Самой крупной победой Русской Армии в 1915 г. стало взятие Перемышля. Генерала, одержавшего её, газеты окрестили «Героем Перемышля». Его изображение можно встретить на лубочных картинах того времени. Его имя знал каждый. Революция не посчиталась с заслугами старого полководца. Точнее, посчиталась со свойственной ей безжалостностью, наградив героя тюрьмой и свинцом и не оставив ни могилы, ни памяти.
Андрей Николаевич Селиванов родился 5 августа 1847 г. в потомственной дворянской семье Московской губернии. Окончил Александровский сиротский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. Боевое крещение молодой офицер принял в Русско-турецкую войну. Завершив её в звании капитана, он поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которую окончил по первому разряду.
Уже в чине генерал-майора Андрей Николаевич принял участие в китайской кампании Русской Армии (1900‒1901), а в чине генерал-лейтенанта командовал 37-й пехотной дивизией и 17-м армейским корпусом в Русско-японскую войну. В одном из боев с японцами генерал был ранен и за свою отвагу и доблесть получил от Государя Золотое оружие. Селиванов по праву считался одним из лучших русских военачальников той войны.
Революция 1905 г. застала генерала на посту коменданта Владивостокской крепости. В одной из советских работ указывалось, что Селиванов прославился тем, «что вместе с карательными экспедициями Ренненкампфа и Меллер-Закомольского жестоко подавлял революционное движение в Сибири. (...) Селиванов запретил митинги и собрания. Начались аресты членов исполнительного комитета нижних чинов, усилилось преследование большевиков». Естественно, наводивший порядок генерал заслужил особую ненависть революционного сброда. В годовщину «кровавого воскресенья» в городе был спровоцирован бунт, в начале января 1906 г. восстали артиллеристы Иннокентьевской батареи на полуострове Шкота. Красный флаг подняли на батареях на мысах Чуркин и Голдобин…
Собрав всех начальников частей, Андрей Николаевич заявил, что примет самые решительные меры против существующего во Владивостоке безобразия. Слово у генерала никогда не расходилось с делом. Он разогнал совет рабочих и солдатских депутатов и, когда команда взбунтовавшихся артиллеристов Иннокентьевской батареи предъявила ему ультиматум, бесстрашно явился к бунтовщикам сам. Оставив коляску внизу, Андрей Николаевич стал подниматься наверх, но бунтовщики встретили его пулемётным огнём. Селиванов был тяжело ранен в шею и в живот ‒ пуля застряла в печени. Раненный генерал из последних сил спустился вниз, был посажен в коляску, после чего его срочно переправили на пароходе «Тамбов» в Нагасаки.
По излечении Андрей Николаевич продолжил службу Иркутским генерал-губернатором, командующим войсками Иркутского военного округа и атаманом Забайкальского казачьего войска. В 1910 г. он был назначен членом Государственного совета, в котором присоединился к самой консервативной правой группе под руководством П.Н. Дурново.
К началу Первой Мировой войны Селиванову было уже 67 лет. Он принял командование Блокадной армией, специально сформированной не из кадровых частей, а из ополчения для осады хорошо укрепленной австрийской крепости Перемышль, которую ранее безуспешно штурмовал генерал Д.Г. Щербачёв. Андрей Николаевич не стал штурмовать вражескую цитадель, а окружил её сплошным кольцом и, подвергая обстрелу артиллерии, стал дожидаться капитуляции неприятеля. Гарнизон Перемышля неоднократно предпринимал попытки вырваться из осады, русские войска пресекали их, и австрийцы несли большие потери.
В феврале 1915 г. Селиванов предпринял ночную атаку вражеской цитадели, в ходе которой сумел захватить часть опорных пунктов крепости, вынудив противника отступить на новую линию обороны. Истощив все средства обороны, Перемышль капитулировал 9/22 марта. В русский плен попали 9 австрийских генералов, 2875 офицеров и 113831 солдат.
Журнал «Унтер-офицер» писал в те дни: «Русское сердце должно тем более гордиться своими богатырями, что виновниками капитуляции являются не перволинейные войска, а так называемые второочередные ополченческие части. Эти герои четыре месяца выдерживали ураганный огонь крепостной артиллерии, обильно снабженной снарядами, а накануне капитуляции энергично отбили отчаянную вылазку гарнизона, предрешив тем самым и сдачу крепости».
«...По Ставке распространилось известие: пал Перемышль! – вспоминал протопресвитер Русской армии и флота о. Георгий Шавельский. - Хотя падение Перемышля не могло быть совершенною неожиданностью, ибо армия генерала Селиванова давно окружала крепость, а другие наши армии были далеко впереди ее у Карпат, и Ставка со дня на день ждала радостной вести о взятии неприятельской твердыни, но все же известие произвело невероятное впечатление. Весть передавалась из уст в уста. Генерал-квартирмейстерская часть суетилась, выясняя подробности сдачи, офицеры Генерального Штаба выглядели именинниками: при успехах на фронте они всегда напускали на себя важность: вот, мол, мы каковы! Великий князь, начальник Штаба и генерал-квартирмейстер тоже были в приподнятом настроении. Вообще Ставку нашу нельзя было упрекнуть, что она слабо реагировала на выдающиеся события фронта, но тут она всецело отдалась чувству радости и восторга. За высочайшим завтраком только и говорили, что о Перемышле. Всех, конечно, интересовало количество трофеев. В самом начале завтрака великому князю подали телеграмму Юго-западного фронта, которую он тотчас передал Государю. Штаб фронта доносил, что в крепости Перемышль взято в плен 130 тысяч австрийского войска. «Этого быть не может!» ‒ воскликнул Великий князь. ‒ Откуда там 130 тысяч, когда в нашей осаждавшей армии было 70-80 тысяч. Это, несомненно, ошибка. Вероятно, ‒ 30, а не 130 тысяч. (...) [Но] штаб фронта подтверждает цифру ‒ 130 тысяч. «Надо еще выяснить! Тут недоразумение! Откуда у них 130 тысяч?» ‒ не унимался Великий князь. По-видимому, и все присутствующие разделяли неверие князя. И хотелось верить, и страшно было верить, именно страшно за прошлое. 130 тысяч! А наш штаб считал, что гарнизон Перемышля не превышает 50 тысяч, и, уверенный в точности этой цифры, двинул все свои армии вперед, оставив для осады Перемышля малобоеспособную, составленную из второочередных, из ополченских, слабодушных и недостаточно вооруженных частей армию ген. Селиванова. (...) Было что нам поэтому праздновать».
Взятую цитадель не замедлил посетить Государь. Андрей Николаевич был в виде исключения «за мужество и энергию при непосредственном руководстве нашими войсками» сразу же награжден орденом Св. Георгия 3-й ст. в обход 4-й ст., которой он не имел.
Генерал А.И. Спиридович, сопровождавший Императора, так описывал Перемышль: «Картина грандиозных полуразрушенных фортов, глыбы вывороченного камня и железобетона, сотни громадных крепостных австрийских орудий, снятых с мест и уложенных, как покойники, рядами на земле, ‒ все это производило огромное впечатление. Неужели все эти, казалось бы неодолимые препятствия, где природа и человек подали друг другу руку, чтобы соорудить нечто неприступное, ‒ неужели они были сокрушены и взяты нашими войсками? Да, можно сказать с гордостью, были взяты. Факт на лицо. Некоторые форты были взяты штурмом. Имя доблестного генерала Селиванова, командовавшего войсками взявшими Перемышль, было у всех на устах».
Сам герой Перемышля в эту пору был переполнен самых радужных надежд. «Мы победим, победим, потому что так хочет народ, а глас народа - глас Божий, - говорил он. - Нет в армии солдата, который бы сомневался в победе, потому что русский солдат знает, что война идет - за веру православную!»
Увы, генерал не смог продолжить битву за Веру, Царя и Отечество. Серьёзно заболев после одержанной победы, он был вынужден покинуть действующую армию.
Убеждённый монархист, принять революционных беснований Андрей Николаевич не мог. В сокрушительные для России февральские дни 1917 г. он находился в Туркестане, где руководил проведением выставки трофейного оружия. Узнав об образовании Временного правительства, старый генерал публично заявил о том, что не намерен ему повиноваться и, как сообщала местная пресса, даже вырвал из рук священника листок с речью, в которой тот, обращаясь к толпе, призывал к покорности новому строю. За такое неповиновение и категорическое нежелание украсить свой поезд революционными флагами, «демократическое» Временное правительство, декларировавшее «войну до победного конца», арестовало героя Перемышля… Правительство же большевистское не замедлило расправиться с ним. Ни дата гибели генерала-от-инфантерии Андрея Николаевича Селиванова, ни её обстоятельства остались доподлинно неизвестны.
Е. Фёдорова
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/ |
