Виктор Правдюк. Я должен, прежде всего, сказать, что нам мешает, многим из нас, полюбить его (Колчака) та гражданская война, которая до сих пор, по сути, продолжается – она, может быть, продолжается не вооруженным путем, не в сражениях, но в душах и в сознании многих людей она до сих пор реально существует. Вот если мы наконец-то преодолеем эту гражданскую войну – мы сумеем понять, насколько прекрасен был этот моряк – Александр Васильевич Колчак. Ведь дело в том, что если убрать гражданскую войну, то он уже был великий человек. Он был замечательный ученый полярник, гидролог. У него есть научные работы. Надо сказать, что когда он был лейтенантом, а потом капитаном второго ранга, он хотел уйти с флота. И я долго думал, в чем же дело. А дело в том, что к этому времени у него уже была известность, как у ученого-полярника. И вот эти обязательные условия, требования флотской дисциплины, может быть, несколько консервативный характер требований вышестоящих флотских начальников. Это все отвергалось его душой. И он хотел уйти с флота и заняться только исследованием полярных морей. Но что-то в нем пересилило, и он на флоте остался. Я думаю, что здесь решающим образом повлияла, конечно, русско- японская война 1904-1905 годов. Где он вначале командовал доблестным миноносцем. Потом, после гибели миноносца, стал командовать батареей по обороне Порт-Артура. И уже там он проявил себя, как выдающийся воин, моряк и защитник Отечества – даже в той войне. И вот, мы недооцениваем просто то, что мы не должны смотреть на него только, как на Верховного Правителя России, хотя и там он проявил себя в достаточной мере блестяще.
В тех условиях, какие тогда создавались для Верховного Правителя России в Омске, в Сибири и на Дальнем Востоке. Но, давайте представим, что нет 17 года. И он блестящий моряк, командующий Черноморским Флотом. До этого он - любимый ученик выдающегося русского адмирала Фон Эссена, который командовал Балтийским флотом.
Колчак внес заметнейший вклад в теорию минной войны. Если ее до сих пор и изучают в военно-морских училищах, то имя Колчака не произносится. Хотя именно Эссен и Колчак создали теорию минной войны.
Для этого тоже достаточно посмотреть, какие документы, статьи Колчака, его речи и инструкции хранятся в архиве ВМФ до 17 года.
Колчак в этом смысле человек разносторонний, выдающийся.
Потом, понимаете... Нужно иметь в виду еще одну особенность. Ведь некоторых людей можно оценивать по тому, какие женщины их любили. Это тоже очень важная часть.
У Колчака его жена Софья Колчак, которая примчалась в Иркутск вместе с отцом Колчака, когда он с трудом после гибели экспедиции барона Толле, с трудом вернулся - и в Иркутске произошла свадьба. И его замечательная любовь Анна Васильевна Тимирева, из семьи Сафоновых - музыкантов. Это все тоже - высочайшего уровня жизнь, отношения. Вот он пишет письмо, уже будучи командующим Черноморским флотом. У них не было романа в общепринятом смысле. До самого Омска это были очень высокие такие отношения, которые редко встречаются, несмотря на все фильмы и романы. У них были отношения, это трудно даже определить, но очень высокие.
И вот он пишет «Милая Анна Васильевна! После моего прибытия в Севастополь я, прежде всего, организовал и собрал большой симфонический оркестр из военных музыкантов. Но вы уж меня простите, но чтобы хорошо играть Бетховена, недостаточно моих усилий». То есть в Колчаке была какая-то мужская прелесть. Так же, как во время расстрела. Он просто показал высочайший уровень человека.
И поэтому, нужно помнить, что Колчак - не только Верховный Правитель России. Не только активный участник гражданской войны. Но и выдающаяся личность. Как моряк, как командующий флотом, как ученый-исследователь, как гидролог, как путешественник. И он настолько многогранный, что о нем никто никогда не забудет.
Считают ли его там, Белым, или не очень Белым - это не имеет значения. Это личность, в которую можно влюбиться, и о которой можно рассказывать, и о которой можно читать, изучать. И еще долго так будет. Он не будет забыт. Вот поэтому, когда у нас говорят - мемориальную доску мы там… обольем краской, и прочее. Ну что здесь можно сказать. Это люди, которые не ценят истинные достоинства других людей. А в Колчаке этих достоинств – превеликое множество. Но это я так – импровизация.
Марина Лобанова. Мы уже говорили про нашу Набережную - Николаевской хочется ее называть. Вот она носит имя человека, как вы сказали в той передаче, которая была посвящена этому топониму. Единственный офицер вообще Русской Императорской Армии и Флота, который изменил присяге.
И это удивительное место. Мы, радио Град Петров, находимся между морским кадетским корпусом, где Колчак учился, и Горным институтом, где Врангель учился. И по нашей Набережной здесь и Колчак ходил, и Врангель ходил.
В.П. Вот видите и Колчак и Врангель, а Набережная лейтенанта Шмидта – совершенно сомнительного человека по всем статьям.
М.Л. И мне хочется подчеркнуть, что такие детали мы замечаем не сразу. Иногда через много лет мы замечаем какие-то важные вещи. Я это только сейчас заметила, что мы находимся между Колчаком и Врангелем. Хотя я знала, что Врангель учился в горном. Я знала, что Колчак морской кадетский корпус закончил. А мы же посредине. И это все-таки знаки от Бога, что он нас видит.
Вы сказали для передачи, что сегодня мы записываем эту передачу в день Преображения. Такой очень праздник символичный - Преображение – то, к чему нас Бог призывает.
Вы сказали, что сегодня день рождения вашего отца и ему сегодня сто лет было бы.
В.П. Да, ему сегодня сто лет.
М.Л. И что Воскресенскую Набережную вернули в Ваш День рождения - название. Тоже после сто лет забвения с топонимом в честь Воскресения Христова встретили Пасху впервые.
Вот такие вещи, которые преображают нас, происходят. И вот еще один знак Бога. Они такие простые. Но, кажется, что Бог все-таки обращается этими вещами к нам. Вот у нас есть Праздник – Собор Новомучеников-Исповедников. Это день, в который мы вспоминаем все, что произошло с нашей страной в двадцатом веке. Все, не только каких-то отдельных Святых, а вообще все.
И вот этот Праздник установлен в нашей Церкви, в какой день? Это первое воскресенье после мученической гибели первого Епископа. То есть тогда Священников убили еще раньше… А вот, когда убили первого епископа – это Митрополит Владимир Богоявленский, убитый в Киеве 7 февраля по новому стилю. Вот первое воскресенье - это день Собора Новомучеников Исповедников Российских. Но Митрополит Владимир был убит в 18 году. А ровно через два года – в тот же самый день – мученическая кончина Верховного Правителя России Адмирала Колчака. Ну не случайно это. Что день Собора Новомучеников и Исповедников Российских – это первое воскресенье после мученической кончины Митрополита Владимира и Адмирала Колчака.
Такие совпадения просто так не бывают. Здесь как бы соединилось это мученичество церковное и мученичество гражданское и мученичество государственного деятеля, который за Россию отдал свою жизнь.
В.П. Как два крыла.
М.Л. Да. За церковь за Христа и за Россию и за народ. И вот это совпадение это просто как Божий знак нам, кто такой Колчак для нас. Такие вещи не сразу замечаешь, но они нам даны, как знаки, мне так кажется.
В.П. У нас в городе же очень много мест, связанных с Колчаком. Его отец был генерал-майор Колчак. Тоже был герой обороны Севастополя 1854-55 годов. И на Обуховском заводе он был и директор. И потом принимал военную продукцию. Отвечал за нее, был представитель армии и флота на Обуховском заводе нашем. И Колчак там жил – он же в Церкви Кулича и Пасхи был крещен.
И здесь очень много – гимназия, в которой он учился вторая, и квартиры у них были разные - не только на Петроградской. Так что Колчак и наш город – это очень связанные вещи.
Двух моряков вообще расстреляли в те дни, когда была отменена смертная казнь, по личному указу Ленина и Троцкого. Был убит Щастный, который спас Балтийский Флот, Ледовый поход знаменитый 18-го года, чтоб немцам не достался флот. И Колчак был расстрелян как раз в тот месяц, когда смертная казнь в Советской России была отменена. Это преступный расстрел, преступное убийство двух замечательных моряков.
М.Л. Виктор Сергеевич, что вы посоветуете посмотреть, может быть, из Ваших фильмов и почитать? Если кто-то не знает – как узнать кто такой Колчак?
В.П. Но у нас есть небольшой фильм о Колчаке, такой 30-минутный, там мы просто рассказываем, кто такой Колчак, что за человек. Как к нему относились в свое время офицеры, моряки, как к нему относились ученые. Есть такой фильм у нас «Полководцы Великой войны», и там есть фильм о Колчаке. Он несколько раз уже шел по нескольким каналам. Колчак - это бесконечная фигура. Настолько глубокая… Настолько интересны его письма, его высказывания, его поступки…
Вот он прибывает. Государь-Император его назначает, он через Могилев едет принимать Черноморский флот. Он приезжает на поезде в Севастополь. Принимает флот, и тут же выходит в море. Флот сразу вышел в море, потому что стоять он не мог.
И дальше, буквально за очень короткое время он уничтожил всякое влияние турецкого флота и немецких крейсеров, которые были под турецким флагом. Он уничтожил их начисто - минными постановками, постоянными выходами и дежурством в море, великолепным взаимодействием с Кавказским фронтом Генерала Юденича. Это было совершенно уникально. И может быть, впервые так флот активно и полезно взаимодействовал с армией. Потому что, например, когда армия Юденича взяла Трапезунд, то на рейде уже стояли транспорты Колчака для снабжения этой армии. Они одновременно с армией, которая в бою берет очень важный пункт –Табзон или Трапезунд, а транспорты Колчака уже стоят – они уже ждут. Там и госпитальные суда – раненых вывезти. То есть, это совершенно уникальное взаимодействие. Невиданное ни в Первую мировую, ни во Вторую. Наш флот ничего подобного никогда не творил.
Так что, и как флотоводец - это уникальная личность, который умел воевать по-настоящему. Умел использовать ту технику, которая у него в руках была.
Ведь Государь своим визитом в ноябре 1916- го года в Севастополь, это был последний приезд Николая Александровича. Они же обсуждали экспедицию с десантом на Босфор. И взятием Константинополя. Хотя по договору с Англией и Францией Константинополь и так должен быть передан России вместе с Мраморным морем и еще с несколькими островами. Но Государь прекрасно понимал, что если мы первые туда не войдем, то еще неизвестно, будут ли англичане и французы этот договор исполнять. И тогда они с Колчаком разработали эту операцию вместе.
Генерал Алексеев был против, и Колчак уже подготовил 4 десантных дивизии. И в ноябре 16 года он на плацу Лазаревских казарм показал эти дивизии Государю, что они готовы.
И в одном из писем он пишет Анне Васильевне Тимиревой, что «Анна Васильевна, но о чем я могу думать, находясь в каюте эсминца, небольшого корабля посреди Черного моря. А думаю о очень важном деле». Конечно, важное дело, какое могло быть? Это осень 16-го года.
К этому времени турецкий флот уничтожен, немецкие крейсеры не выходят в море. Мог думать только об этой десантной операции в Константинополе, ну не мог написать Анне Васильевне, потому что это - военная тайна.
Вообще, эта война на южном фланге - это война упущенных возможностей. Потому что, и Кавказская армия Юденича, и Черноморский флот воевали блестяще. Это несравнимо. Это был выдающийся командующий Флотом, а там был выдающийся командующий фронтом Николай Николаевич Юденич. Вот они вместе объединились. К сожалению, теория непрямых действий тогда не была доступна русскому Генеральному Штабу. И в Могилеве мало кто на это мог обратить внимание. И все хотели на Берлин идти впрямую.
А взятие Константинополя и успех южного фланга приводил бы сразу к тому, что немцы сразу бы вышли из войны, и не надо было бы десятитысячных жертв на пути к Берлину.
Стратегия непрямых действий, она была оформлена после великой войны, но мне кажется, что в голове Колчака и Юденича она реально существовала. Потому что именно они собирались осуществить эту очень важную операцию. Но не успели, потому что Государь ушел с политической арены, и начался развал.
М.Л. Вот эти два человека, Юденич и Колчак, - они станут вождями Белого движения. Для многих людей на сегодня наиболее актуальна та фраза, которую часто у нас повторяют разные общественные деятели: «А давайте не будем вообще вспоминать Гражданскую войну, нам всем будет от этого только лучше». Потому что, народ разделился на белых и красных. А если не будем теперь никого вспоминать – тогда у нас наступит народное единство. А вот вы хотите увековечить память Адмирала Колчака на том доме, где он жил несколько лет, написать, что здесь он жил. Вот как-то вы вроде что-то провоцируете».
Что можно таким людям ответить, Виктор Сергеевич?
В.П. Ответим им так. А моральная сторона? К сожалению, на протяжении двадцатого века одно из главных бедствий. Даже не в том, что уничтожили практически русский народ. Это очевидно, что век двадцатый - это век уничтожения нашего народа.
Суть еще в том, что мы перестали смотреть на явления с моральной точки зрения.
Ну вот, Фрунзе, он тоже герой 1905 года, как и Шмидт. Первый его поступок. Они сидят в трактире с приятелем выпивают. Идет престарелый жандарм. Фрунзе говорит: поспорим, сейчас я его убью, выходит и убивает старого жандарма, у которого шестеро детей.
Это первый подвиг Михаила Васильевича Фрунзе. Понимаете разницу?
Вот если мы этой разницы моральной не будем ощущать, то у нас никакого светлого будущего быть не может.
Потому что моральный взгляд на события, на явления гораздо более важен, чем материальный. Кто победил, что случилось, и так далее.
Мы утратили этот взгляд, а его надо восстанавливать, и тогда мы совершенно ясно поймем, кто был кто в гражданской войне. Кто был прав, кто виноват.
Почему так много палачей?
Почему так много жертв?
Это все связано. Потому что мы и веру тогда утратили - позволили уничтожить храмы. Жечь и рубить иконы.
Я вот из средней России, самой такой исконной русской вернулся. Углич, Ярославль, Кострома. Понимаете, если до сих пор сохранилось такое количество великолепных икон, Храмов, то, сколько же их было до 17-го года. Когда там ездишь и смотришь - везде. Везде вдохновляющее что-то из прошлого, поднимающее тебя. А сколько мы уничтожили? Так их же было, наверное, в сто раз больше. Так это было и воспитание, и мораль там была в этом во всем. Мы веру уничтожили. Храмы разбили, иконы сожгли. А чего мы хотим тогда?
А теперь мы говорим. Да нет… Вот были белые, вот были красные.
А кто к этому вел? Белые? Никогда в жизни!
Кто уничтожил нашу основу, наши традиции?
Кто назвал набережную именем лейтенанта Шмидта? Именем Карла Либкнехта Менжинского Урицкого и прочее?
Кто белые или красные?
Что это не ясно?
Не ясно, что не было белого террора? Были эксцессы гражданской войны.
А Ленин, Троцкий и прочие призывали к террору. И говорили: "мы не умеем управлять государством и поэтому, чтобы сохранить власть мы должны прибегнуть к террору". Троцкий говорил в Курске - если мы сегодня убиваем по тысяче - завтра мы должны убивать по десять тысяч. Потому что старая власть десятилетиями училась управлять, а мы вот ничего не умеем. Поэтому мы должны убивать и тогда мы власть сохраним.
Так хоть один Колчак, или Деникин, или Юденич говорил?
Им в голову не могло прийти.
Кто уничтожал сословиями купеческое, офицерское, крестьян, в конце концов?
Что мы будем говорить о белых и красных, когда совершенно очевидно, что большевизм - это злейшая чума нашей истории?
Злейшая.
И она до сих пор еще не выветрилась и до сих пор жизнь портит многим людям, у которых сознание в мути какой-то.
Если мы говорим о том, что мы православные люди, какой же может быть там православный сталинизм, большевизм?
Причем здесь это?
Это злейший враг наш с вами!
Вот и все.
И это ясно, как белый день, если вы просто начинаете заниматься этим процессом.
Потому что история - это процесс. Она, к сожалению, не стоит на месте. Чтобы взять ее под микроскоп. Она процесс, да, она меняется.
Но если мы не дадим оценку тому периоду, не поймем, что мы аморальны когда не смотрим на явления с моральной точки зрения, это до сих пор, к сожалению, и есть гражданская война. Потому что как же – такая большая страна не имеет общей истории. Выйдите на улицу и вам скажут – да нет, это не так, Фрунзе замечательный. Понимаете? Во всех странах давно уже известно. Даны оценки, есть какая-то история.
Но мы конечно наиболее кипучие в этом вопросе. Русские люди они очень переменчивые и очень неблагодарные, это тоже известно из истории из смутного времени еще из годуновских времен. Но не до такой же степени, понимаете Марина Николаевна, не до такой же степени быть «иванами, не помнящими своего родства». Ведь наша родина это Императорская Россия. Советский период это мутная капля. Мы внутри этой капли сидим и от этой мути ничего не видим, ничего не понимаем, а на самом деле 70 лет это не срок.
Если государство проживает всего 70 лет и погибает - это мертворожденное государство. На наших трупах, на трупах наших дедов, на крови. Мертворожденное абсолютно государство живет 70 лет. Это в космическом понимании времени одна секунда.
Государство, которое образовано, должно жить полторы тысячи лет – тысяча двести. А тут 70 лет и его не стало. И никто не защищал.
25 декабря 91-го года, когда спустили красный флаг с Кремля и подняли триколор, во всей огромной стране не вышел ни один человек, ни один взвод, ни одна рота, ни одна группа. Никто не вышел защищать тогда Советский Союз. Но почему? Да мертворожденное государство. Нельзя защищать мертвое - надо защищать живое. Живое - это наша история до 17 года – нашей великой Императорской России. Вот, совершенно очевидные вещи, - и в моральном, и в каком угодно смысле, и в духовном. А Советский Союз - мертворожден.
М.Л. Но, к сожалению это все-таки было не просто явление не просто какой-то гражданской террористической власти – это же было еще и лже-духовное вот такое к сожалению. А это ведь какая-то внутренняя порча идет от этого. Все так, и это действительно как Достоевский сказал – бесы пришли. Это же не просто люди злые, которых мы прогнали и все хорошо. Когда приходят бесы - их очень сложно потом вывести. Потому что искажение, вранье, порча. Тяжелое наследство.
В.П. Христос говорил - «Не смущайте малых сих», – так их же смутили призывами, обещаниями, что все будут счастливы, будет мировая республика, Россию бросят в костер, а зато будет мировая республика. Это же факт.
М.Л. Кончина адмирала Александра Васильевича Колчака, конечно же, мученическая. И сразу же после этого события ежегодно русские люди там, где они могли молиться, в эмиграции, прежде всего – молитвенно упоминали.
Во всех храмах служились панихиды, печатались объявления в газетах, что будет панихида. И вот на одной такой панихид Иван Алексеевич Бунин сказал такие слова. Панихида была в 21 году.
Бунин «Настанет день, когда дети наши, мысленно созерцая позор и ужас наших дней, многое простят России за то, что всё же не один Каин владычествовал во мраке этих дней, но и Авель был среди сынов её. Настанет время, когда золотыми письменами на вечную славу и память будет начертано Его имя в Летописи Русской земли». Вот так он сказал о Колчаке на панихиде в годовщину его мученической кончины.
И действительно, каким-то странным образом вот эта мемориальная доска на доме, где жил Колчак в Петербурге, там золотыми буквами решено на сером камне написать, как-будто бы Бунина вспоминали.
Но, мне кажется, это случайно получилось.
И конечно вы сказали нужно посмотреть, какие люди были рядом. Вот какие люди уважали, почитали Колчака. Встаньте в их ряд. И посмотрите, кто Колчака ненавидит. Не хочется вставать в их ряд, потому что это очень нехорошие люди.
И, хочется вспомнить священномученика Сильвестра Омского. Священномученик Сильвестр благословил Колчака лично. Благословил его на Верховную власть, благословил его армию. И он был духовным руководителем всей деятельности Колчака. Переписка все-таки сохранилась между ними.
И вот конечно это благословение Святителя Сильвестра очень много значит.
Та деятельность, которую Колчак и Святитель Сильвестр вели в армии Колчака - это именно воспитание христианского воинства. Это реальные действия по воспитанию христианского воинства. И действительно, когда сегодня я слышу, люди говорят, – а Колчак был таким же, как и красные были и белые были…
Если мы не знаем элементарных фактов исторических, что это было воспитуемое христианское воинство, Которое воспитывал в христианском духе Святитель Сильвестр Омский. И мне, конечно, очень хотелось вспомнить тоже этого мученика, в Русской церкви канонизированного у нас.
Памятники Колчаку есть в России. Есть и памятники, и мемориальные доски.
И есть остров Колчак. Удивительно, что ему вернули название. Он был назван именем Колчака во время экспедиции и вот теперь ему вернули название не так давно – несколько лет назад. И теперь есть остров Колчак.
В.П. Все идет, но медленно. Все как бы возвращается на круги своя, но медленно.
Памятник есть в Иркутске, понятно. Книги выходят, документы. Но медленно. Мы, наверное, хотим все, чтобы было все быстрее, но сознание людей очень уступает медленно, и изменяется медленно. И может быть, другие поколения, когда этим займутся, им станет более ясно. И все пойдет тогда быстрее.
Источник: радио Град Петров
Стенограмма сайта "Русская Стратегия"
http://rys-strategia.ru/ |
