Кремль – крепость в старых русских городах

(Словарь Ожегова)

О Нижегородском кремле известно всё. Летопись рассказывает, что в 1221 году великий князь Владимирский Юрий Всеволодович основал Нижний Новгород, для защиты которого были возведены деревянно-земляные укрепления - глубокие рвы и высокие валы. Позже деревянные укрепления были заменены каменными. Новая волжская крепость создавалась Московским государством как основной опорный пункт против Казанского ханства и за свою ратную службу выдержала многократные осады и приступы (в 1521, 1536 и 1574 годах). И ни разу за всё это время враг не смог овладеть ею.

Однако, как утверждает бывший несколько десятков лет главным реставратором Нижегородского кремля С.Л.Агафонов, «в начале 18 века оборонное значение Нижегородского кремля было окончательно потеряно, и он был исключен их списка крепостей Российской империи…»

Но! Но всё же и в двадцатом веке Нижегородскому кремлю пришлось однажды выдержать один настоящий штурм. И в результате этого штурма кремль был взят…

Известный писатель, переводчик и историк-балканист Игорь Макаров несколько лет собирал информацию для своей недавно изданной книги об истории Сараевского покушения, тайнах закулисной политической борьбы тех лет, поводах и причинах начала Первой мировой войны.

Одной из интереснейших (а, может быть, и ключевых) фигур тайного политического пасьянса был в те годы выходец из старинного дворянского рода, заместитель русского военного атташе в Белграде Александр Иванович Верховский. После Февральской революции полковник Верховский получил чин генерала и стал военным министром Временного правительства, а в тридцатых - комбригом Красной армии. И вот, изучая в фонде ценного хранения Нижегородской областной библиотеки  документы, связанные с личностью Верховского, Макаров наткнулся на интереснейший факт, как в биографии Верховского, так и в «биографии» Нижегородского кремля. Этот сенсационный по-своему факт словно бы выпал из истории кремля, о нем, кажется, начисто забыли, хотя по историческим меркам времени прошло не так уж много…

Когда в руки Макарова попала газета «Нижегородский листок» № 164 от 9 июля 1917 г., он сразу понял: найдено нечто интересное! Плохого качества, едва ли не оберточная бумага, почти стершийся, исчезающий на глазах шрифт - некоторые слова уже просто не разобрать. «Расшифровывать» тексты Игорю приходилось буквально с лупой в руках.

- «Нижегородский листок» - неофициальный орган нижегородских кадетов, которые недолюбливали Верховского, - Игорь перебирает в руках листочки с «расшифрованными» газетными заметками. – Поэтому публикации об экспедиции Верховского и штурме Нижегородского кремля публиковались не на первых полосах, а «на задворках», так чтобы они не бросались в глаза. Да и действительно Верховский был личностью преинтересной: прибыл подавлять бунт по поручению Временного правительства, но не упоминает о нем ни в одном приказе, ни в одном выступлении; из дворян, но явно сочувствует левакам.

Итак, лето семнадцатого. В Нижнем самый настоящий бунт. Город практически захвачен «революционными солдатами» (а, в общем-то, по меркам военного времени – дезертирами) и всяческим деклассированным элементом. Гарнизон бунтует, безвластье, разбой, почти хаос. И в Москве, и в Питере понимают, что Нижний уходит из-под контроля и пора принимать меры. Первая экспедиция, отправленная Временным правительством на подавление бунта, бесславно провалилась. Последняя надежда – крепкий, умный, опытный политик и военачальник – Верховский.

Вот как ситуацию, сложившуюся к концу июня 1917 года в Нижнем Новгороде, описал сам Верховский, выступая перед отрядом, отправляющемся из Москвы на подавление мятежа: «Нижегородские эвакуированные, подавляющее большинство которых побыло на фронте по пяти дней и возвратилось в тыл в качестве больных, это люди, которые думают, что они вполне исполнили свой долг перед родиной и отказалось идти на фронт. К ним присоединились безответственные тёмные массы. И они захватили Н.-Новгород, чиня насилие, грабежи и безчинство. И теперь Н.-Новгород, в котором триста лет назад Минин и Пожарский начали строительство новой России, из этого самого Н.-Новгорода гидра контр-революции грозит распространиться по всей стране.

В Нижнем нашлись люди, которые наносят удар в спину своим братьям, истекающим кровью, которые вместо того, чтобы идти на смену уставшим бойцам фронта, предпочитают оставаться в тылу и отказываются исполнить требования органов революционной демократии.

Когда в Москве были получены сообщения о начавшихся в Нижнем контр-революционных безпорядках, туда были посланы учебная команда 56 пехотного полка и рота юнкеров Алексеевского военного училища.

Приход московских частей воздействовал на  эвакуированных и они готовы уже были подчиниться, но в это время безответственная толпа черни, обманно заявляя о своих миролюбивых намерениях, окружила москвичей и предательски вырвала у них оружие из рук. Подлыми выстрелами из толпы двое юнкеров были убиты, а один ранен выстрелами в спину. Наши товарищи оказались в плену у врагов народа.

Мы всё время старались наладить связь между Москвой и Нижним, пользуясь всеми средствами, в том числе и телефоном, до сих пор действовавшим. Но на наши вызовы к телефону представителей нижегородского Совета Солдатских и Рабочих Депутатов никто не подходил. Есть основание полагать, что в Нижнем безумие победило здравый смысл и анархия овладела городом…»

И Верховского отправили в Нижний Новгород на борьбу с анархией и с целью скорейшего насаждения здравого смысла. А чтобы его экспедицию не постигла участь первого отряда, в состав его, как сказано в заметках «небольшой армии» «вошли, как приказывает военная наука, все роды оружия: пехота, кавалерия, артиллерия. Мощные броневики «Корниловъ», «Левъ»,  «Революционеръ» спокойно и прочно стояли на огромных платформах, сторожко выставив во все стороны тонкие носы пулемётов и широкие морды трёхдюймовых орудий...» Да и сам эшелон, на котором Верховский отправился в Нижний, был «оборудован по последнему слову техники. Командный состав поезда связан между собою кабелем полевого телефона и на ходу от паровоза до последнего вагона шли деятельные переговоры. Так как не исключена была возможность порчи бунтовщиками пути, то в составе эшелона шла специальная мастерская, располагающая всеми средствами для быстрого исправления полотна, вплоть до шпал и рельс, в большом количестве захваченных с собой…»

 Историю экспедиции можно почти полностью восстановить по публикациям в «Нижегородском листке». Седьмого июля в № 162 в заметке «Прибытие московских войск» «Листок» сообщает: «Вчера прибыли в Нижний с поездом Ромодановской ж.д. войска во главе с командующим военным округом полковником Верховским.

Ещё из гор. Арзамаса по телефону был передан приказ № 2 …, тотчас же отпечатанный и разосланный по городу и по гарнизону. Вслед за этим, хотя и не в значительном количестве, в арсенал стали приносить оружие.

Временный же комитет в свою очередь обратился к солдатам с призывом к спокойствию в ожидании распоряжений комитета.

Состоялось соединенное заседание советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов и временного комитета, после которого представители этих организаций отправились на Ромодановский вокзал. К этому времени подъезд к вокзалу, начиная от мельницы Башкирова, уже был занят караулами прибывших войск, все делегаты подвергались опросу и затем были приведены на вокзал, куда через некоторое время приехал также губернский комиссар П.А. Демидов и его помощник Г.Р. Килевейн.

Полковник Верховский, в присутствии председателя московского Совета Рабочих Депутатов Хинчука и других приехавших с ним представителей московских революционных организаций, а также представителей фронтовых комитетов, выслушал объяснения нижегородских делегаций и заявил, что он не признаёт временного комитета и требует, чтобы всё оружие нижегородским гарнизоном и частными лицами было сдано на Ромодановский вокзал, заявив при этом, что невыполнение этого требования повлечёт за собою самые решительные действия с его стороны.

На вокзал прибыл также и начальник нижегородского гарнизона полковник Заленский, присутствовавший при описанном приёме.

Затее в зале 1-го класса полковник Верховский принял представителей нижегородского гарнизона, которые изъявили полное согласие подчиниться требованиям командующего войсками о сдаче оружия и отправке на фронт.

……………………….

Ночью по улицам города разъезжали броневики.

В 1 ч. ночи вся публика с улиц была удалена. Проход на Новобазарную площадь был запрещён до рассвета. На площади расположен был казачий разъезд.

Но по приближении поезда с … (неразборчиво – авт.) было дано несколько залпов из орудий вдоль линии ж. д. Предполагались засады со стороны нижегородского гарнизона...»

Казалось, всё должно было обойтись без стрельбы и насилия. Однако значительная часть бунтовщиков, захватив кремль, отказалась подчиниться Верховскому и сдаться. Переговоры ни к чему не привели, и Верховскому не остается ничего иного, как идти на штурм старинного Нижегородского кремля. Эта операция так же довольно подробно и «красочно» описана в статье «Нижегородского листка» (№ 164 от 9 июля 1917 г.):

«События в Нижнем

По данным бюро печати

Броневики блестяще выполнили свою задачу. Наиболее интересным является взятие нижегородского кремля.  6-го июля тотчас по прибытии в Нижний «Левъ» и «Революционеръ» получили приказание немедленно занять, а если нужно, то взять вооружённой силой нижегородский кремль – цитадель бунтовщиков. Броневики и юнкера под общей командой капитана г. Стогина полным ходом пошли к Кремлю, капитан Стогин послал к засевшим в Кремле бунтовщикам требование немедленно сдать оружие, выразить покорность и освободить находящихся в плену юнкеров первой экспедиции. Бунтовщики медлили с ответом. В это время из дворца (дворец военного губернатора, после Февральской революции - Дворец Свободы, потом - горком КПСС – авт.)  по броневикам был открыт залповый огонь. От броневиков «Левъ» и «Революционеръ» немедленно ответили самым интенсивным огнем из всех пулемётов.

Бунтовщики стали кричать: «Сдаёмся, пощадите!» По  требованию капитана Стогина эвакуированные вышли из казарм и сдали винтовки и пулемёты, которыми и были вооружены освобождённые юнкера. Броня автомобилей отлично выдержала испытание. Град пуль, осыпавших броневики на близком расстоянии, оставил на броне лишь царапины. Наибольшее количество попаданий пришлось на долю «Революционера», на броне которого осталось шестнадцать следов от пуль. Броневики  «Левъ» и «Корниловъ» имеют на своей броне также значительные следы.

В то время как производились операции у кремля, «Корниловъ» под командой прапорщика г. Войцеховского имел столкновение у казарм 183 и 185 полков. 7-го июля «Корниловъ» получил приказание произвести демонстрацию на Миллионке (в конце XIX - начале XX вв. - трущобный район, располагавшийся между р. Волга и кремлевской стеной близ Ивановской башни – авт.) и у казарм 62-го полка, в котором ещё замечается некоторое брожение.  «Корниловъ» в полной боевой готовности медленно прошёл по Набережной Волги и окраинным улицам, наполненным бежавшими из казарм солдатами и тёмными пришлыми элементами. У казарм 62 полка «Корниловъ» был окружён вышедшими без оружия солдатами этого полка; настроение толпы было враждебное, но грозный вид броневиков произвёл надлежащее впечатление. По первому требованию прапорщика Войцеховского эвакуированные очистили улицу. Выполнив свою задачу, броневик возвратился на Ромодановский вокзал, после чего в городе началась облава.

Результаты облавы корреспондент «Листка» живописует так же подробно и с видимым удовольствием:

«Во время облавы, длившейся всю ночь, задержано множество дезертиров, беглых каторжан, скрывавшихся в солдатской одежде и выпущенных в дни беспорядков из тюрем, которые перед этим подожгли хлебную баржу, принадлежавшую губернскому продовольственному комитету. В числе арестованных семь членов временного комитета, захватившего власть в Нижнем в смутные дни. Среди арестованных два санитара того лазарета, в который был доставлен раненый юнкер первой экспедиции, зверски потом убитый эвакуированными. Эти санитары выбросили доставленного в лазарет юнкера из окна второго этажа на штыки банды эвакуированных...»

Когда отгремели последние залпы и Нижегородский кремль был окончательно очищен от мятежников, председатель московского Совета депутатов Хинчук «подвел итоги» операции: «Товарищи. В вашем присутствии я жму руку нашего старшего товарища, командующего войсками, ни один шаг, ни один поступок которого не идёт против воли революционной демократии. За всё, что сделано им, мы берём ответственность. Он не только здесь, но и всей России показал, что как только чёрная сотня сделает попытку создать контрреволюцию, она будет в корне пресечена. Мы совершили великое дело. Пусть не охладевает чувство мести за погибших наших товарищей. Знайте, что те, кто совершил преступление, будут наказаны».

Были ли наказаны мятежники и если были, то как - «Листок» не рассказывает. А вот в Москве на это событие уже 17 июля 1917 года стихотворением «Юнкерам, убитым в Нижнем» отозвалась поэтесса Марина Цветаева:

Сабли взмах -

И вздохнули трубы тяжко -

Провожать

Легкий прах.

С веткой зелени фуражка -

В головах.

Глуше, глуше

Праздный гул.

Отдадим последний долг

Тем, кто долгу отдал - душу.

Гул - смолк.

- Слуша - ай! На - кра - ул!

Три фуражки.

Трубный звон.

Рвется сердце.

- Как, без шашки?

Без погон

Офицерских?

Поутру -

В безымянную дыру?

Смолкли трубы.

Доброй ночи -

Вам, разорванные в клочья

На посту!

Заканчивается нижегородская эпопея А.И. Верховского (с её кульминацией – взятием Нижегородского кремля) маленькой заметкой в № 164 от 9 июля 1917 г.«Нижегородского Листка»:

«Ночью выбыл из Нижнего командующий московским военным округом полковник А.И. Верховский. Отряд, бывший в распоряжении полковника Верховского, ныне находится в подчинении начальника нижегородского гарнизона прапорщика В.Н. Змиева, которому перешла и вся власть. Деятельность начальника гарнизона в дальнейшем будет развиваться рука об руку с местными Советами Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов...»

Вот и всё. С тех пор Нижегородский кремль действительно никто не захватывал и не штурмовал… Правда, справедливости ради нужно сказать, что с военной точки зрения ему довелось послужить России еще раз. Во время Великой Отечественной войны кровли Тайницкой, Северной и Часовой башен кремля были разобраны и на верхних площадках установлены зенитные пулемёты, которые били по фашистским самолётам, рвавшимся бомбить Автозавод. Впрочем, это уже совсем другая история…

Александр Ломтев

для Русской Стратегии

http://rys-strategia.ru/