15 марта (2 марта по старому стилю) -- годовщина отречения от власти российского императора Николая II. Многие интересующиеся историей считают, что именно акт отречения послужил толчком ко всему, что происходит у нас в последние сто лет.
Часто приводится тот довод, что к революционной смуте привел отказ государя 2 марта 1917 г. от престола, означавший и отречение от царского служения (запечатленного церковью в таинстве миропомазания). Это, дескать, и лишило воли тех, кто мог бы противиться революции.
Известные историки, авторы еженедельника «2000» Александр Каревин (чьи исследования, прежде всего книга «Русь нерусская», получили большой отклик) и доктор исторических наук Виктор Воронин имеют противоположные взгляды на этот вопрос. Модерировать свой прямой диалог Виктор Николаевич и Александр Семенович предложили вашему покорному слуге -- Дмитрию Скворцову.
Виктор Воронин: Февраль 17-го -- это классический пример в истории, как совершенно прогнившая и деградировавшая власть, возглавляемая абсолютно не подходящим для этого человеком, приводит государство и народ к катастрофе.
Дмитрий Скворцов: А в чем проявилась деградация власти? Насколько причастен к этому лично Николай II?
Виктор Воронин: Легче было бы ответить, в чем деградация власти не проявилась, если вообще допустить, что такие сферы в жизни государства оставались. Власть теряла реальные рычаги управления, ярким свидетельством чего стала в т.ч., как метко сказал один из лидеров крайне правых Владимир Пуришкевич, «министерская чехарда», когда время пребывания министров на посту измерялось уже зачастую даже не месяцами, а неделями. Разумеется, в таких условиях качество управления все более ухудшалось, пока, собственно, власть не стала призрачной.
Если ранее империей управляли такие фигуры гигантского государственного масштаба, как Столыпин и Витте, или, по крайне мере, серьезные и безукоризненно честные управленцы, такие как Коковцев, то к февралю их место в подавляющем большинстве заняли ничтожества с крайне сомнительной репутацией.
Ничего не изменило даже убийство Распутина, место которого немедленно занял страдавший прогрессивным параличом министр внутренних дел Протопопов. Благодаря последнему (между прочим, дошедшему до утверждения, что в него вселилась душа убиенного «старца») МВД оказалось совершенно неподготовленным к поначалу обычному бунту запасных частей, который и открыл ящик Пандоры. Один из кадетских лидеров безусловно был прав, утверждая, что «нет Распутина, есть распутство».
Власть потеряла опору даже в самых прежде благонамеренных кругах, для которых не было ничего страшнее революции. Более чем показательно в этом плане убийство Распутина, осуществленное группой монархистов, в т.ч. и великим князем Дмитрием Павловичем. Еще более показательно, что этому убийству, ставшему последним ударом по авторитету власти, аплодировала вся Россия, в т.ч. (что ранее было немыслимо представить) и практически все кадровое (даже гвардейское) офицерство как в тылу, так и на фронте.
Если ранее образ царя был объединяющим символом для большинства населения империи, то накануне революции он уже не значил ничего, в лучшем случае -- оставлял равнодушным.
Знаменитое отсутствие хлеба, ставшее спусковой причиной в феврале для последующих событий, было отнюдь не случайным. Несмотря на вполне достаточные запасы муки, власть оказалась элементарно не способной наладить ее доставку и распределение.
Несмотря на множество субъективных факторов, все же трагедия Февраля была не случайностью, а закономерностью. Так или иначе, но подобная власть была обречена, и вопрос заключался лишь в том, в каких именно формах произойдет ее замена.
Александр Каревин: Февральская революция – это, безусловно, катастрофа, приведшая к развалу государства и вызвавшая потоки крови. Но я не вижу тут классического примера «совершенно прогнившей и деградировавшей власти» и не считаю, что тогдашняя империя была обречена.
Если человек умирает в результате тяжелой болезни, то ясно, что его организм был недостаточно жизнеспособен. Если человек погибает в честном поединке, значит, он был недостаточно силен, ловок, меток… Но если убивают ударом в спину, причем убивает тот, кто, по идее, должен был спину прикрывать, -- это вовсе не доказывает, что убитый был слабым, неосторожным, нежизнеспособным. «Выстрела в спину не ожидает никто» -- пел Высоцкий. От предательских ударов, как мы знаем и из истории, и из легенд, погибали и самые искусные бойцы, и самые славные герои.
С государствами – то же самое. Российскую империю убили именно ударом в спину. Убили предательски. Но где тут доказательство ее слабости? Где доказательство того, что она была обречена? Для поражения слабого противника не нужны хитрости и интриги, не требуется большого напряжения сил. Слабого противника можно свалить одним пинком. Для уничтожения российской монархии были задействованы огромные силы. Пущены в ход самые подлые средства. Составлен искусный заговор. Разве так ведут себя с противником, который все равно обречен?
Совершенно не согласен с тем, что Николай II был «абсолютно не подходящим» человеком для власти. Достаточно взглянуть на достижения Российской империи за годы его царствования. Россия делала громадные шаги вперед. Это и обеспокоило врагов. Это и заставило их предпринимать огромные усилия для ее уничтожения.
Это, конечно, не означает, что в стране не было проблем и недостатков, а сам государь не допускал ошибок. Но давайте смотреть в корень.
«Министерская чехарда» -- да, факт неопровержимый. Но ведь частая смена министров происходила не по прихоти императора, не из-за его самодурства. Проблема заключалась в том, что российский правящий слой оскудел на умных и честных людей. И причину этого нужно искать гораздо глубже, чем в якобы неспособности Николая II к руководству.
Задним умом все крепки. Это сегодня, изучив не только публичную деятельность того или иного исторического персонажа, но и его подлинные взгляды, мотивы, характер, зная результаты, которых он смог или не смог добиться, мы смело указываем: «Вот этот был пригоден к занятию такого-то поста, а вот этот – нет». Легко ныне упрекать Николая II – зачем, дескать, он назначил министром того и не назначил этого? Но давайте судить о деятельности императора с учетом того, что он знал (или хотя бы мог знать) тогда, а не опираясь на то, что мы знаем теперь.
Далее. «Знаменитое отсутствие хлеба». Думаю, моему оппоненту прекрасно было известно, что это был элемент заговора. Хлеб был, но кто-то мешал его своевременному подвозу в магазины. Кто-то намеренно распространял слухи, что запасов муки не хватает и Петрограду грозит голод. Кто-то нанимал подростков, которые бегали по улицам и кричали, что голодают, провоцируя тем самым возмущение в публике.
И это только один элемент заговора!
Да, Россия тогда не устояла перед заговорщиками. Но ведь нужно помнить, какая чудовищная сила стояла за ними! Все эти российские революционеры и либералы были лишь пешками в чужих руках. Позволю себе утверждать, что с такой вражеской мощью наша страна еще не сталкивалась за всю свою предыдущую историю. И нужно изучать обстоятельства этой трагедии, а не сваливать вину на «бездарность царя».
Третье. Не соглашусь, с тем, что накануне революции образ царя «уже не значил ничего». Если бы это было так, то и катастрофа наступила бы раньше. Образ царя утратил значение уже после революции. Как бы ни тяжела была война, но и армия, и народ повиновались повелениям государя, прилагали общие усилия для блага страны. А вот, когда царя не стало, тогда и произошел крах. Русский солдат готов был умереть за государя, но не хотел умирать за кучку господ, объявивших себя Временным правительством. Русский мужик, в массе своей, соблюдал царские законы. Но когда кучка господ продемонстрировала ему, что законы можно не соблюдать, он и отреагировал соответственно.
Иными словами: свержение царя вызвало кризис системы власти и привело к катастрофе, а не кризис власти вызвал свержение царя.
Виктор Воронин: Историческая концепция «удара ножом в спину» появилась в самом начале 20-х годов в Веймарской Германии. Ее авторы жаждали доказать, что Рейх вовсе не проиграл на полях сражений, где были такие выдающиеся полководцы, а был погублен предательским ударом, нанесенным социал-демократами и рядом обвиняемых генералами в измене государственных деятелей. Данная концепция была подхвачена частью русских монархистов в эмиграции, которые активно пытались доказать то же самое в отношение власти Николая II.
И, разумеется, учитывая то, что большинство из них тогда ориентировалось на Германию, концепция базировалась на том, что Британия с помощью «генералов-изменников» и либералов организовала революцию для свержения величайшего в истории России государя. При этом напрочь игнорировался даже тот очевидный факт, что англичане менее всего были в тот момент заинтересованы во внутренних потрясениях в России, что серьезно ослабило бы ее военные усилия, а то и могло привести к выходу из войны.
На самом деле нет ничего более далекого от истины, чем эта невзыскательная схема.
Февральские события в Петрограде явились полной неожиданностью не только для власти, но и для фрондировавшего высшего армейского командования и думской оппозиции. Ни о каком заранее подготовленном плане их действий и речи не шло.
Действительно существовавшие в высшем военном командовании и думе заговорщики менее всего хотели революции во время войны. Смена неэффективной власти, которая мешала достижению победы в войне, планировалась ими в виде верхушечного переворота с участием очень ограниченной вооруженной силы в виде верных принципу монархии гвардейских частей. Планировался обычный гвардейский переворот, которыми так богата русская история. Престол должен был занять новый царь, который и сумел бы довести войну по победы.
Волнения в Петрограде начались совершенно стихийно. Стихийно, однако вовсе не неожиданно. Приближающиеся события были всем совершенно очевидны, и это в конце 1916 г. уже стало общим местом. Было понятно, что все ухудшающееся положение рабочих Петрограда, для которых даже хлеб становился все более малодоступным, чревато взрывом в любой момент. Также было ясно, что наличие в столице огромного числа запасных батальонов из неустойчивого элемента, которые в несколько раз превышали штатную численность, при минимуме офицеров в них также может иметь самые серьезные последствия.
И о каком «заднем уме» может идти речь, когда об этом многократно предупреждали не только сменявших один другого председателей совета министров, но и не один раз лично Николая ІІ. Предупреждали, в т.ч. многие члены царской фамилии. А выдающийся государственный деятель, сподвижник Столыпина и бывший товарищ министра внутренних дел Крыжановский в ответ на предложение занять пост главы правительства одним из условий поставил полный вывод из Петрограда запасных батальонов как крайне опасной среды для возможного бунта.
Документы Департамента полиции и Петроградского охранного отделения с осени 1916 г. были наполнены информацией о все более ухудшающейся обстановке, чреватой взрывом. Никакой реакции они у царя не вызывали, абсолютно никакие, даже самые элементарные меры против надвигающегося хаоса не предпринимались.
Однажды царем все же было принято решение о выводе запасных батальонов из Петрограда, что в дальнейшем сделало бы невозможным перерастание уличных волнений сначала в вооруженный мятеж, а потом уже и в настоящую революцию. Но в обычной для последнего царя манере решение было почти немедленно отменено под влиянием советников, посчитавших слишком сложным перемещение и размещение на новом месте столь больших контингентов.
Не было предпринято даже совершенно необходимых, пусть и недостаточных по своей сути полицейских мер, хотя министр внутренних дел Протопопов хвастался, что легко раздавит любое революционное выступление. Полиции в Петрограде было мало, и она была недостаточно вооружена для противодействия восставшим регулярным частям, пусть и не отличавшимся высокой боеспособностью.
И уж точно в вопросе недостатка продовольствия виноваты не заговорщики. Правительство оказалось бессильным наладить нормальную работу железнодорожного транспорта для его доставки, и в последние месяцы существования самодержавия вся жизнь империи была дезорганизована коллапсом железных дорог.
Только не понимавшая ничего в происходящем царица могла всерьез полагать, что дело в неких хулиганствующих мальчиках и девочках, которые специально заводили толпу. В этом она также весьма напоминала Марию-Антуанетту, сыгравшую не менее роковую роль в начале Французской революции, чем Александра Федоровна -- в начале Февральской.
Александр Каревин: Опять уходим в сторону. Мы не о германской революции говорим, хотя и у немцев в ноябре 1918-го были свои предатели и свой «удар в спину». Подобные перевороты, как правило, делаются по одной схеме. Но вернемся к Февральской революции в России.
Я согласен с многоуважаемым оппонентом в том, что заговорщики планировали смену власти в виде верхушечного переворота. Да, они думали, что, свергнув Николая II, быстро возьмут положение под контроль, организованные ими же беспорядки улягутся, и никаких серьезных потрясений не произойдет. Случилось, как известно, по-другому. Выпустив джинна из бутылки, заговорщики уже не смогли загнать его обратно. Вызванная ими буря, смела и их самих.
Кстати, речь перед Февралем 17-го шла вовсе не о «смене неэффективной власти», якобы мешавшей достижению победы в войне. Совсем наоборот! К началу 1917 г. Россия находилась на пороге победы. На весну планировалось генеральное наступление, которое должно было быстро завершить войну. И реальное соотношение сил показывало, что, скорее всего, так бы оно и было. Именно поэтому заговорщики торопились перехватить власть. Они спешили пожать лавры уже почти достигнутой (не ими!) победы. На сей счет, между прочим, есть красноречивое признание вождя либералов Павла Милюкова, одного из активных участников заговора.
Однако ни российские либералы, ни поддерживавшее их британское посольство не учли, что революция вызовет развал армии. А это сделало невозможным для России победу и более чем на год отсрочило окончание мировой войны.
Теперь по поводу вопроса: «О каком «заднем уме» может идти речь?» Ответ тут на поверхности. Достаточно перечитать текст моего уважаемого оппонента, где уверенно рассказывается о том, как надо было действовать царю, чьим советам следовать, а чьим -- нет и т. д. Это и есть типичный образчик заднего ума. Еще раз скажу: легко разгадывать загадки, уже зная на них ответы. Тем, кто ответов знать еще не мог, приходилось сложнее.
Я не буду долго останавливаться на неувязках той версии, которую изложил оппонент. Не буду углубляться в детали и перечислять все многочисленные признаки хорошо подготовленного заговора. Укажу лишь на несколько фактов. Все члены Временного правительства, сформированного в ходе Февральской революции, были (как стало известно гораздо позднее) членами тайных масонских лож. Руководство Петроградского совета, организованного в ходе той же революции, тоже принадлежало к масонству. И все генералы-заговорщики (Алексеев, Рузский, Гурко, Поливанов), сыгравшие в Февральской революции ключевую роль, оказались масонами.
Если мой уважаемый оппонент считает данное обстоятельство случайным и ничего не значащим совпадением, то это его дело. Я же останусь при своем мнении.
Виктор Воронин: Сколько бы ни говорили о факторе «генералов-заговорщиков» или об отсутствии такового, но фактом остается то, что ни один (даже действительно считавший необходимой смену власти) генерал не отказался выполнять приказы главковерха. И стоит ли удивляться, что рядом с императором в трудную минуту не оказалось людей уровня даже не Столыпина, а, скажем, Плеве или Петра Дурново. За более чем двадцать лет своего царствования он сам сделал все, чтобы таких людей во власти не осталось.
Александр Каревин: Да, генералы-изменники не отказывались выполнять приказы государя. Они их просто не выполняли. Столыпина, Плеве, Дурново уже не было в живых. А если мы говорим о людях их уровня, то хорошо бы таких людей перечислить. Только вот, боюсь, список перечисляемых окажется не очень длинным. И обвинять в этом Николая II представляется мне несправедливым. Проблема, повторюсь, гораздо глубже.
Дмитрий Скворцов: Итак, насколько я понимаю, оппоненты сходятся в одном – в условия принудительного отречения император был поставлен окружающей его элитой. В то же время трудно не согласиться с последними словами дискуссии: «проблема гораздо глубже». Вот тему разложения русского общества (или его части) эпохи Николая II и степень вины в этом самого императора давайте и обсудим в следующей нашей беседе. А пока «2000» предлагает читателям поделиться в комментариях на сайте еженедельника своими впечатлениями – кто из участников диспута показался им более убедительным. А то и самим включиться в полемику.
Источник |
