 Поистине чудо свершилось минувшим воскресным днем в старинной калужской усадьбе Полотняный Завод – был освящен возрожденный из небытия храм Преображения Господня, помнящий знаменитых прихожан: Михаила Кутузова, Пушкина, Гоголя, хирурга Пирогова, многих поколений Гончаровых…
Чин великого освящения совершил митрополит Калужский и Боровский Климент. На торжество собрались жители окрестных поселков и деревень, прибыли гости из Козельска, Калуги, Москвы. Приехали и потомки Гончаровых: внучки последнего владельца усадьбы Наталья Глебовна Гончарова и Ксения Сергеевна Любомирова, их дети. Не обошел вниманием это долгожданное событие и губернатор Калужской области Анатолий Дмитриевич Артамонов.
Так уж совпало, что в этот знаменательный день настоятелю храма о. Ярославу, освоившему за эти годы и все строительные профессии, исполнилось тридцать лет.
История фамильной церкви Преображения Господня, что в Полотняном Заводе, восходит к восемнадцатому столетию. А ее сооружению предшествовали счастливые для тогдашнего владельца усадьбы события.
Именно он, Афанасий Абрамович Гончаров, чьей волею и возведен был храм, оказался удачливым в торговых и хозяйственных делах; ему принадлежали полотняный завод (позже неподалеку от завода вырастет прекрасное имение с тем же названием), бумажная фабрика, вотчины.
На небосклоне России среди славных исторических фамилий, – звёзд больших и малых величин, – поэтическим блеском сияет звезда Гончаровых. Верно не случайно, «взошла» она и на родовом гербе, что жалован был главе семейства за великие его труды.
Фамильная летопись вобрала в себя историю зарождения отечественной промышленности и флота, антологию поэзии и живописи, – в ней как в капле воды отразилась Россия последних столетий.
Афанасий Абрамович Гончаров – одна из колоритнейших фигур удивительного XVIII века, сколь славного, столь и безумного. Прежде гостиную дворца в Полотняном Заводе украшал парадный портрет патриарха гончаровского рода: старец в напудренном парике с завитыми локонами, в бархатном камзоле. Острый ироничный взгляд, тонкие поджатые губы – портрет скорее царедворца, нежели владельца заводов. В руке Афанасия Гончарова письмо самого Петра Великого, драгоценное свидетельство царской милости.
Государево письмо не сохранилось, но его строки наизусть знали все поколения Гончаровых. То была семейная гордость и фамильная легенда. Пётр писал молодому Афанасию, «заведшему по его воле» заводы, ласково, ободрял в его начинаниях, обещал свое покровительство: если тому будет трудно, «то он, Государь, будет платить свое».
Первый российский флотоводец Пётр I с отеческим вниманием следил за предпринимательской деятельностью Афанасия Гончарова, чему свидетельством обращенные к нему письма. Да и Пушкин не забыл о том упомянуть в «Истории Петра».
Именно под гончаровскими парусами в те давние времена свершали свои героические походы корабли русской эскадры. А на владельца полотняной фабрики (да не одной – Афанасий Гончаров владел несколькими чугунолитейными и бумажными заводами, 75-ю поместьями!) проливался, по словам хозяина, благословенный «золотой дождь».
События, происходившие далеко от этой российской глубинки, волей случая послужили рождению одного из богатейших «дворянских гнёзд». В калужском имении Афанасия Гончарова вырос великолепный дом-дворец.
Но предметом гордости для Гончарова стало дело всей его жизни: создание русской промышленности! Афанасий Абрамович, по свидетельству современника, «парусные полотна привел в такое совершенство и славу, что из Англии требовали полотен именно его фабрик».
Сама императрица Елизавета Петровна собственноручной подписью скрепила Указ Сената от 6 сентября 1742 года и пожаловала «парусной и бумажной фабрики содержателя Афанасия Гончарова, за распространение оных, а особливо бумажной к пользе Государства в чин коллежского асессора ранг майорский». Право на потомственное дворянство Гончаровых было подтверждено позднее и указом Екатерины Великой.
Богател Афанасий Абрамович – всё роскошнее становилось и его родовое гнездо. Наслышавшись о красоте Полотняного Завода, богатстве и предприимчивости его владельца, Екатерина II изъявила желание посетить гончаровское имение и осмотреть фабрику. Возвращаясь из своего путешествия в Казань в декабре 1775 года, она остановилась в Полотняном Заводе. То была небывалая честь для Афанасия Гончарова – сама императрица пожелала погостить в его усадьбе!
Царственная гостья осталась весьма довольной оказанным ей пышным приемом. С балкона дворца удивленно озирала она окрестности, удивляясь множеству каменных построек. Созерцала Екатерина II и фамильную гончаровскую церковь – в честь императрицы с колокольни раздавался праздничный перезвон.
Августейший визит имел благие последствия – отныне Афанасию Гончарову вкупе с пожалованной ему Золотой медалью даровано было право именоваться «поставщиком Двора Ее Императорского Величества». А также разрешалось выпускать бумагу с водяными знаками.
Неслась молва: Гончаров «бумажную фабрику привел в такое состояние, что бумага его почиталась первою в России». И каких только ее видов не имелось: книжная и писчая, оберточная и рисовальная, карточная и «парсовая»! Писчая бумага подразделялась на «александрийскую», «полуалександрийскую» и «библейную». На «библейной» печатались Библии и церковные труды, – Гончаров имел весьма почетный и выгодный заказ на ее поставку в Московскую Синодальную типографию. Почти треть всей бумажной продукции на отечественном рынке имела узнаваемые знаки: герб со звездой и шпагой и скромные инициалы: «А.Г.».
Гончаровская бумага по праву считалась лучшей в России. Ее образцы, запечатлевшие легкий бег пушкинского пера, хранятся ныне в Петербурге, в Пушкинском Доме.
Афанасий Абрамович Гончаров, обретя полную независимость в делах финансовых, решил на месте деревянной церкви старинного погоста возвести каменный храм. В прошении, датированном 1736 годом, говорилось: «…имеется церковь Преображения Господня, что на Згомони, деревянная, при которой имеется дом свой и фабрика, и желает он (Афанасий Абрамович Гончаров) вместо оныя деревянной построить каменную».
Ровно через пять лет сердечный обет был исполнен: рядом со Спасскими воротами, возведенными в стиле петровского барокко – парадным въездом в усадьбу, встала изящная церковь, увенчанная маленькой главкой на восьмигранном барабане, и колокольня. Колокола для домовой церкви были отлиты по велению Афанасия Гончарова на одном из его заводов.
Церковь Преображения Господня, с трапезной и ярусной колокольней, имела два придела: во имя Святителя Афанасия Великого, архиепископа Александрийского, и Иоанна Златоуста, богослова, почитаемого одним из трех Вселенских Святителей и учителей. (Как символично: минет столетие, и у храмовой иконы будет молиться великий Пушкин, русский Златоуст!).
Удача – не случайная гостья, каприза ради «залетевшая» к патриарху славного рода. Нет, богатства Афанасия Гончарова слагались его разумом и неимоверными трудами. А сам он при жизни «титулован» крупнейшим заводчиком России!
Почти двенадцать тысяч работников и крестьян (согласно ревизским сказкам, только мужского пола) почтительно именовали Афанасия Абрамовича батюшкой-барином, кланяясь ему при встрече.
Чтобы упрочить нажитое им богатства, он объявил все свои поместья, заводы и фабрики майоратом – неделимым имением с правом его наследования старшим в роду.
Престарелый владелец Полотняного Завода мечтал о времени, когда получит «драгоценнейшую весть» от Государыни, и веровал, что все его труды и заботы, «в течение многих лет о сих фабриках много приложенные», будут достойно вознаграждены.
В августе 1778 года прошение из калужской глубинки легло на стол Екатерины II в ее кабинете Царскосельского дворца. Государыня изволила собственноручно начертать на нем: «Быть по сему»! Возможно, помнился императрице необычайно радушный прием, оказанный ей в Полотняном Заводе.
В январе 1784 года счет дням Афанасия Абрамовича прервался. С большими почестями его похоронили в усыпальнице, пристроенной к церкви Преображения Господня. На надгробии был установлен великолепный саркофаг из чистейшего белого мрамора с урной и барельефом-портретом основателя Полотняного Завода.
Памятник был заказан сыном Афанасия Абрамовича, принявшим на себя все отцовские заботы. Но секунд-майор Николай Гончаров всего на год пережил отца… Уже его сыну Афанасию Николаевичу предстояло исполнить родительскую волю, а прежде – испросить разрешение церковных властей. Молодой наследник указывал, что «по должной любви… к предкам усердно желает выполнить обет родителя своего» и поставить «из мрамора памятник надгробный над телом деда своего во оной Преображенской церкви».
Великолепный памятник, воздвигнутый в церкви и окруженный искусной работы бронзовой золоченой оградой, стал достойным завершением жизни основателя гончаровской династии.
Исторические и семейные хроники усадьбы вместили в себя множество событий. В годы Отечественной войны 1812 года в гончаровской вотчине разворачивались судьбоносные события.
В боевых сводках тех дней фигурирует и Полотняный Завод: 14 октября русская армия занимает выгодные позиции в окрестностях гончаровской усадьбы.
А 15 октября главная квартира генерал-фельдмаршала Голенищева-Кутузова меняет свой адрес: из сельца Детчино она переходит в Полотняный Завод. Старый дворец Гончаровых становится штабом русской армии, ее мозговым центром!
Фельдмаршал разместился в комнатах третьего этажа (позже названных Кутузовскими) весьма скромно обставленных, с невысокими потолками. Там же, в левом ризалите, располагался и Главный штаб русской армии.
Из Полотняного Завода Кутузов отдавал приказы вверенным ему войскам. На одном из них, полном предчувствия близкой победы над Наполеоном, «дерзнувшим угрожать России», рукой Михаила Илларионовича проставлена дата: «17 октября 1812 года», означено и место: «Полотняные Заводы».
Было бы странным оспаривать столь непреложный факт: в домовой гончаровской церкви возносил молитвы о победе русского оружия сам Михаил Илларионович Кутузов!
Но, бесспорно, особо памятные страницы в летописи Полотняного Завода связаны с именем Пушкина. «Боже мой, кабы Заводы были мои, так меня бы в Петербург не заманили и московским калачом. Жил бы себе барином…» – вздыхал некогда Пушкин.
Письмо поэта адресовано жене, красавице Натали, детство и юность которой прошли в этом прекрасном земном уголке, так полюбившемуся и самому Александру Сергеевичу.
Пушкин побывал в старинной усадьбе дважды: в мае 1830 года, когда на правах жениха приезжал к главе семейства Афанасию Николаевичу переговорить с дедушкой невесты о будущем приданом его любимицы-внучки. Тогда же вместе с Натали, в парадной столовой дворца, Пушкин отпраздновал свой день рождения – ему исполнился тридцать один год.
Надо полагать, что в тот знаменательный день в церкви Преображения Господня был отслужен благодарственный молебен.
В августе 1834-го Александр Сергеевич вновь приехал в Полотняный Завод и провел там с семьей две недели. Поэт прибыл в калужское имение жены лишь 21 августа, и не успел застать храмовый праздник Преображения Господня, особо почитаемый в здешних местах. Но зато ему посчастливилось отпраздновать здесь, в семейном кругу, именины – Натальин день – и день рождения жены, чему свидетельством строки из письма, отправленного из Полотняного Завода тёще Наталье Ивановне: «Поздравляю Вас со днем 26 августа; и сердечно благодарю Вас за 27-ое. Жена моя прелесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которое я ничем не заслужил перед Богом».
И, конечно же, в эти праздничные дни Пушкин вместе со своей милой Наташей молился в старинной гончаровской церкви!
Её стены помнили немало прихожан, вошедших в историю Отечества.
В июле 1849 года Гоголь, несколько дней проведший в калужской усадьбе Бегичево, побывал в Полотняном Заводе, связанном для него с памятью Пушкина. Неужели глубоко верующий Николай Васильевич не зашел бы в домовую церковь и не помолился за упокой души незабвенного друга?!
Великий хирург Николай Иванович Пирогов венчался в храме Преображения Господня с баронессой Александрой фон Бистром – наследницей Щепочкина, бывшего компаньона Афанасия Гончарова. Таинство венчания свершилось 7 июня 1850 года, а «поручителем» со стороны невесты стал хозяин имения Дмитрий Николаевич Гончаров, старший брат Натали.
Когда в конце XIX века владельцы усадьбы задумали перестроить храм, то не получили на то разрешения Московского Археологического общества, посчитавшего храм «древним и замечательным по своей архитектуре и летописи».
Храм во имя Преображения Господня – в нём крестились, венчались, исповедовались, причащались несколько поколений славного рода Гончаровых. В недоброй памяти тридцатых годах он был разрушен, а его последний настоятель сослан на Соловки, где в лагере и завершил свои дни.
И родовую усыпальницу Гончаровых, как и храм, разобрали на кирпичи, якобы «на хозяйственные нужды»…
А в годы Великой Отечественной, во время кровопролитных боёв за Полотняный, был разрушен и гончаровский дворец. Долгие годы лишь величественные руины напоминали о былой славе его прежних владельцев.
Но исторический дворец был возрожден к новой жизни. Случилось это памятное событие не так уж и давно, – в 1999-м, юбилейном пушкинском году. Настал черед и для храма Преображения Господня.
В марте 2011 года было получено благословение митрополита Калужского и Боровского Климента на восстановление храма. Создан Попечительский совет по восстановлению церкви, утвержден проект реставрации, проведены археологические раскопки.
На благое дело откликнулись многие. Но самая щедрая помощь пришла от прямого наследника строителя церкви, сохранившего родовую фамилию, – Анатолия Гончарова. Это и его стараниями, как, бесспорно, и всех участников Попечительского церковного совета, вновь зазвонили колокола возрожденного храма Преображения Господня.
А значит – мемориальная усадьба, обретшая музейный статус и вместившая столько замечательных лиц и событий, отныне станет жить настоящей полнокровной жизнью! Анатолий Гончаров, как и многие меценаты, внесшие свою лепту в строительство храма, удостоился церковной награды – медали преподобного Тихона Калужского.
В истории семьи Гончаровых было всё: богатства и потери, слава и лишения, признание и забвение. Кому как не им, наследникам славной фамилии, было затаить обиду на все несправедливости, что случились при советской власти?! Рубили-рубили большевики гончаровское дерево под корень, а оно возьми, да и пусти новые побеги! Да такие, что заставили бы предков низко склонить головы перед незнаемыми ими потомками.
Источник | 
