 Статья публикуется на РИ в виде дискуссии с комментарием М.В. Назарова
Конкуренция императора Николая II и коменданта крымской ЧК Папанина за возможность стать «эпонимом» мурманского аэропорта вскрыла чрезвычайно интересную и показательную вещь. Оказалось, что никакого массового необольшевистского движения в России нет.
Борьба ведется в интернете ‒ том самом интернете, где из комментариев под каждой статьей создается впечатление, что страна давно и прочно захвачена «юными бериевцами», у которых любовь к Сталину, ленинский комсомол и главный кайф – подавление пражской весны. Читаешь эти потоки безграмотного бреда, циничных призывов к массовым убийствам и площадных оскорблений и думаешь: совсем пропала страна, захвачена новой волной красного беснования. Мобилизационные возможности красных кажутся априори несравнимыми, бесконечно превосходящими мобилизационные возможности белых.
И вдруг ты смотришь на цифры голосования и понимаешь, что царь лидирует, пусть и не с подавляющим, но с довольно значительным преимуществом, что разрыв в 10 тысяч голосов в пользу императора против чекиста сохраняется. И это при том, что все неосоветские площадки буквально лопаются от истошных призывов остановить «нашествие монархических бесов» (вот даже так – бесноватые называют кого-то «бесами»). И пока это беснование продолжается, добрые русские люди тихо и, по большей части, без особой аффектации кладут голоса в копилку царя. Государь уверенно вошел в число лидеров по привлеченным голосам среди всех участников конкурса.
Оказалось, что создававшееся впечатление, что необольшевистские крикуны, которые казались лишь верхушкой неосоветского айсберга – это на деле весь айсберг, да еще, пожалуй, и на подставке из фейковых аккаунтов из двойной, тройной и даже десятерной идентичности каких-нибудь активистов «Сути времени». Что даже полевение избирателей в связи с социально-экономическими проблемами последних месяцев никак не столкнуло их в сторону большего ленинизма и коммунизма, что оказавшись перед четким выбором – историческая Россия или совдепия ‒ как минимум половина наших сограждан решительно выбирает первую. Неосоветская ностальгия, особенно если речь идет не о тоске по уюту брежневских хрущевок, а о романтике кровавых ночей ЧК и бодрой лжи о героическом полярнике Папанине, оказалась мифом.
Песенки о том, что Ленин молодой и юный октябрь впереди, трескучие юбилеи ВЛКСМ, памятники сталиным и дзержинским, всё это ‒ не отражение воли большинства, а игры меньшинства, сила которого ‒ в организованности и вхожести во властные коридоры. Не случайно клеветническую «Матильду» в прошлом году протаскивали сверху, вопреки вполне определенному бойкоту её массовым зрителем. Не случайно, что в этом году в царефобскую атаку бросился крупный государственный медиачиновник, глава «Радио России», а отнюдь не общественный активист.
То явление, с которым мы имеем дело, ‒ это не массовый народный неосоветизм (который слабеет по мере нормализации жизни в России и исчезновения постсоветского стресса), а номенклатурный большевизм.
Выращенный в недрах аппарата, этот номенклатурный большевизм постарался вытеснить из медийного поля левые течения других направлений, в том числе популярное в 1990-е и 2000-е годы нацбольство.
При всем понятном противоречии, у русских консервативных националистов и монархистов было с нацболами, как ни странно, много общего. Национал-большевики на первое место ставили всё-таки национальное, русское начало. Россия – государство для русского народа. Весь русский народ должен жить в России. Именно нацболы первыми подняли на знамя тот принцип русской ирреденты, воплощением которого стали и борьба за Приднестровье, и возвращение Крыма, и борьба за Новороссию. Иными словами, центральной ценностью национал-большевиков была русская национальная государственность. И русские национал-монархисты вполне органично оказывались с нацболами в одном окопе, объединенные общей целью: при всем различии мировоззрений было понятное пространство диалога и сотрудничества.
Да и не было такой степени взаимной враждебности в исторических вопросах. В нацбольстве лимоновского образца царил культ сильного человека, культ героя. И в этом смысле большинство из них готовы были уважать Дроздовского точно так же, как и Чапаева. И тот, и другой представали как русские пассионарии, выступавшие за «свою правду». Вряд ли эти правды можно было действительно примирить, но как минимум их можно было уважать. Мне, честно говоря, трудно было бы представить нацболов тех лет, пламенно борющихся против установки мемориальной доски Колчаку. Некоторая враждебность существовала только к Краснову и его соратникам как коллаборационистам в годы Второй мировой войны.
[М.В. Назаров: Не удержусь уже здесь вставить недоуменную реплику. Странно читать у православного автора такие дифирамбы национал-большевизму Лимонова, который скорее представляет собой смесь троцкизма и анархизма, очень далекую от упоминаемого далее национализма Устрялова. Читал ли Холмогоров лимоновские антихристианские перлы: «У меня какой-то спокойный цинизм по отношению к людям. Сказать, что я их люблю, нельзя... Христианство – религия, прибывшая в русские снега с Ближнего Востока совершенно неизвестно по какому поводу. Кстати, одно из несчастий России, по-моему, в том, что религию в свое время выбрали не ту. А для себя я бы выбрал скорее буддизм» ("Огонек". 1990. №7. 10-17 февр. С. 19).
Или взять лимоновскую программу устройства общества:
«Чего же мы, НБП, хотим, какое общество хотим построить... Надо отбирать людей для новой нации. Пусть она будет называться как-то иначе, пусть не русские, а, скажем, «евразийцы» или «скифы»... Много детей нужно будет, чтобы нация быстро выросла. Потому нужно разрешить многие виды семьи: те, что ведут к небывалому размножению. Разрешить полигамию, свободные содружества. Женщины должны безконечно беременеть и приносить плоды. Детей же будет содержать и воспитывать община... Образование станет коротким и будет иным. Мальчиков и девочек будут учить стрелять из гранатомётов, прыгать с вертолётов, осаждать деревни и города, освежёвывать овец и свиней...
("Другая Россия. Очертания будущего", 2003.) ‒ МВН.]
Ну и была, наконец, общая ненависть к тем, кто продал, предал и развалил страну. Ненависть, которая приобретала причудливо синкретические формы, как у Егора Летова: «Общество «Память» ‒ красная власть» – пел он в одной из самых скандальных и радикальных своих песен. То, что Общество «Память» вообще-то было белым, национал-монархическим и насквозь антисоветским, кажется было ультралевому барду совершенно неважно, по сравнению с идеей русской мести всем врагам.
Идеология нацбольства, спору нет, базировалась на ошибке. Эта ошибка была сделана её основателями – сменовеховцами. Сущность этой ошибки была в следующем – какое-то количество патриотов России, людей, безусловно, ставящих интересы русской нации на первое место, решили делать вид, что большевики говорят о мировой революции, социализме и пролетарском интернационализме не всерьез.
Николай Устрялов и его соратники решили игнорировать то, что советская власть говорила сама о себе, и то, что она делала с русской идентичностью, с русской памятью, с русским народом, и видеть в совдепии нормальное русское национальное государство на очередном его историческом этапе. Говорят большевики «мировая революция», а мы слышим «Всемирная Русская Империя». Говорят большевики «новая историческая общность ‒ советский народ», а мы слышим «всеобщая русификация». Говорят большевики «беспощадный террор в интересах продолжения классовой борьбы», а мы слышим «укрепление государственных начал». Сам Устрялов и многие его единомышленники в итоге сами стали жертвами этого «укрепления государственных начал».
Национал-большевистская мифологема о том, что большевизм является сильной и успешной формой осуществления русского начала, не оправдала себя. Разрушение русской исторической и духовной идентичности, разрыв со старой Россией обернулся на деле перенапряжением народных сил, бессмысленным их истреблением и деградацией, из которой придется выходить еще долго.
Но все-таки мы не можем не признать, что когда национал-большевики пытаются оправдать революцию, они хотя бы искренне пытаются сделать это через национальные интересы России и русских. В споре с националистами и монархистами они хотя бы подчеркивают, что цели у нас общие, а вот видение методов ‒ до невозможности противоположное.
Совершенно иначе устроен номенклатурный большевизм, который был выращен аппаратом и, по сути, вытеснил и нацбольство, и старый народно-патриотический коммунизм «олдскульного» зюгановского образца с его «православными коммунистами».
Во-первых, посмотрим на его носителей. Перед нами не оппозиционеры, не радикалы, не контркультурщики. Перед нами ‒ мальчики-мажоры, делающие успешную карьеру в аппаратной или околоаппаратной среде. Это люди, которые уверены, что им ничего не будет, например, за высказывания, что надо больше расстреливать, или за фразы о том, что ГУЛАГ – отличная вещь. Номенклатур-большевизм является одним из отростков либеральной номенклатуры современной РФ.
Возник этот отросток на волне спроса со стороны власти на борьбу с цветными революциями. Кому-то пришла в голову «светлая» мысль, что лучше всего бороться с оппозиционными движениями, опираясь на неосоветские настроения и эстетику, а в качестве позитивной альтернативы «либеральному проекту» продвигать «СССР 2.0». Так начался взлет движений типа кургиняновской «Сути времени». Так начался взлет медийных фигур типа Константина Семина, Дмитрия Пучкова-Гоблина или Максима Шевченко.
Идеология номенклатур-большевизма оказалась весьма специфична. Во-первых, это оголтелый антинационализм. Номенклатур-большевики ценят СССР и большевистскую диктатуру именно за то, что они боролись с русским национализмом и «великорусским держимордой», за то, что осуществляли «дружбу народов». Главным плюсом СССР было то, что в нем территория России была разделена на 15 республик и множество автономий, в которых осуществлялась «дружба народов» и «новая историческая общность».
Характерно, что номенболы, как правило, рассматривают украинцев и белорусов как нерусских, а их отношение к ситуации на Украине сводится к «борьбе с майданом», борьбе с «фашистами-бандеровцами», но ни в коем случае не за права русских и не за русское единство. В самой же России номенклатурный большевизм выступает за максимальную дерусификацию окраин, за государственное преследование русских националистов как подрывного элемента и мнимых «уменьшителей», якобы выступающих за «развал страны».
Во-вторых, номенклатурный большевизм – это антиправославие и антиклерикализм. Ни от кого больше, включая даже либералов, не идет такого потока ненависти к Церкви, таких нападок на Святейшего Патриарха и на духовенство, такого непрерывного унижения от вышучивания до откровенной грязи в адрес Русской Православной Церкви, как от номенклатурных большевиков. Антихристианство ‒ один из важнейших принципов номенклатурного большевизма.
Третий кит, на котором стоит номенклатурный большевизм – это культивация враждебности к исторической России. Из этой среды раздаются постоянные издевательства и проклятия по адресу «булкохрустов», характерно стремление всеми возможными софистическими приемами доказать оправданность прерывания органического исторического развития России и неизбежность революции. В последние годы неосоветская апологетика сдвинулась от оправдания советской эпохи в сторону восстановления и преумножения советской клеветы на царскую.
Наконец, четвертое основание номенклатур-большевизма – это апология репрессий и террора, культ государственного произвола, осуществлявшегося большевистской диктатурой. Причем эта апология осуществляется сразу на двух направлениях.
С одной стороны, стремление доказать, что никакого террора не было, а если и был, то количество его жертв сильно преувеличено. Здесь особенно рьяно культивируется ненависть к Александру Солженицыну как к человеку, давшему системную панораму красного террора против русского народа. Тут мы видим постоянные кривляния на тему «миллионов расстрелянных лично Сталиным», которые должны показать абсурдность претензий к советскому вождю. И это при том, что число жертв лично Сталина хорошо известно – 45 тысяч человек, расстрельные списки на которых были заверены самим генсеком.
С другой стороны, в то же самое время производится обвинение жертв – мол, те, кто был казнен, был казнен справедливо, на самом деле они были «пятой колонной», с которой требовалось расправиться, чтобы «победить в войне и построить мирную жизнь». Все жертвы превращаются в «шпионов», «нацпредателей» и даже «коррупционеров» (и это при том, что в реальных репрессиях тема коррупции практически не фигурировала).
Соответствующая риторика переносится номенклатур-большевиками и на современность. Мол, государству надо больше сажать, расстреливать, вешать и карать врагов, нужны «новая опричнина» и «новый 37-й год». Фокус ненависти к либералам-западникам смещается с того, что они западники, что они лоббируют утрату Россией суверенитета, на то, что они в качестве либералов говорят о каких-то правах – человека или гражданина, говорят о недопустимости репрессивной политики. Впрочем, и антизападничество номенболов весьма специфичное – это не столько защита национальных интересов страны, сколько воспаленная шпиономанская риторика.
Нападая на одиозных представителей оппозиции типа Ходорковского, Гудкова, Навального, Латыниной и прочих, номенклатур-большевики, однако, защищают не те ценности, которые действительно противоположны ценностям западников – идею православной, монархической, национальной России как самостоятельной цивилизации и суверенной державы, а лишь ценности текущей бюрократии, зачастую столь же либеральной, которая защищает свою власть от менее удачливых конкурентов.
Фактически в центре номенклатурно-большевистской идеологии – право бюрократии на бесконтрольную расправу над гражданами. И именно этим культом репрессий номенбольство оказалось особенно привлекательным и востребованным на идеологическом рынке. По сути, под неосоветским соусом продается апология любых антинародных действий со стороны аппарата – будь то разрушение национального государства, сдача тех или иных внешнеполитических позиций, нелояльность к самим основам духовной и культурной жизни русского народа. Всё это начальник может делать просто потому, что он начальник, а всякая критика – это шпионство, измена и «цветная революция».
Внезапно обнаружилось удивительное. Под тонкой пудрой советчины перед нами оказалась замаскирована идеология либеральных элит: русофобия, антиправославие, исторический нигилизм по отношению к русскому прошлому и стремление к полной бесконтрольности и осуществлению своих корыстных интересов, «железной рукой» подавляя любую общественную критику. «Сталин» номенклатур-большевиков внезапно оказался псевдонимом Гайдарочубайса.
При этом данный Сталиночубайс выступает нагло, с чувством полной безнаказанности и ощущением принадлежности к номенклатуре, которая своих не сдаст. Можно всё – клеветать на живых и ушедших, угрожать им расправой и обвинять в подготовке мифического «русского майдана», использовать государственные медиаресурсы не то что не по назначению, а прямо против государственных интересов.
Скажем, колонка главы «Радио России» Андрея Медведева про «Николая Кровавого», опубликованная Russia Today, находится в катастрофическом противоречии с задачей этого медиахолдинга – формировать привлекательный образ России за границей, содействовать усилению поддержки России в мире. Каким образом можно этого добиться, выставляя историческую Россию грязной, кровавой, отсталой страной, то есть играя на русофобских мифах западного обывателя?
Безусловно, ни один русский консерватор не может согласиться с национал-большевистской идеологией и ее взглядом на СССР как на форму реализации русского проекта. Но минимальная почва для диалога или общих действий, как, например, в вопросе о Новороссии и других подобных, тут существует, поскольку национальное, русское для нацболов все-таки первично по сравнению с большевистским. Поэтому мы могли и можем, непримиримо борясь в целом, в чем-то вполне эффективно сотрудничать и сражаться бок о бок против русофобских банд киевской хунты.
С номенклатур-большевиками никакое взаимодействие, кроме противостояния, попросту невозможно, поскольку любые объединяющие ценности у нас отсутствуют. Они ‒ противники русской национальности. Противники православного христианства. А подлинную антиреволюционность и самодержавие подменяют неприкосновенностью для критики начальственного произвола и культом государственного террора.
Фактически номенклатур-большевики ведут войну против исторической России для того, чтобы Россия современная ни в коем случае не восстановила с нею свою преемственность, чтобы она навсегда так и осталась кровоточащим обрубком СССР.
Егор Холмогоров
"Царьград" (вопросительный знак в названии и курсив в тексте наши. ‒ МВН)
+ + +
Именно "верхушка айсберга" создает его себе
и диктует духовный климат в РФ
Оптимист из "Двуглавого орла" уважаемый Е. Холмогоров утверждает: «Никакого массового необольшевистского движения в России нет. Борьба ведется в интернете... Необольшевистские крикуны, которые казались лишь верхушкой неосоветского айсберга – это на деле весь айсберг... Песенки о том, что Ленин молодой и юный октябрь впереди, трескучие юбилеи ВЛКСМ, памятники сталиным и дзержинским, всё это ‒ не отражение воли большинства, а игры меньшинства, сила которого ‒ в организованности и вхожести во властные коридоры...».
Однако как можно не видеть, что тон задают не какие-то "вхожие в коридоры" крикуны, а сама верховная власть в лице ее нынешнего "национального лидера". Позволю себе напомнить уважаемому Е. Холмогорову высказывания первого лица.
«Президент РФ Путин вновь, уже в который раз, сравнил коммунизм с христианством, а помещение в мавзолей Владимира Ленина с почитанием мощей святых. Об этом он заявил в интервью для фильма "Валаам", отрывок из которого показали на "России 1"». Глава КПРФ Зюганов радостно похвалил президента.
Путин о выносе Ленина из мавзолея: «Пока я здесь сижу, никакого варварства на Красной площади не будет» – так, по словам лидера КПРФ Геннадия Зюганова, ответил ему президент на вопрос о перезахоронении мумии Ленина.
Путин о Сталине: «Чем особенно отличается Кромвель от Сталина? Да ничем. С точки зрения представителей нашего либерального истеблишмента – он такой же кровавый лидер. Коварный был мужик. Но его памятник стоит. Никто его не сносит», — сказал президент. «Мы должны с уважением относиться к каждому этапу своей истории» (Ответ тов. Путину: «Чем особенно отличается Кромвель от Сталина»). Неудивительно, что памятник Сталину сохраняется у кремлевской стены, а в 2017 году при участии министров культуры и образования и науки в Москве воздвигнут памятник Сталину в "Аллее правителей России", где в одном ряду с православными монархами (в том числе причисленными к лику святых) установлены фигуры Ленина, Сталина и последующих генсеков-богоборцев.
Конкретно об отношении к св. Государю Мученику отметим, что фильм "Матильда", вызвавший широкие протесты православных, как оказалось ‒ финансировался из президентской администрации. На центральном ТВ передавали и пренебрежительное мнение самого президента РФ об Императоре Мученике Николае II:
https://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=AqrzYh0uXvo
в том числе слова о "Николае кровавом":
https://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=J9jnv8FTDYU
Не забудем и откровенное признание президента Путина, что он хотел бы поучаствовать в Февральской революции 1917 года – то есть в свержении легитимной богоосвященной власти Помазанника; в 2013 году в российскую историографию и в единый учебник истории введено понятие «"Великая русская революция 1917 года", объединяющее Февраль и Октябрь.
И не какие-то красные крикуны Кургиняны, Гоблины и Сёмины, а верховная власть РФ в день захвата власти большевиками устраивает ежегодные парады богопротивления на Красной площади перед мавзолеем главного разрушителя исторической России с его "иконой" на коммунистических "хоругвях".
"Трескучие юбилеи" тоталитарных коммунистических структур устраиваются в Государственном Кремлевском дворце ‒ главном зале страны, при этом с главных каналов государственного телезомбатора народ облучают ведущие звезды советско-российской эстрады, на 100-летии ЧК-НКВД-КГБ-ФСБ выступал православный хор Сретенского монастыря, и со всеми подобными юбилеями страну торжественно поздравляет президент РФ.
Всё это настроение власти чутко подхватывается центральными (государственными) телеканалами, облучающими страну. Подхватывается и местными чиновниками, соревнующимися в установлении памятников Дзержинскому и мемориальных досок чекистам от Урицкого до Андропова, в праздновании советских юбилеев и палачей местного значения, в соответствующих выставках и прочих "патриотических мероприятиях" к 100-летним юбилеям и особенно в связи с неорелигией ВОВ (наподобие религии Холокоста у евреев). Подхватывается "культурной элитой", "исторической наукой" и прочей идеологической обслугой правителей.
Подхватывается и церковной властью. Напомним, что первоиерарх не раз выступал против удаления мумии богоборца. И вообще он, «отрешившись от идеологизированного взгляда» (!) и «не соглашаясь с теми, кто сводит нашу историю к одним лишь тяжелым и мрачным страницам», ‒ наиболее важным для нас в советском периоде и его сутью считает не разрушение православной государственности, а то, что имеется и внутри любой успешной ОПГ между ее членами: «стремление к справедливости, солидарность и энтузиазм», как он это заявил недавно на Всемiрном русском народном соборе в Москве 11.11.2014 г. на тему "Единство истории, единство народа, единство России" и в рождественском интервью Первому каналу 07.01.2015 г., а также на открытии III Рождественских Парламентских встреч в Государственной Думе 21.01.2015 г. (См.: Два "богословских" приема в "примирении белых и красных").
Дух власти, заседающей в Кремле под пентаграммами, наглядно выражается в ее упорном сопротивлении удалению имен палачей и богоборцев из топонимики, за что с усердным смирением борется руководство "Двуглавого орла", в то же время "не замечая" верховного истока этого позора и рекомендуя его в цари: «Путин был бы прекрасным монархом. Это он нам демонстрирует каждый день». Царем, «посланным нам Богом», «поэтому мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы он как можно дольше оставался у власти»... Из тактических соображений можно не говорить всей правды, но явная неправда подрывает доверие к хорошей деятельности организации "ДО"...
Сам же Холмогоров в своей предыдущей статье (воспроизведенной и на нашем сайте) заключал: «советская власть, руководимая и направляемая коммунистической партией в несчастной России, видимо, не вполне закончилась, если автором совершенно позорной колонки, смеси невежества и клеветы по адресу русского Государя, оказывается глава «Радио России» Андрей Медведев, а публикуется эта колонка на сайте Russia Today – главного внешнепропагандистского ресурса страны, существующего на средства бюджета. То есть на наши с вами средства, за которые государство, как мы тут намедни узнали, нам ничего не должно, кроме хорошей вещи – ГУЛАГа».
Вот и в данной новой статье автор признает: «Не случайно клеветническую «Матильду» в прошлом году протаскивали сверху, вопреки вполне определенному бойкоту её массовым зрителем. Не случайно, что в этом году в царефобскую атаку бросился крупный государственный медиачиновник, глава «Радио России», а отнюдь не общественный активист...». Это «выращенный в недрах аппарата номенклатурный большевизм».
Таким образом, Холмогоров противоречит сам себе в определении истоков нынешнего необольшевизма, не решаясь прямо обвинить в нем нынешнюю государственную власть, и для маскировки этого противоречия сводит этот исток к неким "крикунам" и неким особым "номенклатурным большевикам". Однако посмотрим, что же он под ними понимает.
«Идеология номенклатур-большевизма оказалась весьма специфична. Во-первых, это оголтелый антинационализм. Номенклатур-большевики ценят СССР и большевистскую диктатуру именно за то, что они боролись с русским национализмом и «великорусским держимордой», за то, что осуществляли «дружбу народов»...
Во-вторых, номенклатурный большевизм – это антиправославие и антиклерикализм... Антихристианство ‒ один из важнейших принципов номенклатурного большевизма.
Третий кит, на котором стоит номенклатурный большевизм – это культивация враждебности к исторической России... стремление всеми возможными софистическими приемами доказать оправданность прерывания органического исторического развития России и неизбежность революции...
Наконец, четвертое основание номенклатур-большевизма – это апология репрессий и террора, культ государственного произвола, осуществлявшегося большевистской диктатурой... В то же самое время производится обвинение жертв – мол, те, кто был казнен, был казнен справедливо, на самом деле они были «пятой колонной», с которой требовалось расправиться, чтобы «победить в войне и построить мирную жизнь»...
И антизападничество номенболов весьма специфичное – это не столько защита национальных интересов страны, сколько воспаленная шпиономанская риторика...
Фактически в центре номенклатурно-большевистской идеологии – право бюрократии на бесконтрольную расправу над гражданами. И именно этим культом репрессий номенбольство оказалось особенно привлекательным и востребованным на идеологическом рынке. По сути, под неосоветским соусом продается апология любых антинародных действий со стороны аппарата – будь то разрушение национального государства, сдача тех или иных внешнеполитических позиций, нелояльность к самим основам духовной и культурной жизни русского народа...
Фактически номенклатур-большевики ведут войну против исторической России для того, чтобы Россия современная ни в коем случае не восстановила с нею свою преемственность, чтобы она навсегда так и осталась кровоточащим обрубком СССР...
Под тонкой пудрой советчины перед нами оказалась замаскирована идеология либеральных элит: русофобия, антиправославие, исторический нигилизм по отношению к русскому прошлому и стремление к полной бесконтрольности и осуществлению своих корыстных интересов, «железной рукой» подавляя любую общественную критику...»
Но при чем тут "пудра советчины"? Разве все перечисленные киты не были сутью этой самой советчины? Чем холмогоровский "номенклатурный большевизм" отличается от идеологии обычного ленинского большевизма, целенаправленно отмываемого нынешними правителями от крови миллионов им убитых?
Именно в результате такой неосоветской государственной идеологии, исходящей "сверху" из "недр аппарата", соцопросы ВЦИОМа и Левада-центра показывают, что революцию и советскую власть положительно оценивает не меньшинство, а половина населения РФ, причем с заметным преобладанием над сознательными противниками революции, которые составляют примерно треть опрошенных. Этот неосоветский "айсберг" целенаправленно сохраняется и культивируется властью во главе с ее президентом в личных эгоистических интересах – для "легитимной преемственности" от СССР и чтобы не каяться в своем служении богоборческому коммунистическому режиму.
Мне уже приходилось писать на эту тему комментарий " Наследие революции: стакан еще наполовину полон, или уже наполовину пуст? (апрель 2017)".
«Думается, приведенные цифры одобрения большевизма отражают не естественные убеждения и приоритеты 48 % наших соотечественников. Скорее это искусственно навязываемые им властью стереотипы как инерция советской историографии и пропаганды. [В этом я согласен с Холмогоровым. Но добавлю: тем не менее эти насаждаемые властью стереотипы живут в массах и проявляют себя в жизни общества.]
Это оправдание разрушения Великой православной империи Третьего Рима совместно внешними и внутренними ее врагами – оправдание и восхваление самого грандиозного преступления ХХ века – нужно нынешним властителям для "легитимации" собственной власти, преемственной от КПСС, хотя и сменившей марксистскую идеологию на капиталистическую идеологию джунглей. (См.: Нынешняя РФ – не Россия и не СССР, а симулякр того и другого.)...
Самое удручающее в этом явлении – богопротивление. Не желая честно вынести уроки из антирусской революции, нынешние правители РФ свой личный эгоистичный грех хулы на историческую Россию и ее богоопределенное место в человеческой истории – усугубляют еще и тем, что втягивают в этот грех десятки миллионов подвластных им наших соотечественников. Вместо осознания происшедшей катастрофы и богооттупничества, их обманно принуждают служить "отцу лжи", сознательно препятствуя их спасению к жизни вечной...
Вот эти "легитимные" правители вместе с обслуживающими их жрецами и "культурной элитой" и являются сегодня очевидными врагами России, препятствующими ее восстановлению. Они даже опаснее внешних врагов, поскольку те не скрываются и очевидны в своей тупой враждебности. Тогда как внутренние враги-правители и "властители дум" хитро маскируют свое порочное нутро "защитой российских интересов" и "патриотизмом". Внешние враги своей агрессивностью невольно помогают в этом нашим врагам внутренним, а внутренние своим "неосоветизмом" подпитывают внешнюю русофобскую пропаганду».
Ранее "православные путинисты", проча своего кумира в цари, лукаво оправдывали его компрадорскую политику тем, что ему якобы мешают то либеральная конституция, то либеральная "пятая колонна" во власти во главе с непотопляемыми Чубайсом, Кудриным и Медведевым и Ко. (как будто не Путин их назначил и сохраняет на государственных постах). Теперь, у Егора Холмогорова, вольно или невольно по сути получается новая вариация оправдания президента олигархическо-компрадорского режима с его неосоветской "легитимацией": ответствен за это не глава государства РФ, а некие "крикуны номенклатур-большевики", "вхожие во властные коридоры" и мешающие Владимиру Владимировичу превратиться из полковника Савла в настоящего отца народа – Павла...
М.В. Назаров
3.12.2018
|
