Приобрести книгу В.С. Правдюка в нашем магазине

 Волны - это мысли моря.

 В.П.

 А если волны - это мысли моря, то в пригороде Петербурга, на пристани в Стрельне, бегущие на нас чёрные волны должны быть глубоко или высоко трагическими…

 Волны эти похожи на вечный реквием.

 На этой пристани на морской дамбе по ночам без суда и следствия чекисты убивали людей, которых они арестовывали в Петрограде по только им известным признакам: одного потому, что был известным боевым адмиралом Императорского Русского Флота, хотя и весьма уважаемых и преклонных лет; другого - за приверженность к русским идеалам, третьего - потому что произносил прекрасные проповеди в храме; четвёртого - и безо всяких причин, просто для того, чтобы уменьшить население явно враждебного большевикам города. Ленин, как известно, панически боялся Петрограда…

 Террор против собственных граждан - вот с чего начиналась советская власть в Петрограде. Несколько десятилетий спустя, когда поверженная гитлеровская Германия лежала в руинах, немецкий философ и юрист Карл Ясперс назвал Третий Рейх «преступной государственностью».

 С каким большим опозданием родился этот важный для двадцатого века юридический термин! Что ж, у них там в Западной Европе своя рубашка явно ближе к телу! Ведь истинным творцом преступной государственности был Владимир Ильич Ульянов по кличке Ленин - задолго до Гитлера или Пол Пота…

 Сколько таких пристаней, как в Стрельне, известны нам теперь по всей России…

«Петербургу быть пусту» - никогда это старое пророчество не было так близко к сбытию, как в первые пять лет власти Ленина в России и его верного сатрапа Зиновьева в Петрограде. Город зарастал травой, жизнь граждан была наполнена постоянным страхом за возможность продолжения жизни. Сразу же после Октябрьского переворота началась зачистка города. По ночам чекисты во главе пяти-семи матросов врывались в так называемые буржуйские квартиры, арестовывали или убивали хозяев и, конечно, обильно грабили. На фотографиях того времени в одеяниях чекистов нередко выглядывают золотые цепи, браслеты и прочие явно не пролетарские вещи.

 Дмитрий Сергеевич Лихачёв писал в воспоминаниях: «Одна из целей моих воспоминаний - развеять миф о том, что наиболее жестокое время репрессий наступило в 1936-37 годах. Я думаю, что в будущем статистика арестов, казней, высылок покажет, что они начались уже с начала 1918 года, ещё до официального объявления «красного террора».

 26 июня 1918 года ВЧК выступила с разъяснением, что Всероссийская Чрезвычайная Комиссия начала применять внесудебную репрессию - террор в виде расстрела на месте, что она стала не только органом розыска и дознания, но и превратилась в орган непосредственной расправы. Ложь этого заявления состояла в том, что не летом 1918 года ЧК начала расстрелы, а с самого первого дня своего существования.

 …Тайные казни на пристани-волнорезе в Стрельне производились по ночам. Место было очень удобным для лишения людей жизни. Морская дамба врезается почти на версту в море. Царская дорога проложена к дамбе ещё с петровских времён. Жертвы выстраивались на пристани, чекисты стреляли им в затылок, а тела сбрасывались в море, зимой - в прорубь. Хоронить тогда убитых ленинским палачам было просто некогда.

 В одну из августовских ночей 1918 года к стрельнинскому молу чекисты привезли на расстрел тридцать два человека. Имена 29 из них до сих пор неизвестны, а троих сразу узнал водитель грузовика Павлов. Это был хорошо известный в Петрограде протоиерей, депутат Городской Думы, благотворитель, просветитель, создатель детских приютов, настоятель Казанского собора Философ Николаевич Орнатский и два его сына: Николай - военный врач и Борис - офицер.

Отец Философ перед расстрелом был необычайно спокоен, утешал несчастных: «Ничего! Ко Господу идём! Давайте помолимся вместе и примите моё пастырское благословение…». Когда палачи спросили, кого убивать первыми: сыновей или его, Философ Николаевич ответил: «Давайте сыновей, а я буду читать отходную…»

 Для понимания той кровавой эпохи уместно будет привести короткую запись, бесстрастную, из дневника Михаила Зощенко: «Комиссар (со мной шёл) увидел человека, который подобрал с земли кусок провода (телефонного), - убил». Жизнь дешевле куска ненужного телефонного провода - это и есть террор и гражданская война. Зощенко не выдает в этой скупой фразе своих чувств, у него нет бабелевского восторга перед убийством женщины, которая вместо ребёнка везла соль, - Зощенко всего лишь шёл рядом с комиссаром. Террор всегда бессудный, хамский, беспощадный, всегда неправедный и трусливый, потому что в основе террора, как правило, лежит животное чувство страха властителей за жизнь и власть, власть и жизнь властителей…

 А теперь, уважаемый читатель, совершим путешествие в Германию. Кайзеровский генеральный штаб, щедро финансируя Ленина и большевиков, помогая им изнутри, не на фронтах, развалить Россию, вряд ли представлял себе, что ровно через год от удара в спину развалится и сама Германия, причём извержение российского вулкана сине-красным пламенем зальёт и фатерлянд. Наниматели и наёмники поменяются местами, и теперь Ленин, Зиновьев и Троцкий будут снаряжать свои караваны в Германию для разжигания мировой революции.

 Не произошло, маятник не преодолел обратный путь, большевицкие часы шли силой мёртвого груза (Платонов). …В Германии оказалось достаточно внутренних национальных сил для отпора, а немецкие левые лидеры не готовы были повторять у себя российское кровопускание.

 В январе 1919 года в Германии были убиты Роза Люксембург и Карл Либкнехт, лидеры немецких левых социал-демократов.

 В большевицкой России гибель Карла и Розы (к причинам которой мы ещё вернёмся) немедленно была использована как повод для очередной волны террора. Во дворе чрезвычайки на Гороховой по ночам шли непрерывные расстрелы. Этот дом жители многострадального Петрограда обходили тогда за три квартала стороной.

 Нелегко было управляться похоронным командам. Для этого арестовывали дополнительный контингент, который потом для сохраненияозыРозы секретности уничтожали. Трупы зарывали беспорядочно на городских пустырях. Когда уже в 20-ые годы случайно разрыли землю на острове Голодай - увидели там офицерские погоны. Советские газеты объявили это захоронение могилой декабристов, а власть для уверенности даже соорудила там обелиск опустошенным идеей свободы бессильным бунтовщикам прошлого века.

 Конечно же, гибель Карла и Розы использовали, чтобы добить окончательно Дом Романовых. В Петропавловской крепости были заключены великие князья Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Георгий Михайлович, Николай Михайлович - известный историк русского 19 века.

 В лютый колючий мороз Романовых пешком перевели через лёд Заячьей протоки; рядом с местом, где когда-то стояла виселица для казни пятерых декабристов, уже была вырыта яма, великих князей раздели; Николай Михайлович, человек одинокий, держал в руках тёплого персидского кота - и свершили над ними пролетарскую месть за безвременную смерть Карла и Розы…

 Бешеная волна террора прокатилась по всей стране. Мстили бессмысленно и тупо. В Саратове виновными объявили священнослужителей, в Царицыне газеты напечатали о казни всех заложников. Сколько их было на самом деле, если казнили всех, мы уже никогда не узнаем…

 Андрей Платонов в романе «Чевенгур» описал пламенного революционера Степана Копенкина, безнадежно влюбленного в Розу Люксембург. Позволим себе короткую цитату: «Роза! - уговаривал свою душу Копенкин и подозрительно оглядывал какой-нибудь голый куст: так же ли он тоскует по Розе. Если не так, Копенкин подправлял к нему коня иссекал куст саблей: если Роза тебе не нужна, то для иного не существуй - нужнее Розы ничего нет».

Провозвестником и отцом кровавого террора в России является, конечно, Ленин. Гражданская война и террор мечтались ему и мерещились ещё в тихой Швейцарии в годы Первой мировой войны. Ведь это ленинцы разделили людей на классы и объявили об уничтожении некоторых из них во имя интересов мифического пролетариата. Хотя и к рабочим большевики не были милосердны, когда речь шла о власти. Пожалуй, восставших против новой власти рабочих Петрограда, Ижевска, Воткинска, Астрахани ленинцы уничтожали с гораздо большей страстью, чем кого-либо ещё….

 Заслуживают внимания поводы, которые использовались большевиками для углубления и усиления террора. И каждый раз - присутствует состав провокации.

 Одни социалисты убивают другого социалиста - Володарского. Пролетарская месть почему-то направлена на священников, офицеров, дворян.

 Эсер Леонид Каннегиссер убивает большевика Урицкого. Красный террор уничтожает тех же дворян, офицеров, священников.

 Странное покушение на Ленина. Многие историки считают сегодня, что не Фанни Каплан стреляла в Ильича, а люди Дзержинского и Свердлова - террор же опять идёт по накатанной дорожке.

 Провокационные странности начинают обнаруживаться и в истории гибели Розы Люксембург и Карла Либкнехта.

 Вероятно, что гибель Карла и Роза случилась не без участия ленинского эмиссара в Германии Карла Радека. Родной брат Либкнехта Теодор был убеждён, что это Радек выдал адрес конспиративной квартиры, на которой они были убиты. Почему? Во-первых, к тому времени Либкнехт и Люксембург существенно разошлись с Лениным в оценке русской революции, в методах и способах завоевания власти. Ленин исповедовал принцип «любой ценой», а Либкнехт на это не шёл. А без революционной Германии большевики не представляли тогда создание мировой социалистической республики. Во-вторых, оба германских социал-демократа были против создания Коминтерна с центром в Москве, как его задумывали Ленин, Зиновьев и Сталин. Роза и Карл считали, что Коминтерн должен быть союзом равных. Ленин был далек от этих наивных мыслей. Ему нужен был контролируемый из Москвы орган, с помощью которого можно будет захватывать страны и организовывать революции под своим контролем. Ленин верил только в личную власть. И германские делегаты высказывались категорически против создания Коминтерна в Москве, а вдохновляли их Либкнехт и Люксембург. Понятно, что от них необходимо было избавиться. Скорей всего, именно для этого был послан в Германию Карл Радек, нередко выполнявший самые грязные поручения Ленина…

 Опять выстраивается типично большевицкая история, в основе которой лежит провокация. Одни социалисты сводят счёты с другими социалистами, на этот раз на международной арене, а в Советской России из мести за гибель Розы и Карла добивают великих князей, дворян, священников, офицеров и всех, кто не носит, как говорил Зиновьев, пролетарских одеяний.

 Ни в одной из речей лидеров Белого движения не найти призывов к террору, к истреблению людей по сословному принципу. Как ни старались клевреты коммунизма, никакого теоретического обоснования террора у белых вождей не нашли, ни одного документа. А из статей и речей большевицких функционеров можно составить толстенную книгу, которая будет содержать теоретическую и практическую программу террора. Напомним только, что Ленин полагал возможным уничтожение 90% населения, не способного к восприятию социализма. Бухарин утверждал, что концлагеря - лучший воспитательный фактор и если русский народ поголовно пропустить через концлагеря, то он станет восприимчивее к строительству нового общества. Зиновьев предлагал раздать всем рабочим оружие и дать право пролетариям расстреливать всех, кто будет одет «не как пролетарий».

 До чего договаривался Лев Троцкий кажется просто нереальным. Поклонники наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета очень не любят цитировать его речь, произнесённую 21 апреля 1918 года на собрании партийного актива и армейских политруков в губернском городе Курске. Прошу прощения за длинную цитату, но необходимо знать эту речь целиком.

 «Каждому из нас должно быть ясно, что старые правящие классы своё искусство, своё знание, своё мастерство управлять получили в наследство от своих дедов и прадедов. А это часто заменяло им и собственный ум, и способности.

 Что можем противопоставить этому мы? Чем компенсировать СВОЮ НЕОПЫТНОСТЬ? Запомните, товарищи - ТОЛЬКО ТЕРРОРОМ! Террором последовательным и беспощадным! Уступчивость, мягкотелость история никогда нам не простит. Если до настоящего времени нами уничтожены сотни и тысячи, то теперь пришло время создать аппарат, организацию, которая, если понадобится, сможет уничтожать десятками тысяч. У нас нет времени, нет возможности выискивать действительных активных наших врагов. Мы вынуждены стать на путь уничтожения, уничтожения физического всех классов, всех групп населения, из которых могут выйти возможные враги нашей власти.

 Есть только одно возражение, заслуживающее внимания и требующее пояснения. Это то, что уничтожая массово, и прежде всего интеллигенцию, мы уничтожаем и необходимых нам специалистов, учёных, инженеров, докторов. К счастью, товарищи, заграницей таких специалистов избыток. Найти их легко, если будем им хорошо платить, они охотно приедут работать к нам…

 Патриотизм, любовь к родине, к своему народу, к окружающим, далеким и близким, к живущим именно в этот момент, к жаждущим счастья малого, незаметного, самопожертвование, героизм - какую ценность представляют из себя все эти слова-пустышки перед подобной программой уничтожения, которая уже осуществляется и бескомпромиссно проводится в жизнь!»

 Впечатляет, не правда ли? Троцкий часто выбалтывал то, о чем Ленин предпочитал помалкивать или помечать грифом «Секретно. Сверхсекретно».

 Удивительно, что когда кровавый молот стал дробить кости самим большевикам, никто из вождей не сумел задуматься и хотя бы приблизиться к осмыслению собственной трагедии. Даже когда стали погибать их внуки, дети, братья, матери, жёны - никто из них - даже когда под корень вырубался весь их род и племя - никто из них не покаялся, не признал собственной вины и не понял, что же произошло с ними…Они выбыли из человеков. И так они сами падали под топорами убийц - бухарины, зиновьевы, троцкие, каменевы, до скрежета зубовного не узнавая своих же учеников. Не нам, не нам жалеть их, они выбыли из человеков и были легионом бесов.

 Невероятной силы описание этого ужаса и беснований удалось Андрею Платонову в романе «Чевенгур»: «К утренней заре чекисты отделались и свалили в яму всех мертвецов с их узелками. Жёны убитых не смели подойти близко и ожидали вдалеке конца земляных работ. Когда чекисты во избежание холма, разбросали лишнюю землю на освещённой зарею пустой площади, а затем воткнули лопаты и закурили, жёны мёртвых начали наступать на них изо всех улиц Чевенгура.

 - Плачьте! - сказали им чекисты и пошли спать от утомления.

 Жёны легли на глиняные комья ровной бесследной могилы и хотели тосковать, но за ночь они простыли, горе из них уже вытерпелось и жёны мёртвых не могли больше заплакать».

 Разве не свята та земля, и прекрасна она и свята, сплошной антиминс, в которой зарыты десятки тысяч погубленных праведников и судьбой их и душами жива, дышит, ворочается, плачет и молится за нас русская земля.