1920 год... Крым... Выход в Северную Таврию... Полуразбитая станции Сальково... Два наших бронепоезда... Один подбит... Вспомогательный поезд тоже чинить свои повреждение. Красные бьют без устали из тяжелой артиллерии... Говорят, у них на бронепоездах морские пушки... В душе у всех бесконечно тяжело... Сзади Крым с его голодом, впереди необъятная Россия и наполовину верная гибель... Так казалось...
Прошла галопом какая-то конница в бурках... Вдали куда-то испуганно шмыгнул красный бронеавтомобиль... И в это время на станции суетливо забегал комендант...
«Врангель, Врангель»... Из маленького слащевского Форда вышел Главнокомандующий... Животный страх, еще за десять минуть до этого борющийся с сознанием долга, пропал...
– Ново-Алексеевка должна быть завтра нашей, – хорошо запомнил я слова... Мы видели его только пять минут. И здесь я испытал какое-то совершенно непонятное, неосязаемое чувство... Второй раз в жизни... В первый раз оно у меня было за четыре года до этого, когда я увидел Государя.
И не у меня одного было это чувство... Все приободрились, повеселели и было только немного стыдно тому, что совсем недавно как-то ныло чувство боязни за жизнь, которую сейчас так просто и легко можно отдать.
***
Тот же год... Пароход «Владимир», переполненный до отказа, грязь, голод, паразиты, безумная жажда и еще более безумная тоска...
Рейд Константинополя... Тупое чувство полнейшего бессилие и презрение к своей немощности и никчемности... И вдруг, могучее «ура»... На мостик? Врангель, он в башлыке, в корниловских погонах и ветер треплет башлык и полы его пальто...
Чем больше туч и стрел грозовых
Чем над главой Вождя темней –
Тем больше сил бороться новых
И сердце русское вольней.
Он наш глава. Наш вождь любимый,
За кем пошли, кому верны;
Пока мы с ним – непобедимый,
Пока Он с нами – мы сильны.
(Из Галлиполийских мотивов).
– Друзья! Вы спасли Русскую Честь и Родина вспомнить все то, что вы для нее сделали...
Этот голос, этот орлиный взгляд вновь пробуждает к жизни и опять стыдно за то, что пять минут тому назад была апатия и сомнение.
Галлиполи... В слякоть, под ужасный ливень и свирепый норд-ост, нищие и оборванный роты проходят церемониальным маршем перед Вождем... Уже не отвечают на приветствие «Здравие желаем» или «Рады стараться», а по всему полю несется безудержное, громовое ура... Восторга и безмерная преданность переполняют грудь.
И второй приезд Врангеля... Овации, слезы и опять то чувство, что овладевает мною каждый раз при его виде.
Вот какой-то полковник с георгиевским крестом вскакивает на подножку автомобиля и судорожно целует руку Главнокомандующему...
***
Опять переезд в неведомое будущее...
Опять Константинополь... И опять его горячая, твердая речь и бесконечная вера в торжество правды, а у нас вера в него, вера безмерная...
***
И уже в Париже, в штатских костюмах, в наемных залах мещанских ресторанов, потом в бедном нашем собрании, эти встречи Вождя с его верными «орлами»...
Когда Врангель входил в зал, казалось, что двери сами открывались перед ним и все расступалось... В те моменты трудно было себе представить, что кто-нибудь может быть выше и сильнее его...
И своими редкими приездами он давал совершенно непостижимую веру своим соратникам...
Судьба была милостива ко мне, и я пользовался вниманием и доверием ко мне генерала Врангеля...
Вероятно, никогда я не буду испытывать больше гордости, чем в те минуты, когда я имел счастье быть полезным Главнокомандующему...
Но уже не на положении строевого офицера, а сидя рядом с ним в кресле, в вагон трамвая или в автомобиле, я всегда ловил в себе то же чувство неподдельной преданности и какого-то непонятного восторга, какой я испытал на станции Сальково, видя его в первый почти раз.
***
И только вера в Армию и в то, что начальники ее будут свято чтить заветы Почившего Вождя, потушила ту резкую боль и состояние страшного горя, которое испытали все офицеры и солдаты, лишившись того, в ком видели Вождя н Вдохновителя нашей несомненной победы.
Приобрести Юбилейный Врангелевский сборник
http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15458/ | 
