Семья Бориса и Валентины Цитовичей давно стала достоянием Вилейщины, и я не погрешу против истины, если скажу, что, может быть, одним из самых значимых. 43 года назад минский художник вместе с женой-режиссером уехал жить в маленькую деревню.
Сегодня Забродье знают не только в Беларуси — во многих странах мира. Здесь находится единственный в Беларуси музей Первой мировой войны. И создал его Борис Цитович. Он, конечно, оспорит: дескать, всегда везло на единомышленников и добрых людей. Но все-таки без него могилы в вилейских лесах молчали бы и дальше, пока окончательно не исчезли.
Корреспондент Sputnik Светлана Лицкевич побывала в гостях у семьи художника и выяснила, по чем оно, отшельницкое счастье.
Место, где свет
Начиналось все романтично. Борис Цитович, еще совсем молодой, но уже иллюстрировавший произведения Ивана Мележа – за это издание коллектив получил Ленинскую премию, мечтал о мастерской. Но не в шумном Минске (с такими регалиями без проблем давали на Сурганова, в "башне художников"). Хотелось света и воздуха.
Сначала идею поддержали друзья, думали переехать в глубинку веселой творческой коммуной, но постепенно все нашли повод остаться в городе. Цитовичи уехали одни. Как говорит сам Борис Борисович, "знакомые с деревенской жизнью их жены отказались, и только моя Валентина – городская, сразу согласилась. Потому что деревни не знала". Так они оказались в Забродье, в Вилейском районе – всего-то 15 домов, спрятанных в аллее из старых кленов и лип.
В 70-х годах прошлого века отъезд минчан в глубинку был событием невероятным. Все из деревни в город ехали. Цитовичи даже дом в деревне купили не сразу – не местные ведь. И только когда Валентина организовала детский театр в райцентре, им разрешили в деревне осесть.
Отважно погрузившись сами не понимая во что, Цитовичи не увязли в деревенской рутине. Скорее сделали все вокруг светлее.
Тайна лесных холмов
Дело всей жизни началось просто. Когда собирали грибы возле Забродья, Цитовичи заметили: в лесу много непонятных холмиков, окруженных бруствером. Стали местных расспрашивать. Оказалось – это могилы солдат Первой мировой.
"Тут вялiкi абоз быў, усе тут кармiлiся", — вспоминали старожилы. В имении Реутка, что когда-то стояло здесь, на берегу реки Нарочанка, был штаб 29 пехотной дивизии, в Забродье квартировали офицеры, а в лесу стоял дивизионный госпиталь. От него и осталось огромное кладбище.
Когда-то у могил были имена, стояли кресты. Старожилы вспоминали, что "за польскім часам" платили деньги за то, что находили одиночные захоронения, которых было очень много в лесу, и захоранивали в братские могилы. Но при советах за ними не ухаживали — Первая мировая считалась царской, "не нашей" войной. Забытой.
"А потом мы поняли, что не сможем каждый день ездить через лес к своей деревне, зная, что тут заброшенные, исчезающие могилы. Не по-людски это", — объясняет Борис Борисович.
Премия – первый венец часовни
За 43 года поиска Цитовичам удалось вернуть немало имен. Не только в Вилейском краю, но и в других захоронениях Первой мировой в Беларуси.
"У нас есть 350 новых имен, которые нужно увековечить. И нет таких слов, чтобы объяснить, что испытываешь, когда рядом с могилой без имени ставишь памятник с именами и фамилиями. Кстати – в основном это молодые пацаны, в армию призывали с 19 лет, самому старшему – 31 год", — рассказывает Борис Цитович.
В часовне Бориса и Глеба, которая стоит на том месте, где располагался когда-то штаб дивизии, – единственный музей Первой мировой в Беларуси. Звон колокола отражается от темных вод Нарочанки как раз в том месте, где в Первую мировую была понтонная переправа.
Первые венцы в деревянной часовне были приобретены на премию "За духовное возрождение", которую Борис Цитович получил в 2004 году. А достраивали ее всем миром.
У этого мемориала сложно обозначить границы: братские могилы в лесу у Забродья, на опушке – часовня с колокольней, рядом – пять железнодорожных вагонов, стилизованных под Первую мировую, в которых будет продолжение музейной экспозиции – она давно уже не помещается в часовне. А в лесах вокруг немало одиноких памятных знаков, которые были установлены Борисом Борисовичем и единомышленниками.
Ясно одно: это по-настоящему народный, сделанный не по бумажному приказу, а по душевному велению мемориал.
Как искали память
К своей известности Цитовичи относятся с юмором. Они давно хотят передать свой музей государству и за три года, что этим занимаются, особых подвижек нет. Вроде их все поддерживают – и бывший минский губернатор Семен Шапиро руку жал, и бывший министр культуры Борис Светлов аж с двумя замами сюда приезжал, обещал помочь.
"Многих из тех, кто мне обещания давал, уже сменили. А на мою "пасаду" очередь не стоит", — признается Цитович. Но потом вздыхает: не молод уже, что будет дальше с мемориалом, пока не ясно. Доходы – благотворительные пожертвования и экскурсии. Интерес у туристов есть, едут сюда охотно, особенно в мемориальные дни.
"Недавно учредили благотворительный фонд памяти Первой мировой войны – наконец стали юрлицом, но все равно здесь тянет все Борисович", — говорит Валентина Петровна. А потом добавляет, что как приболела в этом году, так ему и вовсе все одному волочь пришлось – и стройку, и экскурсии.
Пять вагонов в никуда
Вот уже больше года Борис Цитович создает новый музей. Недалеко от часовни, на железнодорожной ветке, которая уходит в никуда, стоят пять железнодорожных вагонов – макетная реконструкция вагонов Первой мировой. Один из них по задумке художника будет штабным, другой — столыпинский, в таком возили сначала крестьян со скотом в Сибирь, а позже возили солдат Первой мировой, вместе с лошадьми. Следующие вагоны – лазарет, офицерское собрание и тир.
"Пока наш эшелон будто в лес уезжает. Надеюсь, позже появится еще бронированный вагон "Орлик" – тогда он вроде как из леса выезжать будет", — комментирует Цитович.
В лазаретном вагоне сегодня впервые растопили походную буржуйку. Она весело занялась – даже не дымила. Раритет, которым в Первую мировую в армии грелись, был приобретен на пожертвования внука генерала Смирнова, который командовал здесь второй армией. Благотворителей у музея немало, и хотя пожертвования в основном небольшие, Цитович помнит имена всех.
Рельсы пожертвовал Вторчермет, а вагоны вилейские предприятия и ДОСААФ. Весь прошлый год Цитович с местными жителями их перестраивал, а сейчас утепляет.
В свое время одним из аргументов, почему семья выбрала Забродье, Цитович называет местных жителей. В небольшой деревушке они все были очень колоритные.
"Здесь были прекрасные люди, традиционным укладом жили, настоящим крестьянским. Сейчас деревни нет – суррогат: где агрогородок, где дачные дома. И образ потерян, и традиции. И дети-внуки – они не городские и не сельские, хоть и через стеклопакет на свои многоэтажки смотрят, а все равно тоскуют по деревне, видят во сне дедову хату, но город уже все передернул", — говорит художник.
Читать дальше: https://sputnik.by/live/20171026/1031581913/boris-citovich-chasovoj-zabytoj-vojny.html
