Нельзя не признать, что, какими бы правами ни наделяло законодательство личностей, занимающих ведущие административные должности, результаты их управления во многом зависят от целого ряда субъективных факторов: социального статуса, воспитания, образования, черт характера[656].
Первые три составляющие мы уже рассмотрели ранее в данной работе, что позволило сделать вывод, что в семье Воронцовых существовали определенные традиции в подготовке молодых людей к государственной службе, благодаря этому честное выполнение служебных обязанностей составляло основу их жизненной позиции. М.С. Воронцов получил под началом отца С.Р. Воронцова глубокое и разностороннее образование; высокие нравственные принципы, присущие М.С. Воронцову, его воинские заслуги снискали ему особую популярность в армии. Во время военных кампаний начала XIX столетия М.С. Воронцов наиболее ярко проявил себя на военно-административном поприще, особенно в период командования Русским оккупационным корпусом во Франции.
Небезынтересно отметить, что само слово «администратор» в переводе с латыни означает «управитель», человек, выполняющий управленческую работу. Один из этапов управленческого процесса — руководство людьми. Для эффективного управления руководитель, назначенный на свой пост официальными властями, должен восприниматься окружающими, и в первую очередь подчиненными, как лидер. Эти понятия различаются следующим: руководство — социальный феномен по своей сущности, а лидерство — психологический.
Современные отечественные и зарубежные исследователи проблем управления выделяют определенные личностные черты, необходимые для эффективного руководства: доминантность, в переводе с английского — господство, преобладание, влияние; уверенность в себе; эмоциональная уравновешенность — умение контролировать эмоции и иметь средства для эмоциональной разрядки (досуг личности); креативность, т. е. способность к творческому решению проблем; стремление к достижению цели; независимость — руководитель имеет профессиональное лицо и поддерживает это свойство у подчиненных, к тому же руководитель обладает своей точкой зрения на проблемы, самостоятельно принимает решения, но при этом независимость не должна перерастать в самодурство. И наконец, личные качества, которые не нуждаются в пояснении, — ответственность в выполнении заданий и общительность.
Рассмотрим первую составляющую из необходимых качеств, которые, по мнению исследователей, должны быть присущи руководителю для эффективного управления, а именно — доминантность (влияние на окружающих).
Подтверждением тому, что М.С. Воронцов в полной мере обладал этим качеством, являются воспоминания его подчиненных во время пребывания ею на посту генерал-губернатора Новороссии и наместника Кавказа. Обратимся к некоторым из них. Так, Ф.Ф. Вигель, далеко не однозначно, как мы писали ранее, относившийся к личности М.С. Воронцова, отмечает в своих «Записках»: «Кто не знает, как увлекателен бывает его црием тех, коих он желает при себе иметь? Разве один Александр бывал очаровательным, когда хотел нравиться? Он имел какую-то щеголеватую неловкость, следствие английского воспитания, какую-то мужественную застенчивость, и голос, который, не переставая быть твердым, бывал отменно нежен»[657]. Ф.Ф. Вигель лишь по настоянию друзей пришел на встречу с М.С. Воронцовым, но после получасовой беседы и последовавших вслед нескольких встреч он признается: «Не знаю, как это сделалось, я признал себя в совершенном его распоряжении. Он обошел меня, да и я, кажется, не совсем ему был противен»[658]. Через некоторое время, уже находясь на службе в Одессе, Ф.Ф. Вигель приходит к окончательному выводу, что М.С. Воронцов «от природы получил счастливый дар заставлять без усилий равных себе признавать его превосходство»[659].
М.С. Воронцов умел завоевывать расположение людей различных социальных слоев общества. Так, во время чумы 1828–1829 гг., как вспоминал Н.Н. Мурзакевич, он не только принял необходимые меры для устранения этого бедствия, но сумел вызвать к себе всеобщее доверие, причем в такой степени, «что от одного его слова толпы черни, возбуждаемые неверующими в чуму, немедленно и при этом мирно расходились»[660].
Впоследствии, уже во время службы М.С. Воронцова на Кавказе, современники подчеркивали, что в трудных ситуациях улыбка наместника, выражавшая спокойную уверенность, вселяла и в других уверенность в победе над трудностями и опасностями. В 1842 г. М.С. Воронцов приезжает навестить заболевшего Ю.Н. Бартенева, который после его визита оставил следующее воспоминание: «О, этот человек, монументальный и наружностью и психизмом, немало доставляет утешение разбиенному духу моему»[661].
Влияние М.С. Воронцова на окружающих было поразительным, что отмечалось современниками на протяжении всей жизни М.С. Воронцова. М.П. Розберг, впоследствии профессор русского языка в Дерптском университете, писал в 1830 г. Н.И. Розанову, что: «Его обращение, его поступки — все отзывается благородством, какого мы не привыкли видеть в наших знатных сановниках, образованием он опять-таки станет выше всех их»[662]. В 1842 г. с М.С. Воронцовым встречается декабрист Н.И. Лорер, который также подчеркивает внимательность, особую манеру общения М.С. Воронцова, его европейское образование, «какими в то время не многие из наших сановников отличались»[663]. Графиня А.Д. Блудова вспоминала, что М.С. Воронцов обладал тонким умом, достоинством, приветливостью, его аристократическая красота устояла под бременем времени. Но в то же время, пишет Блудова: «Воронцов смотрел истым лордом, без всякой примеси родной беспечности и laisser-aller»[664]. Говоря о родной беспечности, АД. Блудова, вероятно, имеет в виду прямодушие и эмоциональность отца М.С. Воронцова, эти качества проявились у С.Р. Воронцова не только в общении с друзьями, но и в его служебной деятельности.
Почти три десятилетия, отданные государственной службе в России, не могли не оказать влияния на черты характера М.С. Воронцова. Полагаю, что по своему стилю руководства он ближе к Александру Романовичу Воронцову, человеку «кремневого» характера, как говорили о нем современники.
Подчиненные очень тонко чувствуют состояние руководителя, обязанного в любой, даже экстремальной ситуации сохранить спокойствие и уверенность в себе. Во время осады Варны в августе 1828 г. М.С. Воронцов, как вспоминал М.П. Щербинин, так же хладнокровно, как и на гражданской службе, отдавал распоряжения для отражения неприятеля.
Уверенность в собственных возможностях необходима руководителю не только при общении с подчиненными, но и в отношениях с равными себе по рангу, а также с вышестоящим руководством.
В данном случае интересен эпизод, произошедший после взятия Варны. Император и все сопровождавшие его, в том числе М.С. Воронцов, были застигнуты страшной бурей на линейном корабле «Императрица Мария», возникла угроза быть снесенными к турецким берегам. Император держался необычайно спокойно и хладнокровно. П. И. Бартенев, ссылаясь на слова одного из очевидцев, указывает, что М.С. Воронцов на совещании в царской каюте предлагал при угрозе овладения кораблем турками не сдаваться в плен и взорвать корабль[665].
Согласно воспоминаниям современников, спокойствие и уверенность в себе не покидали Воронцова во многих экстремальных ситуациях, как во время проведения боевых операций, так и в годы гражданского управления. «Каждый чиновник смело мог прийти к нему (М.С. Воронцову) и объяснить свое недоразумение или промах, и граф хладнокровно говорил: в таком случае, любезнейший, это надо уладить так»[666]. После чего следовали необходимые распоряжения, при этом, как уже упоминалось выше, слова приказаний, сказанные ровным спокойным голосом М.С. Воронцова, без признаков раздражения и недовольства, имели, по отзывам современников, своеобразную магическую силу, и подобное мнение в источниках встречается не единожды.
Твердость духа, невозмутимое хладнокровие отмечает в Воронцове М.П. Щербинин и в борьбе с эпидемией чумы в Одессе 1837 г., и во время похода из Дарго через Ичкерийский лес. В период военных действий на Кавказе в начале 50-х гг. эти качества удивляли молодых сослуживцев М.С. Воронцова. Сохранился следующий отзыв князя А.И. Барятинского: «Храбрость это была истинно джентельменская, всегда спокойная, всегда ровная. Часто случалось, что во время сна главнокомандующего раздавалась тревога в самой квартире. Князь Воронцов просыпался, спокойно вынимал шпагу и спокойно говорил: „Господа, будем защищаться“»[667].
В.А. Соллогуб, также служивший на Кавказе под началом М.С. Воронцова, дает следующую характеристику наместнику: «Он обладал в высшей степени тремя очень редкими между русскими людьми качествами: необыкновенной настойчивостью, непреклонной твердостью убеждений и самой утонченной вежливостью». Но далее Соллогуб подчеркивает, что зачастую эта вежливость становилась оскорбительной. Так, М.С. Воронцов мог с неизменной утонченной улыбкой отдать приказ повесить шпиона, а перед этим вежливо беседовать с ним. «Чем объяснить это вечно улыбающееся самообладание? Презрительностью большого барина, считающего, что все, что его окружает, ниже его, а поэтому равно относящегося ко всем? Но Воронцов был слишком умен и человечен, чтобы поддаваться близорукой спеси, свойственной ограниченным людям знатного происхождения. Я скорее полагал, что им руководила высокогосударственная задача людьми управлять даже тогда, когда их приходится вешать…»[668]
Уверенность руководителя в собственных силах связана и во многом влияет на его эмоциональную уравновешенность, умение владеть собой, что, в свою очередь, по мнению исследователей, является необходимым качеством административного деятеля. При рассмотрении этой личностной характеристики специалисты в области управления рекомендуют обращать внимание также и на досуг руководителя. Мы уже упоминали о хладнокровии М.С. Воронцова при осаде Варны в 1828 г., выдержке и спокойствии во время севастопольского возмущения 1830 г., борьбы с эпидемией чумы в 1837 г. Все это требовало от М.С. Воронцова определенного напряжения, при этом сильно возрастала эмоциональная и физическая нагрузка. Тем не менее М.С. Воронцов умел переходить от занятий, требовавших сосредоточения и глубоких раздумий, к разнообразным веселым беседам, что особенно было важно в ситуациях сложных, требующих от начальствующего лица силы духа. Распорядок дня, образ жизни М.С. Воронцова был практически целиком подчинен разрешению различных служебных проблем. Современники говорили, что для графа М.С. Воронцова время — драгоценнейший капитал. Уже в семь часов утра М.С. Воронцова можно было застать за письменным столом, записывающим в небольшую разлинованную книжечку кратко хронику дня. «Если человек не мелочной и не педант без пропуску в продолжении пятидесяти лет день в день записывает, где был, что делал, то уже одно это обстоятельство не дает ли нам некоторого об нем понятия?»[669] После заполнения дневника М.С. Воронцов занимался своими делами. Примерно в восемь часов утра М.С. Воронцов приступал к выполнению административных обязанностей, неразрывно связанных с деятельностью его канцелярии.
Рабочий его день мы уже описывали.
Отличаясь особой простотой в обращении (как и в одежде — любимый сюртук Нарвского егерского полка), даже некоторой скромностью и застенчивостью, М.С. Воронцов тем не менее (и подчиненные помнили об этом) был долгопамятен как в добре, так и в зле; составив о ком-либо хорошее или плохое мнение, с большим трудом мог изменить его.
После обеда М.С. Воронцов совершал пешую или конную прогулку; если это происходило в подведомственном ему регионе, то во время ее он внимательно наблюдал происходящее вокруг, сообщая о замеченных недостатках властям. Зачастую М.С. Воронцов выходил в открытое море на однопарусной яхте. М.С. Воронцов особенно любил море. Летом 1823 г. он вместе с семьей совершал путешествие на трехмачтовой яхте «Утеха» к берегам Крыма. Из Гурзуфа они предприняли трудные поездки по Южному берегу на татарских лошадях по едва проходимым тропам, скалистым утесам, каменистым ущельям.
По вечерам в доме Воронцовых собирались многочисленные гости. По словам современников, расчетливый в быту, М.С. Воронцов был чрезвычайно добрым хозяином. Так, в Одессе, зимой, помимо еженедельных вечеров и нескольких великолепных балов, он давал каждую неделю два обеда, на которые приглашался по очереди весь город, но если вдруг оказывались лишние гости, то М.С. Воронцов лично беспокоился об их приборах и вине.
В Алупке, где М.С. Воронцов бывал обыкновенно летом и осенью, за обедом собирались от 70 до 120 особ. Каждый гость имел в Алупке две комнаты, третью — для слуги, а для прогулок — экипаж или верховую лошадь. Распорядок дня самого М.С. Воронцова оставался незыблемым, где бы он ни находился. Подобная пунктуальность, верность старым привычкам налагала свой отпечаток и на взаимоотношения с людьми.
Рассматривая следующую необходимую черту характера подлинного руководителя — креативность, необходимо подчеркнуть, что она связана с самой возможностью личности действовать независимо, т. е. со степенью ее самостоятельности в выборе и принятии решений, так как само понятие «творческий» подразумевает самостоятельную деятельность человека по созданию чего-либо нового. Так, во время чумы 1829 г. М.С. Воронцов спешит во все зараженные пункты, устраивает по днестровской линии карантин, делает необходимые распоряжения для защиты границ империи от заразы. Воронцов ежедневно посещает все оцепленные местности, лично следит за исполнением своих указаний, посещает карантин, присутствует при исследовании случаев чумы, каждое утро и вечер принимает донесения от чиновников и комиссаров о состоянии здоровья вверенных ему частей, отдавая при этом самостоятельные распоряжения.
Во время голода 1833 г. для распространения правительственной помощи Воронцов создал комитеты, которые обязаны были вникать во все нужды, раздавая продовольственную и денежную помощь, снабжать крестьян зерном для сева, скотом для полевых работ. Тогда же М.С. Воронцов успевает участвовать в организации благотворительных спектаклей в Одессе, выборе пьес, посещает репетиции.
После приезда в 1845 г. М.С. Воронцова на Кавказ в качестве наместника в его гражданской канцелярии в Тифлисе сосредоточились все нити по управлению Кавказом, Закавказьем, Новороссийским краем. М.П. Щербинин, управляющий гражданской канцелярией наместника, считал себя исполнителем творческих замыслов Воронцова, удивляясь «гениальным замыслам и быстроте, с которой он разрешал самые трудные вопросы»[670].
Другой сослуживец М.С. Воронцова — А. Зиссерман вспоминал впоследствии о начале деятельности наместника на Кавказе: «В деле общего благоустройства и преуспевания края так были уверены, что только и слышны были толки: князь Михаил Семенович намерен построить тут мост, театр, там дорогу, тут учебные заведения, там склад товаров, тут канал, завести пароходы или развести шелководство, улучшенные породы животных и т. д.»[671].
Умение принимать самостоятельные решения воспитывалось в Воронцове с детства, а во время военных кампаний начала века это качество получило еще большее развитие в его характере. Уже говорилось о том, что советы и возражения граф принимал только наедине, противодействий своим планам не терпел, противников не щадил. «Он поступал благоразумно, справедливо, но, признаться должно, довольно самоуправно. Устройство края, улучшения во всех частях кипели в голове наместника, и все это отозвалось на мне», — отмечает в своих «Записках» Ф.Ф. Вигель[672].
Почти все современники, по-разному характеризуя личность М.С. Воронцова, единодушны в том, что ему были присущи отменное трудолюбие, твердость и настойчивость в достижении поставленных задач. Умение руководителя четко осознавать цель своей деятельности современные исследователи относят к важнейшим характеристикам.
Воспоминания людей, хорошо знавших М.С. Воронцова, свидетельствуют, что он умел твердо идти к поставленной цели, причем неудачи не могли поколебать его терпения и решительности. Стремление к достижению цели должно сочетаться с ответственностью за тех, кого эта деятельность касается напрямую, а для руководителей такого ранга, как М.С. Воронцов, это ответственность и перед всем обществом.
Девиз Воронцовых — «Верность никогда не поколебима»; это высказывание было для многих представителей этой семьи своеобразным жизненным кредо, что доказывают их конкретные действия в различных исторических ситуациях. Ответственность, надежность были присущи и М.С. Воронцову. Впоследствии он говорит своему сыну С.М. Воронцову: «Люди с властью и с богатством должны так жить, чтобы другие прощали им эту власть и богатство»[673].
И еще одно из рассматриваемых качеств, необходимых для руководителя, — общительность и контактность. В данном случае нас интересует умение М.С. Воронцова находить понимание среди своих сослуживцев. Таких примеров можно найти достаточно в воспоминаниях того времени. Мы уже упоминали о беседе М.С. Воронцова с Ф.Ф. Вигелем в 1823 г.: более получасовой разговор и последовавшие затем несколько встреч привели к признанию Вигеля себя побежденным, позже он дает согласие на службу под началом М.С. Воронцова.
В декабре 1836 г. на одном из балов М.С. Воронцов почти два часа беседует с Н.Н. Мурзакевичем об архитектуре древних церквей, а затем почти еженедельно приглашает Н.Н. Мурзакевича к себе в кабинет. Впоследствии Н.Н. Мурзакевич станет одним из верных помощников М.С. Воронцова.
М.С. Воронцов говорил М.П. Щербинину, что он готов с благодарностью принимать мнения людей, которых он любит и уважает.
Во время чумы 1837–1838 гг. в Одессе были запрещены общения между жителями. В губернаторском доме были прекращены приемы, и хозяин поражал остроумием, любезностью, познанием и в областях науки и искусства, стараясь тем самым скрасить вынужденное затворничество своих домочадцев. М.С. Воронцов умел переходить от серьезных занятий к веселью. При подобных обстоятельствах, по воспоминаниям М.П. Щербинина, он однажды, получив стихотворение, посланное от заведующего библиотекой Спады, поделился им с М.С. Воронцовым, тот немедленно импровизировал ответ в стихах. Затем, каждый из приглашенных к обеду выучил по одному стиху, и мимо посаженного в кресло Спады прошла процессия, в которой каждый произносил выученный стих.
Тогда же, во время эпидемии, чтобы украсить вынужденное полузатворничество, М.С. Воронцов предложил, чтобы все поочередно готовили к обеду по своему усмотрению любое блюдо. Сам он взялся за любимый рисовый суп. Эти эпизоды, возможно, обыденные, но говорят они о многом; в тяжелой обстановке во время чумы и в городе, и в своем доме М.С. Воронцов берет на себя решение всех проблем, и здесь дает о себе знать воинская закалка человека, привыкшего с юношеских лет, не сгибаясь под ударами судьбы, своими поступками отвечать за тех, кто рядом. К тому же в приведенных эпизодах мы еще раз наблюдаем разносторонне образованного человека.
Говоря об обширном образовании, полученном в детстве, повторим, что М.С. Воронцов имел библиотеки в Санкт-Петербурге, Москве, Мошнах (Киевской губернии), в Алупке, но главное собрание было в Одессе. Хорошие русские сочинения доставлялись в нескольких экземплярах для всех библиотек. Что значили книги для М.С. Воронцова, можно понять из одного примера: 1 февраля 1854 г. князь и княгиня Воронцовы более всего беспокоятся о древних манускриптах, оставшихся в одесском доме.
В.П. Толстой, служивший под началом М.С. Воронцова на Кавказе с 1845 г., в своих воспоминаниях отмечает, что М.С. Воронцов «не рожден быть мудрым и гениальным организатором, он сделался таковым (как он это доказывал многими опытами) благодаря силе своей воли, усидчивому изучению и настойчивости, с которыми он обдумывал способы, как бы развить в управляемых им странах процветание и благоденствие. Следствием такого постоянного напряженного умственного труда были быстрые и мудрые решения князя на все многочисленные административные задачи, беспрестанно ему встречавшиеся. Всегда занятый соображениями о средствах преуспевания и счастия им страны управляемой, он никогда ни в коем случае не предавал значения мелочам — и это-то сообщало его управлению очаровательную простоту, чуждую наименьшей натяжки, и делало его беспримерно доступным для всякого»[674].
Так, основываясь на воспоминаниях, дневниках, письмах современников, лично знавших М.С. Воронцова, мы видим, что ему были присущи такие черты характера, как умение влиять на окружающих, уверенность в себе, уравновешенность, способность к творческому решению проблемы, настойчивость в достижении цели, ответственность за свои слова и поступки, надежность в выполнении порученных распоряжений и общительность. Следовательно, те качества, которые необходимы для успешного руководства людьми, в целом были присущи М.С. Воронцову, бывшему для своих сослуживцев не только формальным руководителем, но и подлинным лидером.
Будучи сыном XVIII столетия, М.С. Воронцов мог, с одной стороны, по праву занять место среди выдающихся сподвижников Екатерины Великой, и в то же время он являлся представителем нового поколения административных деятелей России, создателем «воронцовской школы» по подготовке чиновников для государственной службы.
О.Ю. Захарова |
