В начале XIX столетия правительство окончательно встало на путь поощрения черноморской торговли. Специальными указами было разрешено вывозить за границу хлеб, «горячее вино», сырые кожи и тонкую овечью шерсть[607]. Большое значение имело возобновление в мае 1803 г. закона об уменьшении пошлин во всех черноморских и азовских портах на привозные и отпускные товары на ¹/₄ по сравнению с другими портами страны[608]. Из-за крайнего недостатка в Новороссии капиталов издавались постановления о беспошлинном хранении товаров, привезенных в черноморские порты, в особых магазинах течение длительного срока. Такое право было предоставлено сначала Одессе в 1804 г., затем Феодосии и Таганрогу — в 1806 г.[609].

В 1820–1825 гг. оборот черноморской торговли колебался вокруг среднегодового показателя, равного 8 824 331 рублю серебром — 8,6 % общероссийского оборота, что вдвое превышало исходную цифру 1802 г.[610]. Черноморская торговля к концу первой четверти XIX в. становится важным фактором в экономике всей империи, ее состояние в значительной степени зависело от правительственной политики и международной обстановки.

В 30-х гг. XIX столетия русская торговля значительно отставала от западноевропейской. Для укрепления русских позиций во внешней торговле правительству было необходимо поощрять расширение торговли с Ближним Востоком. В августе 1834 г. статс-секретарь А.С. Танеев отправляет на имя Воронцова записку о торговле, чтобы он «старался возбудить соревнование в купечестве Новороссийского края на открытии прямых сношений с г. Трапезундом для сбыта российских мануфактурных изделий»[611].

М.С. Воронцов начинает собирать сведения о состоянии торговых отношений России с Южным берегом Черного моря, и особенно с г. Трапезундом, изучает материалы, полученные из Одесского отделения коммерческого совета и лично от опытных негоциантов в Одессе, Козлове и Феодосии. В результате М.С. Воронцов приходит к заключению, что торговля с Анатолией и Персией по сравнению с предыдущими годами находится в упадке. В рапорте на имя Императора (1836 г.) генерал-губернатор исследует причины подобного положения.

Торговые отношения Малой Азии и Закавказского края были весьма налажены, и основными их участниками являлись армяне, пока Закавказский край имел право порто-франко и был открыт порт в Редут-Кале. Они отправляли туда товары из Одессы. Но одновременно правительство, борясь с контрабандными перевозками, издало ряд распоряжений, не способствовавших транзитной торговле, в результате чего уменьшилось общее количество товаров, ввозимых в Россию. Одновременно с этим снизился оборот торговли между Одессой и армянскими купцами. В 1832 г. закончился срок, на который Закавказскому краю предоставлялись особые преимущества в торговле. Армяне, наладившие отношения с Лейпцигом, решили, что выгоднее получать через Триест и Трапезунд иностранные товары, чем русские из Нижнего Новгорода. Отпуск же товаров из Одессы в Грузию был практически прекращен. Так как Трапезунд превратился в своеобразный склад для персидской торговли, то этим воспользовались иностранные купцы, особенно — англичане, торговый дом Бранде устранял один за другим своих соперников.

Ликвидация преимуществ в торговле для Закавказского края не способствовала увеличению сбыта российских товаров, так как потребность в них в Грузии была невелика, но сам Закавказский край лишился выгодных для него отношений с иностранными купцами, с одной стороны, и с Персией — с другой.

Жители Крыма долгое время имели возможность приобретать в своих городах — особенно Козлове и Феодосии — товары из Азии. При этом турки кроме хлеба, кожи, шерсти и соли получали из Феодосии до 100 000 пудов хлеба. В период написания Воронцовым рапорта Императору российского железа поступало лишь 6000–7000 пудов в год, так как оно было вытеснено железом из Англии.

М.С. Воронцов подчеркивал, что английское железо превосходнее российского, но при этом и стоимость его была выше, а торговцы из Азии предпочитали товар дешевый, поэтому английские производители перестали обращать внимание на качество товаров и стали продавать железо под русской маркой, а сукна — самые грубые.

Возникшие проблемы в торговле с Трапезундом не смогли не сказаться на отношениях с Персией и Турцией, так как дорога из Редут-Кале через Тифлис в Персию была намного безопаснее дороги из Трапезунда в Тифлис через Эрзерум, подвергавшийся набегам курдов. Таким образом, заключает Вьронцов, купцы, торгующие с Персией, предпочитали бы следовать через Россию, если бы этому не препятствовали таможенные правила. Еще одной причиной, из-за которой уменьшилась торговля с Турцией, являлось то, что до 1824 г. существовал высокий акциз на соль, отпускаемую из Крымских портов. В итоге анатолийцы стали покупать соль, которую прежде ввозили из России, в Испании и Франции.

В сложившейся ситуации М.С. Воронцов предлагает следующие меры: разрешить транзит иностранных товаров через Закавказский край и предоставить право одному из закавказских портов на бессрочное складирование товаров, а купцам, которые решили поселиться в данном порту, — определенные льготы. Согласно проекту, составленному таможней Феодосии и Таврическим гражданским губернатором, предполагалось разрешить бессрочное хранение товаров. И наконец, главным средством для увеличения торговли с Азией М.С. Воронцов считал разрешение транзита, о чем говорилось выше. Подобная мера, по его мнению, принесла бы следующие результаты: увеличение доходов Грузии; персидские, турецкие, армянские купцы вновь предпочли бы везти товары через Россию, так как для них главным являлось устранение таможенных барьеров; товары русских фабрик получили бы возможность проникновения в соседние с Россией страны. А поставка некоторых турецких изделий из Анатолии способствовала бы началу конкуренции с английскими производителями.

М.С. Воронцов считал также, что одним из средств к расширению торговых отношений с Трапезундом является поддержка московских купцов, желавших наладить прямые связи с этим краем. Для этого правительство должно было, по мнению М.С. Воронцова, предоставить московским купцам определенные льготы, чтобы наиболее предприимчивые из них рискнули бы к освоению этого торгового пути, так как налаженная торговля с Трапезундом может принести весьма «важные и благоприятные для России последствия»[612].

Необходимо заметить, что всю первую четверть XIX столетия в портах Черного и Азовского морей торговля была основана на сбыте хлеба. Неурожай в Западной Европе 1816–1817 гг. вызвал большие закупки хлеба в этом регионе по весьма высоким ценам. Но вскоре закупка хлеба упала, что доказало, что нельзя опираться лишь на хлебную торговлю, необходимо развивать продажу других товаров из внутренних областей империи в соседние государства. Этому, однако, препятствовало, по мнению Воронцова, то, что в крае существовал «недостаток капиталистов и домов с европейской репутацией»[613].

То, что край имел право порто-франко, привело к открытию известных торговых домов, имеющих крупные капиталы и выдающих значительные кредиты. К ним относился торговый дом барона Штиглица, имевшего контору в Одессе и занимавшегося торговыми операциями на территории всего края. Таким образом, благодаря инициативе М.С. Воронцова уже к 1837 г. расширился и перечень товаров, привозимых для сбыта в порты Черного и Азовского морей из внутренних губерний. Так, с берегов Кубани доставляли в Одессу или Таганрог сало, кожу, шерсть; из Белоруссии привозили строевой лес, пеньку и масло. В результате, несмотря на неурожай 1833 г., когда продажа хлеба в регионе была прекращена, торговля края не снизила свои обороты и в Одессу прибыло 486 каботажных судов с различным грузом, а отошло 461. В целом в Одессу было доставлено и одновременно вывезено за границу и во внутренние области России различных товаров на сумму до 30 миллионов рублей.

На посту генерал-губернатора М.С. Воронцов внимательно следил за развитием торговли в регионе, вынося на рассмотрение центральных властей как собственные проекты, так и предложения местных органов власти, направленные на ее улучшение. Так, 28 января 1838 г. М.С. Воронцов составляет рапорт на имя Императора, который явился ответом на распоряжение Государя Николая Павловича генерал-губернатору изложить свое мнение по следующим вопросам: существует ли необходимость продления льгот купцам Таганрога; в чем, на взгляд М.С. Воронцова, заключаются причины упадка торговли в Таганроге и каковы пути к ее восстановлению? По первому вопросу М.С. Воронцов высказался еще в записке, поданной на имя Императора 26 декабря 1837 г., где предлагал продлить льготы купцам Таганрога до 1845 г.

Что касается второго вопроса, то М.С, Воронцов приводит убедительные доказательства того, что торговля Таганрога с 1833 г. не уменьшилась. В городе поселились за это время многие состоятельные люди, свидетельством чему стали выросшие новые дома; он дал разрешение на строительство в городе набережной и новой дороги почти на 600 000 рублей, что было с радостью встречено горожанами.

М.С. Воронцов отметил, что природа не создала в Таганроге условий для хорошего порта. Значительный объем торговли города — результат того, что другие порты Азовского моря находились в еще менее выгодных условиях, чем Таганрог. Так, к примеру, Мариуполь имел незначительные привилегии, а у Ростова — главного пункта всей волжской и донской торговли — не было даже таможни и, следовательно, возможностей прямой торговли.

В данное время, пишет М.С. Воронцов, все эти пункты имеют равные права для ведения торговли, что сказалось на их развитии и благосостоянии. Источники свидетельствуют, что «жители богатых хлебородных мест на севере и востоке Азовского моря, еще богатейшие пастбища, так называемого Черномория к югу того же моря, не обязаны, как прежде, несмотря на расстояние, все отправлять к единственной таможне в Таганроге, но выбирать тот пункт, который для них ближе и выгоднее. Таким образом, колонисты, нагайцы, азовские казаки и жители Екатеринославской губернии Александровского уезда отправляют свои продукты, кроме Мариуполя, еще более в Бердянск. Кожи и сало из Черномории, судя по местности, идут или в Керчь, или Таганрог и Ростов. Весь край сей, и особливо Черноморие, должны получить новую жизнь и новую деятельность»[614].

М.С. Воронцов приходит к выводу, что благодаря плодородным почвам и улучшенному земледелию в окрестностях города в Таганрог поступает в большом количестве лучшая яровая пшеница, которая продается по более высоким ценам по сравнению с пшеницей из других частей Новороссии. Помимо этого, в городе существовали торговые дома и магазины, в которых были изделия из губерний Восточной Сибири, что положительным образом сказывалось на развитии города. В заключение М.С. Воронцов обращает особое внимание на то, что если Таганрог и будет в дальнейшем терпеть убытки ввиду уменьшения торговых оборотов, то это произойдет лишь в результате конкуренции с Ростовом, который обладал выгодными условиями для торговли. В описываемый период основные товары с востока — железо, медь, икра и прочее — идут в Таганрог через Ростов, но Воронцов полагал, что, как только в Ростове будут открыты хорошие торговые дома, значительная часть торговли пойдет прямо из Ростова в Керчь, а оттуда в другие страны, не задерживаясь в порту Таганрога. Это сэкономит время и расходы и принесет выгоды для торговли всей империи.

Заканчивает М.С. Воронцов свой рапорт Императору опровержением мнения, что десятая часть с таможенных сборов уходит на различные заведения Новороссийского края, не имеющие никакого отношения к нуждам Таганрогской торговли. В доказательство ложности данного утверждения М.С. Воронцов приводит сведения о том, что сам Император утвердил устройство в городе набережной дороги на 600 000 рублей, и лишь три года назад до описываемых событий 12 000 рублей из 10-й части таганрогских таможенных сборов в добавление к суммам, поступавшим из Одессы и Крыма, стали использоваться для содержания пароходного сообщения между Одессой, крымскими и азовскими портами, а также и на завершение строительства парохода для плавания в Азовском море (в основном между Таганрогом и Керчью). Все это доказывает, отмечает М.С. Воронцов, что указанная сумма расходуется для развития Таганрога.

Итак, речь вновь идет о степени самостоятельности генерал-губернатора и местных властей. В данном конкретном случае М.С. Воронцов вынужден защищать власти Таганрога и оправдываться за строительство набережной в городе.

Указывая причины упадка торговых отношений с Трапезундом и предлагая конкретные меры к исправлению сложившейся ситуации, М.С. Воронцов продемонстрировал глубокое знание состояния торговли не только своего региона, но и за его пределами. При этом М.С. Воронцов выражал прогрессивный взгляд на развитие мануфактурного производства в России, призывая правительство поощрять тех, кто будет отправлять свои изделия на внешний рынок. Нельзя не согласиться с М.С. Воронцовым, что в условиях зарождавшегося рынка в России регулирование производства и сбыта производимых товаров путем принятия необходимых законодательных актов являлось необходимым условием.

Так, в связи с подъемом текстильной промышленности в Бессарабской области в 20-х гг. появились проекты увеличения вывоза ее изделий за пределы края. Они получили поддержку местной администрации, которая ходатайствовала перед центральной властью о всемерном поощрении этой отрасли производства. В 1826 г. М.С. Воронцов, обращаясь к министру финансов Е.Ф. Канкрину, предлагал: «Для поощрения сих фабрикантов к усовершенствованию их изделий даровать им льготу на десять лет в платеже всяких казенных податей и отбывания повинностей, дозволить им свободный привоз материалов и инструментов из-за границы и отпуск их произведений во внутренние губернии без взимания пошлин. Сим средством можно привлечь более охотников к заведению фабрик в Бессарабской области, нуждающейся в мануфактурных изделиях. Заведения сии не менее будут нужны и для смежных губерний, в коих фабрик вовсе почти не имеется»[615]. Канкрин одобрил эти предложения, в свою очередь подчеркнув необходимость беспрепятственного и беспошлинного перевоза бессарабских текстильных изделий на русские рынки. Всем жителям, в том числе купцам без различия гильдии, в 1826 г. было разрешено вести торговлю с другими губерниями России. В 1830 г. был издан указ о переводе таможенной линии в Бессарабию на реку Прут, после чего таможни на Днестре были ликвидированы. Этот акт устранял существенные препятствия для торговли между Бессарабией и остальными русскими губерниями и создавал более благоприятные условия для участия в торговле зажиточного крестьянства.

Важное значение для развития бессарабской торговли имело предоставление городскому населению края, особенно купечеству, ряда льгот. Так, указ 1830 г. даровал ряд таких льгот на определенных основаниях[616].

Рост торговли вел к накоплению капиталов, увеличению численности купечества. В 1834 г. в Бессарабии насчитывалось 678 купцов трех гильдий, объявивших свой капитал в общей сумме 7128 тысяч рублей, в 1835 г. — 687 купцов с общим капиталом 7044 тысяч рублей[617]. Льготы привлекли в Бессарабию немало русских и иностранных купцов. Расширению торговли в Бессарабии способствовала и общерусская таможенная политика на территории края.

Значительную часть торговых операций составляла купля-продажа промышленных изделий, доставленных из внутренних губерний: шерстяные, шелковые, хлопчатобумажные ткани, изделия из металла и кожи, посуда, пушнина, предметы галантереи и т. д. В 1829 г. в Бессарабию было ввезено товаров из других губерний на 4 142 695 рублей[618].

В Подольскую и Херсонскую губернии из Бессарабии вывозили большое количество свежих и сушеных фруктов: в 1821 г. на 13 775 рублей, в 1823 г. — на 25 732, а в 1826 г. — на 17 901 рублей[619].

В целом экспорт хлеба через черноморские порты в начале правления М.С. Воронцова и в 1845 г. (его отъезд на Кавказ) увеличился: по пшенице — в три раза, по ржи — в двадцать пять раз, по ячменю — почти в пять раз. Кроме хлеба, продавали льняное семя, репное семя, сало (отпуск сала в Англию ежегодно увеличивался), шерсть, кожу, воск, лен, пеньку, мачтовый лес (преимущественно в Испанию и Францию).

Импорт товаров был следующим — в рублях серебром[620]. По стране в целом Через черноморские и азовские порты 1825 47 503 782 2 196 486 1845 81 234 566 7 614 510 Из-за границы привозились хлопчатая бумага, фрукты сухие, вина, мануфактурные изделия, чай и т. д. О степени развития порта в в рублях[621]: Одессе свидетельствуют следующие данные — Отпущено товаров Привезено товаров 1824 13 039 573 6 947 714 1825 20 029 370 5 801 012 1833 24 412 569 15 476 686 1834 19 273 434 14 389 129.

Обороты черноморской торговли, несмотря на неурожай и другие причины, постоянно росли. Через черноморско-азовские порты было вывезено в 1825 г. товаров на 6,7 миллиона рублей, а в 1845 г. более чем на 24 миллиона рублей.

При этом удельный вес черноморского экспорта по отношению к общероссийскому вырос с 11 % в 1825 г. до 28 % в 1845 г.[622] Это означает, что темпы развития черноморской торговли были почти в три раза выше общероссийских.

Как известно, развитие торговли приносит не только чистую прибыль, но и поощряет предпринимательскую деятельность населения. Расцвет торговли содействует процветанию государства и обогащению частных лиц. Еще одним важным преимуществом торговли, особенно внешней, является усиление политического влияния государства, при этом развиваются морские силы, устанавливаются дружеские отношения с другими странами.

М.С. Воронцов внимательно контролировал развитие торговли в регионе: он не только сам лично составлял проекты, необходимые, на его взгляд, для развития торговых отношений, но и доводил до сведения центра мнения местных властей по этому вопросу. Генерал-губернатор, осведомленный о состоянии дел во всех губерниях, входящих в его регион, и способный анализировать ситуацию в целом, являлся важным звеном между правительством и губернскими органами власти, не только контролируя действия последних, но и осуществляя распоряжения высших властей. Отвечая за состояние огромного пограничного района империи, М.С. Воронцов был вынужден оправдываться лично и защищать городские власти Таганрога после строительства там набережной и конной дороги. Таким образом, ни генерал-губернатор, ни городские власти не могли самостоятельно распоряжаться доходами, получаемыми, к примеру, от таможенных сборов в городе. Подобная ситуация еще раз подтверждает ту мысль, что генерал-губернатор должен был прежде всего и непременно обладать талантом политика и дипломата, иметь опыт административной работы, что не исключало, конечно, умения разбираться в конкретных хозяйственных вопросах.

Многое удавалось делать М.С. Воронцову именно благодаря его способностям и опыту в политико-административной деятельности.

О.Ю. Захарова