Об этом периоде жизни выдающегося реформатора в России знают далеко не все. Литовские архивы, с этим связанные, мало исследованы, а вошедшее в историю Российской Империи имение Столыпиных на литовской земле много лет простояло никому не нужным и находится в удручающем состоянии.

..Студент, блестящими знаниями и умом которого восхищались петербургские профессора Менделеев и Чебышев, благородный аристократ, предпочитавший честь свою и близких защищать на дуэли, барин, вопреки русским помещичьим традициям не любивший охоту и игру в карты, при этом – уже будучи премьер-министром – лично заботившийся о покосах и быте крестьян, успевавший из скромной, по тем временам провинциальной усадьбы, в которой родились пятеро его детей, руководить громадной империей.

Все это – о выдающемся российском реформаторе Петре Столыпине. Известнейшая историческая личность, модная в России в последние годы, наследию и жизни которой – российской – посвящены книги, фильмы, фонды. Изучено все, буквально по дням. Но вот про период пребывания Столыпина в Литве так не скажешь. А ведь это в общей сложности 40 лет его жизни, начиная с детства и кончая той самой усадьбой – она называется Калнабярже (Kalnaberžė), в переводе с литовского "Березы на горе" – где, по собственному признанию, он был так счастлив в семейной жизни и откуда по тенистой аллее в сентябре 1911-го Петр Аркадиевич отправился в свою последнюю дорогу.

В Литве он жил с детства и был привязан к этим краям всю жизнь – учился со второго по шестой класс в виленской гимназии, c 1889 по 1902 год являлся предводителем Ковенского уездного, а затем губернского дворянства. Потом губернаторство в разных местах, куда назначали, – работать ему приходилось в переломное, бурное для России время, требующее личного мужества, в чем недостатка Столыпин никогда не выказывал. С 1906-го – премьер-министр правительства Российской империи, который и в этом чине много времени проводил в Литве. Кстати, названия очень важных тогда мест в его судьбе – Каунас, Кедайняй, Калнабярже и Киев – все начинаются с буквы К.

В литовской деревне Калнабярже Кедайняйского района и располагается знаменитая усадьба Столыпиных. Вернее, то, что от нее осталось. Руины.

Имением в 85 гектаров в живописном месте у реки Невежис до Столыпиных владели Радзивиллы, Чапские и Кошелевские. Его окружает мощный парк, заложенный в XIX веке: вековые дубы, липы, ясени, клены, березы, тополя. Почему это историческое поместье забыто, оказалось никому не нужным – ни Литве, ни России, ни фондам, носящим имя Столыпина, – а поросло травой выше человеческого роста? Почему дом – когда в нем жили Столыпины, богатый, полный дорогой мебели и картин, с ценнейшей библиотекой в 10 тысяч томов, – несколько десятилетий простоял с провалившейся крышей и сейчас представляет жалкое зрелище? Отчего ценный опыт, накопленный неутомимым реформатором России, и не только в сельском деле, не востребован? Почему период жизни выдающегося человека, одного из символов России – страны, все так же нуждающейся в преобразованиях, – столь мало интересует исследователей?

Об этом беседуем с литовским историком, автором недавно вышедшей книги "Столыпин и Калнабярже" Милдой Янюнайте:

"Я тоже удивляюсь! Ведь, действительно, много времени он провел здесь. Упущение какое-то. У нас лежат почти нетронутые архивы. Такая личность, как Столыпин, на мой взгляд, рождается раз в сто лет. Как мог один человек столько много сделать... Это и притягивает.

​Поместье Калнабярже – тогда эти территории входили в состав Российской империи – его отец приобрел по некоторым данным в ходе забавной истории. Однажды Аркадий Дмитриевич играл в карты со своим закадычным другом-генералом, и тот крупно проиграл. Говорит: сейчас у меня нет свободных денег, но есть имение где-то в Литве. Правда, я там никогда не был и не буду, хочешь – забирай. Почему бы не съездить, посмотреть? Тем более, там рядом польские земли. Когда он увидел реку Невежис, холмы, березы – ему понравилась эта живописная местность, климат, покой, так Столыпины и попали сюда. Петр поступил учиться в виленскую гимназию, которая находилась в закрытом на тот момент здании Виленского университета.

После учебы в Вильнюсе Петр поступил в Петербургский университет. Это был начитанный, интеллектуальный юноша с широким кругозором, отлично учившийся, – его ждала наука, блестящая карьера, однако он попросился после учебы в Литву, чтобы быть ближе к Калнабярже. Отработав несколько лет на госслужбе в Петербурге, он при первой возможности поехал туда с семьей. Имение было ухожено, в прекрасном состоянии, хоть и не такое огромное, как другие владения Столыпиных, оно им очень понравилось. И как раз освободилось место маршалки – предводителя дворянства Ковенской губернии. Столицу он покинул без сожаления и втянулся в работу здесь. Старшая его дочь Мария родилась в Петербурге, где он совсем еще молодым женился на Ольге Нейдгардт и был единственным женатым студентом на факультете, чем вызывал любопытство. В Калнабярже родились потом еще четыре дочки и позже, наконец, сын".

Биограф семьи так описывал те события: "Опасаясь оставить жену одну, в имение прибыл и Петр Аркадьевич. В какой-то момент он, не совладав с тревожным чувством ожидания конца родов, ушел в парк. А перед этим приказал слуге Казимиру: если родится дочь, выстрелить в ружье один раз, если сын – два. При этом усмехнулся: за восемнадцать лет супружеской жизни у них было пять одиноких выстрелов... Он мечтал о мальчике, но на все воля Божья! Итак, Столыпин в беспокойном ожидании ходит в парке, слышит: выстрел. Перекрестился: шестая... Вздохнул и пошел к дому. Но тут – еще выстрел. Двойня? Он понесся к дому, в дверях чуть было не сшиб Штейна, доктора, принимавшего роды.

Сын, Петр Аркадиевич, сын, поздравляю! – Столыпин расцеловал Штейна: – Спасибо, голубчик, Господь услышал наши молитвы! А почему же ты сразу, – притворно-грозно спросил он Казимира, – не дал два выстрела? – Так это... Петр Аркадьевич, палец дрогнул от волнения".

Казимир служил у Столыпиных до конца жизни. Другой литовец, слуга Матулайтис, тоже был предан этой семье, он погиб в Петербурге на Аптекарском острове во время покушения на Петра Аркадьевича в 1906 году.

К земельному вопросу автор российской реформы прикипел с детства: живя в Калнабярже среди великолепной природы, еще мальчиком мог близко познакомиться с крестьянскими работами. А став полноправным хозяином поместья, перешедшего к нему от отца, который к тому времени получил назначение на должность коменданта Московского Кремля, Петр Столыпин сделал его полигоном для своих экспериментов по организации труда на земле. По словам старшей дочери Марии, он весь уходил в заботы о посевах, работах в садах. "Вот мой отец, – вспоминала она, – в своей непромокаемой куртке, в высоких сапогах, веселый и бодрый, большими шагами ходит по мокрым скользким дорогам, наблюдая за пахотой, распоряжаясь, порицая или хваля управляющего. Подолгу мы иногда стоим под дождем, любуясь, как плуг мягко разрезает блестящую землю…"

Высокий, красивый, благородный – в представлении крестьян настоящий барин. Однако за барской внешностью этого человека скрывалось то, что сделало его преобразователем не только своего поместья, но и всей России. И именно в Литве он знакомится с хуторскими хозяйствами. К нему тянутся и крестьяне соседних с Ковенским уездов. Имелось у Столыпиных кроме Калнабярже и еще одно имение, расположенное тогда у границы с Германией. Прямой железнодорожной ветки в те места не было, и Петр Столыпин ездил туда через Пруссию. Его восхищало устройство тамошних хуторов, организация работ на земле. И многое из увиденного легло потом в основу известной земельной реформы. Суть ее состояла в том, что время господствовавшего в те годы в России общинного землевладения прошло, оно не стимулирует заинтересованность в результатах личного труда, в общине человек не свободен, закрепощен.

Столыпин, изучив опыт литовской и прусской хуторских систем, стал ратовать за то, чтобы и в России земля могла закрепляться за крестьянами в качестве личной собственности, за создание самостоятельных хозяйств. При этом государственная помощь должна была оказываться прежде всего крепким хозяйствам, кто уже доказал, что умеет работать на земле.

​Милда Янюнайте: "Идея, родившаяся в Литве, что нужно помогать крестьянам, дать им землю, зажиточный народ потом будет опорой государства – основы этому были положены здесь. Для этого был создан банк, на льготных условиях давались кредиты. Крестьяне, вышедшие из общины, могли уехать в края с плодородной землей, которые предлагались: Дальний Восток, Алтай, Урал. Им было разрешено увезти не только свой скарб, но и скот. И для этого были построены специальные вагоны: не ехать же людям в одном вагоне с коровой и лошадью. Вот эти вагоны для скота и остались в истории, которую исказили! Якобы насильно вывозили крестьян, да еще в нечеловеческих условиях, в Сибирь. Миф такой дошел до наших дней. За смелым реформатором пошла вот такая ложная, плохая слава. И до сих пор у многих непонимание того, что Столыпин тогда сделал. Из учебника в учебник: "реакционер", "столыпинские вагоны", "столыпинские галстуки". Мы это в прежнее время слышали и в литовском университете.

А что на самом деле? Земли можно было взять сколько хочешь. Люди брали ссуды, уезжали и обосновывались на новых землях. Те, кто хорошо работали, когда семья была большая, трудолюбивые, стали зажиточными. А кто, получив деньги, пропили-проели их, прогуляли – вернулись недовольные. Куда? В большие города, в Москву, в Петербург. И влились в ряды кого? Нередко – будущих революционеров".

В целом же тогдашняя столыпинская реформа сельского уклада в России при всех противоречиях и острейшей критике даже за короткий период дала обнадеживающий результат. Она не была осуществлена полностью вследствие начала Мировой войны и Февральской революции. Сам Столыпин считал, что все задуманные им меры – и не только в аграрной сфере – обязательно дадут эффект в будущем. При условии, если у страны по его словам будет "двадцать лет покоя внутреннего и внешнего".

В 1900 году в Литве по инициативе Столыпина организовывается Ковенское сельскохозяйственное общество. Среди основных задач – просвещение крестьян, внедрение современных методов хозяйствования. Открыли и опытную станцию в Байсогале. Другой проект – сельскохозяйственная школа с опытной животноводческой станцией в Дотнуве, где и ныне работает Литовская сельскохозяйственная академия, а в Байсогале – Институт животноводства. Это все плоды работы Столыпина.

"Такой уклад у литовцев был гораздо раньше, чем в России. Хозяйствование велось лучше. Это старые традиции, да и порядок было проще наводить в маленьком крае. Здесь Столыпин прорабатывал и идеи, чем выгоднее всего заниматься крестьянам зимой, когда нет сельхозработ. Ратовал за местные промыслы, чтобы изделия потом вывозить продавать. Организация в этих краях первых больших сельскохозяйственных выставок – заслуга Столыпина.

​Рядом с ним жил помещик по фамилии Кунат, они дружили по-соседски. Это был дед поэта Чеслава Милоша, будущего нобелевского лауреата. Кунат – пример удачной организации местного крестьянского ремесла зимой – занимался выработкой пледов из овечьей шерсти, которые отправлял для продажи в Петербург. Однажды такую ярмарку посетил государь, которому помещик лично подарил плед, что оказалось очень к месту. Император обрадовался, поблагодарил за подарок и, сев в карету, укрыл им ноги.

Столыпин охотно давал крестьянам советы по всем вопросам, как сеять, как выращивать, какие методы и технику использовать. Вникал досконально, как помочь каждому. Был человеком чрезвычайно отзывчивым. К нему за советом приходили даже издалека, говорили: "Едем к барину Петру".

– Барин Петр, став главой правительства, действительно руководил всей Российской империей по телефону, сидя дома в своем литовском поместье Калнабярже, куда был специально проведен кабель?

– Да. Он получил тогда длительный отпуск, чтобы поправить пошатнувшееся от чрезмерной нагрузки здоровье. Император – в Петербурге, премьер – в Калнабярже. Для связи провели телефон и телеграф, Столыпин без конца принимал депутации, туда-сюда сновали курьеры. И все это охранялось жандармами.

Меня поражает сочетание: человек волевой, отважный, на высшем посту сложнейшей государственной службы и одновременно – трогательный, нежный, заботливый муж и отец. Ольга была единственной женщиной в его жизни. Без нее он не мыслил своего существования. Жена отвечала исключительной преданностью. Когда семье грозила опасность – сколько было покушений! – она вынуждена была быстро собирать детей и уезжать, но при первой возможности рвалась к мужу. Друг без друга они не могли. Их любовь за столько лет супружества оставалась свежей, что отмечали окружающие. Меня это особенно поразило при чтении писем Столыпина жене и архивных документов – из этого восхищения и родилось желание написать документальную повесть о человеке Петре Столыпине. В понимании многих – если выдающийся политический деятель или большой ученый, то ему не до семьи и преданности. У Столыпина – трогательное отношение всегда. В письмах жене и дочерям – при его-то нагрузке и масштабе государственных проблем – могло проскользнуть, например, такое: "Душки мои, проходил тут в Саратове мимо витрины ателье, заметил шляпки, по-моему, недурны". Думал о семье все время.

Из письма Петра Столыпина жене 18 мая 1904 года: "Родная моя, когда я сегодня вошел в наш счастливый дом, мне стало горько без тебя, подумал, что мы напрасно мучаемся расставаниями. Жизнь коротка, а мы в разлуке. Пиши мне почаще! Как бы мне хотелось быть с тобой, утешать тебя. Насколько сумел бы. Оля, как без тебя пусто и тоскливо! Дай Господь, чтобы все вы были сохранены. Нежно целую".

30 мая 1904 года: "Такое сегодня ласковое от тебя письмо, и у меня соловьи на сердце запели. Так мило ты пишешь, что Адя теперь улыбается, я счастлив, что драгоценный мальчик здоров. Счастлив такой жизнью, так как в работе забываю тосковать о тебе и детях. Как останусь один, загляну в окно на Волгу – вспоминаю наши прогулки, нашу милую жизнь в Калнабярже. Прости, что мало написал, очень устал. Люблю тебя, единственная, Оля моя".

Апрель 1906 года, из Петербурга: "Бесценное мое сокровище! Судьба решилась: я министр внутренних дел. В стране окровавленной, потрясенной, представляющей из себя шестую часть мира. И это в одну из самых трудных исторических минут. Человеческих сил тут мало, нужна глубокая вера в Бога. Крепкая надежда, что он поддержит, вразумит меня. Господи, помоги нам".

Из последнего письма Столыпина жене. 25 августа 1911 года:

"Дорогой мой ангел, всю дорогу я думал о тебе. В поезде было душно, в Вильне прицепили еще вагон. В Киев прибыли в час ночи. А с утра меня запрягли. Приемы земских депутаций, которые приехали приветствовать царя. Я сказал им маленькую речь. Все волнуются, что будет к приезду Государя. Мне тягостны многолюдные обеды и встречи. Целую крепко и нежно, как люблю".

В воспитании дочерей Петр Столыпин был против изнеженности, учил их жизни физически активной. Настрой отца передался детям. В Первую мировую войну две дочери Столыпина совершают отчаянный поступок, можно сказать, подвиг по примеру кавалерист-девицы войны 1812 года Дуровой. Девушки, хорошо освоившие в Калнабярже искусство верховой езды, переодеваются в казачью форму и добираются до фронта. Их сумели опознать, только когда сестры поучаствовали в двух столкновениях с немцами. Девиц арестовали и, несмотря на бурные протесты, отправили домой…

Милда Янюнайте: "Столыпин сделал в Литве невероятно много – это создание производств, организаций, школ, банков, системы землепользования и страхования. Это все в достаточной мере не исследовано. Может быть, поэтому россияне мало знают о литовском периоде жизни Столыпина. Его друг Константин Гуковский, например, это был журналист, археолог, основал в Каунасе первый музей. Теперь это городской музей. Наследие Столыпина работает! Надо думать, что весь материал по этому историческому периоду лежит не в Петербурге, а в наших архивах".

Что только ни располагалось в имении Столыпина! Детский дом, правление колхоза, колония для несовершеннолетних преступников... Здание переоборудовалось под очередные нужды, людям было не до воспоминаний о жившем здесь знаменитом "реакционере". Период современной Литвы: поместье в списке объектов, охраняемых государством. Известный местный богач русского происхождения Виктор Успасских перенимает его с обязательством отремонтировать. За долгие годы предприниматель ничего не предпринимает, постройки разрушаются, крыша проваливается, сады зарастают бурьяном. Избежав наказания за невыполненные обязательства перед государством, Успасских благополучно освобождается от многострадального поместья. Его – уже в виде руин – снова берет на свой баланс государство.

Милда Янюнайте: "В 1922 году имение на очень льготных условиях приобрел Казис Бинкис – поэт, драматург. Талантливый, веселый, богемный человек. Он возомнил себя помещиком, купил красивую бричку, чтобы пофрантить, в которой и разъезжал. Но дальше этого дело не пошло, хозяйство приходило в упадок. Правительство отобрало у него имение и передало его детской колонии. Калнабярже очень пострадало во время Первой мировой войны. Ольга с детьми уехала к тому времени на Украину. Немцы здесь вырыли блиндажи, все использовалось как казармы. Но все же не дошло тогда до такого состояния, как потом. В 1921 году Ольга вернулась с детьми в уже независимую Литву, пыталась вернуть имение, но ей отказали. С большим трудом добилась возвращения библиотеки. Вернее, того, что от нее осталось. Книги вернули с условием, что возвращения самых ценных изданий, которые исчезли, она добиваться никогда не будет.

Вторая мировая война: опять здесь обосновались немцы, потом советские солдаты. Пострадали подсобные здания, которых было множество: конюшни, мастерские, баня, сторожевые, теплицы. Также сады и пруды. После войны колхоз, туда вселившийся, еще что то поддерживал, а уже в наше время все стало по сути бесхозным. Здание – когда-то нарядное, настоящий неоготический дворец – много лет простояло мертвым и полуразваленным. Местные жители растаскивали отсюда кирпичи и другие материалы.

От Успасских имение тогда отобрали, и вновь эти развалины – на балансе государства. Я не знаю, как можно спасти его. Чтобы такое имение поднять, нужен не один миллион".

Еще ведь существует и дорога от имения, хоть порядком и заросшая, по которой в 1911 году Петр Столыпин отправился в Киев на торжества по случаю открытия памятника Александру II, ставшие для него роковыми. Получается, это последняя дорога его жизни.

"1 сентября 1911 года. В Киеве – перерыв во время спектакля. Столыпин стоит у балюстрады, беседует. А в Калнабярже в тот вечер – как я вычитала – началась жуткая гроза. У Ольги стало тяжело на сердце, она не могла себе места найти. 9 вечера, темно, холодно, она поднялась на второй этаж. Вдруг от ветра распахивается окно, и на подоконник падает черная птица с окровавленным клювом. Это было в тот момент, когда в Киеве в Петра Аркадьевича стреляли. Ольга испугалась, закричала, сбежались девочки, долго не могли ее успокоить. Через несколько часов она получила известие, что муж тяжело ранен".

5 сентября 1911 года Столыпин скончался. 9 сентября был похоронен в Киево-Печерской лавре.

Почти сразу после этого в Калнабярже прибыла Государственная комиссия для просмотра оставленных Столыпиным документов, они были опечатаны и отправлены в столицу. Во время этой процедуры в кабинете присутствовал зять Петра Аркадьевича Борис фон Бок, который вспоминал потом, что среди документов был "План управления Россией", составленный Столыпиным на 10 лет вперед, который он вскоре собирался представить Государю и членам правительства. Над этим важнейшим в его жизни документом по переустройству всей российской жизни и управления, включая правовую и судебную системы, Столыпин работал несколько лет.

По косвенным сведениям план содержал прогрессивные, смелые идеи, воплощение которых могло бы, остановив революционное брожение, значительно продвинуть развитие российского государства. Хранил он его в папке, которую никому не показывал. Она находилась в портфеле премьера, в котором, как говорят, после ряда покушений всегда лежал стальной лист – в случае нападения он мог бы послужить хоть какой то защитой. В поездку в Киев Столыпин портфель не брал, оставил в Калнабярже. Во время работы госкомиссии, вспоминал фон Бок, портфель с заветной папкой, которую он видел при обыске, исчез. Сведения о его содержании в архивах отсутствуют. Как и сам текст плана. Нет данных и о том, были ли вообще ознакомлены с ним Государь или министры.

...Кто только за эти годы ни пытался придумать, как вдохнуть в поместье Калнабярже жизнь, сохранив память о знаменитом его обитателе! Историки, политики, журналисты собирали специальные конференции, бизнесмены, дипломаты и юристы строили планы, как договориться Литве и России по этому вопросу. Потомки Столыпина, наведывавшиеся из-за границы, – право наследования имущества в Литве из-за национализации земель и после пакта Молотова – Риббентропа ими было потеряно – порывались искать средства на ремонт поместья вплоть до ЮНЕСКО. Но не сложилось.

Внук Столыпина Дмитрий Аркадиевич в 2000 году приезжал из Франции в Вильнюс с радостным чувством, но, увидев развалины поместья, сник. Можно только догадываться, что творилось у него в душе.

Из многочисленных тогдашних дискуссий запомнилось мнение главы Фонда изучения наследия Столыпина Константина Могилевского, высказанное им в 2011 году: "Есть общее видение, как с российской, так и с литовской стороны, чтобы усадьба была восстановлена. Вопрос о средствах – не главный. Если мы найдем концепцию, которая была бы интересна в первую очередь для Литвы, и формы участия в этом России, остальные вопросы будут решаться проще. Усадьба Столыпина могла бы стать музеем, историко-культурным заповедником, – считал Могилевский, указывая, в качестве примера позитивного опыта на усадьбу классика литовской литературы Кристийонаса Донелайтиса в Калининградской области. – Мы открыты для предложений. Но если это не будет нужно литовцам, деньги уйдут в песок. В любом случае эта история не должна породить конфликтов, а быть мостиком для интеграции и нашего культурного взаимодействия".

Эти планы не осуществились. Ни музея, ни мостика... Сейчас здание в Калнабярже – на балансе литовского государства, им по-прежнему формально охраняется.

Недавно поместье было передано неправительственной организации Fondas In Corpore LT для – наконец-то! – ремонта и дальнейшего использования. Как сказано, под будущий реабилитационный центр для сотрудников правоохранительных органов Литвы.

Память о Столыпине, по словам учредителя этого фонда Эгидиюса Йонявичюса, в этом здании наверняка останется:

"У меня такая идея есть, если восстановим усадьбу. Я хорошо знаком с ее историческим прошлым. Это, кстати, и род Радзивиллов. На первом этаже несколько комнат могли бы быть выделены для музея. Знаю, насколько важна была усадьба для Столыпиных, для истории России, поэтому с радостью приложил бы все усилия, чтобы такая экспозиция была.

С 2016 года мы стремились получить финансирование со стороны Литвы, что удалось. С российской стороны предложений не слышали, интерес не проявлялся. Только однажды приезжала съемочная группа из Петербурга, работающая над документальным фильмом об истории семьи Столыпиных. Я им показал усадьбу. Сейчас мы имеем возможность восстанавливать только фасадную часть здания. По внутренней части проекта пока нет – для этих работ нужны большие деньги, которых у нас нет. Мы надеялись на европейские фонды, но нет подходящей программы.

К 2020 году, когда кончается нынешнее финансирование восстановительных работ, скорей всего, средств так и не будет. Сейчас мы сконцентрировались на ремонте фасадов и крыши главного здания.

– Вас лично что подтолкнуло учредить такой фонд и заниматься этим сложным делом?

– Я небезразличен к истории. Литовской, российской, европейской. Родился в этих местах, живу здесь, и мне очень не нравилось, что такой исторический памятник стоит в руинах. Пока очень трудно, но надеюсь, получится все восстановить.

– Если здесь планируется реабилитационный центр, возможно ли будет сочетать с его работой создание мемориального музея о бывших хозяевах поместья?

– Это не мешало бы центру быть отчасти и туристическим объектом. Я бы очень хотел, чтобы местные жители и российские туристы, интересующиеся историей, могли осматривать усадьбу, в которой жил Столыпин".

Из мемориального – кроме существующей записи на православной Преображенской церкви в Кедайняй, которую в прошлом веке посещала семья Столыпиных, – за эти годы удалось одно: в Вильнюсе в 2009 году на улице Швянто Стяпоно усилиями местных русских организаций была установлена памятная доска "В этом доме в 1876–1892 годах жил российский министр-реформатор Петр Аркадьевич Столыпин".

Приезжавший тогда в Литву из Сан-Франциско правнук реформатора Николай Случевский, основатель "Столыпинского центра регионального развития", дал интервью журналисту литовской газеты "Обзор" Татьяне Ясинской. Вот фрагменты из него:

"Конечно, очень больно видеть такое состояние Калнабярже. Для меня это просто катастрофа, но вовсе не по семейным причинам. Это не ностальгия. Просто я осознаю, что поместье – важнейшее место в историческом наследии Петра Аркадьевича Столыпина. Он создал здесь образцовую ферму, где тогда использовались самые современные сельскохозяйственные знания и технологии. Это было его личной задачей, которую он с успехом решил. Сначала в своем имении, а потом положил этот опыт в основу реформ в масштабе всей России. Считаю, что Калнабярже – это одно из ключевых мест для России, для понимания ее истории.

Я приехал из Калифорнии, где преподаю в Университете Дэвиса. Это один из крупнейших сельскохозяйственных вузов мира. У него аналогичные образцовые фермы повсюду, грандиозные программы. Чтобы что-то подобное оборудовать, например, в Калнабярже, не требуется большого воображения. Здесь можно было бы сделать много полезного для Литвы и России. В любом случае нельзя терять такие судьбы, такие исторические объекты, которые связывают, а не разделяют страны".

Почему ярчайшая личность, Петр Столыпин, оставивший немалый зримый результат своих трудов на литовской земле, для современной Литвы остается очень далеким, каким-то подозрительным историческим персонажем, точно не ставшим своим?

Историк Альгимантас Каспаравичюс: "Царская Россия, куда входила и Литва, – это была наша общая история. Петр Столыпин работал 14 лет в Каунасе, и опыта хозяйственника, будущего реформатора огромной империи, он набирался именно здесь. Самое важное – он своей реформой окончательно уничтожил средневековое феодальное землевладение. И в принципе заложил основы современного фермерского хозяйства. Это не всем тогда нравилось, но с исторической точки зрения эти шаги были направлены на хозяйственный и политический прогресс. Как Российской империи, так и Литвы. Поместье все-таки находится за пределами России. И может быть, еще время не пришло для широкого интереса.

Что касается литовских исследователей, здесь есть три причины. Во первых, они считают Столыпина чужой личностью для нашей истории. Потом большинство историков, не совсем это осознающих, придерживаются большевистской традиции в историографии: смотреть на него, как на реакционера – все свои силы он прилагал к укреплению Империи. Если иметь в виду, что Литва стремилась освободиться от этого ига, то Столыпин получается у них отрицательным персонажем. И третье – на фоне не самых лучших теперешних литовско-российских взаимоотношений такие личности, которые связывают (и не худшим образом) две страны, сейчас остаются в тени.

Но я думаю, что раньше или позже придет время, когда жизнь и наследие государственного деятеля такого масштаба будут достойно изучены и в Литве, и в России, и шире".

Калнабярже как символ. Поместье, больше 20 лет простоявшее в руинах, можно сравнить с руинами современных литовско-российских государственных отношений. Но вот чудо: здание, бывшее при смерти, начали ремонтировать.

Ирина Петерс

Источник