Посетители расположенного в центре Нижнего Новгорода, у пересечения улиц Пушкина и Артельной, Красного кладбища, наверняка встречали могилы со старинными надгробиями. Почти все такие надгробные памятники изготовлены из красного или черного гранита либо мрамора и имеют несомненное дореволюционное происхождение. Последнее подтверждается и тем, что хоронить на Красном кладбище начали не ранее Первой мировой войны, а массовый характер погребения приобрели здесь лишь с 1918 года, после запрета захоронений на Петропавловском и Казанском кладбищах. Как же оказались на Красном (бывшем Новом) погосте старинные надгробные памятники?
В 1930-е годы повсеместное разорение некрополей было поставлено на поток. Не стало исключением и историческое Крестовоздвиженское кладбище, расширявшееся вместе со святой обителью XIV века после перенесения ее от стен Нижегородского кремля в 1815 году. По данным одного из краеведов, в 30-е годы прошлого века газеты предлагали всем желающим приобретать гранит и мрамор с оскверненных могил и использовать их для собственных нужд. В первую очередь, понятно, речь шла о надгробиях тех нижегородцев, которые стали жертвами революции, гражданской войны и последующей политики гонений на социально-чуждые классы. Как известно, многие представители образованных и состоятельных слоев покинули город еще в 1918 году, спасаясь от красного террора.
Так, 2 октября 1918 г. Нижгубчека сообщала о том, что Нижний Новгород покинули состоятельные граждане Дегтярев, Мешков, Остафьева, Рукин, Марков, Башкировы, Косарев, Ремизов, Чесноков и др. и что их имущество конфисковано. Те, кто рискнул остаться, сдавшись на милость советской власти, подверглись лишению гражданских прав, ссылкам, заключению в концлагеря. Под угрозой репрессий они скитались по стране, бежали на чужбину. Такой же была и участь их родных и близких, в разное время погребенных в Крестовоздвиженском монастыре. Так, дети и внуки потомственного почетного гражданина судовладельца Михаила Каменского, сын Матвей и внуки Емельяна Башкирова бежали в Москву, а сыновья директора Государственного банка Николая Полянского были репрессированы либо оказались в эмиграции.
По воспоминаниям сына бывшего врача Нижегородского кадетского корпуса В.П. Вицинского, надгробные плиты, изъятые с некрополя Крестовоздвиженского монастыря, свозились в большом количестве в Марьину Рощу, где действовали мастерские по сбивке и повторной гравировке надписей. Правда, у части надгробных памятников еще оставались хозяева. В июне 1931 года «Нижегородская коммуна» поместила объявление о том, что кладбищенская комиссия при бывшем монастыре проведет общее собрание владельцев могил в помещении Казанской церкви, на котором будут приняты обязательные для всех постановления. Некрополь Крестовоздвиженского монастыря окончательно исчез в 1950-е годы.
Итак, с 1920-х гг. советские люди атеистического склада имели обыкновение брать чужие надгробные памятники, сбивать с них надписи с именами владельцев и без зазрения совести использовать для собственных нужд. Для работников комбинатов ритуальных услуг и граверных мастерских это был еще и прибыльный бизнес. То, что "перелицовка" чужих надгробий была по сути своего рода мародерством, советских людей не смущало. Ведь те, кому утилизованные памятники принадлежали по праву, как правило, относились правящей верхушкой к эксплуататорским классам и именовались не иначе, как "бывшими людьми". Чего же их жалеть и соблюдать применительно к ним какие-то нормы морали?! Ведь общество давно уже приняло на вооружение новую мораль, а старую, христианскую, объявило предрассудком.
На Красном кладбище можно найти десятки таких приспособленных под потребности новоявленных хозяев жизни. Имена настоящих владельцев с них аккуратно сбиты. Новое имя проставлено или на лицевой стороне взамен старого, или на тыльной, и тогда прежняя лицевая сторона имеет вид светлого шершавого прямоугольника. Установить имя подлинного владельца надгробия в этом случае не представляется возможным. "Новые люди" предпочитали тщательно заметать следы.
Впрочем, на одном таком памятнике имя хозяина каким-то чудом сохранилось. То ли родственники Николая Федоровича Богатырева (именно его имя выгравировано на черном граните) не сочли нужным что-то прятать, то ли решили сэкономить на услугах гравера. Так или иначе, с боковой стороны памятника можно легко прочесть, что принадлежал он до совершения акта мародерства нижегородцам Вяловым. Одна из "недействительных" надписей читается совершенно отчетливо: "Андрей Дмитриевич Вялов. Скончался 8-го февраля 1918 года 73-х лет. Память 30-го ноября". Захоронение было семейное, на лицевой стороне, ставшей после перелицовки тыльной, видна более ранняя надпись о погребении под памятником Хионии Ивановны Вяловой, скончавшейся 15 апреля 1861 года в возрасте 59-ти лет. Можно допустить, что и на передней грани было другое имя, возможно, отца Андрея и мужа Хионии Вяловых.
До революции Вяловы были богатыми и именитыми жителями Нижнего Новгорода. В описаниях памятников архитектуры города можно найти особняки на Рождественской улице, в прошлом принадлежавшие купцам Алексею и Ивану Егоровичам Вяловым (дома №№ 42 и 49). Среди гласных городской Думы 1913-1916 гг. есть Николай Андреевич Вялов, возможно, он был сыном владельца похищенного надгробия, Андрея Дмитриевича.
Большинство таких памятников вторично использовалось в 1930-х годах, реже – в 1940-х. На утилизованных по-советски надгробиях, как правило, сбивались кресты. Часть их пребывает в таком куцем виде и поныне, но к некоторым крест, обычно, аляповатый, позднее кое-как приделывался вновь, скорее всего, в более поздние времена, когда гонения на религию стали ослабевать.
Откуда были изъяты старинные надгробия Красного кладбища, мы не знаем. Это могло быть любое из уничтоженных в советское время кладбищ - Крестовоздвиженское, Петропавловское, Лютеранское, Благовещенского или Печорского монастырей. Низвергнутые памятники можно встретить и в иных местах. Немало их и в еврейском сегменте кладбища "Марьина Роща", причем захоронения с такими надгробиями приходятся на значительно более позднее время, вплоть до 1980-х гг . Художественные решения памятников, выдержанных, как правило, в византийско-русском стиле, в форме часовенок, в ступают в явное противоречие с ритуальной символикой новых владельцев из надписей на иврите и шестиконечных иудейских звезд.
Недавно знакомые сообщили мне о том, что несколько старинных надгробий обнаружено на улице Салганской, на территории дорожно-эксплуатационного предприятия (близ комбината ритуальных услуг). Среди них оказалось и намогильная плита потомственного почетного гражданина и коммерции советника Ивана Михайловича Плешанова (18.04.1824-27.06.1906), погребенного в свое время в Крестовоздвиженском монастыре. С помощью работников предприятия автору удалось перевезти надгробие в Печерский монастырь и передать настоятелю обители архимандриту Тихону. Еще один памятник, командиру 10-го Новоингерманландского полка полковнику Михаилу Константиновичу Капченкову (6.11.1833-17.02.1888), также из Крестовоздвиженского некрополя, был обнаружен автором в ограде нижегородской Сергиевской церкви. Там же находятся надгробия с могил Шерстневых и Василия Васильевича Гнеушева.
Такая практика имела место не только в губернском городе. По свидетельству краеведа Сергея Ледрова, в селе Тубанаевка Спасского района надгробие с могилы одного из крупнейших кожевенных промышленников Нижегородской губернии А.И. Копашина в 1968 году переделали под памятник погибшим воинам, который по сей день стоит около приходской церкви всего лишь в нескольких метрах от места захоронения самого промышленника". Краевед из Воротынца Александр Дюжаков сообщил, что в 1970-е гг. из села Быковка – бывшего родового поместья помещиков Демидовых – была вывезена надгробная плита одного из видных представителей рода Аркадия Васильевича Демидова. В 2010 году уцелевшую часть этой плиты обнаружили на том же Красном кладбище, о чем сообщила на сайте СВРТ генеалог Татьяна Грачева. Позднее надгробную плиту А.В. Демидова вернули в Быковку.
"Мы наш, мы новый мир построим", – поется в коммунистическом гимне. Стройка этого мира обернулась миллионными жертвами и надругательством над памятью многих поколений наших соотечественников. Какими бы благими намерениями ни прикрывались творцы светлого будущего, ими мостилась дорога в никуда. Вавилонская башня коммунизма развалилась на ветрах истории. Отдельные ее обломки иногда попадаются в самых неожиданных местах.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/
|
