«Без мата нет русского языка!» - так в своё время назывался один из выпусков одиозной «Культурной революции» одиозного Швыдкого. Сей лозунг был бы, пожалуй, правомочен, кабы был продолжен «…когда видишь швыдких и иже с ним». Иже с ним – это, собственно, всю нашу телеб…ратию. Трудно бывает сдержаться интеллигентному человеку, глядя на сей скотный двор (да простят меня милейшие бессловесные за сравнение).

Мат вслед за бывшим швидким министром антикультуры навязывают нам теперь и главный госпропагандист Киселёв, и «оппозицинерка» Собчак. И с какой готовной радостью подхватывается и СМИ, и блогосферой любое непечатное ругательство, оброненное какой-нибудь публичной фигурой. От министра иностранных дел Российской Империи Горчакова в истории, кроме многочисленных его заслуг, осталось крылатое «Россия сосредотачивается». Что останется в истории от министра Лаврова? Правильно, «ДБ». Это «ДБ» ходит теперь в виде нарисованных вензелей. Эти легендарные слова, бывшие по-видимому, приступом самокритики, становятся предметом обсуждения на ТВ. В студии центрального канала пресс-секретарю президента Пескова журналисты предлагают найти аналог сакраментальному лавровскому высказыванию. Песков находится в ту же секунду, радостно употребив слово из трёх букв. Журналисты и аудитория были в восторге. Зачем нужно ораторское мастерство? Зачем нужны какие-то мысли? Знания? Сбросим Цицерона с корабля современности! Два матерных слова, и рейтинги ваши! Хотите рейтингов? Забудьте высокий штиль, забудьте великую русскую литературу, напишите три матерных слова, и восторг обандерложенной публики обеспечен! Кстати, один работавший под «белого националиста» молодой деятель это использовал весьма успешно.

«Я знаю три слова, три матерных слова…» - попсовый хит нескольколетней давности. Скудный, надо признать, запас…

Что такое «свобода» и «право» в понимании быдла? Это очень хорошо иллюстрируют все революции, затеваемые якобы во имя тех самых прав и свобод. И наша, 17-го года, в первую очередь.

Зарисовка первых лет соввласти. Москва. Посреди бульвара товарищ справляет нужду. «Нехорошо, гражданин, это посередь улицы-то делать, - пеняет ему старорежимный дворник. – Барышни ходят…» «Я член профсоюза, и везде право имею!» - гордо отвечает товарищ.

Свобода – гадить, где заблагорассудится. Свобода – обнажать срамоту под лозунгом «Долой стыд!». Свобода – написать непотребное слово на заборе или выкрикнуть во всю глотку на площади.

91-й год в этом плане ничем не отличался. Достаточно посмотреть «киношедевры» эпохи раннего либерализма. Самое главное, чтобы в независимости от требования сюжета в кадре была раскрыта «тема сисек». А заодно филейных частей. Самое главное, чтобы всё это обсуждалось, а лучше - чтобы «действие» крупным планом. Ну и матюги не помешают, конечно. Так восприняла «свободу» уже не уличная безграмотная и полуграмотная «быдлота», а… советская творческая интеллигенция! Образованщина, короче говоря.

И до сих пор мы не выберемся из этой «свободы». Богомоловы, Серебренниковы, Чусовы и иже с ними похабят театральные подмостки. В понимании «творцов» нет спектакля без голой задницы и матюгов со сцены. В таком роде интерпретируется ими русская классика, и… всё это поощряется на государственном уровне, ибо культура вообще и театры в частности у нас не отделены от государства, равно как и СМИ.

Нет, я не собираюсь, как подумали некоторые, читать нравоучительную лекцию о вреде мата, о недопустимости и т.д. Бывают случаи, когда крепкое выражение вполне уместно и даже остроумно. Но поймите, выражение, а не язык! Выразиться в кой-то веке по поводу – это одно, но разговаривать матом, используя для связки безобидные предлоги – это уже совсем иное. Крепкое словцо и классики наши могли в произведениях своих употребить, но… иногда я слышу разговоры по телефону проходящих мимо моих окон людей. В том числе женщин. И понимаю, что это уже – язык. Матерный. В котором другим словам почти не осталось места. Эллочка Людоедочка в сравнении была образцом изысканной речи! Этот «новояз» перенимается прибывшими на заработки мигрантами. И теперь уже в их телефонных (и не только) разговорах родное наречие активно перемежается со столь понятными нашему слуху выражениями… «Язык межнационального общения», прости Господи. Зачем учить русский? Ведь с помощью трёх матерных слов завсегда можно понять друг друга… Приблизительно как в том анекдоте:

- Слово имеет бригадир Михалыч.

- Раз мать их так, то так их мать!

- Правильно, Михалыч! Пока зарплату не выплатят, на работу не выйдем!

Немалому числу людей всё больше кажется, что выражаться – это «круто». Да не круто это, ребята. Так в детсадах выражаются да в начальных классах школ – малолетки пытаются выказать «взрослость», и кто круче матюгается, тот и в авторитете. Малолеткам простительно. Но взрослым людям?

А ещё же и доказывают нам: «русский мат», «испокон века русские люди»… Неправда. То, что ныне выдаётся за «русский мат», в большей степени и с большей правомерностью справедливо было бы называть «еврейским жаргоном».

Что же до «испокон»… До установления «власти трудящихся» в русских деревнях выражались весьма умеренно. И только мужики. Чтобы деревенская женщина позволила себе материться, такого не бывало в России. Началось это лишь в колхозах, тогда впервые было отмечено, что русские бабы стали выражаться, как мужики. Советская власть своими лагерями, колхозами и коммуналками вообще немало постаралась для притупления стыда и стирания границ…

Сейчас трудно представить армию – что солдат, что офицеров – без ненормативной лексики. Конечно, выражались, бывало, и в армии царской, что греха таить. Но вот характерная зарисовка. В одном из первых своих боёв будущий славный партизан Денис Давыдов пытается поднять боевой дух подчинённых матюгами. Русские солдаты хмуро посоветовали:

- Отошёл бы ты, вашбродие, от нас, не призывал бы нечистую силу…

В понимании русского солдата мат был от нечистого, мат оскорблял Богородицу и отводил от них её Пречистый Покров. А что есть русский солдат? Самый что ни на есть русский народ.

Кстати, о лагерях. Что есть лагерь, кроме всех ужасов, лишений и т.д.? Агрессивная среда. От конвойных до блатарей. Примитивизация нравов, упразднение стыда, жаргон вместо языка.

Вам доводилось когда-нибудь слышать речь старых лагерников – из русской интеллигенции? Из просто настоящих русских людей? Олега Волкова? Дмитрия Лихачёва? Георгия Жжёнова? Многих и многих других? Ни одно мусорное слово не пристало к ним. Прочите воспоминания Евфросиньи Керсновской – то же самое. А Анна Тимирёва? Те, кто знал её в старости, восхищались: после стольких лет лагерей к ней не пристало ничего низменного, ни единого слова, интонации. В той агрессивной среде все эти люди умудрялись сохранить в чистоте не только души, но язык свой.

Дивная Мария Капнист, после 20 лет лагерного кошмара, ужасалась, когда её дочь при ней употребляла грубое слово. «Посмотри на меня, - говорила она, - ко мне ТАМ не прилипло подобно, а ты…»

Это укор всем нам. Почему такие люди, как Тимирёва, Капнист, Волков и др. в чудовищных условиях сохраняли «русскую речь, великое русское слово», берегли сокровище русского языка, не позволяли себе грязнить его? Почему же мы позволяем себе так беспардонно уродовать и сквернить наш язык, коверкать нашу речь? Не только матом, но всем – жаргонизмами, «албанизмами», ненужными заимствованиями иностранных слов?

Если уж хотим мы быть Русскими, то перенимать нам должно не язык блатарей и вертухаев, а язык наших героев и мучеников, восстанавливать этот язык в себе.

Всякий народ начинается с духа и языка. Народ без языка не существует. И уничтожая собственный язык, мы самоуничтожаемся, как народ.

Елена Семёнова

для Русской Стратегии

http://rys-strategia.ru/