18 мая 1915 г. почётный караул ахтырских гусар во главе с командующим дивизии генералом Маннергеймом ожидал на станции Снятын военно-санитарный поезд Великой Княгини Ольги Александровны - шефа Ахтырского полка. После нескольких часов ожидания решено начинать торжества без высокой гостьи. В одном из амбаров были накрыты праздничные столы, и пир начался. Мало кто заметил, когда в амбар тихо вошла сестра милосердия и присела за стол рядом с Маннергеймом.
- Барон, вы же знаете, что я не люблю церемоний, - шепнула она на ухо изумлённому генералу. - Продолжайте обед и не забудьте налить мне вина, я ведь знаю, что вы галантный кавалер, не в пример нашим общим знакомым… И прошу простить за опоздание - мой поезд не пропустили из-за боязни немецких налётов. Я села на лошадь - вы меня как наездницу знаете - и вот у вас с моим ненужным мне конвоем… И прикажите пригласить к столу моих опекунов.
Карл-Густав, действительно, был одним из первых кавалеров своего времени. После трапезы он предложил Великой Княгине руку, и вдвоём они открыли бал полонезом.
На следующий день Ольга Александровна принимала торжественный парад ахтырцев. Спустя годы она подарила генералу свою фотокарточку с памятной надписью: «…Посылаю Вам снятую в период войны карточку, когда мы больше встречались и когда, как любимый начальник 12-й кавалерийской дивизии, Вы были вместе с нами. Это напоминает мне о былом…»
Карл Густав Эмиль Маннергейм родился 16 (4) июня 1867 г. в Аскайнене (Финляндия) в родовом имении Лоухисаари. В 14 лет он остался сиротой - разорившийся отец бросил семью и уехал в Париж, а мать скончалась. Густав поступил в кадетский корпус Финляндии, но был исключён из корпуса за самовольную отлучку. Тогда юноша после года занятий в частном лицее сдал экзамены в Гельсингфорсский университет, ещё несколько месяцев изучал русский язык с преподавателем у своего дяди в Харькове, а затем, наконец, добился поставленной себе цели - поступил в Николаевское кавалерийское училище Санкт-Петербурга. Его он закончил с отличием два года спустя.
В 1891 г. молодой офицер поступил на службу в самый престижный полк Империи - Кавалергардский. В 1896 г. ему выпала честь быть в почётном карауле полка при коронации Николая Второго. В том же году на приёме для офицеров полка он имел продолжительную беседу с Императором. Верность своему Государю Маннергейм сохранит до конца своих дней. В 1917 г. он будет одним из немногих, кто станет искать возможность спасти Императора и его Семью из заключения. А годы спустя, в совсем ином мире, портрет убитого русского Царя будет неизменно украшать рабочий кабинет маршала Финляндии…
В годы Первой Мировой войны, когда офицеры спрашивали своего генерала, почему он неуязвим для пуль и снарядов, Маннергейм отвечал им, что у него есть серебряный талисман и дотрагивался до левого нагрудного кармана: там лежала серебряная медаль 1896 г., медаль участника коронации Императора Николая II…
С началом Русско-японской войны Маннергейм добровольцем отправился на фронт в чине подполковника 52-го драгунского Нежинского полка. Эта кампания, однако, не представила ему случая для серьёзных отличий.
В смутные дни 1905 г. Маннергейм писал в дневнике: «Легко было прийти к выводу, что армия находится на грани развала. Новообретенная «свобода» воспринималась очень просто: военные полагали, что могли делать все, что им заблагорассудится… Вокзалы и железнодорожные депо находились в руках бунтующих солдат. Само слово «свобода» в эти дни служило паролем. Коменданты вокзалов были беспомощны, а тех, кто пытался навести порядок, расстреливали… Но порядок, во всяком случае, удалось навести, и монархия была спасена - в Петербурге и Москве с помощью гвардейских полков, не принимавших участия в войне, а в других районах страны - с помощью кавалерийских частей». В те поры подпольная газета финских революционеров «Свободное слово» обнародовала список финнов, продолжавших верой и правдой служить царю и «большому» отечеству. В нем значилось и имя Маннергейма.
В 1906 г. Густаву Карловичу было поручено совершить строго секретную поездку из Ташкента в Западный Китай, провинции Ганьсу и Шэньси - русское правительство опасалось заметного усиления восточного соседа.
19 июня полковник Маннергейм с 490 кг багажа, включая фотоаппарат «Кодак» и две тысячи стеклянных фотопластинок с химреактивами для их обработки, отбыл из столицы. В мае он встретился с Далай-ламой XIII в Утайшане, а в июле прибыл в Пекин. Перед отъездом в Россию Густав Карлович наведался в Японию для выяснения военных возможностей порта Симоносеки. Выполнив это задание, полковник возвратился.
Итоги экспедиции, в которой принял участие Маннергейм впечатляют:
На карту нанесено 3087 км пути экспедиции
Составлено военно-топографическое описание района Кашгар - Турфан.
Исследована река Таушкан-Дарья от её схода с гор до впадения в Оркен-Дарью.
Составлены планы 20 китайских гарнизонных городов.
Дано описание города Ланьчжоу как возможной будущей российской военной базы в Китае.
Оценено состояние войск, промышленности и горного дела Китая.
Оценено строительство железных дорог.
Оценены действия правительства Китая по борьбе с потреблением опиума в стране.
Собрано 1200 различных интересных предметов, касающихся культуры Китая.
Привезено около 2000 древних китайских манускриптов из песков Турфана.
Привезено редкое собрание китайских зарисовок из Ланьчжоу, дающих представление о 420 персонажах разных религий.
Составлен фонетический словарь языков народностей, проживающих в северном Китае.
Проведены антропометрические измерения калмыков, киргизов, малоизвестных племён абдалов, жёлтых тангутов, торгоутов.
Привезено 1353 фотоснимка, а также большое количество дневниковых записей.
По возвращении в Россию Маннергейм был принят в почётные члены Русского географического общества. В 1937 г. в Англии увидел свет дневник, который Густав Карлович вёл на протяжении всего своего путешествия.
10 января 1909 г. он был назначен командиром 13-го Уланского Владимирского Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича полка, расквартированного в 40 км от Варшавы. 1 января 1911 г. состоялось назначение командиром Лейб-гвардии Уланского Его Величества полка. Годом позже генерал-майор Маннергейм был зачислен в Свиту Его Величества.
В те дни Густав Карлович был приближен к Царской семье, хотя и не входил в её близкий круг. Наиболее близкие отношения сложились у него с вдовствующей императрицей Марией Федоровной. В сентябре 1912 г. Уланский Лейб-гвардейский полк, которым командовал генерал-майор Маннергейм, был направлен из Варшавы в Беловежскую Пущу для охраны царской резиденции. Густав Карлович ежедневно приглашался к столу в Царской семье. Генерал очень жалел Цесаревича, старался развлечь его, играл с ним в солдатики, помогая расставлять их в боевые порядки по всем военным правилам. Зная, что Императорская семья старалась скрывать болезнь Наследника от подданных, Маннергейм ни разу не обмолвился о ней даже в своих мемуарах.
Великую войну Густав Карлович встретил в должности командира Отдельной гвардейской кавалерийской бригады со штаб-квартирой в Варшаве. Уже на другой день по объявлении войны, 2 августа 1914 г. бригада сосредоточилась под Люблином, откуда Лейб-гвардейский Уланский полк конным порядком проследовал в город Красник. Город этот, являвшийся стратегически важным узлом, лежавшим к югу от железной дороги Ивангород (Демблин) - Люблин - Хелм (Холм), приказано было удержать и, по возможности, провести разведку неприятельских сил.
Австрийцы атаковали превосходящими силами, бригада выдержала натиск и по приходе подкрепления сама перешла в атаку, обратив противника в бегство. За этот бой Маннергейм был награждён золотым Георгиевским оружием.
Вскоре русские гвардейские полки под командой барона Маннергейма попали в окружение у деревни Грабувка. Враг имел трёхкратное превосходство в силах, и положение складывалось явно не в пользу русских. Маннергейм собрал всех офицеров и попросил каждого из них дать короткое предложение, как выйти из окружения. Выслушав всех, он взял красный карандаш и на оперативной карте обвёл кругом деревню Грабувка. Разделив круг на 20 сегментов, отдал приказ - в каждый сегмент направить группу опытных солдат с офицером и захватить «языка». Около полуночи все разведчики вернулись, приведя пленных. Допрос последних помог найти в поле окружения разрыв, равный километру. Направление выхода из окружения было определено. В два часа ночи гвардейцы устремились в прорыв и, выдержав короткий бой с ротой австрийцев, на рассвете присоединились к 13-й кавалерийской дивизии.
В одном из боёв, за город Янув, расположенный в 75 км от Люблина, Маннергейм провёл блестящую «звёздную атаку» на город. Введя противника в заблуждение показательными наступлениями крупными силами сразу с нескольких сторон, он прорвал оборону в местах, где наступление не было «показано», и где противник ослабил свои силы, перебросив их против показательно наступающих частей. Кавалерия Маннергейма выбила австрийцев из города. За это Густав Карлович получил орден Св. Георгия 4-й ст. Его гвардейцы по этому поводу посвятили командиру стихи:
Крест Георгиевский белый
Украшает Вашу грудь;
Есть чем Вам, жестокий, смелый
Бой с врагами помянуть.
В 1915 г. Маннергейм получил под начало 12-ю кавалерийскую дивизию, заменив раненого генерала Каледина. В тяжёлые дни отступления дивизия прикрывала отход 22-го армейского корпуса в сторону реки Гнилая Липа.
В 1916 г. Густав Карлович вынужден был покинуть действующую армию из-за болезни. Обратно на фронт он выехал в конце февраля 1917 г. и таким образом стал свидетелем революции в Петрограде.
Февральскую революцию генерал воспринял, как катастрофу и с первых же дней искал пути сопротивления надвигающейся на Россию погибели. «Отправляясь на фронт в свою дивизию, я посетил командующего Южным (румынским фронтом) генерала Сахарова. Я рассказал ему о своих впечатлениях от событий в Петрограде и Москве и попробовал уговорить генерала возглавить сопротивление. Однако, Сахаров считал, что время для таких действий еще не настало», - вспоминал он. Вёл Маннергейм переговоры также с Врангелем и Крымовым по поводу возможного похода на Петроград и свержения Временного правительства. «Из-за своей уступчивости по отношению к экстремистам и противодействия всем попыткам укрепить государственную власть социалист Керенский эффективно способствовал гибели России, тем более что постепенно в его руках сосредоточивались все нити… Путь ленинскому перевороту был расчищен, и его задача оказалась несложной», - писал он.
Большевистский переворот застал Густава Карловича в Одессе. И вновь он сразу призвал знакомых офицеров к вооруженной борьбе с большевиками. «Я сказал, что сопротивление необходимо и хорошо бы, если бы во главе движения стал кто-нибудь из Великих Князей. Лучше погибнуть с мечом в руке, чем получить пулю в спину. Мои соседи по столу придерживались другого мнения и считали борьбу против большевиков безнадежным делом», - вспоминал Маннергейм. В декабре 1917 г. он выехал в Финляндию, но уже через неделю вернулся в Петроград, ибо его «интересовало, что могли сделать те силы, которые должны были спасти Российское государство». Однако, «там не было и намека на сопротивление… советская власть все более укрепляется и становится угрозой для молодого финского государства».
Не сумев спасти Родину большую, генерал направил свои усилия для спасения Родины малой. В Финляндии в это время бесчинствовала т.н. «гвардия порядка» - по сути, те же большевики. Большевики же московские, формально признав независимость Финляндии, стремилось к её захвату и большевизации. Объединив все антибольшевистские силы, Густав Карлович в короткий срок смог навести в своей стране порядок. Утром 1 мая 1918 г., после взятия Выборга и бегства коммунистических вожаков, прошло празднование победы. «Солдаты! Пусть в вашу честь высоко развевается наше незапятнанное знамя, наше красивое белое знамя, которое объединило вас и привело к победе!», - так приветствовал генерал своих добровольцев…
Располагая 80-тысячной армией, он мечтал двинуть её на освобождение Петрограда. «Освобождение Петрограда - это не чисто финско-русский вопрос, это всемирный вопрос окончательного мира… - писал Маннергейм. - Если белые войска, сражающиеся сейчас под Петроградом, будут разбиты, то в этом окажемся виноватыми мы. Уже сейчас раздаются голоса, что Финляндия избежала вторжения большевиков только за счет того, что русские белые армии ведут бои далеко на юге и востоке».
Увы, этим планам не суждено было сбыться. Проиграв президентские выборы в спасённой им Финляндии, Густав Карлович уже не мог помочь русскому Белому воинству…
В 1937 г. в русском эмигрантском журнале «Часовой» к юбилею барона была напечатана статья, в которой говорилось: «В нашей памяти ещё живы те времена, когда Вы с отменной доблестью водили в бой русские войска и являли собой образ Начальника-Рыцаря. Этот образ вошёл не только в сердца Ваших подчинённых, но и в страницы военной истории Российской Империи.
Империи не стало… События начертали для Неё иную, нами непредвиденную судьбу… Погиб мучительной смертью Император Всероссийский, Великий Князь Финляндский… Его заменили люди, жаждавшие потопить весь мир в хаосе и крови.
И здесь Вы, Ваше Превосходительство, из своего Отечества создали прочную преграду для намерений безумцев и разрушителей.
В то время, когда генералы Корнилов и Алексеев спасали русскую честь, Вы были одним из тех немногих, кто своей волей, жертвенностью и талантом спас западный мир и культуру от новых варваров. Спасая своё Отечество, Вы спасали Европу.
…Река времён в своём стремленье
Уносит все дела людей…
Это неверно. Живы в памяти и долго ещё будут жить в памяти наших потомков имена Пожарского и Делагарди, также будет долго жить в память истинных патриотов антибольшевиков имя Барона Маннергейма, доблестного генерала Империи Российской и Фельдмаршала созданной им Армии, в час всеобщей растерянности и беззакония твёрдо взявшего в свои руки меч карающий и честный…»
Фельдмаршал Маннергейм ответил: «Мне особенно дорого приветствие от той оставшейся верной своей Чести русской военной среды, которая, в тягчайших условиях эмиграции, не перестаёт думать о своей Родине. Мне оно дорого, потому что я провёл много лет в строю Русской Императорской Армии и познал её неповторимые традиции, мне оно дорого, потому что эта военная среда чтит память даривших меня Их вниманием Царя-Мученика, вензеля которого я носил на погонах, и несчастной Государыни, павших жертвами клеветы и измены, мне оно также дорого, потому что я вижу в этой близкой мне военной среде своих соратников по борьбе за Право, за Культуру и Цивилизацию против неслыханного варварства, которое неумолимо надвигается на нас».
В истории Карлу-Густаву Маннергейму суждено было остаться не как русскому генералу, а как финскому маршалу, сумевшему защитить свою маленькую страну от красного Голиафа. Бог отпустил этому безусловному рыцарю чести долгий срок - он скончался 27 января 1951 г. на 84-м году жизни…
Е. Фёдорова
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/ | 
