным приказчиком в пароходстве Кашиной.

Оттуда его призвали в армию. Вуколов служил писарем и за четыре года выработал так пригодившееся впоследствии самодисциплину, умение четко выразить мысль и каллиграфический, похожий на бисер, почерк. В запас выбыл в звании зауряд-чиновника военного времени.

Оказавшись в 1896 году на гражданке, Константин поступил в Нижегородское полицейское управление околоточным надзирателем. Шесть лет он охранял правопорядок в 1-й Кремлевской части, Канавине и Гордеевке. В формулярном списке о службе зафиксированы многочисленные благодарности начальства, которыми молодой полицейский отмечался то за поимку воров, то за успешный поиск похищенного у горожан добра.

Службу Вуколов совмещал с упорным самообразованием. Успешная сдача экзаменов строгому педагогическому совету губернской гимназии позволила ему получить не только первый классный чин, но и должность помощника пристава.

Начало XX века отмечено обострением криминогенной обстановки. Этому содействовали и неудачи войны с Японией, и активная деятельность революционных партий, поддерживаемых внешними и внутренними врагами империи.

В 1904 году Константина Вуколова командировали в Кострому. Там он получил очередной чин губернского секретаря и должность пристава 2-й Кремлёвской части. Служба спорилась и здесь. В личном деле появилась еще одна благодарность, за скорый розыск матерого уголовника и убийцы. Другим признанием заслуг стало назначение Вуколова в октябре 1905 года помощником полицмейстера. Последовало и награждение первым царским орденом, Святого Станислава III степени.

Но вскоре Вуколова отозвали на родину. В конце 1905 г. в Нижнем Новгороде было неспокойно. Едва угасли кровавые мятежи в Сормове и Канавине, повлекшие десятки жизней. Жертвами баррикадных боев и терактов оказались не только воюющие стороны – партийные боевики и противостоящие им городовые, казаки и солдаты, но и мирные обыватели. Эсеровские и эсдековские пули и бомбы не щадили никого.

Беспорядки парализовали промышленность и ее флагман – завод акционерного общества «Сормово». Дирекция была вынуждена остановить производство и распустить персонал по домам. В рабочем районе воцарилось безделье, расцвели пьянство и преступность.

В этой обстановке приставом села Сормово, а затем и исправником всего уезда и назначили губернского секретаря Константина Вуколова, так блестяще проявившего себя в Костроме. В считанные месяцы новый глава уездной полиции навёл в округе должный порядок.

На следствии весной 1924 года бывший исправник отрицал репрессии против революционеров как основу своей деятельности на посту начальника уездной полиции. В заявлении судебному следователю Вуколов писал: «В Сормово я был назначен в январе 1906 года губернатором Фредериксом. К тому времени революционное движение сошло на нет, и войска были отозваны. Осталась только сотня донских казаков да войсковая часть для наружной службы. Активные участники революционного движения большей частью выехали из Сормова, а некоторые были задержаны чинами нижегородской жандармерии и охранного отделения. Это подтвердила и ликвидация дела о вооруженном восстании, которое было начато судебным следователем Нижегородского окружного суда».

К делу о вооружённом мятеже привлекли до 30 человек. Позднее его разбирали в отделении Московской судебной палаты, которая вынесла на удивление мягкие вердикты. Большинство мятежников вообще отпустили, а прочих посадили под арест – кого на неделю, кого на месяц. Лишь немногие отправились в ссылки и на каторгу – кому-то за кровопролитие всё же пришлось ответить.

Но все это произошло помимо полицейского исправника. Его обязанностью было водворение резко пошатнувшегося правопорядка.

Из показаний Константина Вуколова: «В разгар революционных событий Сормовский завод был закрыт и до 30 000 рабочих получили расчёт. Под напором нужды многие примкнули к воровским и хулиганским группам, вовлекались в уголовные преступления и пьянство. В Сормовский район стекались и люди с уголовным прошлым, главным образом из Нижнего Новгорода. Стали совершаться грабежи, пьяные дебоши, увечья. На руках у хулиганов оказалось много оружия, оставшегося от революционной смуты 1905 года. По ночам и даже днём слышались беспорядочная оружейная стрельба и пение похабных песен, происходили драки и скандалы, так что мирный трудовой народ должен был прятаться по домам. Администрация Сормовских заводов пребывала в растерянности».

Еще опасней были бандиты от политики. Громкую известность приобрела шайка во главе с неким Алексеем Спиридоновым, состоящая из членов разгромленной боевой группы РСДРП(б). Отлично вооруженные боевики совершили целую серию дерзких грабежей и убийств в Нижегородской и Владимирской губерниях.

Группа Спиридонова была захвачена в начале весны при подготовке очередного налёта, на этот раз на Московско-Нижегородскую железную дорогу. Руководил операцией уездный исправник. На следствии Вуколов вспоминал, что бандиты открыли стрельбу, ранили полицейского. В перестрелке погиб один из налётчиков.

Как сообщил Вуколов, борьба с уголовщиной продолжалась четыре-пять месяцев. Было отобрано 700 единиц холодного оружия, десятки револьверов и ружей, в основном, у воров и хулиганов. Судебные дела за хранение оружия населением не возбуждались, составлялись лишь акты в соответствии с режимом чрезвычайной охраны, объявленным властями в Нижнем и двух прилегающих уездах. Обычной карой правонарушителям был административный арест от 1 дня до 3 месяцев и штрафы от 1 до 300 рублей. Высшая мера наказания применялась лишь к бандитам и террористам, пускавшим оружие в ход и взятых с поличным.

Последующие годы были мирными. До 1917 года, писал Константин Вуколов начальнику губотдела ОГПУ Запольскому, массовых беспорядков не наблюдалось. По поручениям властей велись отдельные обыски и аресты, но без серьезных последствий. «По предложениям жандармского управления и охранного отделения в 1906 и 1907 годах направлялись наряды полиции для задержания участников политических сходок, с указанием места и фамилии руководителей, обычно приезжавших из Нижнего Новгорода. Таких поручений было пять или шесть».

Годы спустя эти задержания послужат основной «уликой» против полицейского, аккуратно исполнявшего служебный долг. Об одной сходке Вуколов вспоминал: «Было задержано 13 человек, в том числе женщина, которая держала себя вызывающе к наряду полиции, всячески оскорбляла (полицейских) разной бранью, а одному казаку даже плюнула в лицо. Её примеру последовали другие задержанные, более молодые и неуравновешенные. Но озлобление среди казаков сдерживалось моим присутствием».

Впрочем, пресечение экстремизма носило эпизодический характер. Меры главы правительства П. А. Столыпина привели к подавлению Смуты. Главным врагом оставалась преступность уголовная.

В формулярный список о службе исправника Вуколова одна за другой ложатся свежие записи. 1910 года – «за энергичные и самоотверженные труды при розыске и задержании лиц, совершивших вооруженное ограбление, премирован губернатором в сумме 90 рублей». Ноябрь того же года – произведен в титулярные советники. Год 1911 – приказом губернатора А.Н. Хвостова объявлена благодарность за улучшение постановки полицейского дела в уезде. Февраль 1912 года – благодарность губернского правления за энергичные действия по взысканию недоимки по налогам с братьев Каган в Сормове. Январь 1914 – благодарность «за отличную распорядительность и энергию, проявленные в деле задержания главаря сормовской разбойничьей шайки Матвеева».

В мае 1913 года Нижний Новгород стал одним из центров торжеств по случаю 300-летия Династии Романовых. Охрана самых почётных гостей – государя императора и его семьи – стала важнейшим делом полиции и специальных служб. Часть царского маршрута проходила по правому берегу Волги, в том числе мимо Сормова. Заведовал всей местной охраной балахнинский исправник. За образцовый порядок Константин Вуколов был удостоен монаршего благоволения и пожалован золотыми часами с государственным гербом.

Февральский переворот и отречение Царя стали для верных слуг государства поистине шоком. Началось сползание страны в хаос. В кругах либеральной интеллигенции и буржуазии царила эйфория, граничащая с наивностью. Уголовщина и политический экстремизм вышли из берегов. В городах громили и жгли полицейские канцелярии, кто-то спешил уничтожить архивы и картотеки с досье на шпионов и уголовников. Объятые революционной злобой толпы, ведомые провокаторами, устраивали охоту на стражей порядка, предавая их самосуду. Новая власть плыла по течению, отдавая запоздалые приказы об аресте чинов полиции, жандармерии, царской администрации.

Местные газеты с радостью сообщали о взятии под стражу губернатора Гирса, начальника ГЖУ Мазурина, полицмейстера Цицерошина, прокурора Чернявского. «Нижегородский листок» в заметке «К аресту исправника Вуколова» писал, что в Балахну командированы шесть юнкеров учебного батальона под началом юнкера Немечек и в сопровождении члена РСДРП из Сормова Охотникова. Сообщалось, что Вуколов сам разоружил полицейских стражников, передав оружие уездному воинскому начальнику, и без сопротивления сдался юнкерам. Вечером 5 марта его под конвоем доставили в Нижний Новгород, изолировав в здании Городской думы, а затем земской управы.

На свободе он оказался только в мае. Допросы следственной комиссии при губисполкоме дали нулевой результат, никаких преступлений за Вуколовым не нашли. Полицейских отправляли на фронт – продолжалась война с Германией. Так бывший исправник стал заведующим хозчастью санитарного поезда № 161, который после революции под номером 508 был приписан к штабу Первой конной красной армии. Служба у Будённого продолжалась до 1922 года, после чего Константин Иванович вернулся на родину в село Вад.

Но, видно, не суждено ему было провести остаток жизни в кругу семьи и заботах сельского труженика. 25 июня 1923 года уполномоченный 2-го отделения секретно-оперативной части Нижгуботдела ГПУ Ермолаев вынес постановление о возбуждении уголовного дела по статье 67 УК РСФСР в отношении Вуколова К.И., проживавшего в селе Вад Арзамасского уезда. Основание – агентурный материал и переписка об арестованном. Постановление подписали начальник отделения Привалов, начальник секретно-оперативной части Овощников и начальник губернского отдела ГПУ Запольский. Арест двумя днями ранее произвёл начальник 3-го района уездной милиции.

Следственное дело оказалось подшитым в папку с материалами судебного процесса над бывшим полицейским, прошедшего в Сормове весной 1924 года. Документы обнаружены автором в Центральном архиве Нижегородской области, фонд 1290, опись 4, ед. хр. 651.

К делу подшиты список предметов, изъятых при обыске, представление управы г. Балахны на звание Почетного гражданина, документы о службе Вуколова в Красной армии, показания свидетелей, письмо обвиняемого на имя начальника ГПУ Запольского с объяснениями обстоятельств службы в царское время. Никаких фактов, уличающих узника в незаконных или жестоких действиях, в деле нет. И документы, и свидетели в сущности подтверждали то, что сам Вуколов говорил в свою защиту: о добросовестном исполнении служебных обязанностей.

Участник боев на баррикадах в 1905 году Курышов показал, что после подавления декабрьского мятежа в Сормове действовала группа Спиридонова, которая «целиком состояла из социал-демократов фракции большевиков, все члены боевой группы РСДРП». Был совершен ряд покушений на должностных лиц и даже убийств некоторых чинов полиции, ряд экспроприаций, чтобы на деньги закупать винтовки и револьверы».

Свидетель Ануфриев сообщил, что знает Вуколова с 1906 года и помнит, как тот проводил розыск неблагонадежного элемента и его аресты, а в апреле 1907 года организовал облаву и несколько высылок эсеров и социал-демократов в Архангельскую губернию.

Подумать только, люди совершают грабежи и убийства, подстрекают к вооружённым мятежам, а их за это на севера ссылают. Произвол царских палачей, да и только!

И вот следствие позади. Выездная сессия Нижегородского губернского суда в составе председателя Морковкина, народных заседателей Беляева и Безрукова при секретаре Боржо, с участием помощника прокурора Нефёдова, общественного обвинителя М.Д. Царева и члена коллегии защитников Лалетина заслушала дело № 1085-24. Заседания проходили с 25 по 28 мая 1924 года открыто и гласно.

Однако обвинительный уклон и политическая предвзятость обвинителей и судей были очевидны. Выполнив необходимые формальности, суд квалифицировал службу Вуколова по статье 67 УК РСФСР как «активные действия и борьба против рабочего класса при царском строе». Наказание назначалось по статье 58 – «Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных банд». Приговор гласил: «Вуколова К.И. подвергнуть высшей мере наказания – расстрелять с конфискацией всего имущества».

Спустя два месяца кассационная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в составе Галкина, Рогинского и Глузмана, заслушав доклад Рогинского, постановила: «За отсутствием кассационных поводов приговор оставить в силе».

В деле имеется пожелтевшая от времени справка секретной части общего отдела Нижгубсуда об исполнении приговора, последовавшем 31 июля 1924 года «вне черты г. Нижнего Новгорода».

Так завершился жизненный путь Константина Ивановича Вуколова, коллежского асессора, кавалера орденов Святого Станислава, Святой Анны и Святого Владимира, Почётного гражданина города Балахны, верного слуги Государства Российского. Он стал жертвой партийной мести революционеров и большевистского режима – за ревностное исполнение им служебного долга.

История получила неожиданное продолжение. Уже в наши дни отыскалась правнучка именитого полицейского. По совету автора статьи Александра Константиновна Серебрякова, проживающая в селе Горки Варнавинского района, обратилась в прокуратуру области с ходатайством о реабилитации своего прадеда. Обращение поддержала комиссия при губернаторе по делам жертв политических репрессий. И оно было удовлетворено. Константин Иванович Вуколов был посмертно реабилитирован.

Станислав Смирнов

для Русской Стратегии

http://rys-strategia.ru/