По закону органам опеки запрещено вмешиваться в дела семьи. Семейный кодекс предусматривает такое право, только когда есть реальная угроза жизни и здоровью детей. Изъятие ребенка — крайняя мера. Однако зачастую камнем преткновения в детских судьбах становятся жилищно-бытовые условия.

Дело Лапшиных
Этой осенью громко прозвучала история многодетной семьи Лапшиных. Под угрозой изъятия детей ввиду непригодных для проживания условий Лапшины сбежали из Вологодской области в глухой поселок Калевальского района Карелии. У Елены и Геннадия шестеро детей. Претензий к исполнению обязанностей по воспитанию у органов опеки не было. Однако чиновников не устроили бытовые условия в доме, где проживала малоимущая семья. По решению суда мать и отца ограничили в родительских правах. Тогда они и решились на срочный переезд. В Карелии семью приняли радушно, предоставили небольшую квартиру, обеспечили товарами первой необходимости. Когда рассказ о Лапшиных облетел СМИ, дело получило широкую огласку. К их дальнейшему жизнеустройству подключились специалисты из аппарата детского омбудсмена Анны Кузнецовой.

Подобное случается нередко. Родители прячут детей, скрываются от представителей соцслужб.

Дмитрий (все имена героев изменены журналистами) — из поселка Сонково Тверской области. После выпуска из сиротского учреждения он ждал положенного ему социального жилья семь лет. Сейчас ему 31 год. Отец-одиночка. Работает ремонтником искусственных сооружений на железной дороге. Проще говоря, строит каменные мосты. У него самая маленькая зарплата в штате и низкий разряд.

"Я не жалуюсь, работа есть. Только вот жены нет. Она бросила нас, пить начала. А я девочку не отдал, — рассказывает Дмитрий. — Потом жил с другой женщиной, но та постоянно огрызалась на дочку. Тогда мы с Анечкой решили жить вдвоем. Не нужны нам мамы".

Когда Дмитрию выдали долгожданное жилье, счастью не было предела. Он не глядя подписал договор и переехал из съемной квартиры, которую арендовал в том же поселке, уже в собственный 'новый" дом.

Отец-одиночка пытался самостоятельно провести газ, утеплить полы, поменять окна. Делал все, что мог, зная, что органы опеки будут проверять. За полгода до их приезда начал писать жалобы в местную администрацию по социальным вопросам, требуя замены жилья. По закону Дмитрий имеет право встать на учет по предоставлению компенсации за несоответствующие норме условия. Однако все усилия были тщетны. Администрация отвечала: "На что хватило финансов, то и построили. Стройтесь сами!"

"Я пытался накопить денег на печное отопление. Мы скитались по поселку, боялись, что нас рано или поздно разлучат. Ведь я понимал: жить в таком бараке просто невозможно", — признается Дмитрий.

Опасения были не напрасными. Долгие переговоры с местной соцзащитой закончились тем, что в конце октября девочку все же забрали и по добровольно-принудительному согласию родителя поместили в реабилитационный центр. Сейчас Аня находится в детском учреждении для неблагополучных семей Тверской области. Дмитрий навещает ее каждую неделю. Мать не лишена родительских прав, но не принимает участия в судьбе дочери.
Суд одобрил совместное проживание ребенка с отцом.
Однако дочь ему вернут, если он найдет деньги на ремонт. Дмитрий продолжает копить на отопление, вспоминая, как несколько лет назад глава поселкового совета торжественно передал ему ключи от "нового" помещения, поздравил и с гордостью перерезал красную ленточку у порога. Но, видимо, забыл предупредить новосела о том, что дом — "картонный" и жить в нем невозможно даже при большом желании.

"Папочка! Давай я помогу тебе сделать ремонт!" — так говорит мне дочь по телефону", — с болью произносит Дмитрий.

По его подсчетам, на ремонт нужно порядка 120 тысяч рублей. Это для самого необходимого.

"Анечка — единственный смысл моей жизни. Сам-то я сиротский. Знаю, как хлеб черствый зубами грызть, а девочке моей готов отдать все самое лучшее, но пока денег на это нет", — вздыхает отец.

Специалист органов опеки и попечительства по Сонковскому району Тверской области Людмила Мельник подтверждает, что жилье Дмитрия действительно ветхое. Однако для помощи отцу в приобретении нового дома или смены жилплощади нет никаких законных оснований.

"Мы можем только оформить ему пособие как малоимущей семье. Ежегодно — не более 6000 рублей, но сомневаюсь, что это изменит ситуацию. Жилье старой постройки — надо делать ремонт. Отопление — печное. Воду носят с колонок. Такие условия".
В соцслужбе сообщили, что Дмитрий действительно хочет вернуть дочь обратно, усердно работает. Но принять окончательно решение о месте проживания Ани можно только через суд, которому отец должен доказать пригодность бытовых условий для ребенка.

Согласно законодательству, единственное основание для немедленного изъятия ребенка из семьи — непосредственная угроза жизни или здоровью. Об этом говорится в статье 77 Семейного кодекса.

РИА Новости
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШУ СТРАНИЦУ БП "СЕМЬЯ В БЕДЕ!", И ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ СЕМЕЙНЫХ ИСТОРИЙ!