 О готовящейся атаке на Кизляр знали почти все, даже представители проживавшей в Кизляре чеченской диаспоры. Накануне эти люди в спешном порядке покинули город. Российские военные также получили исчерпывающие сведения о составе группировки Салмана Радуева, характере вооружения и маршруте передвижения террористов. Но мер противодействия принято не было: «Авось пронесёт?»
В ночь на 9 января 1996 года банда Салмана Радуева и Хункара Исрапилова в количестве около 300 человек, беспрепятственно пересекла границу Чечни и Дагестана. Восемь единиц транспорта, на котором отправились в Кизляр порядка 300 террористов, беспрепятственно прошли через все блокпосты и нанесли удар по вертолётной базе федеральных сил России. Получив отпор, отряд Радуева направился в сторону роддома и городской больницы, фактически повторяя сценарий, реализованный полгода назад в Будённовске.
В здании больницы дежурил наряд милиции, который попытался оказать сопротивление террористам. Сотрудник дагестанской милиции застрелил одного из нападавших, ранил другого, за что был облит спиртом и сожжён заживо. Захватив больницу, бандиты стали сгонять в неё местных жителей (плюс еще порядка 3 тысячи человек к общему числу находившихся в больнице заложников).
Людей волокли в больницу силой. Тех, кто отказывался подчиниться убивали.
В заложниках у подонков оказались 314 пациентов больницы Кизляра, 51 работник медицинского учреждения, более 2-х тысяч жителей небольшого дагестанского городка.
Информация о террористическом акте в Кизляре до Кремля дошла только утром. Президент России Борис Ельцин собрал экстренное совещание Совета безопасности, на котором долго и мучительно искали ответ на вопрос: как орава вооружённых до зубов мерзавцев сумела миновать все посты?
— Пограничники прос… пали! — негодовал неожиданно трезвый президент. — Пропустили их через чеченскую границу, дагестанскую границу!
Члены Совета безопасности угрюмо смотрели на чистые листы бумаги, разложенные перед ними. Всего лишь полгода назад был теракт в Будённовске, когда в окнах-бойницах чеченские «нохча в десятом колене» выставили рожениц с только-только появившимися на свет детьми. И вот вам – снова «здравствуйте»!
«Безопасники» принимают решение: не применять силовых действий в отношении террористов, которые, пользуясь клиническим бардаком в силовых структура и армии РФ, могут в очередной раз повторить номер с заложниками хоть в Кизляре, хоть в любом другом уголке России, включая Москву, хотя до «Норд-Оста» было ещё почти семь лет.
Поднимают «Альфу», «Вымпел» и СОБР, которые готовятся к вылету, назначенному на 11 утра 9 января. Но, в итоге, вылететь у спецназовцев получается только 9 января во второй половине дня.
Всю первую половину дня 9 января какое-то противодействие бандитам оказывала милиция Кизляра, блокировавшая к середине дня вместе с «ВВ-шниками» здание больницы.
В это время террористы в подушку не спали, закрепляясь в помещении медучреждения и минируя его нижние этажи. Когда всё было готово, боевики пошли на контакт с местными властями.
Террористы потребовали пропустить к ним журналистов.
— Нас не обижают! Нас не обижают! Всё хорошо! Всё хорошо! Нас не обижают! — как заведённая повторяла эта женщина-медработник, в конце своей истеричной тирады срываясь-таки на плач.
Боевики воздержались от политических претензий, настаивая лишь на возможности просто выйти из Кизляра. Как утверждал на камеру днём позже Хункар Исрапилов, лично Салман Радуев попросил его отказаться от разносторонних политических требований, ограничившись лишь одним:
«Беспрепятственный выход!»
Дагестанское руководство с ужасом ожидало освободителей из «центра» и понимало, что сотни людей отделяет от смерти лишь одно – команда «Штурм!».
Задача местных была удержать Москву от повторения Буденновска, когда «феерический штурм» хоть и позволил освободить более 60 заложников, но привёл к гибели других 30-ти человек. При этом боевикам, в итоге, дали убраться в Чечню, приняв их условия.
Дагестанцы, сцепив зубы, беспрекословно принимали требования отморозков, взявших в заложники пациентов и персонал больницы Кизляра. Однако Москва (в лице Бориса Ельцина) ещё утром предоставившая Дагестану право решать вопрос самостоятельно, к обеду (видимо, похмелившись) вдруг захотела «здесь и сейчас» разобраться с террористами силовым путём именно на территории Дагестана.
«Будённовский синдром»
«Ни в коем случае их нельзя отпустить в Чечню с заложниками, а лучше провести операцию по автобусам!» — настаивал Ельцин в 16.45. Уже в 17.00 директор ФСБ Михаил Васильевич Барсуков дал команду командующему федеральной группой войск Тихомирову:
«Боевиков с территории Дагестана не выпускать»
К вечеру 9 января в Дагестан прилетели спецназовцы и… застряли в Махачкале. Команда выдвигаться в Кизляр поступила лишь в час ночи, что породило мысли: «Задерживают специально, чтобы устроить засаду». Радуевцы вполне могли выдвинуться навстречу и «провести операцию по автобусам» на опережение. Прилетевшие бойцы «Альфы» и «Вымпела» поняли это и потребовали два БТР для сопровождения автобуса в Кизляр. Пока искали БТР… пока суть да дело.
В ночь с 9 на 10 января…
В Кизляре шли переговоры с Радуевым. Он намекал на то, что расправится с заложниками, если не получит исчерпывающих гарантий безопасности на отход.
Ранним утром, ближе к 4-м часам, удаётся достичь шаткого консенсуса. Дагестанские депутаты, часть заложников и журналисты поедут вместе с боевиками до границы Дагестана, где Салман Радуев обещал всех отпустить.
Постам на пути следования колонны дано жёсткое распоряжение:
«Пропускать!»
Дагестанские власти успевают добиться своей цели – штурма больницы удаётся избежать. Сделано всё, чтобы задержать спецназ в пути. «Альфа», «Вымпел», «СОБР» прибывают в Кизляр только через 45 минут после того, как в 04.09 10 января колонна (9 автобусов и 2 КамАЗа) с террористами, заложниками, членами Госсовета Дагестана, журналистами выдвинется из больницы, выйдет на главную трассу и повернёт в сторону чеченского Бабаюрта.
Всё это время городская администрация играла с Кремлём в «испорченный телефон», оттянув время оповещения о «выпуске» террористов восвояси до 06.40.
В распоряжении спецназовцев «волшебным образом» оказались лишь «автобусы-доходяги». При этом для погони годились только два. В них было решено погрузить «Альфу», отправившуюся вслед за колонной боевиков с задачей обезвредить подонков.
К 9.00 колонна с боевиками подходила к селу Первомайскому. Отряд Новосибирского ОМОНа, охранявшего блокпост на выезде из села, получил приказ: беспрепятственно пропустить колонну.
Начальнику поста предписали выйти одному, без оружия и поднять шлагбаум. До границы с Чечнёй оставалось меньше километра. Боевики направлялись в штаб Дудаева, расположенный в посёлке Новогрозненский.
«Альфа» безнадёжно отставала от террористов почти на час.
В эти мгновения один из вертолётов, сопровождавших колонну, неожиданно обстрелял головную машину ГАИ.
Лётчики получили приказ: остановить колонну на территории Дагестана от командующего федеральной группировкой войск в Чечне, генерала Вячеслава Тихомирова.
Вячеслав Валентинович не посчитал нужным обсудить этот приказ ни с руководством Дагестана, гарантировавшим безопасный выход Радуеву, ни с теми, кому было поручено проведение операции. Сыграла свою роль традиционная для 90-х разобщённость всех силовых структур России. Разобщённость, которая делала невозможным выполнение любых важнейших задач по борьбе с терроризмом.
Иначе как плевком в лицо дагестанским властям назвать это было нельзя. Обстрел «увенчался» высадкой десанта, отрезавшего боевикам пути отступления в Чечню.
Террористы развернули автобусы и вошли в Первомайское на глазах у дагестанской милиции и ОМОНа. По дороге в Первомайское нужно было вновь миновать всё тот же блокпост, охраняемый новосибирским ОМОНом. Однако на сей раз командир поста не получил никаких распоряжений насчёт боевиков.
Омоновцев на посту было 37. Боевиков — около 300. И новосибирцы, за исключением немедленно уничтоженного террористами на месте заместителя командира, пытавшегося оказать сопротивление, послушно сложили оружие, пополнив ряды пленных.
Следуя пьяной указке из Кремля, федеральные силы усложнили ситуацию, сделав заложниками жителей села Первомайское. Боевики искали выход. И наиболее радикальные меры предлагал не Салман Радуев, а Хункар Исрапилов, правая рука Шамиля Басаева, человек, который контролировал нефтяные скважины, используемые для финансовой поддержки боевиков.
Где-то там, со стороны Кизляра, на двух ломанных автобусах прыгала по кочкам «Альфа». Но, во-первых, спецназовцы были в часе езды. Во-вторых, штурм населённого пункта – дело военных. Если бы боевиков было нужно брать в автобусах – дело другое! Но надежда на то, что они вновь погрузятся в машины и двинутся дальше, вглубь Дагестана, таяла на глазах.
Боевики решили держат оборону занятого ими Первомайского на пятачке 500 на 800 метров.
И причём тут «Альфа»? Спецоперация закончилась, так и не начавшись. Теперь речь шла о необходимости освобождать населённый пункт армейскими методами. «Альфовцы» не знали, что в предлагаемых обстоятельствах военно-управленческого идиотизма им придётся «перепрофилироваться» на ходу.
«Федералы заложников и расстреляют!» - зубоскалил на камеру Исрапилов.
Боевики понимали, что возможны два варианта развития событий: либо Москва решится на войсковую операцию, в ходе которой выживших среди заложников не останется, либо придётся умирать «Альфе», перед которой поставят задачу уничтожить в нетипичных условиях порядка трехсот превосходивших их по численности головорезов, прикрывающихся заложниками.
Ведь всего за несколько часов Первомайское было превращено в прекрасно укреплённый боевиками пункт. Лихо приказавшая остановить боевиков на границе Дагестана и Чечни Москва теперь колебалась, не решаясь взять на себя ответственность за проведение войсковой операции, которая опустила бы маленькое сельцо Первомайское с женщинами, стариками, детьми ниже уровня моря.
Пьяная воля восседавшего в кремле «царя Бориса», помогла слезшим с гор подонкам разыграть эту партию, как по нотам: любая попытка проведения войсковой операции обернулась бы, как и обещал Исрапилов, гибелью сотен ни в чём не виновных людей от рук федеральных сил.
Таким образом Дагестан оказался бы целиком и полностью втянут в Кавказскую войну. Но… днём 11 января случилось что-то невероятное: многие жители Первомайского беспрепятственно покинули село.
Боевики совершили не поддающийся логическому объяснению поступок: частично избавились от живого щита, гарантировавшего им почти 100%-ю защиту от войсковой операции.
Салман Радуев, выступивший перед журналистами, назвал собственную вылазку… операцией российских спецслужб, мотивируя это тем, что технически невозможно было пройти через две границы и несколько блокпостов на восьми единицах автотехники незамеченными. Разве что «по воле Аллаха», допьяна напоившего защитников дагестанских рубежей.
Москва приняла решение проводить войсковую операцию, но Минобороны не спешило приступать к выполнению задачи. Во-первых, никто не хотел подписывать смертный приговор заложникам. Во-вторых, у военных даже не было карт местности. В итоге приняли решение хотя бы… сфотографировать населённый пункт, в котором с помощью пленённых омоновцев и местных дагестанцев укреплялись террористы.
Очень помогли власти Хасавюрта, приславшие план застройки Первомайского. На основе него и планировалась войсковая операция. К Первомайскому стягивали технику. Жители окружающих сёл митинговали, требуя не допустить кровопролития на дагестанской земле.
В Кремле стучали кулаком по столу, требуя скорейшего завершения операции. Но операция теми силами, которые имелись, означала смертный приговор спецназу. Техники было море. А людей? С гулькин нос. Хотя в Москве усердно врали телезрителям, что село Первомайское окружено «тройным кольцом».
Окружение было не то что не тройным, но даже не однократным. Журналисты входили в оккупированное террористами Первомайское и покидали его беспрепятственно, взяв интервью у рассредоточенных по всему селу заложников. Большинство из жителей Первомайского видели угрозу не в боевиках, а в окруживших село федеральных войсках. Террористы казались им… единственной защитой.
Боевики рассказывали журналистам про свой «Дар Аллаха» — никогда не ухудшающееся замечательное настроение. А вот у подыхающих с голоду спецназовцев и военных настроение было… вот таким, как на фото.
— Операция очень и очень тщательно подготовлена! — рапортовал прессе и общественности Борис Ельцин. — Каждому снайперу определена цель! И он всё время видит эту цель. Она, цель, перемещается, и он, глазами так сказать, перемещается. Постоянно… Постоянно. Вот таким образом.
Появление на экранах этого больного человека, который нёс откровенную ахинею еще за 4 года до своего знаменитого «Я устал! Я ухожу в отставку!», вызывало лишь один вопрос: кому мы доверили Россию в 1991-м и в каком дерьме оказались?
На пятый день противостояния армия продолжала стягивать войска и технику. Про армейский десант, который был выброшен в чистое поле в момент остановки колонны боевиков, все давно позабыли. Чтобы выжить, эти бойцы рыли фальшивые окопы, выставляя на бруствер каски. Так создавалась иллюзия численности, чтобы не допустить атаки боевиков. Еду в отсутствие пайка приходилось добывать самостоятельно, охотясь на домашний скот, сбежавший из Первомайского.
Дагестанские власти, давшие Радуеву расписку о возможности беспрепятственного выхода, застряли между молотом и наковальней: уговаривали Москву не лить кровь на дагестанской земле, боевикам говорили, что первыми станут под пули.
Террористы прекрасно понимали, что от дагестанцев больше ничего не зависит.
— Пусть Барсуков (прим. авт. – директор ФСБ в 1996 году) выходит с нами на переговоры, — поставил точку в диалоге с «местными» Исрапилов. — Солдат они получат только в тот момент, когда предоставят нам гарантии безопасного выхода.
Москва приступила к «стимулированию» штурма Первомайского. Говорящие головы из Госдумы бойко дезинформировали мир о расстреле каких-то пришедших на переговоры дагестанских старейшин и всего новосибирского ОМОНа, который, как оказалось, взял на себя «гуманнейшую миссию», сначала добровольно пропускав шмыгавшую взад-вперёд колонну террористов, а затем – добровольно сложив перед ними оружие.
«Старейшин расстреливать нехорошо»
Подумали в Кремле и отправили в Первомайское министра внутренних дел Анатолия Куликова и директора ФСБ Михаила Барсукова, миссия которых была махнуть саблей и подвести операцию к весьма кровавой кульминации. С боевиками Барсуков общаться не захотел.
Заложникам оставалось лишь молиться. И они молились.
В 9.00 15 января Барсуков, взявший под контроль всех и вся, отдал приказ о начале войсковой операции. В небе появились вертолёты, которые нанесли первые удары по селу.
В 9.55 спецназ, не имеющий опыта подобных операций, пошёл в лобовую атаку даже без прикрытия бронетехники. «Альфа» несколько раз оказывалась под огнём собственной авиации и артиллерии, а затем, израсходовав боезапас, отступала.
16 января артиллерия и авиация «обрабатывала» село, разрушая дома мирных жителей, где находились не террористы, а заложники. Днём, 16 января, появились установки «Град», что прозрачно намекнуло журналистам: шансов выжить у заложников больше нет.
Оставался призрачный шанс сохранить их жизни, выманив из села боевиков, а сделать это можно было… лишь дезинформировав террористов. Контактировавший с прессой Александр Михайлов («Альфа») во всеуслышание сообщил, что в ближайшее время планируются самые решительные действия, в связи с тем, что заложников в живых не осталось.
Последовал колоссальный эмоциональный всплеск ряда общественных организаций, в результате чего Борис Ельцин отстранил Михайлова от выполнения возложенных на него задач руками директора ФСБ Михаила Барсукова.
А в ночь с 17 на 18 января Радуев пошёл-таки на прорыв, спасая себе жизнь. Последовали мощные удары авиации, но никто не знал, что террористы взяли с собой заложников. На них они возложили миссию выноса раненных бандитов. Мирных людей вместе с террористами расстреливали с вертолётов. Совсем как во время охоты.
18 января войска вошли в село, которого практически не было. Среди руин валялись труппы боевиков.
Ни Радуева, ни Исрапилова среди убитых не было.
70 террористов прорвали «кольцо». Они ушли на территорию Чечни, забрав с собой 64 заложника, среди которых было пять женщин, трое детей и семнадцать пленённых бойцов новосибирского ОМОНа. По одной из версий, Исрапилов и Радуев ушли по заранее оплаченному «зелёному коридору».
Задумаемся: что представляла из себя российская армия в 90-е годы, руководство которой сперва тщательно снабдило боевиков лучшим оружием, затем обеспечило им возможность пути отступления из Будённовска, а затем и Кизляра для новых, куда более кровавых свершений?
14 февраля 1996 года взятых в плен боевиков обменяли на бойцов новосибирского ОМОНа. Тела убитых террористов были отданы родственникам, которые увезли тела молодчиков для того, чтобы похоронить их в Чечне в полном соответствии с традициями ислама.
9 февраля 1996 г. Госдума… амнистировала террористов, напавших на Кизляр и Первомайское. 9 сентября 1996 года уголовное дело в отношении Салмана Радуева было приостановлено.
Впереди были Беслан и Норд-Ост.
Такая история.
Сергей Волчанинов
| 
