Марксизм нанес колоссальный ущерб русской нации: истребил ее «ум, честь и совесть», изгнал достойнейших людей за пределы родины. Бескрайнее поле русской культуры было перепахано и засеяно «зубами дракона»: классовой ненавистью, партийной литературой, доносительством и клеветой, истуканами, призванными увековечить образы «пламенных революционеров», примитивными архитектурными формами и бравурными маршами. Брань и косноязычие стали нормой, а нормальная русская речь – исключением из общего правила. Нация была расцеплена не только по «горизонтали» (на русских, украинцев, белорусов, казаков), но и по «вертикали» (на «белых» и «красных»), а затем и по «диагонали» (на членов партии, и беспартийных). Советский строй взлелеял все застарелые недуги русских: безалаберность, безответственность, грубость. А приспособленчество и лизоблюдство возвел в высшие степени. Привил и новые недуги, прежде бывшие лишь уделом редких единиц: босяцкую спесь и склонность решать любые разногласия угрозой физической расправы. Десятки тысяч псевдо-ученых, «литрабов», лжехудожников, полуграмотных преподавателей, наспех обученных врачевателей можно назвать плодом неудавшегося социального эксперимента, не украшающего собой русскую историю. Мечты о молочных реках, присущие многим поколениям русских людей, при марксизме обернулись вполне реальными реками крови, по берегам которых высились горы трупов.
Марксизм растлил огромное количество людей из нормальных семей с устоявшимся укладом жизни, отрывая детей от родителей, мужей от жен, брата от брата, сестру от сестры. А что уж говорить о миллионах беспризорников, которые сызмальства подвергались методичной идеологической обработке. Растление заключалось в том, что допускались любые формы распущенности, вседозволенности, если на то имелись санкции начальства. Вполне естественно, что потребности и запросы от жизни у значительной части населения понизились до самого «низа». После эпохи сталинизма кровавое месиво стало медленно застывать, превращаясь в гигантский железобетонный куб, слишком тяжелый для какого-либо передвижения и, тем более, для развития. Крах Советского Союза был предопределен еще в момент его создания, и только благодаря «ломовой» системе насилия столь долго длилась «железная мистерия».
Торжество марксизма на костях миллионов людей, безвинно осужденных и обращенных в рабство или превращенных в «лагерную пыль», победы и свершения, достающиеся только посредством огромных жертв, стремительное крушение режима наглядно показывают нам: одного своеволия недостаточно для создания устойчивой, саморазвивающейся социальной организации. А нравственная деградация, поразившая постсоветское общество, с еще большей убедительностью свидетельствуют о том, что кроме своеволия необходима еще и поддержка метафизических сфер.
Но самое примечательное в этой печальной истории заключается в том, что стоило рухнуть тоталитарной системе, как на обезглавленных церквах обозначились маковки, и воспряли кресты в сусальном золоте. А над огромной страной вновь расправил свои могучие крылья византийский двуглавый орел. Привлекает к себе внимание и другое обстоятельство. В голливудских фильмах русские, уже рожденные после краха тоталитаризма, предстают на фоне жизнерадостных и порядочных американцев сущими прохиндеями, извращенцами, недоумками, бандитами, проститутками, наркоманами, алкоголиками, жестокими убийцами, циниками и клятвопреступниками. Приятных исключений в этом списке активно отрицательных персонажей не наблюдается
Загадочно это постоянно возобновляемое противостояние Востока и Запада. Империи возникают и рушатся, но символы, искажаясь и мутируя, остаются, и опять выправляются, властно определяя умонастроения, состав чувств сотен миллионов людей. Символы сплачивают сменяющиеся поколения общностью переживаний, соединяют ныне живущих с далекими предками, позволяя огромным сообществам верить в не случайность своего появления, становления, расцвета. Символы сокрушенных империй терпеливо ждут зачинателей новых империй, воспламеняя смелые сердца дерзкими надеждами.
Опрометчиво воспринимать историю за «дышло» (куда повернул, туда и вышло): в ней присутствует некий секретный код, впускающий или не впускающий в будущее величественные государственные образования, сложные культуры, некогда могущественные народы, религиозные мировоззрения. Греческий мир не столь уж стар, как может показаться на первый взгляд. Другие миры (персидско-мусульманский, индийский, китайский) гораздо старше его по возрасту, живут своей жизнью и по своим законам. И говорить, что греческий мир «выработал свой ресурс» или, что этот мир стоит на краю своей гибели, неверно. Но как мы уже убедились, в рамках этого мира постоянно происходят изменения, которые нарастают исподволь, прежде чем заявить о себе громокипящими потрясениями. Доминирующая половина, входящая в полосу своего упадка, убеждена, что весь греческий мир исчезнет вместе с ней. Но это не так. Противоположная половина мира уже выходит из тени, чтобы определять грядущие исторические процессы.
Восток и Запад греческого мира есть более устойчивая реальность, нежели эоны (античный и христианский), нежели военные завоевания или экспансии отдельных культур. Пожалуй, именно противостояние Востока и Запада и придает греческому миру жизнеутверждающую силу, позволяющую творить новое из пустоты: это противостояние наделяет греческий мир таинственной энергией, способной вызволять дикарей и варваров из дерюг и рогож и облачать их потомков в изысканные одежды.
Идеальный человек на Востоке – это человек Слова, умеющий разговаривать и даже спорить со Временем. Мифы, религии, образы совершенной красоты – все оттуда, с Востока. Лучшие люди – это всадники на поле духовной брани. Оружие (меч, копье, доспехи) выступает как необходимое подспорье, к которому всадник прибегает, оказавшись бессильным обуздать звериную ярость противника своими убеждениями и доводами. Человек Востока в наилучших своих проявлениях – это порученец божественных сил, выполняющий сакральную миссию преображения мира или вызволения мира из мрака стихий.
Идеальный человек на Западе – это воитель, сторонник «прямого действия», отважный и смелый участник сражений, из которых, по его убеждению, и слагается сама история. Он поборник дисциплины и четких регламентаций, сторонник кодексов и «невольник чести». В минувшее тысячелетие этому образу соответствовал рыцарь без страха и упрека, впоследствии выродившийся до авантюриста-одиночки. Слово для человека Запада необходимо, чтобы обосновать правомерность «прямых действий», и, тем самым, найти для себя моральные оправдания. Краеугольным камнем западного общества являются правила социальной организации.
В периоды своего доминирования Восток недосягаемо развит – интеллектуально и духовно. Это место обитания непревзойденных мудрецов: пространство, наполненное светом нетленных истин. Восток – исток представлений человеческих о гармонии: это территория, откуда восходят, чтобы услышать «музыку сфер» и лицезреть неземную красоту. Именно на Востоке появился впервые «пуп земли» (омфалос), с которого некогда и начало разворачиваться все сущее, видимое и невидимое. А Запад в те периоды виделся Востоку краем, непригодным для «возделывания», неизвестной территорией, сосредоточением мглы.
Запад страдает врожденной вторичностью, вследствие своего более позднего оформления в качестве исторического феномена. Пребывая в тени, западный человек мечтает о том времени, когда он, вооруженный мечом и защищенный доспехами и щитом, или верхом на коне с длинным копьем в крепких руках ворвется в цветущие восточные города, сея страх и панику. И заставит высокомерных восточных правителей опуститься на колени, а мудрецов – признать власть силы. Восток, для западного человека, – это мир чародейства, подлого коварства, утонченного разврата и пьянящих воскурений. Этот опасный и губительный мир неудержимо влечет к себе западного человека, как притягивает к себе взоры разбойников, скрывающихся в лесу, прекрасный дворец с множеством залов, роскошное убранство которых непосильно для воображения «мастеров меча и кинжала».
В периоды своего доминирования Запад воспринимает себя пребывающим на вершине безраздельного могущества, добытого в кровопролитных сражениях. Путь к этому могуществу был труден, но славен и украшен триумфами и лавровыми венками. Западный мир – это гигантская цитадель: камень к камню, ратник к ратнику, винтик к гайке – все точно подогнано, выверено, просчитано и тщательно собрано. Все систематизировано, уподоблено четко функционирующему механизму – в этом залог крепости и устойчивости западного мира. Пребывающий в тени Восток видится Западу с вершин обретенного могущества дряхлым и слабым, в лучшем случае, питательной средой более молодого (западного) мира: рынком рабов, неисчерпаемой сокровищницей произведений искусства, предназначенных для вывоза, сырьевой базой, местом распространения мистических учений, уводящих адептов от неприглядной реальности.
Пребывая в тени, Восток смотрит на Запад как на «воспрявшую тьму», как на источник всех своих бед, и терпеливо ждет, когда зло самоуничтожится.
Воспринимая противную сторону как источник опасности, и стремясь огородиться от этих опасностей, строители своего мира обретают определенный духовный опыт, который бы у них отсутствовал, если бы они смотрели в «чистое поле». Можно даже утверждать, что одна половина своим развитием стремится восполнить все недостатки другой половины. Неудачи в столь амбиционных замыслах, конечно, неизбежны. И Восток, было погрузившийся в пучину морских вод (как Атлантида), и Запад, основательно заросший «травой забвения», когда-то вновь волшебным образом проступали на поверхности жизни, всякий раз являя новые формы социальной организации, новые мотивационные установки для человеческой жизни, новые представления о морально-этическом идеале.
О чем говорят многочисленные недуги современного нам Запада? О необходимости развития альтернативного восточного мира. Русский мир и стал оформляться как альтернатива западному миру. И здесь особо следует обратить внимание на трансформации марксизма, утвердившегося на руинах Российской империи. Марксизм на Русской земле быстро обрел имперскую окраску, ощерился жерлами пушек во все стороны света. Советский Союз отгораживался от Запада «железным занавесом», берлинской стеной и множеством других «засек», будучи убежден, что противная сторона непоправимо загнила, смердит и является источником распространения всяческой заразы. Но марксистский режим был обречен по той причине, что совершенно не вписывался в традицию восточной половины греческого мира. Это было инокультурное для Востока явление, превозносившее «меч» и утверждавшее примитивный взгляд на сущность и предназначение человека. Если классический марксизм под водительством Коминтерна оказался патологически нежизнеспособен, то «державный марксизм», приспособившись к умонастроениям и ожиданиям общества, продержался несколько десятилетий и продержался, лишь прибегая к перманентному террору и растрачивая неисчерпаемые природные и человеческие ресурсы исторически сложившейся России.
Правильная социальная организация виделась марксистам-державникам в виде бесперебойно работающего механизма. Ведь механизм – это рационально собранная металлическая конструкция, отдельные части которой взаимодействуют друг с другом для выполнения определенных функций. Такие партийные клички, как «Сталин», такие поэтические мечтания, как «гвозди бы делать из этих людей, не было бы крепче в мире гвоздей», такие романы, как «Как закалялась сталь», появлялись отнюдь не случайно. Крупные фигуры в социалистическом обществе (номенклатура) играли роль деталей механизма (втулки, поршни, пружинки, шестеренки), для «перемола» огромной нации и последующего придания массе форм строительных конструкций (ригели, панели, «стаканы»). Требования к деталям механизма предъявлялись довольно высокие: достаточно было выявить какие-либо отклонения от «партийной линии» и номенклатурная единица отправлялась на «переплавку». И вся эта стальная махина на протяжении десятилетий тужилась «переработать» русский мир, постепенно обламывая зубья своих шестеренок и коленчатых валов.
Мир исчезает лишь тогда, когда исчезают его жители, то есть носители вполне определенной культуры. Русский мир в пору своего становления подвергся в XX в.  террору со стороны марксистов, а затем был вынужден выдержать и злобный напор нацистов. После войны марксисты вновь воцарились в стране. Сотни тысяч людей были вынуждены жить на Русской земле в условиях жесточайшего оккупационного режима. Подчас претерпевая невыносимые условия для нормального существования, они умудрялись сохранять семейные реликвии, передавали своим детям и внукам память о своих достославных предках – выдерживали «зной» агрессивной пропаганды. Они претерпевали участь «отщепенцев», сторонились сотрудничества с преступными властями, томились в застенках, тысячами умирали в концентрационных лагерях.
Вспомним Эпиктета, которому римский хозяин сломал ногу, избивая и унижая выдающегося греческого философа как нерасторопного слугу. Вспомним и Бахтина, которого оправили в далекую ссылку, обрекая на существование бессловесного раба. И там, в ссылке, ему отрезали ногу, после чего милостиво разрешили поселиться в заштатном городке (Саранске). Вспомним родных и близких М.Булгакова, Д.Андреева, А.Платонова, Н.Крюкова, – малоизвестные или совсем неизвестные современному обществу люди сумели на протяжении многих десятилетий сохранить рукописи своих выдающихся родственников, зачастую подвергая себя огромному риску.
Что позволяло этим людям верить в не напрасность своих стараний? Что придавало сил ярчайшим светочам жить в забвении или пренебрежении со стороны властей и оболваненного общества? Ощущение присутствия иной власти, перед которой бессильны «товарищи маузеры» и «люди в галифе». Вера в свою правоту, не совпадающую с сомнительной правдой окружающей жизни. Врожденное чувство пути, не позволяющее идти в ногу вместе с заблудшими.

Юрий Покровский

для Русской Стратегии

http://rys-strategia.ru/