В истории российских спецслужб заметный след оставил Константин Глобачев – генерал-майор Отдельного корпуса жандармов, а впоследствии – начальник контрразведки Русского Общевоинского Союза (РОВС). Его биография может служить наглядным примером служения Отечеству. Когда Константина Ивановича провожали в последний путь, его гроб был завернут в российский флаг, что было очень символично.
Сколько людей долга и чести бесследно сгинуло в революционную смуту! Но нашему герою выпала иная доля. Из провинции он взлетел по службе на самый верх, на должность начальника столичного охранного отделения. В этом статусе его и застал февральский переворот. Оказавшись в гуще событий, жандармский генерал не мог не стать фигурантом многочисленных мемуаров, выходивших потом в русском зарубежье. Другой важной причиной посмертной известности стали его собственные воспоминания, написанные в 1922 году, то есть, по горячим следам революционной драмы.
В России эти интереснейшие свидетельства увидели свет лишь недавно. Выдержав в короткий срок два издания, они разошлись молниеносно и уже стали библиографической редкостью.
Но нас интересует не столько содержание книги Константина Глобачева «Правда о русской революции», сколько личность автора. Что известно о тех, кто охранял безопасность государства и покой граждан до 1917 года? Об их духовном складе, характере, личной жизни? Мы знаем обо всем этом до обидного мало. Вель до недавнего времени объектом внимания историков и журналистов, а значит, и достоянием общества становились только мифологизированные биографии работников пореволюционных спецслужб, в основном чекистов «дзержинского» набора. Раньше причиной такой однобокости было идеологическое табу. Сегодня ее можно объяснить лишь нашими ленью и отсутствием любопытства.
Книга мемуаров бывшего начальника нижегородского ГЖУ позволяет внести лепту в заполнение «белых пятен» благодаря тому, что содержит интереснейшие приложения. Это воспоминания жены Глобачева, а также очерк о нем, принадлежащий перу внука, историка Владимира Маринича, проживавшего в США. Они и помогли нам восстановить канву жизни верного слуги Государства Российского.
Константин Иванович Глобачев родился 24 апреля 1870 года в Екатеринославской губернии. Рано лишившись отца, потомственного дворянина и офицера, он был отдан на воспитание в Полоцкий кадетский корпус, а затем продолжил образование в 1-м военном Павловском училище. И в 1890 году начал службу подпоручиком Кексгольмского лейб-гвардии полка, стоявшего в Варшаве. Там же служили и его старшие братья.
В том полку Константин прослужил довольно долго, покинув его лишь на время учебы в столичной Николаевской академии Генерального штаба. В Варшаве и женился, повстречав местную красавицу, дочь статского советника Попова Софью. От брака у них родилось трое детей - два сына и дочь.
К служилому сословию принадлежала вся родня Глобачева по мужским линиям. Таков был выбор большей части тогдашней российской элиты - государственная и часто военная стезя.
Почетной считалась и служба в Отдельном корпусе жандармов. Из мемуаров мы узнаем, что родные желали Константину карьеры офицера, облаченного в темно-голубой мундир. Защита основ государственности рассматривалась в приличном обществе, как дело чести.
Из Кексгольмского полка в корпус жандармов Константин Глобачев перевелся в 1903 году. Молодого капитана определили адъютантом в Петроковское ГЖУ. Через год наш герой перебрался в Белосток, где была вакансия начальника охранного отделения. А в приснопамятный 1905 год вместе с чином подполковника получил новую должность - главы Лодзинского жандармского управления.
Время было тревожное. Набирал силу кровавый революционный террор. Боевики из числа анархистов и социалистов средь бела дня бросали бомбы в государственных служащих, попутно убивая и калеча десятки простых граждан. В Белостоке, например, террористы убили из-за угла денщика офицера, идущего с базара. Бросили бомбу в роту солдат. От перестрелок погибли несколько стариков, женщин, детей. Точь-в-точь, как сегодня на Кавказе! «Потом, - пишет в мемуарах Софья Глобачева, - началась целая серия убийств должностных лиц пулями и бомбами, закончившаяся погромом, вызванным провокаторами-революционерами, которые находили, что «чем хуже, тем лучше». Большевистские агитаторы, получая деньги от эмиссаров японских спецслужб (шла война с Японией), призывали к вооруженным мятежам, да и сами не гнушались «эксами» - грабежами почтовых карет и сберегательных касс с целью пополнения своей кассы.
Но спецслужбы империи успешно боролись с врагами государства и законопослушного общества. (Неплохой иллюстрацией этого может служить телесериал «Империя под ударом» режиссера Сергея Газарова). И так было бы и впредь, если бы – отметим это, забегая вперед – в роковой февраль 1917 года вследствие измены либерально-генеральской верхушки и при активном участии вражеских агентов (шла война!) не началось сознательное уничтожение российских правоохранительных органов.
Но вернемся к карьере Константина Глобачева. В 1909 году он уже начальник Варшавского охранного отделения. Из столицы Царства Польского, как называлась в то время западная окраина империи, 42-летний жандармский полковник и отправился к месту нового назначения, на Волгу.
«Согласно приказу по штабу корпуса от 20 ноября 1912 г., – пишет биограф, – Глобачев был назначен начальником ГЖУ в Нижнем Новгороде, куда он выехал 23 декабря 1912 г.». Вряд ли это было понижением. Хоть и считалась тогда Варшава третьей (после Петербурга и Москвы) столицей государства, должность начальника политической полиции в городе, известном своей славной историей, передовой промышленностью, крупнейшей ярмаркой, также была важна.
С первых дней пребывания в Нижнем Новгороде Глобачев действует умело и энергично. В частности, добивается усиления унтер-офицерских пунктов и учреждения нового, в селе Высоком Ардатовского уезда, увеличения средств для нужд ГЖУ.
При его назначении в Нижний сказалась и подготовка к празднованию трехсотлетия Дома Романовых. Нижнему, сделавшему так много для воцарения династии, отводилась ведущая роль в торжествах. А значит, для обеспечения порядка и безопасности царской семьи требовался человек грамотный и надежный. Выбор пал на Глобачева.
Директор Департамента полиции Владимир Джунковский вспоминал позднее, что встреча с начальником ГЖУ, с которым предстояло обсудить меры безопасности, произвела на него «прекрасное впечатление». По словам очевидца, «Глобачев оказался отличным во всех отношениях офицером, прекрасно разбиравшимся в розыскном деле; спокойный, мягкого характера, честный, он держался скромно и не старался выделяться». Джунковский и выдвинет потом своего протеже на ключевой пост начальника Петроградского охранного отделения.
О том, как проходил в 1913 году визит Императора Николая II в Нижний Новгород, вспоминает Софья Глобачева. Ей посчастливилось оказаться в числе девяти представительниц нижегородского общества, попавших на прием к монарху. «Представляясь Государыне, - писала супруга полковника, - мы делали глубокий реверанс и целовали ей руку. Великие княжны были выстроены шеренгой...».
Царская семья покидала Нижний на пароходе. За ним следовал другой, с депутатами от волжских городов, промышленниками и т.д. Среди пассажиров была и Софья Николаевна.
«Когда мы проходили мимо Сормовского завода, славившегося своими революционными настроениями, – сообщает она, – то рабочие завода, думая, что это именно царский пароход, так сверкающий разноцветными огнями, неистово кричали «ура» и оркестр завода играл «Боже, Царя храни», пока наш пароход не скрылся из виду».
Софья Глобачева оставила интересные зарисовки нашего города. Есть среди них и такие: «Оживал город во время ярмарки, которая была на другом берегу Волги и представляла собой нечто феерическое, в особенности по вечерам, когда она вся была залита светом». «Купцы и промышленники стекались сюда со всей России, заключались миллионые сделки». «Жизнь и веселие били ключом». «Грандиозное зрелище представляла из себя Волга во время ледохода».
В начале февраля 1914 года полковника Глобачева перевели в Севастополь – начальником местного ЖУ. А уже через год поезд мчал его в Петроград – по бескрайним степям Малороссии, через орловские черноземы и леса северных губерний.
Охранять безопасность Северной Пальмиры – дело непростое. Но и в должности начальника Петроградского охранного отделения, боровшегося с подрывной деятельностью в самом сердце Отечества, Константин Иванович оказался на высоте. О, если бы все облеченные властью чины силовых структур проявили тогда верность присяге, ум и компетентность, что отличали вчерашнего главу нижегородской жандармерии! «Не глупый, работящий, исполнительный и глубоко порядочный человек, Глобачев был типичный хороший жандармский офицер, проникнутый чувством долга и любви к царю и родине», – так писал о нем генерал Александр Спиридович, начальник личной охраны Николая II.
Но государство зимой 1917 года обрушило не революционное движение, механизм борьбы с которым был отлажен безукоризненно. По выражению самого Глобачева, главным виновником вспыхнувшей смуты была зараженная революционными идеями «будирующая интеллигенция», группировавшаяся вокруг Думы и в разного рода земских учреждениях, союзах, партиях. Бежать впереди прогресса – таков был удел радикально настроенного интеллигента.
Глава Охранного отделения докладывал о нарастании угрозы, предлагал конкретные меры борьбы с заговором. В частности, вывод из столицы запасных полков как неблагонадежных и распропагандированных. Но предложения игнорировались. Странная беспечность и прямая измена проникли в высшие сферы.
Дальнейшее известно. Беспорядки, начавшиеся в Петрограде по пустяковому в общем-то поводу - из-за перебоев снабжения хлебом (следствие саботажа и действий немецкой агентуры), скоро переросли в анархию. Водворение порядка по приказу Царя было сорвано из-за обструкции генералитета, верхушка которого состояла, по данным историка О.А. Платонова, в Военной ложе.
Центром революционного мятежа стала Дума, вождем - истеричный адвокат Керенский. Петроград превратился в арену массовых расправ с полицейскими, чинами ОКЖ и армии. Оказался под стражей и руководитель «охранки» генерал Глобачев.
Жена, любящая, преданная, дважды вызволяла его из тюрьмы. Добилась даже встречи с главой ЧК Моисеем Урицким. Воистину по капризу случая бывший жандармский генерал избежал гибели. Потом были побег на Юг страны, служба чиновником полиции в Киеве, Одессе. Территории, оказавшиеся под юрисдикцией белых правительств, тоже были Россией, трагически расколотой на враждебные лагеря.
В 1920 году Константин Иванович на службе в российском посольстве в Константинополе. А три года спустя уже в Нью-Йорке. Сколько честных сердец и блестящих умов потеряла в те годы страна, поддавшаяся чумному соблазну гражданской междоусобицы!
Многие представители русского рассеяния так и не смогли примириться с новыми реалиями, с тем, что советская власть - всерьез и надолго. Честь и нравственный долг диктовали им свой императив поведения. В Париже возник Русский общевоинский союз, объединивший бывших чинов Белых армий. Члены РОВС не оставляли мечты о возрождении былой России. Существовала среди них и максималистски настроенная часть – сторонники боевых акций. В этом заключался неизбывный трагизм русского народа, выкупанного в крови и разделенного по воле циничных и фанатичных политиков, столкнувших народ и страну в катастрофу гражданской войны.
Не избежал иллюзий и Константин Глобачев. Не смотря на получение американского подданства, в 1929 году он едет в Париж по приглашению РОВС и служит там руководителем службы контрразведки. Через пять лет службу упразднят, и наш герой снова отправится за океан.
Все это время он мечтал вернуться на Родину. Картины русской Варшавы, Волги и Нижегородской ярмарки, залитого солнцем Черного моря и окутанного туманом Невского проспекта в Петербурге продолжали жить в памяти седовласого генерала, и его сердце билось в унисон с русской историей.
Константин Иванович Глобачев скончался в Нью-Йорке 1 декабря 1941 года. С самого начала войны он внимательно следил за ходом боевых действий. Его позиция, как отмечает историк, была антибольшевистской, но не прогерманской. Похоронили генерала на русском кладбище в Нью-Джерси, обернув его гроб в российский триколор.
Софья Глобачева пережила мужа на девять лет. Своих внуков Софья Николаевна учила любви к России и русскому языку. Эту любовь они хранят до сих пор.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/
| 
