1. Введение
«В начале жизни школу помню я».
Воспоминания школы всегда с нами, вплоть до старости, и ценность их трудно измерима. Чувство благодарности к учителю – одно из самых прекрасных чувств, какие может испытать человек. Мы постигаем знания, мы узнаем жизнь, мы учимся быть людьми, и мы становимся людьми благодаря школе. Связь эта не кончается сладкой лирикой последнего звонка, она тянется звонкой струной через всю жизнь. Я помню, как звали мою первую учительницу – Тамара Ивановна Кравченко, и вижу её, молодую, теплым сентябрьским утром. Я не знаю, как сложилась дальше ее жизнь, не знаю даже, жива ли она сейчас, но память о первых прописях и первых оценках остается со мной.
Не станет школы – исказится память наша, захиреет и увянет культура, и будем мы блуждать по пустыням безвременья и безверия. Родной язык, родная литература, родная история, да и сама Родина не будут существовать без школы. Посягательство на школу, уродование образования как путем его космополитизации, так и путем оголтелого шовинизма приносит отравленные плоды – и мы в последние десятилетия познали немало примеров этого. Опасность, нависшая над русской школой, нисколько не отступила и в последние годы, и мы хорошо знаем о новых планах то ли безумных, то ли преступных экспериментов образования. Защита русской школы – долг каждого образованного человека.
Я хочу подробно и документально рассказать об одном, безусловно положительном примере из истории русской школы, примере, который совершился в крайне неблагоприятных условиях и все-таки был успешен, примере, который должен вселять надежду. Это пример одной русской школы, необычной школы, воинской школы, кадетского корпуса. И этот кадетский корпус существовал не в России, а за рубежом, и в те годы, когда и России как таковой не было, не было, как державы русской, как земли православной.
2. Исход
До 1917 года в России было 30 кадетских корпусов, наиболее старым из них считается Первый кадетский корпус, основанный еще Анной Иоанновной в 1732 году. Корпуса были как в столицах, так и в губернских городах по всей территории империи, включая Малороссию, Кавказ и Сибирь. Кадетские корпуса были военно-учебными заведениями, дававшими среднее образование, соответствующее гимназическому. Со времени реформ Александра II кадетское образование давало путь и к военной, и к гражданской деятельности, но главной задачей все равно оставалась подготовка будущих военных. Выпускник кадетского корпуса мог продолжать обучение в юнкерском училище, откуда он выходил уже в обер-офицерском чине.
В ходе революции и последовавшего террора погибли почти все кадетские корпуса. Лишь несколько оказались на территориях, занятых белыми армиями: на юге России – Киевский, Одесский, Полтавский, Донской и Владикавказский, и на востоке – Сибирский и Хабаровский. Разными путями остатки этих корпусов собирались вместе. В декабре 1919 в Одессу прибыл Киевский корпус. Еще раньше (во время Первой мировой войны) в Одессу была эвакуирована одна рота Полоцкого корпуса. В январе 1920 года часть кадетов Киевского, Одесского и Полоцкого корпусов были эвакуированы из Одессы в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (далее в тексте – Королевство С.Х.С, в будущем – Королевство Югославия). 10 марта 1920 года приказом Российского Военного Агента и Представителя Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России генерал-майора В.А. Артамонова эти корпуса были объединены в Сводный кадетский корпус. Директором был назначен генерал-лейтенант Б.В. Адамович. Всего в составе корпуса тогда собралось 263 кадета и 40 человек персонала.
25 апреля 1920 года в Королевство С.Х.С. прибыли еще 42 кадета, прорвавшиеся с боями через Днестр в Румынию в составе сводного отряда генерала П.Г. Васильева-Чечеля и полковника А.А. Стесселя. Об этом лучше всего рассказывает документ – приказ генерал-лейтенанта А.В. Геруа от 15 апреля 1920 года. В то время он был в Румынии Военным Представителем Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России.
«25 января произошла эвакуация Одессы.
Часть войск Добровольческой Армии, масса беженцев с женщинами и детьми отходила под натиском большевистских частей и банд к границам Румынии. В составе отступавших находилось около 400 кадет Киевского и Одесского корпусов, многие младших классов, в возрасте 12-14 лет.
Отход от Одессы, под угрозой нападения со всех сторон, при ничтожных для противодействия большевикам силах, отсутствии боевых и жизненных припасов, перегруженности отряда обозом, в коем следовали женщины и дети, холоде и недружелюбном отношении запуганных большевиками жителей, требовал сверхъестественных усилий для преодоления лишений и сохранения бодрости.
31 января, части, под общим командованием полковника Стесселя, вступили в бой с большевиками, превосходными силами около дивизии, наступавшими со стороны с. Выгоды, и бригадой Котовского со стороны с. Зельц. Отряд полковника Стесселя, не превышавший 600 человек бойцов, вынужден был принять бой для спасения беженцев, женщин и детей. Левый фланг был поручен кадетскому корпусу под начальством капитана Реммерта.
Сплоченные узами товарищества, крепкие духом, кадеты явились лучшей организованной частью, о которую разбились все атаки противника. На левый фланг большевиками были направлены наибольшие силы и проявлено наибольшее упорство для овладения селением Кандель.
Жестокий артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь не мог поколебать мужественных кадет. После соответственной подготовки большевики бросили на левый фланг бывшие у них кавалерийские части.
Неудача грозила гибелью всему нашему отряду.
В эту решительную минуту, юноши и дети кадеты, понимая всю важность обороняемой позиции, не смутились натиском противника. Дружные залпы встретили несущуюся кавалерию. Твердой стеной стояли кадетские штыки. Не ожидавшие такой выдержки и мужества, большевики обратились в бегство.
Успех на левом фланге отразился на действиях всего отряда, перешедшего после этого в контрнаступление, продвинувшегося на пять верст к с. Выгода, после чего возвратившегося в исходное положение.
В тот же день отряду пришлось выдержать второй бой с полным для нас успехом.
Бой длился с 9 часов утра до 6 часов вечера с перерывами.
В последующие дни части кадет удалось переправиться в Румынию. Мужество и доблесть кадет в этих боях, понесших в бою и впоследствии огромные потери, ставит их в ряды испытанных воинов.
От имени Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России благодарю доблестных героев-кадет за полное самоотвержения и мужества участие в боях под Канделем и Зельцем.
От имени Главнокомандующего благодарю воспитателей корпуса, положивших зерна безграничной любви к Родине в сердца их воспитанников.
Верю, что проявив столько доблести в юношеском возрасте за дело страдающей Родины, кадеты впишут свои имена золотыми буквами в историю возрождения России.»
Приведу еще одну выдержку из второй, наградной части приказа генерал-лейтенанта Геруа:
«Георгиевским крестом 4-ой степени:
Кадета Никитина, за то, что в бою под деревней Кандель, при отражении большевиков, примером отличной храбрости ободрял товарищей, увлекая их за собою, чем способствовал нашему переходу в наступление, своею смертью запечатлев содеянные им подвиги (Пункт 4 и 5 ст. 67 и ст. 68 Георгиевского Статута)».
Краткое описание событий поражает. 600 бойцов сражаются с дивизией и бригадой (45 дивизия РККА и кавалерийская бригада Г.И. Котовского) – это само по себе кажется невероятным, хотя мы знаем подобные примеры, хотя бы из истории Ледового Похода. Но вот еще один пункт – кадет в Одессе было около 400 человек. А прорваться удалось только сорока двум. Один из десяти… Какова была судьба остальных? Оказывается, в составе отряда Васильева-Чечеля и Стесселя было лишь около 50 кадет старших классов, остальные же, вместе с директором Одесского корпуса полковником В.А. Бернацким, вернулись в Одессу и далее следы их теряются, известно лишь, что все офицеры и кадеты старших классов были арестованы, а младших отпустили.
Из участников боя под Канделем четверо кадет погибли. Остальные же претерпели ужасные мытарства. Бой под Канделем был выигран, но дорогой ценой – почти все боеприпасы были израсходованы, у единственного броневика кончилось горючее, закончились и снаряды для единственного орудия. Отряд больше не мог сопротивляться. При попытке перейти на румынскую территорию произошла настоящая трагедия. 4 февраля 1920 года в районе села Раскаецы румынские войска открыли огонь по русскому отряду и обозу, вынудив их перейти границу обратно. Лишь благодаря телеграмме румынской королевы Марии остатки отряда смогли все-таки перейти в Румынию, но и там они несколько недель содержались в ужасных условиях, и только в апреле 1920 года они были приняты Королевством С.Х.С.
Хочется хотя бы кратко рассказать о людях, под чьим началом сражались кадеты Киевского и Одесского корпусов под Канделем.
Генерал-майор Петр Гаврилович Васильев-Чечель (1870-1920) был выпускником 4-го Московского кадетского корпуса и 3-го Александровского училища (то самое, что закончил А.И. Куприн – см. роман «Юнкера»). Впоследствии окончил Николаевскую Академию Генерального Штаба. Участвовал в русско-японской войне. В 1910 году дослужился до полковника. Участник Первой Мировой войны, был командиром 195 пехотного Оровайского полка, комендантом штаб-квартиры 11 армии, командиром 52 пехотного Виленского полка, затем служил в резерве чинов Одесского военного округа. В 1917 году – генерал-майор. В 1918 и первой половине 1919 года служил в армии Украины, в мае 1919 года был взят в плен польскими войсками. В сентябре 1919 года был выпущен из плена и перешел на службу в Вооруженные Силы Юга России, был начальником гарнизона города Овидиополь, наконец, был командиром сводного отряда, сражавшегося под Канделем. В безвыходной ситуации у села Раскаецы покончил с собой.
Полковник Александр Анатольевич Стессель (1876-1933) происходил из рода потомственных военных. Он был сыном печально известного генерал-адъютанта барона А.М. Стесселя, бывшего комендантом Порт-Артура во время русско-японской войны и позднее обвиненного в преступной сдаче крепости. Сам А.А. Стессель закончил 1 Московский кадетский корпус, 3 Александровское училище, служил в лейб-гвардии 2-м стрелковом Царскосельском полку, в составе этого полка участвовал в Первой Мировой войне, дослужился до полковника, в ноябре 1916 года принял командование 2-м Царскосельским полком, затем командовал 152 пехотным Владикавказским полком. В 1917 году был награжден Георгиевским оружием. В Гражданскую войну – в составе Добровольческой армии, был командиром 2-го Сводно-Гвардейского полка. С декабря 1919 года комендант Одессы. В.В. Шульгин вспоминает, что А.А. Стесселю в критические дни неоднократно предлагали эвакуацию на пароходе, на что он отвечал – «Вы что, подлецом меня считаете?». После прорыва в Румынию добрался до Королевства С.Х.С., но там не остался, а вернулся в Россию, в Крым, воевать в составе Русской армии… С 1921 года во Франции, в эмиграции, где и умер. От себя добавлю – не мне судить его отца, А.М. Стесселя. Его и так многие обвиняли. Но не всеми эти обвинения были признаны справедливыми, например, А.А. Керсновский в «Истории русской армии» считает иначе. Как бы то ни было, А.М. Стессель воспитал достойного сына.
Части Киевского, Одесского и Полоцкого корпусов, прибывшие в Королевство С.Х.С., были сначала временно размещены в городах Панчево и Сисак на севере страны, а в июне 1920 года переведены в Сараево, где они разместились в казарме «Король Петр». Здание этой казармы сохранилось до нашего времени, оно находится практически в центре столицы Боснии и Герцеговины, недалеко от места покушения Гаврило Принципа на эрцгерцога Франц-Фердинанда. Корпус тогда получил название – «Сводный Русский кадетский корпус в Сербии».
Были и другие кадетские корпуса, вывезенные на Балканы. Так, Петровско-Полтавский корпус был в 1919 году эвакуирован во Владикавказ, а летом 1920 года совместно с Владикавказским корпусом – в Крым. Там, по приказу Главнокомандующего генерала П.Н. Врангеля корпуса были объединены под названием «Крымский кадетский корпус». Поздней осенью 1920 года корпус был эвакуирован из Крыма. Сохранился рассказ о некоторых обстоятельствах этой эвакуации. Она началась 1 ноября 1920 г., младшая рота была погружена на пароход «Константин», а основной состав — на паровую баржу «Хриси». Эту старую плоскодонку вообще не хотели использовать, но когда в порту не осталось судов, был отдан приказ эвакуировать корпус на этой барже. Судовые механики, не желая работать на белых, заявили, что машина неисправна. Им пригрозили расстрелом, и машина заработала. Директор корпуса генерал-лейтенант В.В. Римский-Корсаков, не доверяя команде судна, приказал двум кадетам, имевшим опыт службы на флоте, присмотреть за рулевым, чтобы тот не изменил курс.
Конечно, скоро выяснилось, что судно идёт не в Константинополь, а в Одессу. Капитана и рулевого тут же арестовали, к штурвалу стал кадет М. Каратеев, восемь месяцев проплававший до поступления в кадетский корпус сигнальщиком на миноносце. Вместе с другим кадетом они направили судно в нужном направлении, но обнаружили, что показания компаса не верны. Рядом со штурвалом находились железные гири, сюжет прямо из Жюль Верна… Наконец, был взят верный курс.
На пятые сутки плавания пароход и баржа прибыли на рейд Константинополя. Здесь крымским кадетам предстояло испытание, которое они выдержали с честью. Когда судно остановилось на рейде, то на реях были подняты: «терпим голод» и «терпим жажду». Немного спустя к барже «Хриси» подошел британский корабль. На его верхней палубе был установлен киноаппарат, рядом стоял стол, с грудами ломтей белого хлеба. Здесь же находились нарядно одетые женщины и мужчины, среди них и один русский.
Кадеты ожидали, что их сфотографируют, а затем будут кормить, но, увы, британцы хотели снимать момент, когда кадетам будут бросать хлеб и они кинутся подбирать его с палубы. И вот, женщины начали кидать в толпу кадет ломти хлеба, настало секундное замешательство, но в этот миг старший кадет Л. Лазаревич крикнул: «Не прикасаться к этому хлебу! Эта сволочь хочет фотографировать «русских дикарей», дерущихся из-за еды». Ломти хлеба летели на палубу и на головы ребят, стоявших неподвижно, как будто не замечающих ничего. Оскорбленные британцы отошли от русской баржи, несолоно хлебавши…
Долго пришлось стоять на рейде Константинополя, но, наконец, было получено известие, что кадет готово принять Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев. 8 декабря 1920 г. корпус прибыл в бухту Бакар Королевства С.Х.С. и оттуда по железной дороге перевезен в г. Стрнище. Крымский кадетский корпус расположился в бараках, построенных австрийцами для военнопленных, и в дальнейшем находился в Королевстве С.Х.С. в городе Белая Церковь, недалеко от границы с Румынией.
Располагавшийся в Новочеркасске Донской кадетский корпус был в феврале 1920 года эвакуирован, сначала на Суэцкий канал, потом в Болгарию, где в 1922 году был расформирован. Но многих кадет, больных тифом, вывезли из Новороссийска в Крым, оттуда в Королевство С.Х.С. в город Горажде (Босния) где они составили «Второй Донской кадетский корпус».
Особенной была судьба сибирских корпусов. Сибирский и Хабаровский кадетские корпуса были в 1922 году эвакуированы во Владивосток и размещены на острове Русском в воинских казармах. 25 октября 1922 года около 400 кадет были отправлены на кораблях в Шанхай. Командовал флотилией контр-адмирал Г.К. Старк. Немного слов об этом человеке.
Георгий Карлович Старк (1878-1950) был потомком старинного шотландского рода, его предки перешли на службу к Петру Великому в начале XVIII века. Отец Георгия, нотариус, был убит грабителями. Оставшись без отца, Георгий Старк поступил в Морской кадетский корпус в С.-Петербурге и окончил курс в 1898 году. В 1904 году был назначен минным офицером на крейсер «Аврора», участвовал в переходе эскадры адмирала З.П. Рожественского и в Цусимском сражении. Во время боя был ранен. Участвовал в Первой Мировой войне на Балтике, командовал эсминцами, дивизионами миноносцев, занимался установкой минных заграждений. В 1917 году получил чин контр-адмирала. Уволен в апреле 1918 года. Участник Гражданской войны – на Волге в составе армии комитета Учредительного Собрания, затем на Каме и Белой под началом адмирала Колчака. Сражался в Сибири в отрядах генерал-лейтенанта В.О. Каппеля. Перенес тиф. Был эвакуирован в Харбин, но в 1921 году прибыл во Владивосток, где возглавил Сибирскую военную флотилию. С ней он и ушел из Владивостока, вывозя беженцев, в том числе кадет сибирских корпусов. А потом, в эмиграции жил в Париже, где много лет работал водителем такси…
Флотилия из Владивостока направилась в порт Гензан на северо-востоке Кореи, потом, после месячной стоянки, перешла в порт Фузан (ныне Пусан, Корея). 2 декабря флотилия вышла в море и двинулась на юг. Во время прохождения Цусимского пролива на судах служили панихиды по русским морякам, погибшим в 1905 году, еще не зная о предстоящем испытании. Утром 4 декабря флотилию накрыл тайфун. Один из кораблей флотилии, вспомогательный крейсер «Лейтенант Дыдымов», погиб. Этот корабль, носивший гордое название «крейсер», был просто маленьким пароходом в 700 тонн водоизмещения, предназначенным для охраны котиковых промыслов от браконьеров и вооруженным несколькими малокалиберными пушками. Вместе с «Лейтенантом Дыдымовым» погиб 31 кадет из числа эвакуированных из Владивостока…
В ночь на 5 декабря флотилия подошла к Шанхаю. Здесь кадеты высадились на берег, а контр-адмирал Старк после тяжелых лишений (в Шанхае русским судам было отказано во всем, даже в пресной воде!), проведя ремонт, ушел на Филиппины. Кадеты Сибирского и Хабаровского корпусов провели два очень трудных года в Шанхае (деньги на пропитание зарабатывал кадетский оркестр). Наконец, 6 ноября 1924 года кадеты были вывезены из Шанхая, и, после пересечения огромных морских просторов, через месяц прибыли в адриатический порт Сплит. В 1925 году часть кадет была зачислена в Первый Русский корпус, другая часть – в Донской корпус. На этом закончилась история крушений и потерь, и началась жизнь вдали от России без перспективы скорого возвращения.
3. Становление корпуса
Даже в относительно благополучные времена организацию школы невозможно считать простым занятием, ведь требуется решать огромное количество разнообразных вопросов, таких, как учебная программа, учебные пособия, штат преподавателей, специальные кабинеты, библиотека, досуг учащихся, наконец, элементарные, но абсолютно необходимые проблемы питания, воды, электричества и т.п. Каково же это за рубежом, пусть и в гостеприимной, но бедной, понесшей огромные потери в войне стране? Всеми этими трудами пришлось руководить основателю и первому директору корпуса генерал-лейтенанту Б.В. Адамовичу. Надо немного рассказать об этом человеке.
Борис Викторович Адамович (1870-1936) происходил из дворян Полтавской губернии. Он был сыном офицера (дослужившегося в конце XIX века до генерал-майора) и родным братом известного поэта и литературного критика Георгия Адамовича. В 1890 году он окончил 2-е Константиновское военное училище и затем служил в Кексгольмском гренадерском полку. В 1901 получил чин подполковника. В 1904 году по собственному желанию перевелся в 123 пехотный Козловский полк, чтобы принять участие в войне. Сражался под Ляояном. После войны вернулся в лейб-гвардии Кексгольмский полк. Затем, с 1906 года – командир батальона в Киевском военном училище.
Здесь ненадолго остановимся. Получается, что еще в молодом возрасте Б.В. Адамович стал преподавателем военного училища. Тогда понятно, почему именно ему доверили руководство кадетским корпусом на чужбине. Еще понятнее это будет, если привести небольшую цитату из брошюры К.М. Перепеловского об истории Киевского военного училища –
«На место генерала Коссовича начальником училища был назначен генерального штаба генерал Константин Александрович Крылов, имевший репутацию энергичного и решительного начальника. Новый командир батальона, полковник лейб-гвардии Кексгольмского полка Борис Викторович Адамович, участник войны с Японией, отличался как чрезвычайной работоспособностью, так и неисчерпаемой энергией и умел импонировать подчиненным; всегда подтянутый, прекрасный гимнаст, он везде и всегда служил примером аккуратности и точности; обладал он и даром слова. Эти два человека, сыгравшие в училище большую и очень положительную роль, сразу же внесли в жизнь училища своё знание дела и твердую волю. …Новый начальник училища и командир батальона прежде всего принялись за внутренний распорядок училища. Все, без исключения, стороны жизни, учения, работы и отдыха юнкеров явились предметом строжайших и точнейших инструкций, выработанных полковником Адамовичем».
В 1909 году Б.В. Адамович был назначен начальником Виленского пехотного юнкерского училища, где мог и далее совершенствовать свои педагогические и организаторские способности. Следует отметить, что это назначение было осуществлено в воздаяние заслуг Бориса Викторовича в Киевском военном пехотном училище. В последующие годы он составил и опубликовал брошюру «Программа одиночной и групповой выправки и отдания чести». Вскоре эта работа по приказу Великого Князя Константина Константиновича (который был главным начальником военно-учебных заведений Российской империи) стала обязательным пособием для изучения в кадетских корпусах и военных училищах.
В 1913 году Б.В. Адамович был произведен в генерал-майоры. Вскоре началась Первая Мировая война. По личному распоряжению Николая II генерал Адамович был назначен командиром лейб-гвардии Кексгольмского полка для восстановления боевой части после тяжелых потерь, понесенных полком в Восточной Пруссии. В дальнейшем он командовал разными частями на фронте, а с 1916 года ведал подготовкой офицеров, инспектировал военные училища. Был награжден Георгиевским оружием. В 1917 году вышел в отставку с присвоением чина генерал-лейтенанта. Некоторое время жил на Украине, в Миргороде, но в 1919 прибыл в Добровольческую армию. Именно генерал Адамович был назначен директором «сводного кадетского корпуса», в состав которого вошли преподаватели и кадеты Одесского, Киевского и Полоцкого кадетских корпусов, вывезенные в январе 1920 года из Одессы и размещенные в казармах г. Сараево в Королевстве СХС. Это было вполне естественно, учитывая высокий авторитет и значительный педагогический опыт генерала.
То, что кадетский корпус в эмиграции состоялся, было прежде всего заслугой Бориса Викторовича Адамовича. Вообще, великой удачей следует считать то, что во главе корпуса встал заслуженный и опытный преподаватель. В результате, несмотря на все трудности, включавшие поначалу даже отсутствие электрического освещения, летом 1920 года занятия были начаты, а уже в августе был сделан первый выпуск. Занятия велись в основном по запискам преподавателей, так как книг и иных учебных пособий не было. Использовалась программа обучения, принятая в кадетских корпусах в 1915 году – так называемая «Программа пятнадцатого года». Она предусматривала семилетнее обучение, и в ее состав входили следующие предметы: Закон Божий, русский язык, французский язык, немецкий язык, латинский язык (с 5-го по 7-й класс), математика, начертательная геометрия (7-й класс), физика (с 3-го по 7-й классы), химия (с 6-го класса), космография (7-й класс), география (со 2-го по 7-й классы), история (с 3-го по 7-й классы), естествознание (с 1-го по 6 классы), законоведение (7-й класс), чистописание (1-й и 2-й классы), рисование (с 1-го по 6-й классы), пение (с 1-го по 3-й классы), гимнастика, фронт, танцы. В связи с пребыванием корпуса в Югославии были введены дополнительные предметы: сербский язык, география Югославии и история Югославии. Эти предметы преподавались учителями местных школ.
В 1922 году был введен 8-й класс. Это было вызвано необходимостью подготовить выпускников корпуса к продолжению образования в заграничных условиях. Российские военные училища более не существовали… Надо было привести обучение в соответствие с законами страны, обеспечить равноправие кадетского корпуса с другими средними учебными заведениями Королевства и получение выпускниками аттестата зрелости по законам страны. Комитет просвещения в Сараеве вскоре отметил почти полную тождественность учебного плана корпуса и местных государственных реальных школ, и летом 1923 года решением Министра просвещения Королевства С.Х.С. значение аттестата Русского кадетского корпуса была подтверждено. В 1924 году представитель Министра просвещения инспектировал выпускные экзамены и, прослушав устные ответы выпускников, сказал, что лучшим школам Королевства следует брать пример с Русского кадетского корпуса.
Первоначально корпус был подчинен Русской военной миссии, затем Высшему совету по делам военно-учебных заведений при Российской миссии, а с конца 1922 года – Министерству просвещения Королевства, где было образовано специальное отделение русских учебных заведений. Из-за смены правительства в стране это учреждение не состоялось, и уже в 1923 году был образован совет по делам русских учебных заведений при Державной Комиссии по делам русских беженцев, посредством которого решались все организационные и финансовые вопросы. Таким образом, корпус финансировался из бюджета Королевства С.Х.С., будучи официальным учебным заведением страны, при этом следует отметить, что среди воспитанников корпуса были и граждане Королевства.
С 1922 года в корпусе было три роты: первая (7 и 8 классы), вторая (с 4 по 6 класс) и третья (с 1 по 3 класс). С 1929 года, после утверждения Великого Князя Константина Константиновича шефом корпуса первая рота стала называться ротой Его Императорского Высочества. У каждой роты был командир и два воспитателя, все они –кадровые старшие офицеры (или, если по-старому, штаб-офицеры) Русской Императорской армии, преимущественно полковники и подполковники, имелись также запасные воспитатели. Во главе корпуса стояли директор, инспектор классов и законоучитель, бывший также настоятелем корпусного храма. Преподавательский корпус включал и офицеров, и штатских. Кроме того, в корпусе имелся медицинский и хозяйственно-административный персонал. Жалованье служащих корпуса было невелико.
Продолжение следует...
Никита Брагин
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/ |
