 Жители поволжских регионов бьют тревогу — Волга катастрофически обмелела. На всем протяжении самой длинной европейской реки — от Твери до Астрахани — наблюдаются признаки экологической катастрофы. Самое заметное — это массовый мор рыбы, которая не успела уйти на достаточную глубину. Кроме того, рыба не может нереститься, а на многих обмелевших пойменных водоемах рыбаки обнаруживают высохшую икру. Значит, в будущем году рыбные ресурсы Волги тоже будут «ополовинены» — не будет потомства у карасей, лещей, сазанов…
Вслед за Волгой обмелели и впадающие в нее малые реки — иные уже можно перейти вброд. Из-за обмеления в пойменных водоемах быстрее развиваются вредоносные водоросли, выше концентрация вредных веществ (ведь стоки в реку не уменьшаются). Зато кое-где на карте (например, под Рыбинском) даже появились новые острова, а в Казани — старинная дорога к пристани с остатками рельсов трамвая XIX столетия.
Страдают и туристы: пассажирским судам, чтобы пришвартоваться к берегу, местами попросту не хватает воды: приходится массово отменять круизы речных трамваев (скажем, в Свияжске и Булгаре). Из-за угрозы грузовому судоходству глава Татарстана Рустам Минниханов уже обратился с официальным письмом к министру природных ресурсов Дмитрию Кобылкину.
О том, что же происходит сегодня с главной русской рекой, «Свободная пресса» поговорила с экологическим активистом, специалистом по городскому и территориальному развитию, членом инициативной группы «Волга и народ против» Юлией Файзрахмановой.
«СП»: — Юлия Ильдаровна, вы уже не первый год занимаетесь проблемой обмеления Волги. На ваш взгляд, какова ее основная причина?
— У обмеления Волги несколько причин: изменения климата, застройка водоохранных и пойменных территорий, а также понижение уровня воды в Куйбышевском водохранилище. Если брать ситуацию с водохранилищем, то нынешней весной уровень воды в нем был понижен на четыре метра — то есть водоем практически слили, что повлекло большой ущерб для экосистемы. Специалисты говорят, что водохранилище будет восстанавливаться не менее пяти лет.
Это решение принималось специальной комиссией, но вопрос, почему оно было принято именно таким. По одной из версии, доступной нам из открытых источников, водохранилище сливалось, чтобы обеспечить водой Нижнюю Волгу, которая высокоценна в рыбохозяйственном отношении. Кроме того, Нижняя Волга с ее заводями, разливами, мелководьями предотвращает переход процессов опустынивания, которые идут со степей, на остальную территорию России.
«СП»: — Но если ситуация с Куйбышевским водохранилищем не так однозначна, то что говорить о застройке…
— К сожалению, у нас на Волге, в частности, в Казани, не ценят водные пространства и водно-болотные угодья — на уровне региональных властей, девелоперов, определенной части населения.
О чем я говорю. Обширные мелководья Куйбышевского водохранилища (так называемые ветланды: водно-болотные угодья до 6 метров глубиной) — это уникальная экосистема, ценность которой настолько же велика, как у мангровых лесов или лесов Амазонии. А, в частности, в Татарстане в последние десять лет эти территории рассматриваются исключительно с точки зрения извлечения прибыли.
То есть водные пространства могут быть поставлены на кадастровый учет как суша и затем реализованы, девелоперам, которые намывают сушу и строят здесь многоэтажные жилые комплексы. И таких прецедентов за последнее время было предостаточно: под Казанью построено несколько жилых комплексов на пойменных территориях, обеспечивающих водосбор или намывных территориях.
Вспомните противостояние в поселках Займище и Октябрьский под Казанью, где засыпка водной глади была остановлена только в результате прямого сопротивления жителей, перекрывших часть трассы. Хотя к тому времени уже было засыпано 500 гектар: согласно проекту генплана, здесь планировали построить 300 тысяч метров жилья.
«СП»: — Разрушенную экосистему удалось восстановить хотя бы частично?
— Отчасти. Река восстанавливается, но медленно: где-то река сама размыла засыпанные протоки, где-то растения пробили слой насыпанного песка. Но нельзя вот просто так брать и засыпать реку, а если это произошло, то нужно производить комплекс мер по экологической реабилитации реки.
Новости СМИ2
Для более быстрого восстановления был разработан научно обоснованный проект создания в Займище особо охраняемой природной территории (ООПТ) с восстановлением засыпанных мелководий и засыпанных проток. Этот проект подавали еще в 2015 году, но уже четыре года республиканские власти не предпринимают никаких мер по восстановлению уничтоженных территорий.
Это говорит о том, что даже на региональном уровне ценности Куйбышевского водохранилища никто не оценивает. Существуют проекты по застройке пойменных территорий и в других регионах, в частности, в Нижегородской области.
Сейчас в Казани пытаемся предотвратить чудовищный проект по застройке пойменного леса и бетонированию берега вдоль улицы Гаврилова. Пойменную территорию площадью в месте слиянии Волги и Казанки площадью 60 гектаров, которая обеспечивает водосбор, хотят отдать под застройку. Квартиры, которые предполагается строить в пойменных зонах, на рынке ценятся дороже. Но перекладывать ответственность только на чиновников или плохих бизнесменов нельзя — ответственен и тот, кто покупает жилье в водоохранных зонах. Покупатели квартир оплачивают действия девелоперов, которые приводят к ухудшению экологической ситуации и в том числе к обмелению Волги.
«СП»: — И что вы предлагаете делать?
— В 2006 были внесены изменения в Водный кодекс которые разрешили застраивать водоохранные зоны многоэтажным жильем. На мой взгляд, необходимо запретить строительство в таких зонах любых капитальных объектов. Также одна из моих рекомендаций: ввести уголовную ответственность за несоблюдение Федерального закона № 246-ФЗ «О создании искусственных земельных участков», то есть по засыпке мелководий, подъема уровня берега, расширения береговой зоны, строительства набережных за счёт реки.
Все такие проекты, как показывает практика, не проходят государственную экологическую экспертизу, участки образуются без разрешения Минприроды РФ, хотя именно такова предусмотренная законом процедура. То есть все эти засыпки делаются по «серой» схеме, и ничего никому за это не бывает — ни тем, кто строил, ни тем кто согласовывал изменения на местном уровне, не имея на это полномочий.
Мы привыкли к тому, что в Поволжье очень много пресной воды. Хотя, скажем, в засушливых странах она ценится на вес золота. Поэтому у нас такое наплевательское отношение к водным ресурсам: в Волгу и другие реки сливаются бытовые и химические стоки, отходы с ферм… Замечу, это все не чиновники делают, а обычные люди, которые просто не считают, что вода — это ценность.
Ученый-гидрогеолог Виктор Данилов-Данильян писал, что водный кризис — это вполне реальная угроза: первый звоночек мы ощущаем уже сейчас, а через 20−30 лет ситуация может стать просто катастрофической.
Идут необратимые процессы изменения климата: мы знаем, что подымается уровень моря, и это угрожает затоплением многим приморским территориям, а одновременно с этим идет сокращение запасов пресной воды. Это глобальные процессы, но региональные проявления водного кризиса усиливает та политика, которая пронизывает и органы власти, и бизнес, и общество, не выходящее на защиту природных территорий. Не приучившись бережно относиться к водным объектам, эти люди и регионы раньше, чем другие обретут негативные последствия, связанные с недостатком пресной воды.
Антон Чаблин |
