Во время Севастопольской войны только что вступивший на Престол молодой Государь Александр Николаевич пожелал видеть действия англо-французского флота, который в июне 1855 года подходил к Кронштадту. 10 июня Государь с Императрицею и Своими Августейшими Детьми Николаем и Александром Александровичами отправились в Кронштадт. Здесь Они видели, как союзный флот открыл пушечный огонь по нашим берегам и по крепости, и наблюдали за полетом снарядов. Союзники не могли подойти близко к крепости, так как она была ограждена пороховыми минами, не допускавшими союзный флот к Кронштадту; поэтому неприятель принужден был довольно далеко держаться в виду крепости, производя бесцельную стрельбу.

При посещении Кронштадта Царская Фамилия встретила кадетов Морского корпуса, которые были вызваны для замены моряков, отправленных на пополнение Севастопольского флота.

Слишком плоский горизонт Кронштадтской крепости не давал возможности хорошо наблюдать за действиями союзного флота, и потому, на другой день, Государь с Семьей переехали на более возвышенный берег у Ораниенбаума.

Эти дни, в связи с рассказами о Севастопольской обороне, произвели огромное впечатление на душу юного 10-летнего Великого Князя Александра Александровича, который впоследствии горячо принялся за изучение Севастопольской войны.

Во время прохождения курса наук с такими учителями, как: капитан Демьяненков, читавший Великому Князю курс артиллерии, капитаны Драгомиров и Карцев, читавшие курс тактики, полковник Герн — фортификацию и полковник Энгельстром — огнестрельное оружие, Великий Князь Александр Александрович легко усвоил преподаваемые ими военные предметы, и многому Он научился от этих научных светил; они же рассказали Ему весь ход обороны Севастополя и какими средствами мы обладали по сравнению с неприятелем.

Стоя так близко к военному миру, так любя русского солдата-героя, так заботясь о всех его нуждах, будучи Наследником, Цесаревич Александр Александрович не мог остаться чуждым того духа патриотизма и уважения к геройским подвигам русского оружия, которые всегда являлись самым дорогим заветом русской армии.

14-го сентября 1869 года, ровно через 15 лет после начала обороны Севастополя, когда воспоминания о Крымской войне сделались достоянием каждого русского человека, из посильных приношений членов военной русской семьи представилась возможность положить основание патриотическому музею в Севастополе, который своим возникновением обязан инициативе Наследника Цесаревича.

Существование музея было обеспечено Высочайше дарованным Государем участком земли в Таврической губ., пространством 1936 десятин. Денежные пожертвования в первое же время достигли значительной суммы.

Образованный, с Высочайшего соизволения, комитет по устройству музея состоял под покровительством Великого Князя Николая Николаевича Старшего. Комитет поставил своей задачей собрать в музей все, что было связано с именем Севастополя и славными днями его бессмертной обороны.

В октябре 1870 г. на помощь делу севастопольцев раздался призыв Наследника Цесаревича Александра Александровича, который обратился со Своим воззванием ко всем, знающим что-либо достоверное о Севастопольской защите, с просьбой прислать на Его Высочества имя все то, что знает, помнит и может написать о защите Севастополя. Это воззвание было обнародовано во всех газетах того времени и начиналось так: «От имени Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича ко всем знающим что-либо о Севастопольской защите». Оканчивалось это воззвание следующими словами: «Веденные во время осады дневники, записки, воспоминания и письма о Севастопольской обороне, простой рассказ малейшего эпизода ее или подвига, или того, что кто-либо помнит, как очевидец, без стеснения формами и формальностями, вот что нужно. Одно лишь условие должно быть свято соблюдено — это истина. Написанное каждый пусть отправит по следующему адресу: Его Императорскому Высочеству, Наследнику Цесаревичу, в собственные руки. В С.-Петербург. От Севастопольца...» <...>

Инициатива в деле перехода у нас к металлическим патронам была взята на себя Наследником Александром Александровичем, который горячо интересовался делом реорганизации нашей армии и близко принимал к сердцу все неудачи, связанные с перевооружением наших войск по системам Терри-Норман и Карле. Наследник решился за Свой счет и риск переделать на заводе Путилова 10 000 шт. 6-линейных винтовок по вновь предложенной Барановым системе с металлическим патроном. <...>

В январе 1869 года Наследник Цесаревич Александр Александрович писал Своему Августейшему Дяде, Великому Князю Михаилу Николаевичу и бывшему в то же время наместником на Кавказе: «...месяц тому назад Мне принесли ружье, предложенное одним моряком, лейтенантом Барановым, которое он предлагал два года назад для переделки наших 6-линейных ружей, вчетверо проще и удобнее принятых нами теперь игольчатых ружей, но несмотря на это, ему было отказано в ученом комитете, и он больше не являлся, а между прочим, в Бельгии начали производить опыты над этим ружьем и, упростив его, приняли во всю бельгийскую армию. Результаты опытов были блистательны. Меня это ружье очень заинтересовало, и Я просил Баранова прийти ко Мне и показать это ружье. Механизм самый простой; нет ни одной пружины и нет иглы; важные недостатки нами принятых ружей, где механизм страшно сложен для работы и для чистки ружья. Я тогда решился сделать что-нибудь, чтобы провести это ружье в наши войска; начал собирать о нем сведения и наконец справился о переделке ружей по этой системе; оказалось, что эта переделка будет гораздо легче, чем игольчатые, и один из лучших наших фабрикантов, г. Путилов, взялся переделать эти ружья. Тогда Я решился показать это ружье Папа и просил у него позволения дать в Мое распоряжение 10000 ружей шестилинейных с тем, чтобы сделать первый опыт переделки и вместе с тем практическую стрельбу в войсках. Мне было разрешено. Я забыл сказать, что перед тем, чтобы показать Папа ружье, Я просил заехать к Себе военного министра и дядю Низи, которым Я передал Мое желание и Мое предложение, и только с одобрения и согласия Я решился показать ружье Папа...

На первых же порах после того, что было разрешено Государем это дело, Я начал встречать сопротивление <...> Я тогда попросил к Себе Баранцева, который стал Мне объяснять о переделке игольчатых ружей и почему оно так туго идет и почему артиллерийский комитет остановился на этой системе. Я, к несчастию, знаю слишком хорошо все дело, довольно жалкое... потому что вот уже два года, что начата переделка, а мы имеем только 60000 переделанных ружей, а нам их нужно до 800000. Я старался доказать Баранцеву, что в войсках новыми ружьями недовольны и что рано или поздно придется переменить систему, и что теперь самое выгодное время, потому что у нас еще много непеределанных ружей, которые прямо можно будет переделывать по новой системе. Баранцев не соглашался, но наконец обещал помочь делу, хотя против своего убеждения. Потом вторично просил Баранцева заехать ко Мне и, в присутствии г. Путилова, мы толковали более часа, и Баранцев был совершенно разбит, и ему доказали преимущества новой системы над игольной. Наконец он обещал Мне вторично помогать средствами артиллерийского ведомства... Путилов начал переделку, и в начале февраля все 10000 ружей будут переделаны, а если позволят продолжать, то к весне он берется своими собственными средствами переделать до 150000 ружей, чего все казенные заводы с их громадными средствами не могли сделать в два года... Морское министерство с радостью дало сейчас же все свои средства, чтобы помочь делу.

Я в особенности горячо взялся за это дело, потому что и Бог знает еще, что будет у нас с весны; пожалуй, и война, а ружей решительно нет. Наши заводы казенные оканчивают свои контракты и свою переделку только в 1870 году, и то сам Баранцев говорит, что этого они не могут сделать, а кроме того, просят прибавки цены до 10 руб. за ружье; тогда как Путилов переделывает по 5 руб. и даже надеется впоследствии уменьшить плату.

Теперь еще продолжение этого дела; нужны медные патроны для новых ружей, и Я просил Баранцева позволить делать их в казенной мастерской на Литейной. Этот завод стоит больше года и ничего не работает... Когда Я просил одного артиллерийского офицера съездить посмотреть эту мастерскую и узнать, как скоро можно приготовить патроны, то начальник завода преспокойно ответил, что года через три, пожалуй, завод начнет работать вполне... Спасибо дяде Низи, он и гвардейское начальство Мне помогают и назначил несколько офицеров, чтобы принять ружья и смотреть за работами.

В Учебном батальоне делаются опыты над ружьями и потом, надеюсь, гвардия начнет делать сама опыты, и Я надеюсь все-таки провести это дело до конца и показать, что можно скоро и быстро переделывать, обучить войска и сейчас же на практическую службу.

Посылаю Тебе, милейший Дядя, новое ружье с Твоим Вульфертом, который взялся довезти его к Тебе. Это ружье переделано было в Бельгии, и разница с нашими состоит только в пружине, которая в этом ружье внутри для задержки механизма, а на наших будет снаружи.

Надеюсь, что Ты убедишься в превосходстве этого ружья над нашим уже принятым, игольчатым ружьем. Я не теряю надежды, что кончится это дело хорошо и что окончательно решат принять систему Баранова, потому что невозможно оставаться нам в теперешнем положении, почти безвыходном, благодаря кого — я не знаю, но не желал бы быть на месте того, который довел нас до этого...» <...>

Почти одновременно поступило заявление с указанием, что австрийский оружейный мастер Кренке изобрел механизм, которому следует предоставить значительное преимущество перед всеми системами ружей, стрелявших металлическим патроном, благодаря простоте своего устройства, дешевизне и скорости, с какой могли быть переделаны наши 6-линейные винтовки.

Рассматривая обе системы, оружейная Комиссия дала заключение в пользу системы Кренке с металлическим патроном. Тогда было испрошено Высочайшее повеление на образование новой комиссии, под председательством Великого Князя Николая Николаевича Старшего, в состав которой были назначены: Его Высочество Наследник Цесаревич и 9 генералов. Произведено было новое испытание обеих систем, и комиссия решила, что система Кренке имеет преимущества над системой Баранова. Результатом чего и было введение в нашей армии системы Кренке, с которой войска выступили в Турецкую войну 1877-78 гг. <...>

В 1870 г. Михайловская артиллерийская академия праздновала свой пятидесятилетний юбилей, на котором конференция Академии положила ходатайствовать о дозволении поднести звание почетного члена академии Его Высочеству Наследнику Цесаревичу Александру Александровичу, за постоянное внимание, которое Его Высочество обращает на предметы военной техники и близкое участие в преуспеянии отечественной артиллерии, на что и последовало Высочайшее соизволение. <...>