Приобрести книгу в нашем магазине: http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15516/
3 января 1906 г. румынский посланник в России информировал своё правительство, что русские против революции: «даже в деревнях мужики жгут, говоря, что они к этому принуждены, иначе их самих сожгут», подстрекателями же выступают евреи-интернационалисты и другие социалисты. Советские архивисты уверяют, что те же сведения содержатся в донесениях болгарского и португальского дипломатов [«Красный Архив», 1926, Т.16, с.222].
Вот что пишет историк про наиболее крупные очаги крестьянского движения. В лесах князя Барятинского в Курской губернии почти каждый день проходили митинги «с зажигательными речами, раздачей листовок, брошюр и даже оружия. Главными ораторами здесь выступали народные учителя и два студента». Связь между интеллигентской агитацией и крестьянскими выступлениями для осведомлённых историков несомненна: «Драматично развивались события на Волге – одном из крупнейших центров социал-демократической и эсеровской пропаганды и агитации в деревне». Самарские эсеры распространяли среди крестьян прокламации и попытались поднять восстание, направляя в село Кинель-Черкассы своего руководителя. В Юрьевском уезде Владимирской губернии с весны 1906 г. шла усиленная агитация РСДРП с организацией партийных ячеек – она также выразилась в крестьянских беспорядках [С.В. Тютюкин «Июльский политический кризис 1906 г. в России» М.: Наука, 1991, с.20, 188-190].
Активист еврейской революционной партии Поалей Цион, занимавшийся распространением оружия, по всему предшествующему личному и общему опыту пишет, как именно возможно устраивать какие-то революционные акции с привлечением населения: «Всякий человек, который прошёл несколько дальше азбуки организационного дела, знает, что посылать в массу одни воззвания, как бы горячи и убедительны они ни были, это дело совершенно праздное. Воззвания только тогда действительны, когда вслед за ними в массу высылается достаточное количество агентов, которые научили бы практически, как и что делать» [«Одесский погром и самооборона» Париж, 1906, с.50].
Народные движения в России никогда не были антимонархическими. То же самое наблюдают в истории Англии, в которой революционные движения не являлись народными, а народные – революционными. Массовые протестные движения в Британии были направлены против иностранцев, католиков и врагов короны [М. Саркисянц «Английские корни немецкого фашизма» СПб.: Академический проект, 2003, с.83, 95-96].
Как показала дискуссия вокруг вышедшей в 1904 г. с предисловием П. Аксельрода анонимной брошюры «Рабочие и интеллигенты в наших организациях», все существующие тогда революционные партии, признавали существование «архи-интеллигентских особенностей» – «взгляда на рабочих, как на сторонний элемент, долженствующий вечно быть пасомым революционной интеллигенцией». Меньшевики, оппонируя В.И. Ленину, требовали отрешиться от такого взгляда, тем самым доказывая, что он продолжает царить. Меньшевики тогда едва только поставили задачу «превратить нашу партию из преимущественно интеллигентской в преимущественно пролетарскую». Т.е. РСДРП только звалась рабочей партией, а в действительности она была РСДИП, «партией революционной интеллигенции». Согласно с этим, Петербургский комитет партии эсеров после 9 января 1905 г. объявлял: «рабочая масса» «имеет в своих рядах очень мало сознательных социал-демократов, социал-революционеров».
Касательно же того, как обстояло с подыманием на восстание крестьян народниками-эсерами, в «Освобождении» за 1905 г. П.Б. Струве приводил отрывок «из частного письма одного из почтеннейших либеральных земских деятелей России: «В селах ведётся усиленная пропаганда идеи, что только от прежнего режима (т.е. самодержавия) крестьяне получат и землю и всякие блага, а «паны», добивающиеся новых порядков (т.е. конституции), желают только своей выгоды и намерены снова закрепостить народ. «Друзья народа», ведущие эту пропаганду в нашей местности, указывают на меня, как на опасного крепостника»» [«Наши противники. Меньшевики, социалисты-революционеры и либералы в 1905-1906 г.» Изд-во ком. ун-та им. Я.М. Свердлова, 1928, Т.2, с.15, 16, 22, 122, 253].
Речь шла о той же стародавней народнической тактике обмана и самозванства, повсюду приводившей к т.н. «аграрной революции».
Эсеровский идеолог так писал о руководстве революционным движением в деревне молодёжью из городов: «При наличности в данных уездных группах прямо выдающихся по уму и характеру крестьян, губернский комитет состоит сплошь из одной интеллигенции, причём очень юной и часто меняющейся вследствие провалов» [«Памяти Леонида Эммануиловича Шишко», Издание ПСР, 1910, с.71].
Бесчисленные примеры доказывают безусловную правоту авторов сборника «Вехи» (1909): «весь идейный багаж, всё духовное оборудование вместе с передовыми борцами, застрельщиками, агитаторами, пропагандистами, дан революции интеллигенцией» (С.Н. Булгаков). В ответ появились попытки вывести из-под удара интеллигенцию объявлением революции народной. Далёкий от механики революции, известной подпольщикам, невежественный к.-д. Н.А. Гредескул приводит, как курьёзный, пример, когда один малороссийский сельский сход отправил в город просьбу «пришлите нам студента, або якого-нибудь жидка. Конечно, «студент» или «жидок» охотно был командирован, «ораторствовал» перед крестьянским собранием, наверное, пользовался большим успехом» [«Анти-Вехи» М.: Астрель, 2007, с.48]
Этот пример следует понимать, как доказательство безынициативности сельских сходок без направляющей руки студента-жидка, и его исключительности в том смысле, что обычно такие агитаторы приезжали сами, а не вызывались из села. По-видимому, крестьяне так поступили именно в силу знания о том, как обычно происходят революционные выступления.
В начале 1900-х социал-демократическую литературу распространяли в сёлах 33-х губерний – насколько это стало известно властям [«Рабочий класс в период первой российской революции 1905-1907 гг.» М.: Наука, 1981, с.68].
В среду крестьян бросили вал прокламаций. Все партии за 1905-1907 гг. выпустили свыше 2,5 тысяч листовок тиражом в 3 млн. экз. Аграрные выступления происходили и при прямом влиянии приезжих. «Пропагандисты цинично использовали» обращение к христианской морали. Как вспоминал крестьянин Нижегородской губернии, с зимы 1904 г. из крестьян составляли кружки, давали им прокламации о чрезмерной дороговизне содержания монархических учреждений, после чего «идеологически обработанные», крестьяне «революционизировались».
В 1906 г. во Владимирской губернии истребление садов, как признавали крестьяне, они производили «вследствие пропаганды», прекратив сразу после убийства зачинщика. Нижегородский корреспондент в 1906 г. описывает работу социал-демократов в крестьянской среде: «посылаются газеты всех направлений, учреждается маленький комитет из 5-10-15, а в одном месте даже из 40 крестьян, руководящий работой. На время в таком кружке появляется агитатор и ведёт кружковую работу».
Так, в деревне Аксаково Верейского уезда Московской губернии такую пропаганду вели студент-медик, санитар и сотрудница земской управы. Ярославский комитет РСДРП в январе 1907 г. выпустил специальную листовку, обращённую к учителям: «расскажи, как стонет деревня», «буди гнев» [С.А. Козлов «Аграрная модернизация Центрально-Нечерноземной России в конце XIX – начале XX в.» М.: ИРИ РАН, 2012, 149-164].
Решительно все данные по всей русской топографии демонстрируют, что именно интеллигенция служила организатором революционных выступлений. Существующие научные работы делают невозможным отрицание массовой пропаганды студентов в деревне и её решающее значение.
Естественно, что все охранительные силы Империи уже в 1903 г. были брошены на предупреждение повторения интеллигентских провокаций. «В 1903 году был археологический съезд в Харькове. Я с проф. А.Н. Красновым выехали вдвоём в Белгородский уезд Курской губ. с целью этнографических наблюдений. Едва мы выехали за 10 вёрст от Белгорода и я купил в деревне сарафан, как избу, в которой мы сидели, окружили крестьяне, вошли деревенские власти с бляхами и объявили нас арестованными. Не помог ни мой открытый лист, подписанный министром [заместителем] вн. дел П.Н. Дурново, ни слова убеждения.
– Нам приказано хоть самого царя тащить к уряднику… – был красноречивый ответ.
К счастью, урядник оказался дома; он принял нас со спокойным достоинством и, посмотрев мои документы, отпустил нас с миром, несмотря даже на то, что у А.Н. Краснова не было с собой даже паспорта» [Н. Могилянский «На рубеже столетий» // «Голос минувшего на чужой стороне» Париж, 1926, №4, с.115].
Происшествие с братом Петра Краснова показывает, как часты были случаи интеллигентского самозванства, и как бдительны стали крестьяне, сознавшие опасность обмана со стороны ряженых генералов, августейших братьев и фальшивых грамот. Н.М. Могилянский, узрев в этом аресте один «строгий полицейский надзор» за деревней, как видно, не понял фразы о том, почему надо арестовывать хоть «царя», и всей закономерности происшествия.
Правительство неспроста приняло меры и устроило строгую пропускную систему в местах бунтов, дабы обнаружить агитаторов и не допустить их проникновения. «На станции железной дороги стоят жандармы и солдаты и возвращают пассажиров обратно. Иногда обыскивают и арестовывают». Во французских газетах печатали даже образцы использованных золотых грамот. Что интересно, эмигрантские социал-демократы считали такой обман ниже своего достоинства и не одобряли его. Как им писали очевидцы, «теперь уже в нескольких бунтовавших местах крестьяне говорят, что “разорвут студентов, если они явятся”» [«Жизнь» (Лондон»), 1902, май, №2, с.378-380].
Еврейский погром в Кишинёве в то самое время, в 1903 г., в разгар революционного самозванства, отличается точно такой подробностью: «в народе появилась легенда о разрешённом царём трёхдневном еврейском погроме» [С.Д. Урусов «Записки» М.: НЛО, 2009, с.407].
Эта легенда сильно напоминает сельские революционные грамоты.
Интеллигенции, заимствовавшей политические премудрости не из собственной творческой мыслительной работы, более всего претила “темнота” народа – под такой терминологической фальшивкой скрывались его религиозность и монархизм – идеалы, которые позволяли переносить куда более тяжёлую обстановку, чем тогдашнее накапливающееся с приростом населения малоземелье. Эти-то идеалы создали Российскую Империю. Только на них и могли существовать Россия и Русские.
Немецкий философ Освальд Шпенглер, противопоставляя русскому народу западнические верхи, был прав относительно интеллигенции, но ошибался, отождествляя монархический строй с чуждым России Петровским внедрением. Нужно различать искажения Русского Царства заимствованным абсолютизмом от дальнейшего реставрированного Самодержавия, соответствовавшего христианскому и народному идеалу и потому вовсе не чуждого национальному духу, а единого с ним. В 1923 г. Освальд Шпенглер смог верно оценить только действия врагов Царского строя: «крестьяне ненавидели «интеллигенцию» и её агитаторов, как и то, что они агитировали, а тем временем эта агитация вела к господству небольшой рой хитрых и низменных людей» [О. Шпенглер «Политические произведения» М.: Канон +, 2009, с.15].
Оставшийся в СССР писатель Михаил Пришвин 1 февраля 1934 г. вёл похожие рассуждения: «эсеры пользовались мужиком как материалом для своих политических идей, и их этика была в конце концов эгоистически групповая, но вовсе не народная, как они её представляли» [М.М. Пришвин «Дневники 1932-1935» СПб.: Росток, 2009, с.343].
Информационная война против Самодержавия неизбежно приводила к постепенному разрушению дарующих жизнь идеалов и закономерной потере самой жизни. Недостаток умственной выработки привёл к постановке невыполнимых целей. Возведение здания социализма велось на опорах насилия и обмана, начиная со слома Империи. Неосуществимость обманных посулов приводило к росту принудительных мер, которые в свою очередь должны были маскироваться обманом. Опыт 1902 г. громко возвестил о неизбежности кровавого тупика революции 1917 г., возникшей вследствие ещё более масштабной, сногсшибательной лжи и самого беспардонного самозванства активистов революционных партий и проповедников антимонархический идей.
Май 2012 г. – Апрель 2015 г.
|
