Поэты-воины
Иван Савин добровольцем в 18 лет вступил в Белую армию, воевал в 3-м сводном кавалерийском полку. Раненый и больной тифом попал в плен к большевикам и только чудом избежал расстрела. Солдат-санитар помог Савину бежать. В 1921 году Иван пробрался в Петроград, где встретил своего отца, по национальности финна. Фамилия Саволайнен помогла им совершенно легально уехать в Финляндию. Финского языка Савин не знал, но русская колония тогда в Хельсинки была и немалой, и интересной, издавала свои газеты и журналы, в которых Савин начал печатать свои фельетоны, воспоминания и стихи. Это был дар Божий, потому что никто и никогда не учил Савина ни прозе, ни стихосложению, разве только драматическая жизнь и трагическая судьба. Двух его братьев, Михаила и Павла, белых артиллеристов, красные зверски убили в Крыму. Братьям он посвятил одно из самых пронзительных - до слёз! - стихотворений в русской поэзии:
Ты кровь их соберёшь по капле, мама,
И, зарыдав у Богоматери в ногах,
Расскажешь, как зияла эта яма,
Сынами вырытая в проклятых песках.
…
Всех убиенных помяни, Россия,
Егда приидеши во Царствие Твое.
Ивана Савина высоко ценили такие разные люди, как И.Е. Репин и очень строгий к чужому творчеству И.А. Бунин.
Оттого высоки наши плечи,
А в котомках акриды и мёд,
Что мы грозной дружины предтечи,
Славословим крестовый поход.
Оттого мы в служенье суровом
К Иордану святому зовём,
Что за нами, крестящими словом,
Будет воин, крестящий мечом.
Да взлетят белокрылые латы!
Да сверкнёт золотое копьё!
Я, немеркнущей славы глашатай,
Отдал Господу сердце своё…
Да приидет! Высокие плечи,
Преклоняя на белом лугу,
Я походные песни, как свечи,
Перед ликом России зажгу.
Казалось, что с таким мастерством Савин добьётся очень многого. Он уже начинал писать и весьма талантливую прозу. Но жизнь поэта - воина неожиданно оборвалась. В 1927 году после неудачной операции аппендикса Иван Савин умер и был похоронен на православном кладбище финской столицы. Его поэтическое наследие - около 80 первоклассных стихотворений. Вот одно из них, посвящённое генералу Корнилову:
Не будь тебя, прочли бы внуки
В истории: когда зажёг
Над Русью бунт костры из муки,
Народ, как раб, на плаху лёг.
И только ты, бездомный воин,
Причастник русского стыда,
Был мёртвой родины достоин
В те недостойные года.
И только ты, подняв на битву,
Изнемогавших, претворил
Упрёк истории - в молитву
У героических могил.
Вот почему, с такой любовью,
С благоговением таким,
Клоню я голову сыновью
Перед бессмертием твоим.
Имя второго белого воина-поэта, слава Богу, сегодня хорошо известно. И долгой боевой и трудовой жизнью, и прекрасными стихами. Донской казак Николай Николаевич Туроверов в 17 лет успел побывать на фронте Первой мировой, затем стал участником легендарного партизанского отряда полковника В.М. Чернецова. Несмотря на молодость, Туроверов в чине подъесаула был одним из надежнейших помощников выдающегося казачьего партизана.
Покидал я родную станицу,
На войну, уходя наконец,
На шипы подковал кобылицу
У моста наш станичный кузнец.
…
Казаки, расставаясь, не плачут,
Не встречают разлуку в слезах,
Что же слёзы внезапные значат
На весёлых отцовских глазах?
Почему материнские руки
Так дрожат, холодея, как лёд?
Иль меня уже смерть на поруки
Забрала и назад не вернёт?
В боях гражданской войны Туроверов прошёл и Дон, и Кубань, и Сиваш с Каховкой, и Крым. Был трижды ранен. В ноябре 1920 года раненым его внесли на пароход, покидавший Россию. Как оказалось, навсегда…
Стихи Туроверова проникли в Советский Союз раньше, чем его имя: в фильме «Служили два товарища» прозвучало его знаменитое стихотворение «Крым» с начальной строкой «Уходили мы из Крыма». Сегодня оно хорошо известно:
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня…
Мне хочется обратить ваше внимание на одну поэтическую деталь: стихотворение заканчивается строкой: «Уходящий берег Крыма я запомнил навсегда» - это не они, белые воины, уходят, это берег родины уходит от них. Инверсия смысла…
При жизни Николая Туроверова во Франции были изданы четыре книги стихотворений. Его работу над словом прервала только смерть в 1972 году.
Воспоминания опять ведут,
Где отчий дом, наверное, разрушен,
И мы уже забыты навсегда, -
Как-то посетовал Туроверов. Жаль, что мы уже никогда не сможем сказать этому прекрасному поэту и храбрейшему из храбрых воину, что мы его знаем, помним и любим.
Нельзя не вспомнить ещё одного поэта-воина, Владимира Алексеевича Смоленского. Его отец полковник, потомственный донской казак, был расстрелян большевиками на глазах у сына. 18-летний Владимир вступил в Добровольческую Армию, прошёл с ней с боями до Орла, потом отступал, эвакуировался из Крыма:
Над Чёрным морем, над белым Крымом,
Летела слава России дымом.
…
И ангел плакал над мёртвым ангелом…
Мы уходили за море с Врангелем.
Владимир Смоленский никогда не мог простить большевикам ни расстрелянного отца, ни растерзанного Отечества. В стихах о Соловках он писал:
Но для того избрал тебя Господь
И научил тебя смотреть и слушать,
Чтоб ты жалел терзаемую плоть,
Любил изнемогающие души.
Он для того тебя оставил жить
И наградил свободою и лирой,
Чтоб мог ты за молчащих говорить
О жалости - безжалостному миру.
В последние годы Смоленский, живший в Париже, страдал от тяжелой болезни - рака горла, отчего и умер в 1961 году, шестидесяти лет от роду.
И не прощённо, не раскаянно,
В гордыне, ужасе и зле
И в страхе бродит племя каина
По русской авельской земле.
В «Воспоминаниях» Владимира Смоленского, написанных незадолго до кончины, немало важных свидетельств о русской эмиграции во Франции. Приведу только один эпизод: «Когда-то у Мережковских спросил я А.Ф. Керенского: «Скажите, Александр Фёдорович, если бы завтра большевизм рухнул, какую бы вы хотели для России свободу?» Он подумал и сказал: «Такую, как при Александре Третьем». За что боролись?!»
Коротко упомяну трёх поэтесс Русского Зарубежья, последовавших за М.И. Цветаевой образца 1917 - 1920 годов.
Марианна Колосова - это псевдоним. На русском кладбище в Сантьяго, в Чили, где похоронена поэтесса, на граните надгробия даны её настоящие имя и фамилия - Римма Ивановна Покровская и годы жизни 1903 - 1964. В одном из писем Марианна Колосова писала: «Помогаю всем, кто за Единую, Неделимую, Великодержавную и Православную Россию. По этому признаку различаю друзей и врагов». Такой она была и в своих стихах. Из биографии её, ещё недостаточно проясненной, известно, что в Чили Колосова - Покровская оказалась после того, как она, дочь барнаульского священника, прошла с отступавшей Сибирской армией до Владивостока, оттуда попала в китайский Харбин. Затем эмигрантская судьба привела её в Южную Америку. Колосову в эмиграции называли белогвардейским бардом и харбинской Мариной Цветаевой. Стих её очень энергичный, страстный, истинный памятник Белому делу:
Падать духом не должна.
Силой я богата,
Ведь недаром я жена
Русского солдата!
Мария Вячеславовна Волкова родилась в 1902 году. Её отец был командиром 7-го Сибирского казачьего полка. В гражданскую войну Волковы жили в Омске. После ухода колчаковской армии генерал Волков застрелился, а дочь его, Мария, вместе с мужем сумела эмигрировать в Литву, а затем в Германию. Жили они скромно, в основном в немецких деревушках. Мария Волкова писала стихи до самой смерти в Германии в 1983 году. Первая книга вышла посмертно в Мюнхене под редакцией её добрых немецких друзей. Процитирую фрагмент стихотворения Марии Волковой, посвященного А.В. Колчаку, написанного в стиле русских былин:
Кто ж не помнит о герое,
Как один, с толпою споря,
Он оружье Золотое
Гордым жестом бросил в море!
Этот рыцарь величавый
Выше всех был головою,
Не искал он блеска славы,
Но отмечен был судьбою…
Младшая современница Колосовой и Волковой Алла Сергеевна Головина родилась в 1909 году неподалеку от Киева, а умерла в Брюсселе в 1987 году… Её девичья фамилия - Штейгер, в эмиграции её семья оказалась в 1920 году, в дни врангелевского исхода, что отразилось в стихах Аллы Головиной:
Земля дымком пороховым
Покроется, но будет просто
Увидеть райский полуостров,
Сказать - Эдем; подумать - Крым…
Там над землянкой - тишина,
И там выходит из окопа
Такая райская весна,
Трава такая Перекопа.
Или о том же:
По радио холодный русский голос
Не признаёт, что Севастополь пал.
Душа моя, должно быть, раскололась,
Пока ты в Белой армии не спал.
Как бились страшно наши под Каховкой,
Мучительно отстаивали Крым.
Серебряною маленькой подковкой
Луна всходила через белый дым.
В 1978 году я пригласил в Питер для съёмок поэта и прозаика Сергея Николаевича Маркова, автора «Юконского ворона». После записи за ужином я получил от него неожиданный подарок - рукопись баллады под названием «Полярный адмирал Колчак». Процитирую фрагменты этого большого стихотворения, которое хранится в моём личном архиве:
Там, где волны дикий камень мылят,
Колыхая сумеречный свет,
Я встаю, простреленный навылет,
Поправляя сгнивший эполет.
…
Я запомнил те слова расплаты,
Одного понять никак не мог:
Почему враги, как все солдаты,
Не берут сейчас под козырёк?
Что ж считать загубленные души,
Замутнять прощальное вино?
Умереть на этой белой суше
Мне, наверно, было суждено.
И, тоскуя по морскому валу,
И с лицом скоробленным, как жесть,
Я прошу: «Отдайте адмиралу
Перед смертью боевую честь…»
И теперь в груди четыре раны.
Помню я - при имени моём
Встрепенулись синие наганы
Остроклювым жадным вороньём.
И, наконец, если речь зашла об Александре Васильевиче…
В 1989 году в телевизионной программе мы впервые рассказали зрителям о любви Анны Васильевны Тимирёвой и Александра Васильевича Колчака. Мы сделали это достаточно деликатно, во всяком случае - откликнулись многие друзья и знакомые Анны Васильевны. Получили мы тогда письма и от людей, сидевших вместе с Тимирёвой в сталинских лагерях. Я тогда узнал, что она писала стихи, переводила Верлена. В одном из откликов - из Таллина, от Галины Дмитриевны Петкевич, - были два тогда неизвестных стихотворения. Я храню их вместе с письмами-откликами на первую передачу об этой прекрасной любви.
Итак, Анна Тимирёва - «На 25-летие со дня расстрела А. В. Колчака»:
Так глубоко ты врезан в сердце мне,
Что даже время потеряло силу.
Что четверть века из своей могилы
Живым ты мне привиделся во сне.
Любимый мой! И у подножья склона,
И в сумерках всё не могу забыть,
Что в этот страшный мир, как Антигона,
Пришла не ненавидеть, а любить.
1945 год.
Второе стихотворение Анной Васильевной было написано в 1970 году, «К 50-летию со дня гибели А. В. Колчака»:
Полвека не могу принять,
Ничем нельзя помочь,
И вот уходишь ты опять
В ту роковую ночь.
А я осуждена идти
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог.
И если я ещё жива
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя,
Как память о тебе.
Излишне, я думаю, говорить о том, во что превратилась жизнь Анны Васильевны Тимирёвой в Советском Союзе…
Таков «наш айсберг» - лишь только подступ к громадной и прекрасной теме - поэзии Белого дела.
Приобрести книгу В.С. Правдюка в нашем магазине |
