Соседский мальчик уже не в первый раз передал предупреждение от отца – сегодня дома лучше не оставаться. Отец, работавший в ведомстве товарища Берии, знал, когда к дочери врага народа могут зайти её коллеги. Ирина Всеволодовна быстро собралась и отправилась гулять по городу – так она делала всегда, получив предупреждение. До сих пор судьба (или Бог?) хранила… Вот, только на работу не брали никуда, и всю огромную семью тянул на своих богатырских плечах муж – Вась Васич, Васичка…

Василия Васильевича Меркурьева зрители привыкли воспринимать, как балагура и весельчака. Да и почему бы не быть ему таким? Всесоюзная слава, роли в театре и кино, сталинские премии… Но за кадром актёр был молчалив и серьёзен. Год за годом он жил в постоянной тревоге за своих родных – жену, детей, племянников…

Из пятерых братьев Меркурьевых в живых остался лишь он и брат Евгений. Хотя для Василия он как и не жив был. Брат-эмигрант для советского человека – это же верный повод быть обвиненным в измене или чем-нибудь в этом роде… Женичка ещё в 1917 уехал из России. Способный музыкант, он вместе с дядей Генрихом отправился на родину матери – в Швейцарию…

Старший из братьев Меркурьевых погиб ещё на фронте Первой мировой. Другого прибрала Блокада… А третий, младший, любимый, Пётр, сгинул в 39-м… В тюрьме… Не выдержал заключения и пыток… Враг народа!..

Жена его тогда слегла, и трое детей оказались практически сиротами. Какая участь сирот, детей врага народа, в СССР? Спецприемник… Допустить такого Василий Васильевич не мог. Детей брата он взял в свою семью, растил как родных.

- Вы бы развелись со своей женой от греха… - человек, посмевший дать такой совет, был спущен Меркурьевым с лестницы. Кто-то отрекался от отцов и матерей, от жен, от мужей, от братьев и сестер, кто-то позволял, чтобы племянники мыкались в специализированных детдомах, боясь «запачкаться» в глазах власти… Василий Васильевич боялся «запачкаться» совсем в других глазах. Его совесть, его душа не допускала ему – предавать, отрекаться от своих…

Ирина Хольд… Иришенька… Она навсегда покорила его сердце на съёмочной площадке, когда сбесившаяся лошадь сбросила одного из актёров, а молодая женщина, не растерявшись, сумела вскочить на неё и… усмирить. Фамилия «Хольд» была псевдонимом. Фамилия настоящая сделалась теперь проклятием… Мейерхольд! Тоже – враг народа… Изменник родине! Как мог он изменить ей? Всеволода Эмильевича арестовали следом за Петром. Сгинул и он через года, даже могилы не осталось от него. Осталась лишь могила его жены, несчастной Зинаиды Райх, которую в том же году попросту убили.

С такими-то родственниками – легко ли жить? Член семьи врага народа – это ведь не просто определение, это пункт всё той же 58-й статьи. И если по ней не привлекли ещё, то где гарантия, что этого не случится завтра? Сколь многие в такой ситуации переставали быть собой, переставали по существу жить… Меркурьев так не умел. Не умела и Ирина Всеволодовна. Взяв троих племянников, они вскоре произвели на свет вторую дочь. А затем решили, что очень хотят сына. Мальчик родился уже в эвакуации, прямо за кулисами. Роды принимала оказавшаяся рядом родственница.

- Ну, здравствуй, Петя! – сказала мать новорожденному, решив дать ему имя погибшего в тюрьме дяди.

А тем временем… Некий Фёдоров, артист хора и видный партиец, каждый день отмечал флажками действия Красной Армии на висевшей в театре карте.

- Василь Васильич, смотрите, какой великий стратег товарищ Сталин! – окликнул он однажды проходящего мимо Меркурьева.

Не выдержала душа… Тряхнул Василий Васильевич партийца за грудки:

- Если ты еще раз эту сволочь, этого душегуба назовешь великим стратегом, я из тебя дух вышибу!

Странно даже, что с рук сошло. Смолчал тогда Федоров… Потом, правда, припомнил давнишнее.

В 1947 году Меркурьеву настоятельно посоветовали вступить в партию. Отказаться, да ещё имея восьмерых детей на иждивении – разве возможно было? А Федоров на партийном собрании голос подал:

- Василий Васильевич, я хотел спросить, а как вы теперь относитесь к товарищу Сталину?

- А что вы имеете в виду? – тотчас среагировал Меркурьев.

Партиец осекся. Видимо, представил себе, как уже самого его спросят, почему пять лет скрывал врага народа, не донёс сразу.

Из эвакуации Василий Васильевич привёз восьмерых детей. Трое своих, трое племянников и… двое найдёнышей, отбившихся от матери, которых Ирина подобрала на вокзале.

Ирине Всеволодовне не удавалось устроиться на работу 12 лет. И угроза ареста нависала над ней вплоть до смерти Сталина, до реабилитации отца. Эта пусть и затаенная, но всегда жившая в доме тревога тяжело сказалась на нервах дочери Меркурьевых. Однажды девочка на уроке в школе к ужасу учительницы заметила, что разве же можно говорить о справедливости, если её дедушка расстрелян и т.д. Это было начало болезни, борьбе с которой Василий Васильевич отдал немало сил.

Василию Меркурьеву удалось прожить свою жизнь, оставшись Человеком. В большом лагере, именуемом СССР, это было не так просто. Но – возможно. Наперекор утверждениям иных приспособленцев, что иначе было никак не прожить. Василий Васильевич прожил. И поставил на ноги шестерых детей (не считая спасённых в эвакуации двух «потеряшек», у которых несколько лет спустя нашлась родная мать).

- Как получилось, что вы прожили свою жизнь и никогда никому не лизали? – спросили его однажды.

- Рад бы лизать. Укусить боюсь, - ответил Василий Меркурьев.

Русская Стратегия

http://rys-strategia.ru/